– Действительно, тупим, а ты как всегда – на высоте. Такое впечатление, что ты всю жизнь проработал патологоанатомом, а не режиссёром, и искалеченные тела тебя не выбивают из седла, – Кот сказал это почти с восхищеньем.
– Это – человек, и он – жив, поэтому – это пока не тело. Хотя зрелище, конечно, прямо скажем, не для слабонервных. Но оно не снимает с нас задачу найти скульптора, сотворившего это. Не так ли? Поэтому вызывай собаку, или среди нас есть следопыт, который сможет обойтись без неё? Пострадавшего надо срочно в больницу, а без его запаха вряд ли кто сможет объяснить ей, что надо искать, ведь его одежды-то у нас нет, и собака будет бесполезна.
Машина с красными крестами вкатилась в оцепление.
Врач «Скорой помощи» даже не осматривал неизвестного, только глянул и пробормотал себе под нос:
– Понятно… – хотя по его лицу было видно, что это не так.
– Позвоните, когда что-нибудь будет… «Понятно», – Кот выделил тоном это слово и дал врачу свою визитку.
Носилки – машина – больница…
Только там могли ему помочь. Возможно, могли, поскольку – что делать с таким больным, разобраться будет непросто.
ГЛАВА 2
Desine sperare qui hic intras[3 - Оставь надежду, всяк сюда входящий. (лат.).]
Ещё несколько часов продолжалась обычная кутерьма вокруг места происшествия – замеры, фотографии и много пустопорожней беготни – когда привезли собаку. Большую немецкую овчарку, которую почему-то звали Пушок, что сильно не соответствовало её комплекции. Мощная грудь и большие лапы. Имя Барс или Тайфун ей подошли бы гораздо больше. Ну, Пушок, значит – Пушок.
Уже давно рассвело, ночь потихоньку отступила, надеясь вернуться через сутки…
– Полетели! – скомандовал режиссёр.
След был взят сразу, и он вместе с Котом да парой полицейских с трудом поспевали за резво бегущей собакой.
Неказистый лесок оказался серьёзным препятствием – ветки хлестали по лицу, а поваленные деревья мешали бежать.
Но к счастью, это продолжалось недолго, и очень скоро вся группа выбежала на просёлочную дорогу, которая упёрлась в громадную «шахматную доску», уходящую вдаль.
На самом деле это был всего лишь забор, но зато какой!
Он был выложен из больших квадратных каменных глыб белого и чёрного цвета, что придавало ему поразительное сходство с шахматной доской. Не менее примечательны были ворота и калитка. Кипельно-белые, с большими чёрными изображениями пиковой масти – три туза разделяли шахматную доску, по одному на каждой воротине и на калитке.
К излишествам ново-русского стиля уже давно все привыкли, но данное сооружение вызывало некоторый шок своей монохромностью, чистотой линий, необычностью и шикарной простотой.
– Не хватает только надписи – «Оставь надежду всякий сюда входящий»[4 - Концовка надписи, размещённой над вратами Ада в «Божественной комедии», созданной Данте Алигьери в 1307–1321 годах.], – Ву первый оправился от удивления. – Прямо Алиса, только не пойму: в Зазеркалье или в Стране чудес?
– Разве в данном случае это не одно и то же? Подожди, врата сейчас откроются, и нам объяснят, что «Jedem das seine»[5 - Каждому – своё. (нем.). Эта надпись «красовалась» над воротами концлагеря «Бухенвальд».], – несмотря на свою майорскую должность, у Кота был опыт общения с жителями подобных жилплощадей, какой-то не позитивный.
– Naturlich[6 - Конечно, нормально. (нем).], герр майор, Naturlich.
Не то, чтобы друзья свободно владели иностранными языками, просто ещё с детства, у них выработался свой метод общения, понятный им одним. В данном случае это можно было перевести примерно так: «Кот! Меня сейчас здесь пошлют, потому как ордера у нас нет, а чрезвычайные обстоятельства расследования в таких домах не действуют, нахрапом здесь не возьмёшь. Так что там, где не действуют майорские звёздочки простого российского полицейского, может сработать звание «непростого» российского режиссёра. Во всяком случае – попробуй что-нибудь сделать…
Ответ Ву в переводе звучал примерно так: «Как всегда, самое сложное делать мне. Обернись молодец Крепким Орешком, уложи несколько десятков охранников и добудь Жар-Информацию. Хорошо, друг, сделаю…».
