Второй шанс

– Это у тебя птичий синдром, успокойся, родная. Ты у меня, как птичка, которая боится покидать свое гнездышко, опасаясь спускаться на землю. Но про третьего таежника мне нравится. Я давно об этом думал, но мне все казалось, что тебе и так тяжело одной с двумя детьми. Маришка еще на домашнем обучении…

– Я не одна, я с тобой. А потом, что тут еще делать? Любить и рожать здоровых детей. Экология то отличная!

– Ну, вот вернемся и вплотную займемся этим вопросом.

Света почувствовала, как к глазам подкатывают слезы. Воспоминания о семье сделали ее беззащитной.

Отпраздновав счастливое событие, Света отпросилась у семейства слетать в любимый город, навестить подруг, подобрать вариант для возможного переезда. Этот вопрос еще висел в воздухе, но об этом уже думали, говорили…

Счастливые бабушки с радостью остались с долгожданными внуками, Павел решил немного помочь родителям по хозяйству, и Света улетела одна.

Василиса

Василиса вышла с хмурой толпой из теплого метро и быстрым шагом пошла в сторону своего нового дома. Повторяя постоянно стучавшую в голове фразу: «С каждым днем моя жизнь становится все лучше и лучше. Я самая счастливая на этом свете. Мне все удается. Я все могу».

Вокруг были длинные девятиэтажные дома. Краска на фасадах давно облупилась, кое – где узкие окна рачительные хозяева заменили пластиковыми, и те, своей белизной, еще больше подчеркивали убогость дома.

Рядом с унылыми девятиэтажками стояли унылые пыльные машины.

Василиса ускорила шаг, подгоняемая холодным ветром.

«Ослепнуть бы, чтобы не видеть всего этого или умереть. Люди не должны так жить», – с отчаянием думала Василиса, каждый раз проходя по этой улице.

Но навстречу шли вполне довольные граждане. Они несли пакеты из дешевых магазинов, смеялись, садились в старые грязные машины, смотрели день и ночь телевизор, включив на полную громкость звук. Их не раздражали разбитые посылочные ящики в грязных подъездах, убогие дворы, где среди луж, ржавых труб и машин копошились дети.

При воспоминании о детях Василиса пошла еще быстрее…

Она никогда не жила такой жизнью. Их квартира была в центре Ленинграда, родители преподавали в Консерватории, и в их доме всегда звучала настоящая музыка. В гости часто приходили бывшие ученики, ставшие известными музыкантами.

Василиса росла в атмосфере добра, гармонии и уважения. Премьерные спектакли, поездки с родителями на международные конкурсы – их часто приглашали в жюри – где с ней здоровались такие люди, ради конкурса сменившие свои недосягаемые орбиты.

От всего этого кружилась голова, и хотелось летать там, высоко, вместе с ними.

Кирилл появился в ее жизни случайно. Подвез на своей иномарке до дома в слякотный день. Василиса совсем продрогла в тонких сапожках, ожидая автобуса, и с радостью уселась в машину к незнакомому симпатичному парню с ямочками на щеках.

Кирилл оказался именно таким, каким должен быть настоящий мужчина: решительным, уверенным в своих силах, знающим, что все дела ему по плечу. Василисе было так спокойно и надежно с ним. Он так отличался от мальчиков из Консерватории, которые жили своими звуками музыки, мало что замечая вокруг.

К своим двадцати трем годам Кирилл уже имел собственный бизнес, машину и квартиру. Он жил будущими проектами, постоянно рассказывая о том, что собирается сделать, приобрести, купить. Василисе нравилась его уверенность, увлеченность делом.

Однажды он повез ее на берег Финского залива и сообщил, что скоро здесь будут возводить поселок элитного класса, и он мечтает в нем жить. Только во всех своих мечтах о будущем рядом с собой он видит Василису.

Это было такое своеобразное предложение руки и сердца, и Васька не раздумывая ни минуты, согласилась.

Войдя в провонявший кошками и капустой подъезд, Василиса поднялась на четвертый этаж, не рискуя воспользоваться лифтом. В квартире было темно и тоже пахло капустой.

Васька опустилась на детский стульчик и закрыла лицо руками.

– Мам, ты мне принесла пирожное? – к ней подошел маленький Ваня и пытливо взглянул в глаза.

– Нет, мой хороший, сегодня там пирожных не давали.

– Ну, ты же обещала, я ждал.

