Тайный преследователь

– Мне все равно надо поговорить с вашими одногруппниками, поэтому в училище поедем вместе, – заявила я. – А как уж я туда проникну – моя проблема, не переживайте, что-нибудь придумаю.

– Ладно… Как скажете… – покорно отозвалась девушка.

Я расспросила Альбину о ее знакомых, однако пока никаких версий по поводу личности преступника, пугавшего девушку, у меня не появилось. Я поняла, что пока никуда не продвинулась – надо будет лично поговорить с девушками, с которыми учится Альбина, и тогда уже делать какие-либо выводы.

Как только стемнело, я объяснила Альбине свой план. Хотя моя клиентка дико боялась, нервничала и переживала, она больше не пыталась отговорить меня от моей затеи. Только несколько раз спросила, возьму ли я с собой револьвер, успокоилась лишь тогда, когда я надела кобуру с оружием.

Я не стала объяснять ей, что револьвером пользуюсь лишь в самых крайних случаях – обычно решаю дела «мирно», кулаками и приемами из самых разных единоборств, которыми я владела в совершенстве. Но кто знает – возможно, преступник вооружен, поэтому подстраховаться не мешало.

Альбина не стала переодеваться на улицу вышла в тех же самых штанах и футболке, в которых ходила дома. Взяла лишь рюкзак с собой – мы договорились, что пройдемся до магазина рядом с остановкой, на большее моя клиентка была не согласна.

Первой из подъезда вышла Альбина, я немного подождала и двинулась за ней. К счастью, девушка не оглядывалась на меня, иначе мой план провалился бы сразу же. Правда, шла она быстро, в движениях прослеживалась торопливость и какая-то истеричность. Я следовала за ней, ловко прячась в тенях деревьев и домов.

Дорога к остановке шла через улицу, на которой почему-то не было фонарей. Попутно я изучала местность, размышляя, где мог прятаться преступник, следивший за моей клиенткой. В принципе, затаиться тут можно где угодно – улица темная, жилые дома стоят в отдалении от дороги. Странно, что такой пустырь располагается поблизости от центральной проезжей части, создавалось ощущение, что идешь по какой-то улочке, затерявшейся в окраинах города. Унылые многоэтажки столпились вдалеке, хмуро поглядывая в разные стороны яркими пятнами окон. Поблизости лишь деревья да мусорные баки, едва различимые в темноте. Прямо дырка в пространстве какая-то…

Однако, несмотря на отсутствие прохожих и темноту, пока я не заметила ничего подозрительного. Альбина шла впереди, я наблюдала за ней. Никаких шорохов и посторонних звуков – только моя насмерть перепуганная клиентка да я.

Мы дошли до магазина, возникшего словно ниоткуда. За супермаркетом я увидела проезжую часть, пустырь остался позади.

Не оглядываясь назад, Альбина зашла в магазин. Я еще раз осмотрелась по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, двинулась следом.

Кроме меня и моей клиентки, в магазине было еще пара человек, не считая кассиров. Какая-то усталая женщина складировала в уже наполненную продуктовую корзину упаковки молочной продукции. Бегло взглянув на содержимое корзинки, я решила, что женщина захотела после работы совершить генеральную закупку, а может, у нее просто большая семья. На преступницу, преследовавшую Альбину, дама была совсем не похожа.

Другой покупатель – мужчина лет тридцати – тридцати пяти, одетый в джинсы и футболку. В его корзинке я увидела две бутылки пива, чипсы и упаковку питьевого йогурта с клубничным вкусом. Йогурт казался лишним в компании с выпивкой и закуской, скорее всего, предназначался на утро. Мужчина тоже не годился на роль злоумышленника – с трехлитровой поклажей за людьми не побегаешь, это точно.

Альбина решила совместить приятное с полезным – раз уж оказалась в супермаркете, набрала продуктов, тем более что в магазин, судя по ее рассказу, в последнее время не выбиралась. Наполнив корзинку почти доверху, она отправилась к кассам. Я тоже положила в свою корзинку первое, что попалось под руку – на кассе взяла плитку шоколада и пару пакетиков черного кофе. Не признаю растворимый, но времени выбирать что-то более качественное не было. Надо было расплатиться перед Альбиной, чтобы девушка не успела без меня покинуть магазин.

