Путь над бездной

Все эти годы он часто брал свиток и внимательно вчитывался в допросы, стремясь найти хоть одну зацепку, но тщетно. Да и допросов как таковых не было, лишь самые общие фразы, на которые Дарина всегда отвечала «не знаю». Почему-то к преступившей закон ведьме не применили пытки, и инквизитор до сих пор гадал, почему дознаватели отступили от привычного ведения дела. Потом, после побега, за голову ведьмы была обещана немыслимая награда, инквизиция считала делом чести найти её, но преступница буквально растворилась в воздухе. И вот, когда все уже почти забыли, он нашел. И впервые в жизни не знал, что ему делать.

Следуя букве закона, инквизитор был обязан арестовать ее и препроводить в столицу. Но Ириус слишком хорошо знал, что творится в застенках старой каменной Башни, грозно возвышавшейся неподалеку от изящного королевского дворца. Конечно, можно было объявить ведьму своей личной пленницей и отвезти к себе в загородное имение, но ему не хотелось этого делать.

Ириус был почти уверен в невиновности Дарины, слишком уж много мелких нестыковок он нашел в деле. С другой стороны, он опоздал, судебное решение было вынесено, и не во власти инквизитора было дать полное отпущение.

Конечно, он мог бы уговорить Ланса, и тот, возможно, пошел бы ему навстречу, но тогда долг перед другом стал бы уж совсем неоплатным. К тому же Ириусу претила официальная церемония: одетый во все белое преступник на коленях приближался к трону, где и произносил слова раскаяния, накладывая на себя пожизненное заклинание подчинения королю.

Инквизитор бросил задумчивый взгляд на Дарину: нет, на такое ведьма сама не согласится. Оставалось лишь предложить ведьме то, что он придумал, но сейчас весь план стал казаться неправильным.

Испытывая непривычное чувство нерешительности и оттого раздражение, Ириус помрачнел. Это не укрылось от хозяйки дома, делавшей вид, что она увлечена поглаживанием кошки, а на самом деле так же разглядывавшей этого зловещего человека из ее прошлого. Ириус Тавиш, младший кузен Торсена и Глава рода Тавишей. Ближайший родственник короля, один из возможных наследников престола. Сам Торсен отзывался о нем со снисходительностью, граничащей с презрением: не имея, в отличие от кузена, ярко выраженного стихийного магического дара, Ириус поступил на службу в инквизицию, которой до сих пор ставили в укор преследование магов в кровавые века – время, когда мир подчинялся Кровавому богу. Низвергнув своего брата, Создателя всего, в Бездну, он воцарился в мире. Тысячу лет правил Кровавый бог, тысячу лет полыхали огненные рубины в кинжалах инквизиторов, пока один из них, граф Лоуи, устав от кровавых жертв, не сумел пройти за Грань, в призрачный мир, разделявший Бездну и Живое. Маг освободил Создателя и низверг Кровавого бога. В награду Создатель повелел графу Лоуи и его детям править Срединным королевством.

Эпоха Кровавого бога сделала свое дело: она почти уничтожила магию, растеряв великие знания о ней.

Для возрождения сильнейшие маги объединились, создав Орден Феникса: птицы, возрождающейся из пепла. Их задачей, как и уцелевших и отрекшихся от прежней веры инквизиторов, было возродить утраченное.

Но это забылось. Со временем маги стали личной стражей короля, этакими бретерами, задирая инквизиторов и устраивая бесконечные стычки и магические дуэли.

Торсен часто попадал в подобные переделки. После них его доставляла домой городская стража, с удовольствием слушавшая анекдоты об удалых похождениях лихого мага, а потом, как правило, появлялся Ириус, с видимым неодобрением протягивавший кузену очередной свиток с помилованием от Великого инквизитора.

Дарина едва заметно улыбнулась и покачала головой, прогоняя сентиментальные воспоминания, впрочем, она так старалась забыть их, что теперь они почти стерлись в памяти, в отличие от лица сидевшего сейчас напротив нее мужчины. Она задумчиво взглянула на незваного гостя из-под опущенных ресниц.

Затянутый в черное, излишне спокойный и безучастный, Ириус всегда поражал ее остротой своего ума. Даже сейчас она, по привычке, слегка робела перед ним. И потом, ведь это он был тогда…

Ведьма едва заметно вздрогнула, прогоняя невеселые мысли. Все осталось в прошлом, и если бы не его приезд, то она бы и не стала вспоминать об этом. Теперь он не казался Дарине страшным, просто очень усталым и каким-то подавленным. Она наморщила лоб, вспоминая, сколько же ему лет, по всему выходило, что не больше тридцати пяти. Поймав вопрошающий взгляд, она неловко улыбнулась:

– Неважно выглядишь.