– Прости, давай мы с тобой завтра сходим в кафе, и ты выберешь, что захочешь сам? – Василиса прижала мальчика к себе. – А почему ты сидишь в темноте?

– Я смотрел в окно на машинки и ждал тебя.

Только маленький Ваня стойко перенес их падение. Все остальные находились в непроходящем унынии. Старшая Саша, даже не разговаривала несколько месяцев от стресса. Потом объявила всем бойкот, перестала общаться со всеми, включая родственников и друзей.

А Кирилл, потеряв все, стал пить, не обращая внимания на жену и детей. Василиса осталась один на один со всеми проблемами, которые сначала казались ей неразрешимыми. Она не знала, как платить за квартиру, сколько стоят продукты, как приготовить обед, стирать белье. Все это делали за нее многочисленные помощники, а она даже не вникала. Даже трехлетнего Ваню, Василиса не знала, как одеть и чем занять.

Сашка только бросала гневные взгляды в сторону родителей и кричала, что хочет в свою комнату, в свой дом, в свою школу.

И если по – началу уговоры, что все пройдет, все скоро кончится, и они будут жить как раньше, немного успокаивали девочку и саму Василису, то спустя год во все хорошее уже не так верилось.

* * *

– Ничего, сейчас сами пир закатим, напьемся, – бодрым голосом начала Таня.

Но Света видела, как непросто дается подруге ее бравада, как предательски звенит ее растерянный голос.

– Правильно поступил Миша. – Поддержала она подругу. – Что ему тут одному делать? А так маму проведал, порадовал старушку. Он же не думал, что мы так рано вернемся.

– Конечно. Сейчас мы все накроем, и Миша подъедет. Родители тут недалеко живут. Полчаса без пробок.

Но, ни через полчаса, ни через три Михаил домой не приехал. Татьяна, не находя себе места от волнения, даже проехала к свекрови, где выяснила, что любимый сын не появлялся у них последние три недели. Телефон его молчал, не желая откликаться на назойливые звонки.

– Света, с ним что – то случилось. Такого не было никогда. Я всегда знаю: где Миша находится и когда вернется. А он никогда меня не обманывал. Что – то случилось! – плакала Танюшка.

– Милая, ну, мало ли какие у мужчин могут быть дела? Важные переговоры вне работы, телефон разрядился, может, он сюрприз тебе готовит…

– Но он – же сказал, что у мамы? А это уже ложь. А маленькая ложь рождает что?

– Что?

– Я забыла, но кажется, большие неприятности… – неуверенно пробормотала Таня.

Светлана

Бессонной ночью, слушая беспокойные шаги подруги, Света представляла, как там ее семья в Великих Луках. Бабушки, видевшие маленького Дениску только на фотографиях, затискали его прямо с порога. А он терпел, как настоящий полковник, только удивленно вскидывал свои прозрачные бровки, и переводил взгляд на улыбающегося Павла.

– Надо же, как под копирку деланные, – радовалась свекровь, любуясь на белоголовую семейку.

И старшая Маришка, и маленький Денис, и Павел все были с белыми, льняными волосами и голубыми глазами. Светлана смеялась, что она просто мимо проходила, и к производству детей отношения не имела, – все Павел, он один.

Павел радовался этой шутке и с нежностью смотрел на жену.

Вспомнив взгляд мужа, Света почувствовала, как сжимается что – то внизу живота.

«А, может, ну его этот город, с его суетой, проблемами, тайнами и недомолвками? Вон как девчонки дергаются. И не нужны нам дома и яхты. Останемся жить в нашем поселке, пока в недрах не кончится нефть и газ. Будем приезжать в отпуск к бабушкам и дедушкам, чтобы порадовать стариков. Пока дети маленькие, это вариант, а там дальше будет видно. Может, они сами не захотят уезжать, а, может, им всем надоест тайга и потянет к людям».

Света вскочила с кровати, собираясь звонить Павлу прямо сейчас, ночью, чтобы сообщить свое решение. Но телефон остался в сумке, она забыла его вытащить. Пришлось накинуть на плечи плед и спускаться вниз по широкой лестнице.

Но, не дойдя до темного холла несколько ступеней, Света услышала приглушенный голос Пупса:

– … прости, моя хорошая, но не могу я пока предать Таню. Она столько лет была мне хорошей женой. Надежной и верной. Я тоже тебя люблю и всегда любил, ты это знаешь. Но потерпи, Настенька, моя дорогая. Мы будем вместе, я тебе обещаю. Дай мне время. Немного. Много я без тебя не смогу. Целую тебя, моя Богиня. Моя Богиня…

Светино сердце тяжелыми ударами сотрясало тело, казалось, звук его разносится по большому притихшему дому и скоро все сбегутся на этот шум.