Пока я делала вид, что старательно складываю свой нехитрый продуктовый набор в сумку, Альбина расплачивалась за покупку. Потом она ловко запихнула все содержимое в рюкзак и, не взглянув на меня, вышла из магазина. Никто за это время в супермаркет не зашел, я покинула магазин вслед за девушкой.

Обратно мы двинулись в том же порядке – Альбина впереди, я за ней. Теперь девушка двигалась не так быстро – все-таки рюкзак был тяжелый, да и нервничала она гораздо меньше, чем раньше. Никого поблизости не было, за моей клиенткой никто не следил и не пытался ее догнать.

То ли преступник все-таки заметил меня, то ли просто не следил за девушкой, но ничего подозрительного я не увидела. Вполне возможно, он не караулит дом Альбины денно и нощно, а просто знает график работы девушки и следит за ней в те дни, когда она работает. «Значит, злоумышленнику известно расписание девушки», – решила я.

Сопоставив факты, я пришла к выводу, что так оно и было. Ведь следили за Альбиной именно в те дни, когда она преподавала в художественной студии, в остальное время мою клиентку не трогали. Какой вывод из этого можно сделать? Думаю, нет смысла караулить преследователя возле дома Альбины. Преступник, зная график работы девушки, приходил или приезжал к студии, а потом отслеживал перемещения моей клиентки. И уже потом, выбрав нужный момент, гнался за ней. Зачем? Почему он ее ни разу не поймал? Хорошо, в первый раз помешала залаявшая собака, испугавшая злоумышленника. Во второй раз злоумышленник опять следил за Альбиной, но по стечению обстоятельств маршрутка девушки уехала, и она решила пройтись пешком до следующей остановки. Это было на руку преступнику, но Альбине снова удалось убежать от него. В магазине, где девушка увидела своего преследователя, он не смог напасть на нее, так как было слишком много народу. Судя по всему, этот неизвестный либо слишком невезучий парень, раз у него никак не получается поймать свою жертву, либо он намеренно не нападает на мою клиентку.

В первом случае моя задача сильно упрощается – ни за что не поверю, что не смогу выследить недотепу. А вот если верно второе предположение, значит, ожидается продолжение спектакля. Вопрос только – какое?.. Возможно, конечно, и то, что на Альбину пытаются оказать психологическое давление – запугать, вывести из себя, проще говоря. Впрочем, полагаю, я это выясню.

Альбина уже дошла до подъезда дома, где снимала квартиру, открыла дверь. Я ускорила шаг и, пока дверь не закрылась, прошмыгнула в подъезд. На лестничной площадке горел свет, кроме Альбины и меня никого не было.

Мы пешком поднялись на четвертый этаж, не произнося ни слова. Альбина открыла дверь квартиры, я зашла следом за ней.

Заперев замок, девушка выдохнула:

– Наконец-то пришли… Не помню, когда мне еще раз было так страшно. Наверно, когда за мной гнались…

– Все обошлось, никакой слежки не было, – проговорила я и высказала Альбине свои предположения.

Она внимательно выслушала меня, потом задумчиво проговорила:

– Получается, за мной следят, только когда я возвращаюсь с работы… Но почему? Потому что темно и поздно, на улице мало людей?

– Возможно, – не стала отрицать я. – А может, дело в вашей работе?

– Не понимаю… А причем здесь моя работа? – изумилась Альбина.

– Например, кому-то могло не понравиться, что вы устроились преподавать в студию, – пожала я плечами. – Может, кто-то претендовал на ваше место, а сейчас таким образом мстит. Или добивается того, чтоб вы оставили преподавание…

– Это исключено, – покачала головой девушка. – Долгое время в студии не могли найти преподавателя, да и мою кандидатуру не сразу утвердили. Моя начальница странная в этом отношении. Она мне сперва одну группу дала вести, а потом я, видимо, ей понравилась, мне добавили часов преподавания. Но с поиском замены дела обстоят плохо. Никто не хочет подменить меня на время, пока я буду в Хвалынске. Так что, если меня пугают из-за зависти, почему преступник не предложит свою кандидатуру? Тем более, когда начнется учеба, я не смогу так много работать в студии, времени не будет…

– Логично, – кивнула я, задумавшись над словами Альбины.