Конечно, столько информации не могло уложиться в пару коротких немецких фраз. Добавлялись жизненные взгляды и многолетний опыт общения двух друзей. Ставшее уже привычным американское «ОК» им не нравилось, оно напоминало гениально-издевательское выражение героя Кокшенова «всё будет окейно» в фильме «Спортлото-80». Да и весь то ли английский, то ли американский язык – в целом прекрасный, как вид передачи информации – часто был просто не к месту. Поэтому друзья общались иногда на немецком, впрочем, понять их на этом языке Гёте или Гейне навряд ли смогли полностью даже сами немцы.
Ву был хоть и не всемирно известным режиссёром, но всё же некоторые фильмы принесли ему неплохую популярность. Стать поистине великим ему мешало почти полное отсутствие ЭГО.
Впрочем – как говаривал дедушка Фрейд – ЭГО есть у каждого, а может, это были и не его слова. А у всех великих именно оно является чуть не самым главным двигателем творчества. Быть первым, быть лучшим – значит…
Правильно – быть великим, а желательно – и единственным в своём роде.
Конечно, если его фильмы брали призы и нравились людям – было приятно, но если этого не происходило, то он особо – как говорила молодёжь – не «парился» об этом. И такой жизненный настрой приносил ему безусловные плюсы: творческие муки не подсаживали его на алкоголь и кокаин, и жизненный тонус не прыгал в зависимости от успехов или неудач. Он просто любил кино, любил делать его, и делать – красиво. Он даже часто мыслил киношными образами, сравнивая жизненные ситуации с фильмами, а людей – с их персонажами.
Собака с другой стороны забора бросалась на калитку да так, что звонить даже не пришлось – большой «пиковый туз» открылся, и в проёме показался прилично одетый охранник. Чёрный костюм сидел на нём отлично, никакой горы мышц, но истинную силу для наблюдательного человека выдавали движения – точные и рассчитанные. И очень умные глаза.
– Добрый день. Чем могу помочь? – несколько слов – и ничего лишнего.
– Майор Котов, нам надо осмотреть территорию. Сбежал опасный преступник, возможно, он скрывается где-то поблизости. Для вашей же безопасности нам надо сделать это.
Глядя на лицо охранника, казалось, что при упоминании того, что жителям шахматно-карточного домика может угрожать хоть какая-то опасность – и это в его-то дежурство! – он сейчас представится: Бонд, Джеймс Бонд.
– К сожалению, это невозможно – на территорию можно попасть в трёх случаях: если охране будет выдано распоряжение, – лицо охранника было сама невозмутимость.
– А остальные два?
Охранник, даже не вздохнув, выдохнул заученную фразу:
– Если охране будет выдано распоряжение по рации, если охране будет выдано распоряжение устно, если охране будет выдано распоряжение письменно.
– Действительно – три совсем разных варианта, а в случае постановления?
– А в случае постановления – это уже не компетенция охраны, а адвоката.
Кот не сдавался:
– А кто выдаёт это распоряжение?
– Соответствующее лицо, указанное в «Правилах внутреннего распорядка».
– Можно ли ознакомиться с ними?
– Это – внутренний документ, и он не подлежит разглашению.
Наблюдать за борьбой с этой «мягкой стеной» можно было бесконечно, но с одинаково нулевым результатом. Ни одного «НЕТ» и никакой информации. Прямо-таки открытая книга, но с пустыми страницами.
Ву решил вмешаться и сменить тему.
– ГРУ или ФСБ?
И поскольку такой вопрос не предусматривался в стандартных ответах, охранник наконец смог произнести фразу, которую раньше так любил, и которая давала почувствовать себя особенным и причисленным к избранным:
– Это – закрытая информация.
– Значит – ГРУ.