Постояв несколько минут, не в силах пошевелиться, Света вышла из своего оцепенения и тихо поднялась в комнату.

«Убила бы его вместе с его Богиней, – подумала Светлана. – И что делать: Тане все рассказать завтра или уехать и забыть как страшный сон? Боюсь, Татьяна мне не поверит, решит, что мне это все приснилось. Да я и сама бы не поверила, если бы мне кто – то другой это рассказал. А сказать подруге, что ее дорогой муж собирается уходить к Сваровой, и уехать к своей любимой семье, тоже как – то не хорошо»!

Так и не приняв верного решения, Светлана решила действовать утром по обстоятельствам.

Утро явило народу солнце и грустное настроение как – то растворилось в его ярких лучах.

Из кухни доносились аппетитные ароматы, прогоняя прочь ночные тревоги.

Света спустилась вниз и невольно улыбнулась от увиденной картины: Пупс в смешном фартуке стоял посреди просторной кухни с лопаткой в одной руке и тарелкой с горкой блинчиков в другой. Был он весел и с обожанием взирал на свою законную супругу Татьяну, которая доставала из буфета изящные кофейные чашки.

– Светик, завтрак ждет тебя! – обратился Михаил к гостье.

– Давай, подруга, Миша свои фирменные блинчики испек. Ради тебя, между прочим! – улыбалась Таня. – А я кофе сварила.

– Лучший кофе в мире варит моя жена и еще в одном кафе на Сицилии. Помнишь, дорогая? – ласковый взгляд, немного затуманенный приятными воспоминаниями…

«И как на это реагировать? – удивилась Света. – Может, мне вчера ночью все приснилось, и не было никакого подслушанного разговора? Пупс ведет себя как любящий муж».

За столом Пупсоев непрестанно шутил, заставляя женщин смеяться, пока Таня не попросила мужа дать им спокойно позавтракать:

– А то подавимся еще!

– Ну, а какие у вас планы на сегодняшний день? – ласково глядя на жену, спросил Пупс.

– Хочу показать Светику, как живут питерские миллионеры, прокатить ее к Василисе. Правда, она нас так к себе и не пригласила, но думаю, мы имеем право явиться к лучшей подруге без приглашения.

– Тань, а если их дома не окажется?

– Посмотришь поселок, – пожала плечами Татьяна. – Поверь, он стоит того, чтобы на него взглянуть.

– Мне ваш тоже нравится – тихий уютный и город недалеко, никто никому не мешает. Соседей ваших я ни разу еще не видела.

– А вот, кстати, и соседи, точнее, соседка, – кивнула в сторону окна Таня. – Только это не наша. В том доме два пенсионера жили, а эта женщина на пенсионерку явно не смахивает. Вон, как рьяно гребет газон. Зачем только? И одета странно. На улице солнце, а она в куртке и нелепом платке.

– А нельзя?

– Да, можно, конечно. Только зачем? Еще тепловой удар будет, спасай ее потом.

Михаил тоже подошел к окну и с благостной улыбкой смотрел на соседку.

– Труженица, – тихо прошептал он, но Света услышала и вновь, неприятные воспоминания коснулись души.

* * *

Ехать в «поселок питерских миллионеров» было далеко.

– Считай, на разных концах города живем. Поэтому и редко с Василисой видимся. – Поясняла Татьяна. – Знаю, что это не оправдывает, но так уж получается. У нее дом большой, много времени отнимает, Сашка почти взрослая, маленький Ванечка и Кирилл, наверное, самый капризный из всей компании. Василиска старается всем угодить, а на себя времени не остается. Хотя в салоны регулярно ходила. Но, сейчас, видимо, совсем загнала себя.

– А с Кириллом у нее как?

– А как: она любит, он принимает ее любовь. Правда, помнишь, как он раньше за ней ухаживал? Так по взрослому, по – мужски, с цветами, ресторанами, поездками. Мы с Мишей этот период пропустили. Зато сейчас все наверстываем, наверстываем. Думаю, так даже лучше.

– И, что? Вы абсолютно друг друга не ревнуете? – задала Света вопрос, который мучил ее со вчерашней ночи.