– Спасибо, я тоже очень рад тебя встретить, – мгновенно отпарировал инквизитор с дежурной улыбкой.

– Не верю, – Дарина покачала головой.

– Почему?

– Ты не любишь неожиданностей.

Ириус удивленно хмыкнул: ему всегда казалось, что девушка слишком его боится, чтобы обращать внимание на его привычки.

– Я действительно рад, что нашел тебя, – примирительным тоном сказал он, стараясь не показать, что их встреча не была для него неожиданностью.

– Вот как? – ведьма все-таки поняла, ее лицо вмиг окаменело. – Ты искал меня? Зачем? Хочешь добиться должности Великого инквизитора?

– Ты о чем? – он слегка прищурил глаза.

– Арестовав меня, ты, скорее всего, получишь очередное повышение, – девушка старалась казаться беззаботной. Вопреки её опасениям, Ириус лишь расхохотался.

– Ты о себе слишком высокого мнения! – мягко сказал он, отсмеявшись. – Поверь, за последние пять лет твоя ценность несколько поубавилась.

– И сколько теперь? – это сорвалось у нее с языка прежде, чем она успела подумать. Дарина осеклась, затем мрачно взглянула на сидящего напротив инквизитора. Тот виновато развел руками:

– Пятьсот золотых. Не спорю, для какого-нибудь крестьянина или захудалого дворянчика такие деньги покажутся огромными, но мы-то с тобой понимаем, что это – ерунда, – в его голосе сквозила явная издевка.

– Конечно, ерунда, – ведьма старалась за сарказмом скрыть злость, так и рвущуюся наружу. – Особенно когда разыскивают не тебя!

Ириус ничего не ответил, задумчиво смотря на нее. Под его слишком спокойным и безразличным взглядом она слегка поежилась, чувствуя себя неуверенно.

– Ты хотела бы вернуться в столицу? – наконец спросил он, понимая, что сейчас именно тот момент, чтобы приступить к делу. Дарина ответила задумчивым взглядом, гадая, что кроется за бесстрастным лицом мужчины, так неожиданно возникшего из ее прошлого. Молчание затягивалось.

– Я хотела бы, чтобы ты никогда не появлялся, – наконец произнесла она, решив сказать правду. Понимающая усмешка скользнула по его губам и тут же пропала.

– Не появлялся здесь или вообще в мире? – уточнил он. Эта издевка рассердила ведьму. Прищурив глаза, она позволила искрам своей силы засветиться на пальцах.

В воздухе ощутимо запахло магией. Кошка зашипела, вскакивая между ними. Ириус устало вздохнул, его раздражала экспрессивность ведьм, даже если это была Дарина.

– Не делай глупостей! – предупредил он. – Лучше сядь и выслушай, швырнуть в меня магией всегда успеешь.

Девушка недоверчиво посмотрела на него, затем сжала руку в кулак, впитывая магию. Кошка все еще стояла на столе, изогнув спину и злобно шипя на инквизитора. Тот с опаской покосился на зверя:

– Ты бы ее убрала отсюда.

– Испугался? – ведьма посмотрела на него с фальшивым сочувствием.

– Нет, не люблю животных на столе. Считай, что все мои аристократические предки просто корчатся в муках при виде такого безобразия.

– Пострадают и перестанут, – Дарина с вызовом посмотрела на него.

Ириус, чувствуя, что момент опасности уже прошел, наигранно вздохнул:

– Пожалей хотя бы мое обостренное чувство прекрасного.

– Обойдешься, – отрезала она, вновь садясь напротив. К вящей досаде ведьмы, кошка действительно мешала, старательно прикрывая хозяйку от чужака, как того требовал незамысловатый кошачий инстинкт. Стоило Дарине чуть сдвинуться вправо или влево, животное тотчас повторяло маневр, закрывая хозяйку. Не выдержав, под насмешливым взглядом инквизитора, ведьма схватила её со стола и посадила рядом.

– Я слушаю, – напомнила она, вызывающе смотря прямо ему в глаза. – Так зачем же ты меня искал, Ириус? Я никогда не поверю, что ты здесь только потому, что твой конь внезапно захромал!

