– Что?
– Простите, у него было внутреннее кровотечение. Пуля задела жизненно важные органы, мы не смогли ему помочь. Если бы вы добрались чуть быстрее… Мне очень жаль.
– Что значит «вам жаль»?! – закричал я во всю глотку. – Где мой брат?! Что вы с ним сделали?!
Хирург наконец посмотрел мне в глаза.
– Я понимаю вас… но и вы поймите: рана оказалась очень серьёзной. Мы приложили максимум усилий, но, к сожалению, чуда не произошло…
Ноги свело судорогой. Поддавшись неумолимой мощи гравитации, я рухнул на колени. Клыки тысячи змей пронзили мою кожу, впрыскивая яд, заполняющий собой каждую клетку тела. Отрава циркулировала по сосудам, не встречая никакого сопротивления на своём пути. Вот она – горечь утраты. Её издевательски-глумливое жадное воплощение пиршествовало моей плотью, наслаждаясь каждым ломтиком этой агонии.
Брайан Гилберт, человек, знавший Джеффа считанные часы, плакал. Он еле слышно ронял слёзы и крепко обнимал Елену, которая, утробно рыдая, выкрикивала его имя и умоляла солгать ей. Сказать, что всё это розыгрыш, неудачная шутка, подстроенная Палмером, который сейчас как ни в чём не бывало выйдет к нам. Терзающие крики буквально насквозь пронзили весь этаж. Я неистово завопил и со всего маха ударил кулаком по полу. Удар был настолько сильным, что от него на плитке осталось размазанное кровавое пятно. Увидев его, я врезал ещё раз. И ещё. Мне хотелось почувствовать боль, способную затмить агонию, но осколки кафеля, впивавшиеся мне в руку, ни на йоту не могли приблизиться к тому, что я чувствовал внутри себя. Врач опустился на колени и попытался успокоить меня, но я оттолкнул его в сторону и продолжил с криками колотить пол.
Брайан вскочил с дивана, чтобы прекратить мою истерику, но его действия прервала…
…лопнувшая лампа.
Гилберт и Елена задрали головы вверх, уставившись на неисправный источник света, я же тем временем оторвал взгляд от раздробленного напольного покрытия и посмотрел в дальнюю часть коридора… Мои глаза округлились от увиденного. Люминесцентные лампы, освещавшие операционное отделение, одна за одной выходили из строя. Помещение затонуло в каскаде глухих взрывов, напоминавших хлопки. Светильники разлетались на мелкие кусочки, разбрасывая вокруг осколки стекла, металлические детали и обшивку потолка. Она падала вниз рассыпчатым ливнем, вырисовывая белую линию на полу, очерчивая горизонт судьбы, что уготована грезящим во мраке, боязливом перед поборником света и знания. Я медленно оторвался от земли и на короткое мгновенье цикл разрушений прекратился; коридор всё ещё освещали два последних уцелевших продолжателя идей Томаса Эдисона. Хирург, стоявший напротив меня, обернулся. Он увидел, как дверь операционной распахнулась настежь и из палаты один за другим выскочили ошарашенные, напуганные до безумия медики.
– От чего они бегут? – насторожилась Елена.
Ответ последовал… незамедлительно.
Здание центрального госпиталя вместе с его обитателями поглотил раскатистый звенящий шум скачка напряжения. Проводка в стенах, тотчас расплавилась, пустив по всему коридору пузырящиеся узоры-трещины, объятые крохотными языками пламени. Всматриваясь в разрастающийся хаос, я почувствовал странное чужеродное тепло в районе бедра… бросив взгляд на карман пальто, я увидел, как телефон Брайана засветился ярко-оранжевым огнём, подобно раскалённому металлу. Он неторопливо прожигал себе путь наружу.
– Снимай его к чёртовой матери! – прокричал Гилберт, завидев клубы дыма, поднимавшиеся из кармана.
Ни секунды не медля, я выскочил из верхней одежды. Наша четвёрка, включая врача, неуклюже попятилась в сторону от источника опасности, и дойдя до предела, мобильник взорвался, разворотив пальто в клочья и оставив после себя дымящуюся опалённую дыру в полу. Через несколько секунд то же самое произошло и с сотовым Елены, который она оставила на диване.
