Но Литис отбежал в сторону и, облокотившись о камень, избавлялся от обеда. Лан оказался более стойким, он и опознал товарищей.
– Это группа Хейва. Четверо из них, – лишенным всякого окраса голосом ответил стражник.
– А…эя!.. – донесся голос Бастиана из кристалла связи. – Немед… шш-ш… но… обнару… шш-ш… мененные!.. Шш-ш…
От интонаций, с которыми кричал Бастиан, у меня холодок по спине пробежался. Я, как и парни, с ужасом продолжала смотреть на затихший кристалл.
– Он сказал измененные? – Голос Лана дрогнул.
– Нет! – с неожиданной яростью возразил Билш. – Он сказал несвязный набор букв!
В стороне раздался звук вспышки. Мы все обернулись в тот самый момент, когда над пригородом разрослась алая пентаграмма печати Эрбон. И защита куполом опустилась на землю.
– Все еще считаешь, что это не измененные? – спросила я, не скрывая страха.
– Да. – На губах мага появилась кривая усмешка. – В противном случае нам с вами, ребятки… конец.
***
Просторная комната, в стенах которой были вырезаны ячейки для свитков, утопала в полумраке. Только те, в ком текла кровь правящего Владыки Эрвальда, знали, что под мраморным белым полом императорского архива располагалась главнейшая Палата Душ.
После разговора с Диэсой Нилмэйна не покидала одна тревожная мысль. Она стала подобна наваждению. Никак не выходила из головы. Доставляла предчувствие чего-то неизбежно плохого. Именно поэтому принц снова нарушил указ отца и, подойдя к стене, приложил ладонь к прохладному камню, открывая тайный ход.
Ниша поддалась быстро, задребезжала и осыпалась осколками на пол. Голубые огни один за другим вспыхивали в подвесных чашах, освещая каменные ступени, ведущие глубоко вниз. В сердце сакрального места императорского рода Митиан.
Через несколько минут Нилмэйн стоял в сотканной изо льда круглой комнате, где у стен расположились широкие колонны, на которых стояли стеклянные статуи драконов выше двадцати футов. А в центре над полом парила полупрозрачная каменная плита с множеством живых архаических рун и рисунков, некоторые из которых постоянно менялись, словно кто-то невидимой рукой стирал надписи и записывал новые, меняя ход событий возможного будущего.
Пророчий камень – так его именовали все почившие здесь когда-то правящие императоры. Древнейший артефакт, о котором ведали только Владыка Свободных земель Эрвальд и Нилмэйн.
Опуская взгляд, дракон просматривал выжженное на плите будущее, уже явившее себя роду Митиан. Первое пророчество, которое касалось младшего сына императора, отпечаталось на камне двадцать один год назад и гласило следующее:
«Императрица Валирия родит через год сына, чью голову увенчает корона правителя».
Боги сказали свое слово. Супруга Эрвальда родила принца. Эларонису Митиану, младшему сыну Владыки Свободных земель, был дарован титул наследного принца. Нилмэйну в то время было всего десять, и он стал первым, кто преклонил колено перед колыбелью младшего брата.
И несмотря на то что Элая тщательно готовили к роли будущего императора, обучая ораторскому искусству, дипломатии, политически-экономическим наукам и прочему, что должен знать наследник великой империи, это событие не стало достоянием общественности, чтобы не вызывать лишних вопросов. Потому многие считали именно Нилмэйна будущим правителем.
Это привело к большим разногласиям среди главенствующих семей. Однако тех, кто пытался манипулировать старшим принцем и навязывать ему свои стремления в попытке усадить на трон, ждала страшная расплата. Нил яростно защищал младшего брата от любой угрозы. И до семнадцати лет Эларонис души не чаял в сильном, амбициозном и благородном принце, которого не прочь был видеть на троне отца.
Эларонис не щадил себя. Из кожи вон лез, чтобы стать хоть наполовину равным старшему брату по силе. И когда наследному принцу исполнилось семнадцать, на Пророчем камне боги оставили новую нить будущего.
«В день Интэрона Эларонис Митиан получит своего духа дракона. И будет он сильнейшим из когда-либо существовавших духов в правящих императорах. Черный дракон для светлой души, что принесет проклятие и погибель в земли империй или дарует им процветание и величие».
Для императорской семьи это стало страшным ударом. В тот вечер Эрвальд долго спорил с Нилмэйном. И Элай стал невольным свидетелем, услышав о Пророчем камне и проклятии, которое обрушит на свою семью, свой народ и земли.
Забывшись в поисках предотвращения пророчества, отец, брат и даже мать отдалились от Элая, оставив юного принца наедине с кошмарами, страхами и неизбежным горем. Приближение Интэрона он ждал, словно узник, приговоренный к казни. В день своего восемнадцатилетия, как и было предначертано богами Альвиоса, Эларонис столкнулся лицом к лицу с ужасающим монстром. Существом с такой силой, какую можно ощутить лишь в Цитадели Истоков от чистой энергии темного эфира, если бы та вырвалась из оков.
