Второй шанс

– Цель назначения?

– Что? – переспросила Маришка.

– Для чего тебе еще одно помещение? Вон, какой он у нас широкий получился.

В обсуждение проекта включилось все многочисленное семейство, включая бабушек. Каждый высказывал свое тайное пожелание. Получалось, что о большом доме мечтали все, и сейчас торопились высказать свои пожелания, чтобы успеть до приезда Павла. Словно в день его появления начнется грандиозное строительство.

– Я сегодня в школе случайно узнала, что у одной нашей девочки дома живет морская свинка. Ну, очень славная! Она даже свистит по утрам и будит девочку в школу.

– И что? Ты предлагаешь построить для морской свинки большую комнату?

– Ну, я подумала, что вместе с ней у меня уже будет собака и хомячок и котенок и, если папа разрешит, рыбки в аквариуме. А с морской свинкой это уже перебор получается для одной моей комнатки?

– Марин, а ты не хочешь уменьшить свой зоопарк? – строго спросила Светлана.

Она понимала, что зря раздражается на дочку. И весь этот проект – это просто игра, чтобы занять чем – то мысли, пока нет рядом Пашки. Но с самого утра не могла успокоить волнение.

«Как перед свиданием, – улыбалась она про себя. – Это, потому, что мы с ним долго не расставались. Жили себе вместе, притерлись друг к другу, а сейчас даже холодно без него. И так пусто! А ему там, наверное, и скучать было некогда. Дела сдавал, вещи наши собирал. Надо было с ним поехать, помогла бы. Маришка, на следующий день уже здорова была. Как специально, что – то меня дома удерживало».

Света взглянула на себя в зеркало и нахмурилась: «Муж завтра приедет, а я словно кирпичи на стройке таскала. Волосы потускнели, руки красные, щеки ввалились, – надо сходить почистить перышки в парикмахерскую».

– Ладно, милая, рисуй свой свинарник, а я побегу красоту наводить к папиному приезду.

– Я тоже хочу, – запрыгала девочка.

– А ты у нас и так самая красивая, – закружила дочку по комнате Светлана.

– А мне одна девочка в нашем классе сказала, что я похожа на моль, – грустно прошептала Маришка.

– Глупости, какие! Скажи ей, что ты – Снегурочка самая настоящая. И на Новогоднем утреннике будешь помогать Деду Морозу.

– Снегурочка?! – Маришка сделала большие глаза и, взглянув на свое отражение в зеркале, выпрямила спину и гордо вскинула белокурую головку. – А Денис тогда кто?

– Денис? Снеговик, только очень маленький из первого снега.

Василиса

– Почему мне кажется, что вам нужна именно моя помощь? – раздался сиплый голос.

Грузный старик с эффектной тростью смотрел на нее суровым взглядом, хмуря седые брови.

Василиса даже вспомнила его имя – Владилен. В последнее время он стал заглядывать в красный уголок, хотя раньше она его там не замечала. Он почти не выходил из своей комнаты; сидел на стуле, повернувшись к окну.

Виолетта сказала, чтобы Вася его не трогала: «В лучшем случае не ответит».

– А в худшем?

– В худшем – может послать.

– Он производит впечатление успешного господина, эдакого барина: фигура, стать, взгляд волевой. А что за трагедия привела его в наш приют?

Виолетта скривила рот, отчего на ее правой щеке появилась ямочка, она не любила когда называли приютом дом престарелых.

– Да он таким и был. Знаменитый адвокат. На процессы с его участием приезжали посмотреть из других городов.

– И как он у нас оказался? – Василиса даже перестала жевать яблоко.

– Как и большинство наших подопечных. Дети сдали.

– Не может быть? Такую важную персону! А как он сам это объясняет?

– Ты что? Я к нему даже не подходила с таким вопросом. Пока сам не захочет рассказать, как все тут. А такой, как он, вряд ли будет рассказывать. Он целый год вообще из своей комнаты не выходил, на кровати лежал. Но кое – что я узнала. Банальная история, в общем – то. Известный адвокат влюбился в молоденькую подзащитную, оставил больную жену, детей и бросил все свои сокровища к ногам преступницы. Снял с нее все обвинения, купил дом в солнечной Италии и собирался начать новую жизнь с молодой женой.

– А она обобрала его до нитки и кинула, – продолжила Василиса.

– Она пыталась его отравить, но организм у нашего старика оказался крепким, пострадали только голосовые связки. Когда он тихо говорит, это еще терпимо, а вот громким голосом произносить речи уже не в состоянии.