– Может, я отревновала уже его в далекой юности? Мне кажется, что ревность – это от слабости, когда не чувствуешь под ногами опоры, не веришь, прежде всего, в себя…, – Таня задумалась и надолго замолчала.

– Это как? – не поняла Света.

– Ну, вот я верю в свою любовь. И в то, что она способна защитить нас с Мишей и нашу семью. Я на многое могу пойти ради нашего счастья. Поэтому и чувствую себя сильной и не боюсь измены. Да и Мише я верю. Зачем об этом говорить? Вот ты, веришь, что в твоей семье никогда не случится ничего плохого?

– Верю, Тань! Верю в то, что будет только лучше. Хотя и сейчас я всем довольна.

– Значит, так и будет. Про закон притяжения читала? К хорошему обязательно притягивается хорошее. И мы сами программируем нашу жизнь.

От уверенного тона подруги и ее жизнеутверждающей философии Свете стало спокойней на душе.

«Справимся мы со всякими Сваровски. Не смогут они разрушить наши семьи».

Василиса

Василиса всегда была уверена в муже, в их завтрашнем дне. И от этого ее жизнь казалась всегда наполненной солнцем, даже если питерские тучи лежали на головах.

Вокруг них, Юрьевых, трещал мир, рушился бизнес у друзей и знакомых, не выдержав сурового слова «Кризис»; распадались семьи, менялись жильцы в соседних домах. А у них все оставалось стабильно, спокойно и благополучно.

Однажды Василиса случайно услышала разговор Кирилла с его давним приятелем Вадимом. Тот просил одолжить ему крупную сумму денег, говорил, что Кирилл – его последняя надежда. Но ответ мужа ее испугал. Кирилл веселым, бодрым голосом спросил Вадима, помнит ли он закон джунглей, который вывел Киплинг? «Каждый сам за себя, дружище»!

Вадим еще дал Кириллу шанс остаться человеком, проговорив, что он и сам понимает, что в кризис сложно найти свободные деньги. Но Кирилл подачу не принял, а стал разглагольствовать, что он собирается расширять свой бизнес.

– Я заказал отборных бычков в Австралии. Буду свои стада выращивать. У мясного короля, должны быть и свои королевские стада. Подстраховаться никогда не поздно, а то вдруг ограничат ввоз мяса. А простои стоят денег и немалых.

Позже, Василиса спросила у мужа, не боится ли он, что может также остаться с протянутой рукой, и никто не захочет прийти к нему на помощь?

– Успокойся, дорогая! Я с юности знал, чем надо заниматься в этой стране, когда стоял с матерью в очереди за колбасой. Люди могут экономить на курортах, спорте, одежде, парикмахерских, даже на лекарствах, – но без еды человек просто не выживет. Поэтому мой бизнес стабилен и надежен. А от всяких попрошаек будем отбиваться. Не бойся, Васька! С голоду мы уж точно не умрем. В крайнем случае, если обвалятся все торговые сети, будем продавать мою колбасу на рынке с лотка. Сделаю тебя старшим продавцом.

Но с какого – то времени Кирилл стал угрюмым и замкнутым, он похудел и осунулся, объясняя это сложностями в создании нового бизнеса, привычно рассказывая о своих планах. Стада, молочные фермы, даже кожаное производство – одна его задача перекрывала другую и на все нужны были деньги.

– У Кирилла Юрьева и его семьи должно быть все самое лучшее: и жизнь и бизнес, – потрясал он кулаками перед кем – то невидимым.

Но грандиозные планы далеко не всегда могут воплотиться в жизнь. И жизни все равно, кто их строит: юный студент или король, прочно сидящий на своем троне.

В одно несолнечное утро, трон пошатнулся, и король остался голым.

– Вась, нам надо уехать, – хмуро проговорил Кирилл, когда они, как – всегда неторопливо завтракали, сидя на летней веранде.

– Ты же знаешь, я всегда готова, – кивнула Василиса. – А куда и на сколько?

– Не знаю, – глядя перед собой, тихо ответил Кирилл.

– Это как? А что брать с собой из вещей? – удивилась Василиса.

– Боюсь, что с основными вещами мы будем вынуждены проститься.

– Кирилл, толком объясни. Я что – то ничего не понимаю.

– У нас нет больше дома, нет машин, нет моего завода по переработке мяса. Нет элитного стада. Ничего у нас нет, Васька. Только ты, да я, да Сашка с Ванькой.