Мы перешли на кухню, где девушка стала выкладывать в холодильник купленные продукты. Я рассеянно наблюдала за тем, как она кладет на полки провизию, и думала над нерешенной задачкой. Кто мог следить за Альбиной и зачем? В который раз за сегодняшний день задаю себе эти вопросы и пока не получаю на них ответы…

Время было позднее, Альбина заявила, что собирается ложиться спать. Она посмотрела на меня, ожидая ответной реакции.

Я кивнула.

– Вы собираетесь остаться у меня? – спросила девушка.

– Думаю, так будет лучше, – произнесла я. – Не беспокойтесь на этот счет, я вам не помешаю. Ложитесь спать, я, если не возражаете, поработаю на кухне.

– Да, конечно… Кровать в комнате одна, но есть раскладушка…

– Уверяю вас, она не понадобится, – улыбнулась я. – Вы ведь сами говорили, что при желании в квартиру можно легко проникнуть. Вот на этот случай я и остаюсь.

– Вы что же, совсем спать не будете? – изумилась Альбина.

Я утвердительно кивнула.

– Но… так же нельзя! – воскликнула она. – Человек ведь не может не спать!

– Но я же телохранитель, – усмехнулась я, вспоминая наш недавний разговор. – А телохранители могут то, что не умеют делать обычные люди.

– Ужас какой-то… – проворчала девушка.

Она заварила себе какой-то успокоительный чай, предложила мне. Я отказалась, вспоминая про пакетики кофе, которые купила в магазине. Пара чашек бодрящего напитка отнюдь не будут лишними, так как на нынешнюю ночь у меня запланирована куча дел.

Альбина безо всякого аппетита выпила чай, достала из холодильника купленную сегодня вечером булку, предложила мне.

– Будете? – спросила она. – Ужин мне готовить неохота, я на такие случаи покупаю что-нибудь подобное…

– Спасибо, – не стала отказываться я.

Альбина стала смотреть что-то в своем мобильном, я достала свой смартфон. Открыла базу данных, установленную на телефоне. Очень полезная вещь, благодаря ей можно узнать биографические сведения о каждом жителе Тарасова и области. К сожалению, сведения в ней только официальные, невозможно узнать об интересующем человеке что-то помимо адреса проживания, семейного положения и наличия судимостей. Да и телефон в базе данных не указывается – с появлением мобильных слишком часто стали менять номера, поэтому такой информации в базе данных нет. Но и обычных биографических сведений иногда достаточно, и я надеялась, что смогу узнать что-то о людях, с которыми общается Альбина.

Девушка доела свою булку, выпила чай и отправилась спать. Я вскипятила чайник и насыпала в чашку кофе из пакетика. На вкус напиток оказался довольно неплохим, по крайней мере, привкус кофе чувствовался. Булочка оказалась весьма кстати – я вспомнила, что толком сегодня ничего не ела, мои утренние кулинарные подвиги оказались не слишком удачны.

В поисковую строку я ввела имя и фамилию интересующего меня человека. В Тарасове проживало четверо Павлов Карбышевых, но художником из них оказался только один.

Отцу Альбины было сорок пять лет. Родился он в Балаково, там окончил школу, поступил в Тарасовское художественное училище. В двадцать два года Карбышев женился на своей однокурснице Елене Ковалевой, матери Альбины. Спустя год родилась сама Альбина, а еще через два года – Кристина. Семейная жизнь не мешала творчеству Павла, карьера живописца быстро шла в гору. Первая персональная выставка Карбышева состоялась спустя три года после окончания училища. В двадцать шесть лет он был уже членом Союза художников, участвовал во всевозможных выставках и проектах. Елена, супруга Карбышева, тоже была художницей, однако искусству свою жизнь посвящать не стала. Насколько можно было судить из сведений в базе данных и из слов Альбины, женщина занималась детьми и домашним хозяйством. Ни в каких выставках Елена Карбышева не участвовала, нигде не работала. Словом, вела жизнь обычной домохозяйки.

Может, поэтому Павел и охладел к супруге. Развелись Карбышевы, когда обе дочери были уже взрослыми – одна заканчивала школу, другая училась в девятом классе. В базе данных не было указано, с кем сейчас Карбышев проживает – со своей нынешней избранницей художник брак не регистрировал. Надо будет спросить Альбину, как зовут эту женщину, наверняка она должна знать…

К уголовной и административной ответственности Карбышев не привлекался, судя по всему, вел довольно добропорядочную жизнь. По крайней мере, до драк с художниками-конкурентами дело не доходило.