– А зря, иногда не стоит мудрить, – инквизитор покрутил в руках глиняную чашку, словно надеясь, что на пузатых коричневых боках написана подсказка. – Хотя… ты права… Я действительно искал тебя… Очень хотел убедиться, что ты осталась жива после этого безумного скачка. Матрица перехода с неизвестными координатами! О чем ты вообще думала, когда ныряла туда!

– О том, что это – мой единственный шанс выжить, – Дарина пристально посмотрела на него. – Думаешь, твои друзья-инквизиторы ограничились бы только пострижением?

Он слегка раздраженно пожал плечами:

– Кто знает… Тогда мне казалось, что да. Сейчас… думаю, что ты права в своих догадках.

Даже если бы он и хотел её удивить, то не смог точнее подобрать слова. Девушка изумленно смотрела на него, он предпочел не заметить этого взгляда и продолжил:

– В любом случае теперь другие времена. Новый король наконец-то навел порядок и в инквизиции, и в Ордене Фениксов.

– Я рада за короля, – в голосе Дарины сквозил сарказм.

– Я тоже, – Ириус кивнул головой, – Ланс действительно многое изменил.

– Ланс? – наигранно изумилась ведьма, всплеснув руками. – Ах да, вы же всегда дружили. И во имя этой дружбы он разрешит мне вернуться?

Ириус поморщился:

– Нет, я предпочитаю не обременять его своими проблемами.

– Ты считаешь меня проблемой?

– Не тебя, а твой приговор, – поправил он.

– Это не проблема, а клеймо на всю жизнь, – ведьма хотела сказать это как можно более безразлично, но в голосе слышалась горечь.

– Я могу попробовать все исправить, – осторожно предложил инквизитор.

Дарина истерично рассмеялась: – Ты? Исправить? Ириус, посмотри на себя! Ты – инквизитор до мозга костей, и твоя задача – лишь обвинять и следить!

– Это ведь не твои слова, верно? – он постарался не показать, что уязвлен. – Может быть, тебе стоит уже начать делать выводы самой? Что мешает тебе хотя бы выслушать, а потом уже принимать решение?

Девушка виновато прикусила губу:

– Извини, я слушаю…

– План рискованный, я придумал его пару лет назад, но он может сработать даже сейчас, – предупредил Ириус. Дарина молчала, лишь слегка наклонила голову. Инквизитор потер пальцами виски, собираясь с мыслями. Сейчас все слова казались ему неправильными, а правильная речь – насквозь фальшивой.

– Это касается жрецов Кровавого бога, – если бы он так пристально не всматривался в нее, он бы не заметил, как она вздрогнула.

– Вот как? – голос Дарины звучал глухо. – Что на этот раз?

– Ничего. Ланс решил покончить с ними раз и навсегда. Именно поэтому я здесь, – Ириус задумчиво посмотрел на Дарину, словно размышляя, стоит ли продолжать, затем решился: – Отступники ищут сторонников.

Ведьма вспыхнула, гордо вскинула голову, собираясь сказать что-то резкое, но потом передумала.

– Уверяю тебя, что они ко мне не обращались, – в голосе ее явственно звучал холод.

– Но ты можешь сделать так, чтобы обратились?

Она недоверчиво-ошеломленно смотрела на него:

– Что? Ты считаешь, что я… ты понимаешь, что ты просишь?

– Да. Это – твой единственный шанс. Мы представим твое прошлое как часть этого плана.

– Мое прошлое? – вспыхнула она, оборвав его на полуслове. – Ты правда считаешь, что я тогда была виновна?

– Я… – он вдруг осекся под ее взглядом. Маги не должны смотреть вот так, как это делает она, такой взгляд подвластен лишь инквизиторам. Ириус хотел соврать, но она смотрела, и под этим взглядом он вынужден был сказать правду: – Все было против тебя. Та подвеска в виде феникса, подарок Торсена… они нашли ее рядом с жертвой.

Дарина презрительно усмехнулась и подошла к окну. Вот и все, понял инквизитор. Она ничего не скажет. Все напрасно: его поиски, потраченное на дорогу время… он нашел ее, но завтра придется уйти из этого дома, после чего ведьма исчезнет, на этот раз став еще более осторожной.

В комнате повисло молчание. Было слышно, как потрескивают угли в печке, как за окном надрывается ветер. Белые снежинки летели почти параллельно земле. Ириус с тоской подумал, как завтра он будет доставать свои ножницы из-под снега. Может, оставить их здесь? В конце концов, не велика потеря, закажет себе новые. Кому есть до них дело? Ветер за окном надрывался изо всех сил. Слюда в окнах тоненько подрагивала. Печка слегка дымила, выражая свое недовольство погодой.