– Кирюша, ты что? Ты же всегда мне говорил, что твой бизнес самый надежный, что человек ел во все времена…

– Я и сейчас это всем говорю. Только вознесла меня моя гордыня под самые облака, Васька. Думал, все смогу, все выдержу, всех вокруг пальца обведу. А обвели меня. Знаешь, зависть страшное чувство способное из серенького сморчка создать могучего монстра.

– Это ты сейчас о ком?

– Да был у меня дружок Ленька Павлов.

– Я знаю Леню, он хороший парень.

– Был. Всегда восхищался моей семьей, моим бизнесом. Говорил, что готов подставить плечо, если я оступлюсь. А подставил ногу…

– Расскажи, Кирилл… – попросила Василиса.

– Да, что рассказывать? – вдруг взорвался на крик Кирилл, а потом сел и закрыл лицо руками.

– Ты уже давно мне ничего не рассказывал. Думаешь, это правильно? Я же твоя жена, у нас семья.

– А тебе нужна была моя правда? – взглянул на нее Кирилл, но, вздохнув, начал рассказывать. – Первая партия бычков не смогла перенести качку и большая часть погибла. Это потом выяснилось, что на страховке решили сэкономить и на перевозке. Когда океан штормит, дешевле выходит. Но это, впрочем, были копейки, я имею ввиду потерю племенных бычков и телок. Другая партия была остановлена на таможне и выяснилось, что ветеринарный контроль ну никак не может впустить коров в Россию из – за подозрения на бешенство. И все мои коровки подлежат уничтожению. Причем за мой счет. С поставками мяса началась засада, а завод останавливать нельзя. Те, кто раньше умолял купить у них мясо, взвинтили цену раз в пять.

– Но это не могло так подорвать твой бизнес.

– Это пошатнуло, – скривился Кирилл. – Подорвали кредиты, которые я брал на строительство ферм, молочного завода, кожаных фабрик.

– А ты, что все эти стройки в одно время запустил? – ужаснулась Василиса.

– Ну, да! Ленька Павлов убедил меня, что так будет выгодней. И я брал под залог завода, потом под залог дома, потом под залог будущих строек.

– Кирюша, но так, же нельзя?! Ты же всегда был осторожен и точно знал, где можно рисковать, а где нельзя.

– Голова закружилась, Вась. Павлов так красочно расписывал, как мы будем собирать золотой песок с нашей продукции. Он так убедителен был. Показывал свои международные проекты, у истоков которых он стоял. И, которые вышли теперь на недосягаемый уровень. Я поверил ему, понимаешь?

– Я так понимаю, что Павлов не рисковал ничем?

– Правильно понимаешь. Мало того, это он перекупил мои недостроенные фермы и оставшееся стадо. И теперь дает интервью по телику, как собирается возродить элитные породы рогатого скота.

– А как ему это удалось? – на Василису вдруг напало безразличие, словно она смотрела на все это со стороны или видела сон, который скоро закончится, а за окном снова будет солнце.

– Когда фермы были почти закончены, выяснилось, что мощностей для подключения сложного оборудования нет абсолютно. Просто стоит сарай в чистом поле. Хочешь, барин танцуй в нем, хочешь, каток заливай на зиму. А чтобы коров держать, свет им давать, тепло, аппараты подключать, – об этом и речи быть не может. Нету в области таких мощностей. Я, естественно, в бешенстве. Ведь проект был подписан и деньги чиновники приличные себе в карман положили за каждую подпись. На бумаге все было, а в натуре ничего. И тут на арену выходит душка Павлов. Добрый и бескорыстный человечище. Мы, говорит, колхозникам, какие остались, ферму эту продадим; им, как колхозникам мощности выделят по программе возрождения коллективного хозяйства, а потом мы у них все перекупим. Но дело это тонкое и если узнают, что сам мясной король замешан, то сразу заподозрят и сделку нашу развернут.

– Путано объясняешь, – вздохнула Василиса.

– На деле еще путаней было.

– Короче, ты дал Павлову полномочия с правом подписи, а он кинул тебя, как ты его когда – то, когда завод мясной по акциям отжимали.

– Я продал ему ферму за один рубль.

– Еще лучше! Я только не пойму, почему ты столько лет держал его в друзьях. Тебе нравилось хвастать перед ним своими успехами, нравилось дразнить своими победами? Ты сам создал из него монстра, а теперь удивляешься.

– Продай, что сможешь, Вась, пока шум не поднялся.