Элай чувствовал его жажду крови, бушующую ярость и вражду. Наследный принц еще никогда не испытывал такой боли, которая обожгла его тело в первое обращение. Целый год он готовился к этому дню и все же не смог удержать контроль. Он не помнил ничего, что было после облачения в шкуру дракона. Очнулся в замке с ограничителями на руках и ногах, будто пленник в кандалах. Но вскоре артефакты стали обыденным делом. Диэса и Шивьен всегда носили их с собой, чтобы в случае неконтролируемого обращения запереть монстра внутри принца.
Не прошло и пары месяцев, как в городах пошла молва. «Младший сын Владыки Эрвальда не получил духа дракона!», «Он опозорил свой род!», «Недопустима даже мысль о его восходе на престол!» – шептались люди и нелюди. Главенствующие семьи стали открыто поддерживать Нилмэйна, привнеся раздор. Дворяне хотели видеть на троне принца, в котором не только бурлила драконья кровь, но и который способен оборачиваться.
Императрица Валирия каждый день молила богов сжалиться над душой ее сына. Владыка Эрвальд был погружен в государственные дела, не терпящие отлагательств. А тот, в ком Элай нуждался больше всего, покинул Свободные земли, не сказав ни слова. Наследного принца захлестнула обида, переросшая в неприязнь и ненависть к сбежавшему брату. И Нилмэйн понимал, что его поступок был жестоким, но благодаря этому, оставшись на произвол судьбы, Эларонис в разы увеличил контроль магии. К тому же Нил надеялся найти способ изменить будущее, исправить Элая. Потому путешествовал по другим государствам. Но был вынужден вернуться без ответов к презиравшему его брату.
Последнее пророчество богов Альвиоса явило себя полгода назад. Оно не гласило их слово. Оно показало то, что видели Повелители. Живой черный рисунок изображал наследного принца Эларониса Митиана, стоящего на руинах империй, а рядом была хрупкая безликая девушка, на чьей коже ниже ключицы располагалась круглая метка с полыхающими древними рунами внутри. Та самая, что показала Диэса.
Нилмэйн отшатнулся от полупрозрачной плиты, когда та вспыхнула ярче, а безликая девушка приобрела черты лица Арэи Вилиас.
Принц в ту же секунду сорвался с места и бросился в императорский архив. Битые часы он перерывал свитки, пока наконец не нашел то, что искал.
Пальцы с силой сжали старый пергамент, сосредоточенный взгляд снова и снова перечитывал древние письмена.
– Это не легенда… Авриэль действительно жила в этих землях! – встревоженный голос Нилмэйна эхом разнесся под высокими потолками архива. – Она такая же!..
Глава 6
Билш с офицерами стражи Райхола пытался связаться с Бастианом и капитаном Мальталом, но все тщетно. Парни то вертели камни, то били многострадальные кристаллы о стену горы и даже решили взобраться по этой самой стене выше в надежде, что связь заработает. Увы. Все попытки провалились, причем последняя закончилась падением Литиса. Благо офицер остался с целыми конечностями.
– Нужно укрыть тела щитом…
– Нельзя! – воскликнула я, перебив Литиса, и чтобы тот не совершил глупость, даже подошла к нему чуть ли не впритык.
– Мы не можем бросить их здесь на растерзание нежити! – возопил офицер.
Лан стоял мрачнее тучи, голова опущена, ладони сжаты в кулаки.
– Вы забыли? Измененные реагируют на магию! – отрезала я и добавила более мягко, прекрасно зная, что стражники на взводе и бросать погибших товарищей не намерены. – Я понимаю твои чувства…
– Сейчас не время думать о чувствах, напарник! – гневно перебил маг. – Мы понятия не имеем, кто наш противник! – Взглянул на Литиса и прошипел: – Если хочешь сдохнуть вперед, останавливать не буду!
– Билш! – осадила я разоравшегося напарника.
Но судя по выражению его лица, он оставался при своем мнении.
– В этой местности обитают горные гоблины, тролли и степные драконы! Представь, если последние два стали измененными! У тебя нет магии, Арэя, а вы, парни, прячетесь за артефактами! Осознайте уже наше положение! – высказал последние аргументы Билш.
И эти аргументы были более чем весомыми. С такими монстрами не справиться этой троице. Из-за их присутствия – и мне.
Но Литис не унимался.
– Не ты ли рвался в бой?! – прорычал офицер, сопровождая слова резким взмахом руки.
– С нежитью, болван! А не с измененными тварями!
Маг посмотрел на стражника так, словно тот умалишенный.
– Эй, умолкните уже и прислушайтесь! – прикрикнул Лан, остановив надвигающуюся драку.
Мы не только услышали, но и увидели. Отрезавшую нам путь назад группу умертвий.