Дарина, совершенно правильно истолковав его молчание, зябко повела плечами, тряхнула головой, принимая какое-то решение, и встала. Ириус напрягся, ожидая, что его сейчас вышвырнут в эту белую мглу. Ведьма тем временем достала из большого ларя постельное белье, с печки скинула подушку и протянула все инквизитору:

– Вот, с одеялом незадача, но ничего, плащом укроешься. Лечь можешь на лавку, можешь на пол, если так удобнее.

Оторопев, он согласно кивнул. Девушка усмехнулась.

– Испугался, что выгоню? Я же все-таки человек, хоть и… – она осеклась, затем усмехнулась и озорно сверкнула глазами, становясь на миг прежней. – А ведь все равно выгоню! Через час сможешь выйти, надо будет лошадей покормить.

– Хорошо, – он с опаской покосился на окно, за которым бушевала белая вьюга.

– Скоро стихнет. Овес в сенях, в белом мешке, возьмешь два гарнца для кобылы, своему коню – сколько надо. Ведра с водой там же. Выпьют – набери в них снега и поставь на пороге, пусть тает. И не бойся, белая смерть дважды не приходит, к тому же на заборе защита стоит.

Как только дверь открылась, снег полетел в лицо, точно мухи на свет лампы, обжигая кожу холодом ночи. С трудом дойдя до теплого амбара, инквизитор рукавом вытер с лица воду, в которую успел превратиться снег, и насыпал в ясли овса. Гнедой, узнав хозяина, благодарно заржал и ткнулся теплым носом в ладонь, рыжая кобыла недоверчиво посмотрела на овес, принюхалась, фыркнула и лишь после этого начала есть. Выдохнув после напряжения, царившего в доме, Ириус прислонился к стене, позволив усталости, наконец, взять свое. Авантюрная поездка обернулась полным провалом, он не знал, что теперь делать.

Дарина отказалась помогать, информатор, на которого инквизитор так рассчитывал – мертв. Убит за два дня до его приезда, и теперь след затерялся. При мысли о том, что ему придется выслушать по этому поводу, Ириус тихо застонал. Ланс всегда был несдержан на язык. Впрочем, любая ссора с королем была гораздо лучше того приема, который ему окажут его родственники, узнав, что он так и не нашел Торсена, пропавшего в Приграничье несколько месяцев назад. Инквизитор вообще не ладил со своей семьей, предпочитая жизнь в казенных комнатах королевского дворца мрачной атмосфере родового особняка, в котором всегда было слишком много слуг и родственников.

Родившись раньше срока, младшим ребенком в большой семье, он стал разочарованием для отца, мечтавшего о здоровом и сильном наследнике. Главе рода сын казался слишком слабым и тихим. Его нежелание лезть по каждому поводу в драку со старшим кузеном считали трусостью, а неумение на первых порах пользоваться магическим даром – слабостью. Особенно в этом постарался Торсен, сын отцовской сестры.

Красивый, всегда удачливый, Торсен ненавидел своего кузена, ведь до рождения Ириуса именно он считался наследником рода Тавиш. Именно перед ним благоговели слуги, и отец нередко ставил Ириусу в пример поступки старшего кузена, которые неизменно вызывали восхищение, будь то достаточно средний балл по курсовой работе или же очередная шалость с сокурсниками, грозившая отчислением из университета. Отец всегда, хохоча над письмами декана, похлопывал ухмыляющегося кузена по спине и неизменно выдавал увесистый кошелек виновнику – замять скандал и отпраздновать.

– Вот видишь, – всегда говорил он Ириусу, – твой кузен – настоящий Тавиш!

Ириус в ответ лишь пожимал плечами и шел заниматься. В семье он давно прослыл книжным червем. Напрасно учителя по фехтованию хвалили его за гибкость и хладнокровие, напрасно он сам истязал себя в гимнастическом зале, развивая выносливость, на нем с рождения стояло клеймо слабака и неудачника.

Разочаровавшись в наследнике, отец махнул на него рукой, а мать всегда была занята, готовя приданое очередной из его восьми сестер. Ириус так и жил сам по себе, затем, следуя традиции, поступил в магический университет.