– Ужас, какой!

– Жена его умерла, дети поделили квартиру, и измены отца не простили. Так, что он из больницы прямиком в наш дом и оформлялся.

– Владилен Львович, вы – моя последняя надежда, – Василиса с отчаянием смотрела на старика. – Моя подруга сейчас в тюрьме, а у меня нет денег на выкуп. Может, подскажете, что можно сделать.

– Позвольте вас сопровождать. Разберемся на месте.

– Васька, ты приехала из – за меня? Бросила детей, свою Испанию, – расплакалась Таня, когда увидела подругу в компании статного старика.

– Я тебе потом все расскажу, Танюш. А сейчас давай про твое.

– Вы, барышни, подождите меня здесь, – просипел Владилен Львович, – а я пообщаюсь с властями, полистаю дело.

Статной походкой старик прошел в кабинет, оставив притихшее окружение. Через десять минут он вышел той же царственной походкой в сопровождении красного Ганина и с бумагой в руках:

– Пройдите в кабинет, гражданка Пупсоева.

В кабинете Ганин попросил Таню оставить список всех адресов и телефонов, по которым ее можно будет найти и извинился за задержку.

– Вы можете быть свободной.

– Совсем свободной? – обрадовалась Татьяна.

– До выяснения… – пробурчал Ганин.

– Что вы ему сказали? – обратилась с восторгом Таня к Владилену Львовичу.

– Разбил его доказательную базу, – просипел старик с улыбкой. – Да и базы то никакой не было. Он до сих пор не опросил потерпевшую, представляете? Даже не знает точно, в какой она больнице. Все доказательство – это звонок анонимного свидетеля. Бред! Кто так работает?

– Я такая голодная, – простонала Таня. – Давайте пойдем куда – нибудь поедим. Я угощаю. А то я ничего не соображаю.

Они перешли улицу и неспешно пошли вдоль сквера с прозрачными деревьями. Холодный ветер работал всю ночь, старательно приводя город в порядок, снимая с веток все желтые сухие листья. Те грустно падали на землю, укрывая ее своим тяжелым покрывалом.

Танюша представила, как хорошо и уютно сейчас дома, захотелось туда, на свою кухню. Надеть Мишину старую рубашку и готовить ему что – нибудь вкусное на ужин, а после рассказывать обо всем, что с ней произошло.

– Вась, дай телефон, пожалуйста, – Таня даже остановилась посреди улицы, – мой разрядился, а Миша ничего не знает.

Василиса протянула свой телефон и с удивлением посмотрела на подругу.

– Вась, но у тебя он тоже разрядился! – чуть не заплакала Татьяна. – Ладно, наверное, надо говорить, глядя в глаза, а не по – телефону. А вот и ресторанчик и как раз то, что надо. Обожаю грузинскую кухню.

В помещении было тепло, горел живой очаг, пахло приправами. Уютно устроившись за столиков в углу небольшого зала, Таня со своими спутниками заказали настоящий пир: хачапури, пхали, бастурму и люля – кебаб.

– Как давно я не посещал подобные заведения в компании таких прекрасных дам, – улыбнулся адвокат.

– Да и мы сюда давно не заглядывали, – тихо добавила Василиса. – Танечка, я должна перед вами извиниться.

– За что, Василиса? Я тебе так благодарна, – Таня уже откусывала приличный кусок от горячего хачапури.

– За то, что скрывала от вас свою жизнь, точнее, то, что произошло с моей семьей за два года. Что живу сейчас в спальном районе на съемной квартире и работаю в доме престарелых и еще успеваю наводить порядок на кухне в детском саду, куда моего Ваню взяли из жалости ко мне. Кирилл потерял свой бизнес и уехал в неизвестном направлении, и от него нет никаких вестей. Единственная светлая новость в моей печальной истории это то, что у Сашки обнаружился редкой красоты голос, и она теперь учится в школе при нашей Консерватории. Так что скоро фамилия Юрьева вновь будет звучать на всю страну.

– Вась, а почему ты нам не говорила? Мы с Мишей могли бы вам помочь. Так, сегодня же переедешь с Ванечкой к нам и…

– Нет, Танюшка, спасибо. Но я уже привыкла к своей новой жизни и даже нахожу ее в чем – то привлекательной. Она простая и понятная. Не надо ни перед кем играть роль. У нас все хорошо, правда.