Между тем, шум перенапряжения усилился: он стал настолько громким, что с лёгкостью повалил нас на землю. В безуспешных попытках спастись от убийственного звука мы заткнули уши и взвыли от боли. Душераздирающие крики людей с верхних этажей едва пробивались сквозь заслон рук и звуки выходящей из строя грохочущей техники. Резонирующий гул нарастал, становился всё громче и громче, неумолимо продолжая захватывать беззащитную электронику. Дребезжащий автомат с газировкой, расположенный напротив софы, одну за одной выстреливал жестяные банки, как снаряды. Они со скрежетом вылетали наружу, разбрызгивая своё содержимое в разные стороны – с ошеломительной силой врезалась в стену, входя в неё больше чем наполовину. Когда устройство раздачи напитков опустошило всю обойму, оно погрузилось в подобие эпилептического припадка и, достигнув его грани, покрылось багровым пламенем, издав предсмертный жалобный хрип.
Поняв, что прижатые к ушам ладони никак не спасут её от смертоносного шума горящего госпиталя, Елена подползла ко мне и взяла за руку. Вместе, сжавшись калачиком, мы приготовились к концу, и…
Всё прекратилось.
Звуки исчезли, искры пропали, а вместе с ним стихли и крики. Несмотря на противный звон в ушах, Гилберт осторожно поднялся на ноги и оглядел заполненное дымом тёмное помещение. Лучи солнца за окнами только начали пробиваться сквозь пелену ночи, но для ориентирования в пространстве их вполне хватало. Горящая электроника с ощутимым запозданием наконец спровоцировала работу системы пожаротушения – вода разбрызгивалась с потолка, стекая по стенам и нашим лицам. Я посмотрел на раскуроченную опалённую проводку и подумал, что сейчас из-за попавшей на неё жидкости случится замыкание, но ничего не произошло. Всё здание было обесточено.
Поднявшись следом за Брайаном, я помог встать Елене. Хирург оклемался последним; с трудом оторвавшись от пола, он оглядел нас двоих и уставился на мою израненную ладонь.
– Ваша рука…
– Рука? – прошептал я, обратив внимание на окровавленный кулак. – Ах, да… вроде ничего не сломал. Забудьте. Лучше ответьте кто-нибудь, что сейчас произошло?
Док хотел было что-то возразить, но неожиданно его остановил звук шаркающих ног. Он доносился из операционной палаты… Гилберт вытаращился в распахнутый дверной проём, а Елена прижалась к моей груди, вцепившись в здоровую руку. Тем временем шаги становились всё ближе, чётче и увереннее. Шарканье сменила ладная поступь, и нашим глазам предстал…
…Джеффри Алан Палмер – человек, вернувшийся с «той стороны».
Первое изменение, которое бросилось в глаза, – это отсутствие волос на голове моего друга. По его гладкой лысине барабанили сыплющиеся с потолка капли холодной воды, беспрепятственно скатывавшиеся вниз. Взору фирменных васильковых очей Джеффри вернулся присущий блеск, а кожа стала румяной от переполнявшей его жизни. Палмер пощупал живот, на котором не так давно кровоточило пулевое ранение и изумлённо разинул рот:
– Эээээ, старик… я походу бессмертный…
Мы заворожённо уставились на Палмера, неспособные выдавить и словечка, ибо нам явилось истинное чудо. Пирамида Хеопса, висячие сады Семирамиды, статуя Зевса в Олимпии, храм Артемиды Эфесской, мавзолей в Галикарнасе, Колосс Родосский и Александрийский маяк на фоне Джеффри Алана Палмера казались поделкой школьника для ежегодного конкурса юного изобретателя.
Почувствовав небывалый прилив сил, я рванул к моему брату, переключившему своё внимание с живота на лысую голову, и заговорил:
– Джефф, ты… ты жив! Как такое возможно?!
Дабы убедиться, что сознание Мэтта Саммерса не дало сбой, я прислонил руку к груди Палмера и к своему счастью ощутил биение сердца. Оно работало, как мотор, перекачивая жизненную энергию по телу воскресшего из мёртвых.
