– Да погоди ты! Коротко о главном: цена товара – это расход на производство товара плюс внедрение на рынок, плюс сумма прибыли поделить на количество. Средняя рыночная стоимость продукта рассчитана примерно так. Но спрос будет больше, если цена будет меньше. А цена будет меньше, если уменьшится одно из слагаемых в сумме.
Я утвердился в том, что Ярослав не экономист. Даже моих скромных познаний оказалось достаточно, чтоб осознать масштаб некомпетентности Ярослава.
Но я понял, что он хочет мне сказать.
– Значит, ты хочешь увеличить прибыль за счет снижения расходов, – я саркастично восхитился. – Гениально.
К сожалению, моим сарказмом Ярослав впечатлен не был. Он посмотрел на меня… снисходительно? Ой, да пошел он!
– Ты даже не представляешь, насколько это гениально, – медленно проговорил Ярослав, нагоняя интригу.
Я вздохнул.
– Ты прав, я не представляю. А знаешь, почему? Потому что ты пляшешь передо мной, как цирковая обезьяна, и не говоришь ничего по сути!
– Так надо. Я не хочу, чтобы ты отреагировал неправильно.
– Мать твою, ты не нобелевский лауреат, я не обосрусь от счастья, когда узнаю!
– Нет. От счастья – нет.
О, так вот оно что. Только недавно Ярослав говорил мне, что в этом нет ничего противозаконного.
Поддерживая его игру в драматизм, я подался вперед и серьезно посмотрел в его глаза.
– Тогда испугай меня уже до усрачки.
Казалось, Ярослав только этого и ждал. Он приосанился и даже не скрывал лучащуюся оптимизмом улыбку.
– Короче. Есть у меня один знакомый, работает сторожем в морге…
Если я действительно услышал то, что услышал…
Тем временем Ярослав продолжил:
– Это бесплатно. И, как он говорит, вкусно.
Пару минут я промолчал. Нуждался в перерыве. Ярослав упорно делал вид, что не обращает внимания на выражение моего лица, а выражение, я уверен, было то еще.
Затем я тоненьким голосом спросил:
– Не проще ли отлавливать бродячих собак?
Ярослав посмотрел на меня, как на дурака.
– А ты их мясо пробовал?
– К счастью, нет. А ты?
– Не вкусно.
Мне снова понадобилась пауза. Я переварил информацию и понял, что не хочу узнавать подробности. У меня была более приоритетная задача: помочь Ярославу избавиться от навязчивой идеи в его дурной башке.
– Ладно, тогда мы можем отлавливать бродячих… коров.
– Коровы не бывают бродячими. Все коровы – чья-то собственность, их отлавливать незаконно.
Я аж засмеялся.
– О, да что ты говоришь? А вот человечина – самое законное блюдо на свете! Не знаю, кто из вас с другом-сторожем увлекается передачами про серийных убийц, но я человек вменяемый.
«По крайней мере, был им, пока не встретился с тобой, Ярослав», мысленно добавил я.
Ярослав вдруг встрепенулся. Похоже, мои слова задели его за живое.
– Это не передача, это жизнь, – с драматическим придыханием изрек он. – И знаешь, что? Такие вещи не выглядят так, как в кино. Там все преподносят в очень мрачных красках. Для того, чтобы люди боялись этого абстрактного зла. Именно это пугает нас больше всего: то, что зло абстрактное. Мы не понимаем, что в нем плохого, но знаем, что это плохо – такие диссонансы заставляют мозги испытывать ужас. Это порок цивилизации. Это груз, который мы тащим на себе. Я просто предлагаю тебе расправить плечи и увидеть мир таким, какой он есть на самом деле!
На это ответа я не нашел. Мне ничего не оставалось, кроме как обдумать его слова – сам бы не поверил, что всерьез этим займусь.
Может, он и прав. Конечно он прав. Да-да-да, истинной правды не существует и у каждого картина мира своя, но, черт возьми, я его понял. Я его понял и это меня озадачило. Пришлось задуматься, кто из нас более сумасшедший. До того его монолога такими вопросами я не задавался, мне все было понятно. И вдруг я понял его, Ярослава.
Но с какого черта я должен отказываться от своей цивилизованности? Стоило мне подумать об этом, и ответ ударил меня, как током. Я похолодел.
Ради денег.
Сразу после того, как ответ на вопрос нашелся, я понял, что уже согласился. И усмехнулся.
– С каких это пор ты заделался философом? Начиналось все с мазы поднять бабла, а теперь, значит, мы уже бунтуем против цивилизованного общества?
Ярослав посмотрел на меня каким-то честным, уставшим взглядом. Очень пронзительно.
– Да наплевать мне на цивилизованное общество. Я хочу только поднять бабла.
Этого я тоже хотел. Я мечтал об этом, еще когда жил с родителями. Мне хотелось быть настолько богатым, чтобы покупать в магазинах все, что я захочу. И конечно, при этом я не хотел работать ни дня в своей жизни. Когда-то эта мечта становилась все ближе и ближе, а теперь… по крайней мере, я правда не работал ни дня в своей жизни.
А Ярослав вроде как брался приблизить мою детскую мечту. Ведь покупать в магазинах все, что захочешь, не очень дорого. Для этого даже не нужно быть миллионером. Правда, я уже подозревал, что работать для этого все же придется.
Но есть же и другие пути. Инфобизнес, биржа – что угодно. Да, конечно, они не работают и все мы об этом знаем, но ради приличия можно хотя бы попробовать.
Вдруг я засмеялся.
– Ты ещё и Герасима приплести хотел! Тебя бы точно за экстремизм упекли.
– Да не упекли бы, какой тут экстремизм!
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО.
– Нет, ты послушай, – насел Ярослав, – это было бы незаконно, если бы мы раскапывали свежие могилы или воровали тела полностью. Но если оформлять все как утилизацию отходов, то все будет более, чем законно! И мы, фактически, даже не соврем: какое им дело, как мы утилизируем отходы? И кто скажет, что это не утилизация?