– Как интересно, – просипел Владилен Львович. – Жизнь зачем – то дала нам с вами посмотреть ее обратную сторону. Сначала вознесла до небес, а потом сбросила к подножию. Не ценили мы ее что ли? Или ошибок много совершали? Ну, мне, то понятно. Я иногда таких особей возвращал в общество – самому неприятно становилось. А ну, как встречу одного из них в темном переулке?

– А зачем вы это делали? – спросила поникшая Танюшка. – Мне всегда было интересно, как можно защищать преступников.

– Работа, девушка. Да и преступники разные бывают: кто – то попадает в такие обстоятельства, что не убить просто невозможно, кто – то совершает преступление от слабости. А тех, у кого души нет – я не брал.

– А как же – не убий? Это же один из смертных грехов, а вы говорите – обстоятельства, – не унималась Татьяна.

– А это, девушка, не моя епархия. Это высший суд, там свои адвокаты и обвинители.

– Может, мне самой найти ту, которую я сбила? – задумалась Татьяна. – Но я честное слово не почувствовала, ни удара, ни столкновения. Да и скорость я на том участке не превышаю никогда. Там такое место – все ползут медленно, подряд два перекрестка, светофоры, дорога узкая. Какая, уж скорость.

– А почему вы так уверенно говорите именно о том месте? – поинтересовался Владилен Львович.

– Мне следователь сказал, – пожала плечами Таня.

– Вам я советую ничего не предпринимать и с потерпевшей не встречаться. Уж, поверьте старому бывалому адвокату. А вот следователь ваш должен был уже опросить ее и в протокол занести. А то… – старик скривился и махнул рукой.

– Владилен Львович, а у вас книги есть? – вдруг оживилась Василиса.

– Какие именно вас интересуют?

– Ваши, которые вы написали? У вас же такой опыт, есть чем поделиться с молодыми юристами.

– Много раз планировал сесть за воспоминания. Но, то времени не было, то личная жизнь мешала, потом настроение не позволяло…

– А сейчас? Сейчас у вас найдется время для своих мемуаров, а я помогу вам их издать. Мне кажется, это будет интереснее детективного романа!

– Вы так думаете? – оживился старик, и глаза его оживились.

Татьяна

Таня поехала домой на маршрутке, мечтая скорее оказаться на своей кухне.

«Как же Василиска может жить, потеряв свой любимый дом и Кирилла, и жизнь свою, по сути? Я бы так не смогла, умерла бы сразу на пороге, только бы не расставаться с Мишей, с дорогим моему сердцу домом».

Таня поежилась, вспомнив рассказ подруги. Но поговорить они так толком и не смогли. Как то неудобно было в присутствии постороннего человека обсуждать, спрашивать и причитать.

«Как же Кирилл не удержал свой бизнес? Он всегда был таким уверенным в делах, знал в каком направлении нужно двигаться, каких подводных рифов опасаться. И Миша ничего не говорил. Неужели не знал? Странно!»

В маршрутке было шумно: молодой узбек громко говорил на своем языке по телефону, чему – то радостно улыбаясь; два школьника постоянно закатывались в звонком смехе, вызывая улыбки окружающих. Хмурые лица пассажиров разгладились, став не такими напряженными. Таня тоже засмотрелась на мальчишек и проехала свою остановку.

Возвращаться пришлось через грязное, раскисшее поле. Сапожки увязали во влажной земле, и каждый шаг давался с усилием. Но вот она увидела светящиеся окна своей кухни и словно кто – то вдохнул в нее свежие силы. Идти стало легче, она почти побежала в свою горку, позабыв о потяжелевших от грязи сапожках.

«Вот интересно, Миша предпринял, какие – нибудь попытки, чтобы разыскать меня? Наверное, с ума сходит от неизвестности».

От нетерпения она даже не стала искать ключи в своей сумке, а нажала кнопку звонка и давила на нее, вглядываясь с надеждой в светлые окна и ожидая скорее увидеть своего ненаглядного Пупса. Но проходили минуты, а Пупс не появлялся и никто не появлялся. Это было странно, потому что за шторами двигались тени, в доме явно кто – то был.

Порывшись недолго в недрах любимой сумки, Таня извлекла на свет ключи и дрожащими руками, принялась справляться с непослушным замком. Калитка покорилась, пропуская хозяйку, входная дверь в дом была не заперта.