– Это что получается, я отдал волосы за жизнь? – задумчиво выдал Джефф, поглаживая лысину.
– Не знаю, но если так, то пропади они пропадом! Главное, что ты жив!
– Это невозможно… – вмешался врач, ошарашенно осматривая пациента с ног до головы. – Рана… она пропала… Как?! Господи, как?
– Мы не знаем… – ответил я, утирая слёзы окровавленной рукой.
Палмер обратил внимание сперва на неё, а затем и на окружавшую его разруху: раскуроченный автомат с газировкой, лопнувшие лампы, дыру в полу, увенчанную ошмётками пальто, и расплавившуюся проводку.
– Подождите… вся эта хрень из-за меня? Это я сделал?
– Это ещё предстоит выяснить, – промямлил врач.
И тут его словно прорвало:
– Кто-нибудь объяснит мне, что это за чертовщина?! Все эти разрушения, взрывы… Кто их устроил, и кто за всё это заплатит?! Вы трое знали, что это случится??? Вы знали, что… этот… Господи Иисусе! Вы знали, что мистер Палмер… как бы это выразиться… вернётся???
У хирурга началась настоящая истерика, и я его хорошо понимал. То, что мы увидели, не просто игнорировало законы земного мироздания, а, скорее, внаглую вытирало об них ноги. Я знал, что мои ответы доктора вряд ли устроят, но молчание в данном случае только усугубило бы ситуацию.
– Мы понятия не имели, что он воскреснет! Стал бы я приводить его сюда, если бы знал об этом?
– Быть может, и не стали бы, – не унимался док, активно жестикулируя, – но мне всё равно непонятно, что теперь делать?! Как реагировать?! И кто, мать вашу, заплатит за ущерб?!
– Я заплачу.
Джеффри, врач и я мгновенно перевели взгляд на зеленоглазого добровольца. Елена, стоявшая рядом с ним, сделала шаг в сторону и посмотрела на техасца так, будто увидела его впервые. В отличие от нас всех, Брайан Нолан Гилберт не казался растерянным, напряжённым или напуганным. Напротив, загадочный человек с безмятежной улыбкой смотрел на ошеломлённого врача со знанием дела, задумывая нечто неподдающееся осмыслению.
– Нет, мистер Гилберт, не нужно, – очнулась Елена.
– Дорогая, позвольте мне решать. Нет ничего страшного в трате денег. Они для того и существуют.
– Брайан, постойте! – настойчиво заявила мисс Райс. – Я не понимаю! Вы все тут спятили?! Перед нами только что воскрес человек, а вас интересует ремонт?! Грёбаные лампочки?! Что это сейчас было? Джефф, чёрт подери, на тебе ни царапины, а ты ведёшь себя, как ребёнок! Вся электроника в здании подохла к хренам собачьим, а вас, дорогой доктор, интересует возмещение ущерба?! Меня, к примеру, больше напрягает то, ПОЧЕМУ всё сгорело! Мы тут чуть не умерли!!! Человек, который, по вашим словам, скончался, стоит сейчас перед вами живой и невредимый. Ну… кроме волос… Хотя и к этому у меня тоже есть пара вопросов!
Выслушав тираду, Техасский Фокусник демонстративно вытащил ручку из внутреннего кармана жилетки, а следом – чековую книжку. Человек, по-видимому готовый ко всему на свете, шагнул в сторону врача и на ходу принялся заполнять чек.
– Мэттью, спускайтесь вниз к машине и ждите меня. Прихватите с собой господина Палмера и госпожу Райс. Я утрясу наши финансовые разногласия, решу вопрос конфиденциальности и сразу присоединюсь к вам. Обещаю, вы получите ответы на все возникшие вопросы.
Опять же повторюсь: Брайан Гилберт звучал очень убедительно. Формулировки, на первый взгляд казавшиеся приказными, на деле были столь непринуждённы и ласковы, словно нежное пение птиц заливалось в уши и одним своим звучанием внушало абсолютное доверие. Мэтт Саммерс не знал, что именно деловитый техасец предложит врачу, точнее, какую сумму… Да и как заставить молчать об увиденных событиях целую больницу?