Я просмотрела информацию о жене Павла, Елене. Про нее ничего интересного в базе данных я не нашла, кроме сведений о том, в каких годах она поступила в художественное училище, когда его окончила. Официально женщина нигде до развода с мужем не работала, судя по всему, Карбышев содержал ее и дочерей. Елена, как и Павел, родилась в Балаково, выйдя замуж за Павла, переехала жить к нему. Родители Елены давно умерли, оставив в наследство дочери квартиру. Сестер и братьев у Елены не было, делить жилплощадь ни с кем не пришлось. После развода Елена стала преподавать в школе, вела уроки рисования. Неизвестно, откуда у нее были деньги – судя по рассказам Альбины, женщина никогда не отказывала в финансовых средствах Кристине и, судя по всему, давала наличные Альбины. Вот еще одна загадка, насколько мне известно, учителям платят не очень много. Возможно, Елена сдавала свою квартиру – она осталась жить в доме мужа, тот оставил ей и дочерям жилплощадь, а сам перебрался в Тарасов. Может, женщина еще и подрабатывала где-то, ведь она, как ни крути, содержала своих дочерей.

Я решила уточнить недостающую информацию у Альбины, думаю, она знает о том, кем устроилась ее мать.

Следующей на очереди была Вероника Терехова. Я ввела ее имя и фамилию в поисковую строку и принялась читать биографию девушки.

Веронике было тридцать два года, в училище она поступила год назад. Девушка выросла в неполной семье, воспитывала ее мать, Анна Андреевна Терехова. Вероника окончила одиннадцать классов Тарасовской гимназии, после поступила в Педагогический институт. Отучилась там, как водится, пять лет, получила диплом учителя начальных классов. Но в школу работать не пошла, вместо этого устроилась работать в магазин продавцом-оформителем. Там Вероника надолго не задержалась, спустя полгода она уволилась и уехала в Москву. В столице девушка поступила в колледж дизайна и декоративно-прикладного творчества на отделение «Декоративно-прикладное искусство и народные промыслы», на отделение «Ткачество». Проучилась там полтора года и неожиданно перевелась в Московское художественное училище на факультет живописи. Однако Вероника не окончила и его, вернулась в Тарасов. По каким причинам девушка не стала учиться дальше, я не знала. Но в Тарасове Терехова вышла замуж за Ивана Мережковского, фамилию менять не стала. Чем Вероника занималась до поступления в Тарасовское художественное училище, было неизвестно. Официально она не работала, поэтому в базе данных о ее жизни никакой информации больше не было.

«Очень загадочная личность», – подумала я про себя. О ней у меня сложилось неоднозначное мнение, и что из себя представляет Вероника, пока мне было неизвестно.

Я проверила по базе данных других одногруппниц Вероники, которые собирались ехать в Хвалынск.

Ксения Лепатова жила в Покровске, у нее было высшее архитектурное образование. Девушка официально не работала, но Альбина рассказывала, что она занимается какими-то проектами. Ничего интересного в биографии Лепатовой я не нашла, зацепиться пока было не за что.

Алиса Коршунова, еще одна одногруппница Альбины, которая должна была ехать в Хвалынск, поступила в училище после одиннадцатого класса. Жила она с родителями и младшим братом Костей, который сейчас учился в шестом классе той же школы, которую окончила Алиса. Родители девушки работали врачами в Тарасовской областной больнице. Судимостей ни у кого не было, семья вела добропорядочный образ жизни.

Я решила проверить остальных одногруппниц Альбины. Из всех трех девушек, информацию о которых я нашла, только биография Вероники вызывала вопросы. В жизни Тереховой, конечно, ничего криминального не было, просто необычные жизненные обстоятельства вызывали интерес.

К примеру, почему Вероника уехала из Москвы? Там возможностей гораздо больше, чем в Тарасове, к тому же у Тереховой был шанс получить среднее специальное образование в столице. Но по какой-то неведомой мне причине Вероника скакала из одного учебного заведения в другое, а потом и вовсе вернулась в Тарасов. Что с ней произошло, почему она так поступила – загадка. Все равно она снова учится в художественном училище, стало быть, девушка собирается серьезно заниматься искусством. Да и, по словам Альбины, Терехова много рисует, получает отличные оценки и настроена довольно решительно…

Я решила пока не ломать голову над этими вопросами, а ввела в базу данных новое имя и фамилию.