Решение стать инквизитором стало громом среди ясного неба. Отец призывал на голову незадачливого отпрыска все возможные кары, мать молча качала головой, но впервые Ириус был непреклонен. Он легко увернулся от замаха отца, второй удар он блокировал, заодно выкручивая руку старшему Тавишу.

– Никогда больше, – отчеканил он, – никогда больше ты не посмеешь меня ударить.

Глава рода Тавишей буквально прожег его взглядом:

– Щенок, я лишу тебя денег, я не собираюсь оплачивать твое обучение в этом вертепе.

– Мне и не надо. Мне готовы платить там стипендию, – Ириус коротко кивнул на прощание матери и вышел из комнаты.

– И не смей возвращаться сюда, – проорал ему вслед отец.

Учеба давалось легко, очень быстро настороженность со стороны преподавателей сменилась искренним уважением. Стипендии не хватало, но он не бедствовал, найдя себе подработку в виде написания работ – как у инквизиторов, так и у магов.

С отличием закончив обучение, он, как подающий большие надежды, был направлен в столицу секретарем к самому Великому инквизитору. Кровный враг рода Тавишей, еще с тех времен, когда дед Ириуса женился на прекрасной и, главное, богатой девушке, буквально уведя ее из-под носа своего менее удачливого соперника, старый магистр был злопамятен и с удовольствием пользовался своей властью. Ириусу вечно доставались самые сложные и заведомо провальные дела, которые он научился выполнять все с той же упорностью, что и физические упражнения в детстве.

Именно тогда он и подружился с Лансом. Вернее, это кронпринц высмотрел среди многочисленных посетителей королевского дворца немногословного молодого человека, всегда сопровождавшего магистра Ровена.

Родство Тавишей с монархами сыграло определенную роль, и вскоре Ириус и кронпринц стали практически неразлучны. Лишь многочисленные шумные оргии Ланса, которые его друг по возможности избегал, удерживали остальных от обвинений друзей в мужеложстве.

В родовой особняк Ириус вернулся уже после смерти отца. Дела семьи оказались в плачевном состоянии, и ему потребовалось несколько лет, чтобы привести их в порядок. Кузен ничуть не изменился. Самовлюбленный пустозвон и транжира, все так же попадая в переделки и проводя ночь в кутузке, теперь он с утра посылал жандарма за Ириусом, чтобы тот решил все его проблемы. Инквизитор уже подумывал, чтобы один раз хорошенько проучить Торсена, оставив его в тюрьме на пару дней, но тогда появилась Дарина.

Он впервые увидел ее на ежегодном весеннем балу, их взгляды встретились, и Ириус вдруг понял, что пропал. Страсть к Дарине, сейчас он опасался называть это любовью, буквально свела его с ума.

Он выдохнул и плеснул на лицо ледяной воды. Это была одержимость, которая и привела его практически к гибели. Перед глазами вновь возникла картина из прошлого.

Огромный сводчатый зал, освещаемый двумя дюжинами свечей. За столом, накрытым сукном, сидит невысокая, слегка сгорбленная фигура в черном. Седые волосы падают на плечи.

– А, Ириус! – Великий инквизитор, Глава гильдии, лениво машет белоснежной аристократичной рукой, приказывая подойти.

– Магистр, – он почтительно кланяется, понимая, что сейчас от его поведения зависит ее жизнь.

– Вы неважно выглядите сегодня… у вас какие-то проблемы? – старик не может сдержать хриплый смешок.

– Думаю, вы знаете о них, – приходится призвать на помощь все силы, чтобы оставаться спокойным, когда она уже неделю находится в Башне инквизиции.

Магистр заливается смехом, похожим на карканье вороны:

– Да, наслышан, наслышан, и угораздило же тебя… Думаешь, она отблагодарит? – в голосе старика слышны сладострастные ноты.

Ириус лишь пожимает плечами. Это не важно, все не важно, кроме нее. Она в Башне. Он старается не думать об этом, но в голове постоянно всплывают картины, которые он не раз видел там. Ириус еле заметно вздрагивает и вновь смотрит на магистра.

Тот берет в руки длинный свиток: ее дело. Он читает долго, иногда довольно хмыкая:

– Вот как… мелкопоместное дворянство… пять дочерей… кроме нее ни у одной нет дара… самая талантливая в выпуске… сразу в столицу… надо же… Ах, даже так? Сильна, сильна…

Надо стоять, собрав всю волю в кулак и ждать. Наконец магистр откладывает свиток:

– Я вас слушаю, Тавиш.