Таня вошла в прихожую и остановилась, удивленно глядя на вешалку, на которой висело женское пальто с клетчатой подкладкой; стены дома содрогались от громких звуков музыки. Дом возмущенно гудел, он не привык к подобным проявлениям меломанства. Да и шансон они с Мишей не особо жаловали. Могли что – то послушать, но чтобы так громко и в таком исполнении…

На кухне лилась вода и Таня направилась туда, уже побаиваясь, что может там увидеть.

Прямо посреди ее любимой светлой кухни стояла Настя Сварова с бокалом красного вина. На ней была только белая Мишина рубашка с золотыми запонками и… все. Распущенные густые волосы рыжим облаком закрывали плечи, на губах алая помада, глаза подведены и сияют.

Таня стояла поникшая, с грязной головой. Ей казалось, что все запахи камеры просочились в ее поры и сейчас дружно устремились на волю, перетекая поближе к этой красавице.

– Интересно, что ты тут делаешь? – задала Сварова странный вопрос.

– Это я у тебя хотела спросить, – проговорила Таня охрипшим голосом и с тоской подумала, что в ванну она попадет не скоро.

– Мы тут живем с Михаилом, – пожала плечами Сварова, словно это и так ясно.

– Что происходит? Это я тут живу с Мишей. Как ты сюда попала?

– Попала просто – меня Михаил впустил, кстати, оставь мне ключи, пока я не сделаю себе комплект.

– А куда вы меня определили? – Таня не могла справиться с дрожью от возмущения и нелепости происходящего.

– Михаил сказал, что ты сбежала с любовниками. Почему то он говорил во множественном числе. Ты же знаешь, Серова, мы с Михаилом давно любим друг друга. Иди к своим мужикам и оставь нас в покое. Если бы не ты тогда, со своими утешениями, Михаил бы подождал меня пару лет и жили бы мы с ним счастливо.

– Это Миша тебе сказал? Сам?! – Таня даже почувствовала, как сердце ее выпадает из груди.

– Да об этом даже говорить не стоило. Так что иди, Серова, и утешься в объятиях своих пылких любовников.

– Я хочу, чтобы Миша сам мне об этом сказал.

– Хочешь, слез, истерик, горьких прощаний? Или раздела имущества? Бери, что хочешь. Думаю, Михаил не будет против. Хотя… кто знает? Захочет ли он, чтобы твои мальчики пользовались его вещами.

– Не надо мне ничего, – прошептала Таня. – Я возьму только свои вещи.

– Ну, так, то правильно. Выпить хочешь? – протянула Сварова свой бокал.

Но Таня уже поднималась на второй этаж, где была спальня. Там царил порядок, Таня даже удивилась, ожидая увидеть разобранную постель. Но все было так, как оставила сама хозяйка. И аккуратно застеленная кровать и три подушки, лежащие именно так, как раскладывала их Таня. Вздохнув, женщина прошла в гардеробную и уложила в большую дорожную сумку необходимые вещи.

«Интересно, смогу ли я после забрать еще что – то из своей одежды или меня больше не пустят на порог этого дома? Десять минут назад я считала этот дом своим. Надо же, как интересно получается. Как там сказал Владилен Львович: жизнь показывает нам свою изнаночную сторону? Видно и я это заслужила. А идти мне куда теперь?»

Уложив свой скромный гардероб, Таня задержала взгляд на вазе, которую они с Мишей купили в Риме несколько лет назад.

Они тогда бродили по сказочному, напоминающему огромный музей городу и не могли им насладиться. Каждое здание, каждый камень тут дышал историей, имел свою тайну. Среди толп туристов бродили гвардейцы Ватикана в своих красочных одеждах, сновали в сутанах священники и монахини. И не понятно было, что это все вокруг тебя: реальность или декорации, спишь ты, или наяву все это видишь?

Вазу заметила Таня в витрине маленькой лавочки и, не раздумывая, решила ее купить. Она была небольшая, но тяжелая, с красивым названием: «Кристалл Леонардо». Когда на нее попадали лучи солнца, то темное стекло преображалось, словно оживало, расцвечивая пространство вокруг разноцветными лучиками.

– Знаешь, Миша, – сказала тогда мужу Татьяна, – она похожа на мою душу. Без тебя на душе моей серо и уныло, а когда ты рядом, и смотришь на меня, то душа моя расцветает и превращается в такие вот цветные капли.

– Ну, глупыш, кто же сравнивает душу с вазочкой? – глядя на жену с улыбкой, заметил Михаил, и прижал ее к себе крепко, крепко. – Я всегда буду тебя любить, чтобы ты была как радуга. Договорились?