* * *

– Да, что вы меня убеждаете? – злилась Татьяна перед будкой охранника. – Я, что, не знаю, в каком доме живет моя подруга? Сами смотрите. Семья Юрьевых дом 57. Два моих любимых числа. Вы, что новенький?

Парнишка в форме с надписью: «Охрана», нерешительно топтался рядом с машиной. Эти пахнущие дорогими духами тетки на шикарных машинах порядком надоели ему, хоть он и проработал здесь всего – то пару месяцев. Вечно все путают, суетятся, в ворота нормально проехать не могут. Вон, и эта уже погнула хлипкий столбик своим бампером, даже не заметив, а он только вчера его поправил. Злится, ругается. А на кого? Ну, нет в списках жильцов этих Юрьевых. А, может, они наводчицы? Бывали такие случаи.

– Без согласования с жильцами посторонних пускать на территорию поселка нельзя, – отрапортовал бдительный страж. – Вы, дамочки, разберитесь сначала. Не произошла ли ошибка. Может, вы поселок перепутали? Такое бывает.

– Сам ты, ошибка, – Таня, чуть не плача, вытащила телефон и набрала номер Василисы. – Васька, привет! Мы тут приехали к тебе в гости без приглашения, а нас охрана не пропускает. Говорит: «Нет таких»! Ты, уж, передай ему, чтобы впустил. Новенький, наверное.

Какое – то время, она внимательно слушала, не произнося ни слова. Только ее красивые бровки удивленно поднимались домиком.

– Ну, счастливо тебе! – наконец, произнесла Таня.

И взглянув на притихшую Светлану, развернула машину и покатила в обратную сторону.

– Ерунда, какая – то, – пробормотала она, проехав несколько километров.

– Тань, ну не томи уже! Что случилось?

– Представляешь, Василиса мне сообщила, что они улетели утром в Испанию, у них там дом. Они решили переждать там и ремонт, и питерскую осень. Ничего не понимаю. Она же нам вчера ни словечком не обмолвилась о том, что улетают. А на нашу Васю это не похоже. Она всегда так беспокоится перед поездками. Обсуждает разные мелочи. А тут – ни словечка.

– Ну, перестала волноваться, взрослая стала. Да и к чему волнения? Она же в свой дом едет. Это не то, что я. Три года в тайге просидела. Абсолютно из жизни выпала: в чем ходят, что обсуждают, чем живут?

– Да по – большому счету, ничего у нас особенно не изменилось. Как жили, так и живем. Но все – таки, странная история. А, может, Васька уже не считает нас своими подругами и делится переживаниями с кем – то другим? – грустно спросила Танюшка.

– Не знаю. Но вчера она показалась мне искренней. Обрадовалась встречи. Только выглядела уставшей какой – то.

Василиса

Василиса нажала кнопку отбоя под стук сердца и сползла по стенке прямо на пол. Ваня тут же подбежал к ней и плюхнулся рядом, обнажая в улыбке дырку от выбитого качелями зуба.

«Надо было давно поменять телефон. Нет, не телефон, а номер, конечно». Телефон был из прошлой жизни. Когда – то самый модный, самый последний и самый дорогой. Только такие игрушки покупал Кирилл. Ваське он безумно нравился. И она не хотела с ним расставаться, хотя Кирилл пугал ее, что на этой станции метро за такой телефон можно получить по голове.

Он все время ходил мрачный, цеплялся к мелочам и ворчал по каждому поводу. Словно это была ее, Васькина, вина в том, что они оказались на этой станции метро, в панельной двушке, без работы и без денег.

Свою двухкомнатную квартиру им предоставила бывшая няня Ванечки, сердобольная Нина Константиновна. Узнав, что семейству Юрьевых, на которое она столько лет работала, придется срочно покинуть дом, она предложила Василисе купить у нее квартиру. Сама она переезжала к сыну в небольшой южный город на берегу Волги, нянчить собственных внуков.

– Вам ведь все равно идти некуда, – скорбно качала головой няня Нина. – А так хоть стены свои будут.

Василиса планировала пожить несколько месяцев в гостинице. Будучи уверенной, что скоро их несчастья закончатся. Каким образом должны были прекратиться эти злоключения и как к ним должен вернуться их дом, об этом Василиса предпочитала не думать. Вернется и все! Как советовал один модный психолог: «Хотите розовый «Мерседес» – заказывайте судьбе розовый «Мерседес». И неважно, что денег нет даже на велосипед! Как он к вам придет – это уже не ваше дело. Главное – сделать заказ!»