Проверяла теперь Ирину Федорову. Родилась Ирина в Екатеринбурге, в Тарасов приехала десять лет назад. В родном городе у нее остались родители – мать, Ольга Николаевна Федорова, и отец, Станислав Евгеньевич Федоров, оба архитекторы. Ирина пошла по их стопам, окончила Уральский архитектурно-художественный университет, а потом переехала в Тарасов.

«Весьма странное решение», – отметила я про себя. Еще одна девушка-загадка с неожиданными поворотами судьбы. Если Вероника хотя бы вернулась в родной город, то Ирина, наоборот, покинула родительский кров и умотала не пойми куда и не пойми зачем. Почему именно Тарасов, а не какой-то другой город? Родных у Ирины здесь не было, жилья, естественно, тоже, так что можно только гадать, чем ее привлек Тарасов. Но здесь она устроилась работать преподавателем в Политехническом университете, а потом поступила в художественное училище. Замужем Ирина не была, детей у нее не имелось. У меня создалось впечатление, что Федорова по натуре карьеристка, ее больше интересует профессиональный рост, нежели семья.

Могла ли Ирина затаить злобу на мою клиентку и мстить ей столь странным образом? В принципе, кто угодно из одногруппниц Альбины мог оказаться злоумышленником, то есть злоумышленницей. Увы, в базе данных не найдешь информации о жителях города, которая не подтверждалась бы никакими документами…

Я собиралась было искать сведения о Рите Тимофеевой, но внезапно меня осенило. И как я сразу об этом не подумала? Раз нужна личная информация, ее можно найти в социальных сетях, а точнее, в личной переписке пользователя!

На кухонном столе стоял ноутбук Альбины, находящийся сейчас в спящем режиме. Обычно я первым делом проверяю содержимое компьютеров интересующих меня людей. Почему-то включить ноутбук Альбины мне пришло в голову только сейчас, а ведь девушка наверняка была зарегистрирована в социальных сетях. Если я просмотрю ее переписку с другими людьми, то, возможно, найду что-то интересное.

Я надеялась, что Альбина не просыпается среди ночи – если она зайдет на кухню и увидит, как я роюсь в ее ноутбуке, вряд ли ей это понравится. Хотя я могу сказать, что мне потребовался компьютер, а будить девушку, чтобы спрашивать ее разрешения, я не стала. Вполне логичное объяснение. Поэтому я включила ноутбук и стала ждать, когда система загрузится.

Мне повезло – пароля на переносном компьютере не стояло. Альбина ведь живет одна, соседка приходит домой редко, зачем ставить защиту на ноутбук?

Я подключила интернет, открыла интернет-закладки. Вкладку социальной сети нашла сразу же – Альбина пользовалась самой популярной сетью, что, впрочем, неудивительно. Открыв «мессенджер», я увидела несколько бесед, посвященных учебным заданиям и покупке художественных материалов.

Беседа студенческой группы называлась «1 Ж3», как я поняла, буква «Ж» означает специальность – живопись, цифра 1 – первый курс, а 3 – наверно, номер мастерской или что-то подобное.

Я не ошиблась – в переписке участвовало семь человек, то есть все одногруппницы Альбины. Я пролистала сообщения в беседе, но вскоре закрыла ее, так как ничего нужного в этих сообщениях для себя не увидела. В основном девушки обсуждали вопросы, касающиеся летней практики, а после нее переписка затихла. Только Ксюша Лепатова спросила два дня назад, собирается ли кто-нибудь идти в училище в понедельник, то есть сегодня. Ей ответила Алиса, остальные девушки промолчали.

В беседе училища, где обсуждались пленэрные поездки, я тоже не нашла ничего интересного. График подготовки материалов к Хвалынску, объявления о продаже подрамников и готовых холстов – вот, собственно, и все содержание обсуждений.