А Таня тогда расплакалась от счастья, так это трогательно прозвучало.

А теперь им с вазой надо уходить. А, может, лечь на пороге дома и умереть? Жить то, как дальше?

Таня спустилась вниз, сумка получилась тяжелой и оттягивала руку.

– Ты там лишнего не прихватила? – улыбнулась Настя. – Я конечно, не против, но вдруг Михаил огорчится.

– Обыскать хочешь? Я взяла только свои вещи, тебе они будут велики.

– Вот, уж, чего не хочу, так это твоих убогих вещей. Видела я, в чем ты ходишь. Секонд хенд, какой – то!

Таня надела свое пальто и вышла из дома. В тайне она надеялась, что сейчас подъедет Миша и скажет, что все это недоразумение. И он не знает, как Сварова попала в их дом, и он сходил с ума, не представляя, где может быть Таня. Но тянулись медленные минуты, а Миши все не было.

Таня постояла еще какое – то время на крылечке, прислушиваясь к мирным звукам поселка: где то заливался радостным лаем сторожевой пес, заметив машину хозяина; где – то устало хлопнули дверцы автомобиля; молодая мама вышла на улицу с ребенком и заворковала, загулила над ним, как голубка.

– Серова, ты иди, давай, нечего тут стоять. Я терпеть не могу семейных скандалов. Да и Михаилу, думаю, это здоровья не прибавит. Ты же знаешь, у него сердце. Между прочим, посадил его в разлуке со мной.

Таня хотела сказать, что Миша не любит, когда его называют полным именем, но передумала. «Пусть терпит, раз он променял меня на эту Сварову».

Доехав до метро на той же маршрутке, Таня зарядила свой мертвый телефон в ближайшем кафе – за пятиминутную зарядку, пришлось взять теплый жидкий кофе – и набрала единственный номер, по которому ей могли оказать помощь.

… А Михаил возвращался домой и чувства тихой радости, сменялись щемящей болью и горечью. И он сам не мог понять тянет ли его домой, где ждет его другая. Та, которую он обожал до головокружения, и которая так спокойно покинула его, променяла на перспективного хоккеиста. Или ему хочется, чтобы вышла из кухни уютная, мягкая Танюшка в его клетчатой рубашке и улыбнулась ему, и подбежала, подставляя теплую щеку для поцелуя. Как светло было в их мире, как радостно было быть вместе, как тепло и надежно.

Но это он так думал, а Татьяна, его преданная Татьяна, крутила романы на стороне. Провожая его, тихой овечкой уезжала на встречи со своими мужиками.

«Вот отчего так больно внутри, почему не хочется переступать порог дома. И жить там больше не хочется в этом доме. Грязный он, что ли стал?»

Ярким светом горели все окна дома, кто – то хрипло пел гнусавым голосом о тяжелой доле.

«Что это? Моя новая жизнь? – подумал Михаил, оглядываясь в прихожей. – Нет, не новая, а нынешняя».

Навстречу вышла прекрасная рыжеволосая Настя, обдав его запахом вина и терпких духов. Михаил даже попятился, так защекотало в носу от этих ароматов. Красный накрашенный рот ловил его губы для страстных поцелуев. Страстных поцелуев, в общем – то не хотелось, хотелось мягкого прикосновения к теплым плечам в клетчатой рубашке.

«Наваждение, какое – то! – разозлился на себя Михаил. – Передо мной стоит женщина, о которой я мечтал много лет, по которой сходил с ума, боясь назвать ее именем жену. Она в моих руках, как жар – птица. Но мне, почему – то, грустно».

Он слегка отстранился от Насти.

– Прости, дорогая, я сейчас только переоденусь, – смущенно уточнил он.

– Мне подняться с тобой? – изогнула свою совершенную бровь жар – птица.

– Потом, ладно? – окончательно смутился Пупсоев, чувствуя, как краска заливает его пухлые щеки. – А Таня не звонила? – беспечно спросил он.

– Никто не звонил. А ты скучаешь по своей изменнице? Не волнуйся, ей сейчас хорошо, она не одна. И нам тоже хорошо. – Махнула рукой Настя, случайно окунув белый манжет рубашки в бокал с вином.

По белой ткани тут же стало расползаться красное пятно.

«Таня любила эту рубашку, даже запонки специально под нее покупала» – с грустью подумал Миша, поднимаясь наверх.