– Вы знаете, зачем я здесь, – он устал играть в эти кошки-мышки. Устал от фальшивого сочувствия, от скрытого злорадства, устал просто ждать чуда.

– Догадываюсь, – старик кивает. – И все же… вы понимаете, что просите невозможного?

– Разве не вы учили меня, магистр, что для инквизитора нет слова «невозможно»?

Пристальный взгляд из-под густых седых бровей. Своим крючковатым носом глава инквизиции всегда напоминал ему ястреба. Магистр откидывается на спинку стула, во взгляде старика видны искры плохо скрытого торжества:

– Посмотрите на себя, Тавиш! На кого вы похожи! Вы готовы встать на колени! И все ради чего? Ради расположения этой смазливой ведьмы?

Хриплый голос магистра все еще звучал в ушах, когда Ириус вышел из теплого сарая и решительно зашагал к избушке. Магистр давно мертв, Дарина пропала на пять лет, он почти помолвлен не то с третьей, не то с пятой дочерью барона де Бааса, чья старшая сестра в свое время была его официальной любовницей (ох уж эта столичная мода на кареглазых брюнеток). Впрочем, в постели она была весьма… вульгарна? Почему-то здесь, среди снежной бури, ему на ум пришло лишь это слово. Инквизитор покачал головой: опять это влияние Дарины.

В любом случае ему не стоило ворошить прошлое. Как только кончится метель, он уедет, простившись с зеленоглазой ведьмой уже навсегда.

Полный решимости поступить именно так, он вошел почти бесшумно, и все же дверь скрипнула. Хозяйка дома не обернулась, оставшись сидеть у окна, задумчиво смотря на снегопад. Её глаза подозрительно ярко блестели. Кошка дремала рядом, небрежно постукивая пушистым хвостом по лавке. При звуке открывающейся двери она открыла глаза и пристально взглянула на Ириуса, но, признав его, вновь задремала. Инквизитор принялся стряхивать снег с плаща.

– Как лошади? – голос был хриплый, словно она плакала.

– Хорошо, – его ответ прозвучал слишком ровно и оттого подчеркнуто вежливо. Инквизитор поморщился: слегка переиграл. Но Дарина этого не заметила.

– Давай спать, – даже не посмотрев в его сторону, ведьма проворно забралась на печь и задернула занавеску, предоставив Ириусу самому устраиваться, как заблагорассудится. Он попробовал прилечь на лавке, но та была узкой и короткой, отчего края постоянно впивались в тело.

Тяжело вздохнув, Ириус перебрался на пол и плотнее завернулся в плащ. Сон все не шел. Половицы оказались плохо подогнаны друг к другу, и теперь их края врезались ему в бока, вдобавок они слегка поскрипывали при каждом движении. Звук противно вторгался в дрему, заставляя открыть глаза и завозиться, устраиваясь поудобнее. К тому же от двери по полу тянуло мерзким холодным воздухом. Поворочавшись, он, наконец, привалился к теплому боку печки и заснул.

…Помост был очень старым. От осенних дождей и снега дерево потемнело и местами крошилось. Ириус всегда с опаской вступал на его продавленные ступеньки, давно расслоившиеся на волокна. Серые перила подозрительно поскрипывали под рукой, норовя уколоть ладонь случайной занозой. Но сегодня он не замечал ничего. Три ступеньки показались вечностью. Он с трудом преодолел их. Ноги предательски дрожали, сердце тревожно билось в груди. Поднявшись на помост, инквизитор мрачно взглянул на толпу. Лица зрителей расплывались. Белые чепцы женщин, темные шапки мужчин…

В глаза бросился стоящий у самого помоста замызганный мальчишка, облизывающий леденец – петушка на палочке. Ириусу почему-то захотелось схватить этого мальчишку за ухо и вытолкать взашей. Он прикрыл глаза: надо взять себя в руки, слишком многое сейчас поставлено на кон, сорваться можно будет и позже, когда все закончится. Краем глаза он заметил, как на площадь медленно, следуя традиции, въехала телега, на которой сидела связанная ведьма. Её пышные длинные волосы золотистым облаком окутывали хрупкую фигуру, спускаясь на подстилку из соломы, глаза сверкали изумрудами на бледном осунувшемся лице. Инквизитору хотелось сбежать с помоста, прижать ее к груди, прошептать, что скоро все закончится, что все будет хорошо, надо только чуть-чуть потерпеть, но он сдержался. Толпа нехотя расступалась перед телегой, вслед ведьме неслись улюлюканье и смешки.