Я пролистнула список сообщений вниз. Альбина переписывалась с Ксюшей по поводу поездки, с Вероникой общалась два месяца назад, тоже по учебным вопросам. Эти сообщения перемежались рекламными рассылками, которые Альбина почему-то не удаляла. Среди этих рассылок я увидела переписку девушки с пользователем под никнеймом «Самюэль Блекнайт». Кто это – неизвестно, аватарка «Самюэля» с изображением какого-то персонажа из компьютерных игр тоже мне ни о чем не говорила. Однако месяц назад Альбина с ним о чем-то общалась, поэтому я открыла сообщения.

Начиналась переписка с фразы Самюэля. Он писал Альбине сообщения оскорбительного характера в адрес ее живописи, обзывая девушку бездарностью, не имеющей никакого художественного таланта. В ответ Альбина язвительно заметила, что критиковать может лишь человек, который вообще не разбирается в живописи. На этой почве между моей клиенткой и подозрительным пользователем возникла настоящая словесная баталия, сопровождаемая взаимными оскорблениями. Заканчивалась ссора словами Альбины – она посоветовала Самюэлю посетить психиатра и заявила, что он никогда ничего не добьется в жизни. На это оппонент ничего не ответил девушке, сообщения закончились. Больше они не переписывались.

Я открыла профиль Самюэля в социальной сети, однако ровно никакой информации о пользователе на его страничке не было. Не имелось и рисунков самого пользователя, несмотря на то что он утверждал, что рисует гораздо лучше Альбины, хотя занимается живописью раз в месяц, а она, по его словам, только зря тратит время. На мой взгляд, подобные высказывания для художника более чем оскорбительны, наверняка Альбину они сильно задели.

Но почему девушка мне ничего не рассказала об этой переписке? Ведь, судя по тону сообщений, Самюэль едва ли не ненавидел девушку, значит, они были знакомы? Или он увидел рисунки на страничке Альбины и решил высказать ей свое недовольство картинами?

Альбина и в самом деле выкладывала свои работы у себя в профиле. Некоторые портреты, по-моему, были вполне неплохими, а вот наброски оказались для меня непонятными. Больше походили на детские каракули, нежели на работы студентки художественного училища. Хотя я совсем не разбираюсь в искусстве, может, так сейчас принято рисовать? Но Самюэль критиковал живопись Альбины, а именно портрет маслом, на котором была изображена девушка в красном берете. По словам странного пользователя, картина выполнена ужасно, цвета блеклые, а автору надо учить анатомию.

Я посмотрела работу Альбины, но не нашла в ней ничего такого страшного и жуткого, почему именно она вызвала бурю негодования, я так и не поняла. Я еще раз просмотрела профиль Самюэля, но не нашла даже указания города, в котором пользователь проживает. Вполне возможно, Альбине писал обычный «хейтер», то есть пользователь, который выплескивает негативные эмоции на других людей. Тогда возникает вопрос: знакома ли Альбина с ним лично, или это «троллинг» в социальных сетях? В любом случае, надо прояснить ситуацию и расспросить саму Альбину, что она думает по этому поводу.

На всякий случай я открыла на своем смартфоне вкладку социальной сети и занесла адрес странички Самюэля к себе в закладки. Хейтеры весьма распространенное явление в эпоху интернета, но может оказаться, что за этой перепиской кроется нечто большее. В конце концов, Альбину ведь кто-то преследует, и может оказаться, что Самюэль Блекнайт – это некий Вася Петров, который следит за моей клиенткой и запугивает ее так, что несчастная не может даже из дома выйти. А что, если травля началась в социальной сети и продолжилась в реальной жизни? В таком случае надо будет взломать страничку неизвестного пользователя и вычислить, кто он такой и зачем преследует Альбину.

Я продолжила просмотр сообщений Карбышевой, прочитывая все беседы, которые вызывали у меня интерес. Однако, помимо Самюэля Блекнайта, никто больше не посылал девушке оскорбительных писем, работы Альбины тоже никто не комментировал. Вернее, «лайки» ставили, но каких бы то ни было комментариев я не обнаружила.

Я прочла личную переписку Карбышевой с одногруппницами, но в диалогах не было ничего подозрительного. Но я заметила одну странность: у Альбины, по сравнению хотя бы с ее одногруппницами, было очень мало подписчиков и друзей. И страничку свою она использовала не для общения, а, скорее, для демонстрации своих творческих успехов: на стене были вывешены работы самой Альбины да пара ее фотографий в собственноручно вязанных вещах.