Только войдя в спальню, он остановился, оглядывая комнату, шумно вдыхая носом воздух.

– Настя, – Миша выбежал из комнаты и с радостью смотрел вниз, где стояла обнаженная Настасья.

Рубашку она сняла, бросила на пол, и стояла посреди холла лишь в одних туфлях на высоких каблуках.

– Ты хочешь, чтобы я поднялась к тебе? – изогнула спину женщина, хитро прищурив глаза.

– Да, то есть, нет! Скажи, а ты куда – нибудь уходила сегодня?

– Я весь день ждала тебя, милый!

– Понимаешь, Таня приходила сюда. Сегодня приходила. Я это точно знаю. Она забрала свою душу… – сказал Миша и осекся, глядя на испуганные, растерянные зеленые глаза. – Это кристалл такой, то есть ваза, – добавил он непонятно зачем.

– Она приезжала на машине, с каким – то мужиком. – Я не хотела тебя расстраивать, милый, – залепетали снизу. – А это дорогой кристалл?

«Ценою в жизнь» – подумал Михаил.

Светлана

Покинув Салон красоты, Светлана не спеша пошла вдоль центральной улицы, любуясь на свое отражение в витринах. Ее густые волосы мастер заплела в мудреную косу, сделав Свету моложе, лет на пять. Еще ей предложили солярий, маникюр и педикюр. В салоне она провела полдня, как настоящая красавица.

В одной из витрин она увидела красивые красные туфли на высоком каблуке.

«Павел никогда не видел меня на каблуках. Только на нашей свадьбе и то, он говорит, что плохо помнит, как все происходило. А пусть увидит меня красавицей! А то даже я забыла, как могу выглядеть. Дома спортивные костюмы, на улице спортивные куртки, а в тайге вообще ходили в тулупах!» Решительно толкнув дверь обувного магазина, Света переступила порог и оказалась в царстве обуви. Со всех полок ее окружали разноцветные туфельки, на каблуках и плоских подошвах, сапожки короткие, длинные и сапоги – ботфорты. Замшевые, кожаные, лаковые… Светлана и забыла, что в мире существует столько видов обуви.

С легким трепетом опустившись в мягкое кресло, женщина приступила к примерке. Глаза разбегались, и хотелось купить все, что ей протягивала симпатичная девушка. И только когда к ней вынесли коробку с красными туфлями, так приглянувшимися ей в витрине, она поняла, что пришла именно за ними.

– Теперь пойду за красным платьем, – размышляла вслух Светлана.

– Думаю, черное платье по фигуре будет намного эффектнее, – тихо прокомментировала девушка.

На покупку нужного платья ушло еще полдня. Но результатом Света осталась довольна. «Павел сойдет с ума от моей красоты! – улыбнулась она. – Завтра надену все свои покупки и буду ходить так, пока он не приедет!»

Войдя в квартиру, Светлана не услышала знакомого шума: веселого визга своих детей и счастливого смеха бабушек. Маришка появилась, как серый призрак и застыла в дверях, глядя на Свету испуганными глазами.

– Мариш, что случилось, почему у вас такая тишина?

Девочка пожала плечиками и прошептала:

– Одна бабушка упала и долго лежала, пока к ней не приехали доктора и не увезли ее на белой машине. А вторая все время плачет на кухне.

Света прошла туда, где сидела ее мама, увидев Светлану, она прижала ладони к щекам и зашлась в беззвучном плаче.

– Мамочка, не пугай меня, пожалуйста! Что у вас произошло?

– Сегодня передавали новости и там… показали вертолет. Он разбился, Танечка. В Красноярском крае. Там наш Павел был в списке.

Онемевшими губами Света постаралась что – то спросить, что – то важное, но губы только шевелились и не хотели произносить никаких слов.

– Ох, Господи, я сейчас тебе валидола дам, надо держаться, дочка. – Захлопотала мама. Неуклюже вскочив, перевернула табурет, рассыпала коробку с лекарствами, и, опустившись на колени, принялась собирать раскатившиеся тюбики и флаконы.

Но Света всего этого не видела. Глаза ее закрылись, тело сделалось легким и невесомым и поплыло куда – то вверх, за облака, туда, где летают вертолеты. Летают и никогда не падают.

Василиса

Василиса под руку с Владиленом Львовичем неспешно шла от метро. На лице старика она впервые видела улыбку. Он, то и дело поглядывал на нее, словно собираясь с духом начать разговор.