Глубинная ловушка

Глава первая

Российская Федерация;

берег Черного моря

Мой непосредственный шеф наконец-то сдержал данное в далеком прошлом слово и подарил мне маленькое счастье – краткосрочный отпуск. Шеф (большая шишка мелкого роста, генерал-лейтенант, но в генеральской форме я не видел его ни разу в жизни) и сам позабыл об отдыхе, потому претензий к нему не имею. Тем более что напоследок он преподнес бесплатную путевку от нашей «конторы» в тихое солнечное местечко под названием «Лечебно-оздоровительный комплекс «Витязь».

– Извини, – сказал он, прощаясь, – за границу отпустить не могу, ибо человек ты засекреченный – это раз; и оттуда при случае выдернуть сложнее. Это два.

Я настороженно поинтересовался:

– При каком случае, Сергей Сергеевич?

– Всяко бывает… – уклонился тот от прямого ответа. – Представь: являешься ты завтра утром в «Витязь», устраиваешься в роскошном номере, а на вечерней зорьке вдруг пиликает твой мобильный телефончик и приказывает моим строгим голосом срочно вернуться в Москву…

Вот такой у меня добрый, внимательный к подчиненным шеф. И ведь нисколько не покривил душой – нарисованный сценарий запросто способен воплотиться в реальность. Впрочем, пока все спокойно: мобильник оживает редко и отнюдь не голосом шефа.

А по заграницам я не соскучился. Мне не раз довелось отдыхать в Тунисе, Египте и прочих жарких странах, и если бы не с чем было сравнивать, то проведенное там время стало бы незабываемым. Но конфуз ситуации заключается в том, что в детстве и юности я с родителями и тренером по плаванию объездил практически все курорты Советского Союза. Вот это действительно незабываемо. Какую похерили красотищу! Грузия, цветущая Абхазия, Закарпатье, Рижское взморье… От многообразия былого ассортимента осталась короткая полоска Черноморского побережья от Сочи до Анапы. Туда и лежит мой путь для осуществления давней заветной мечты – нескольких дней безмятежного отпуска.

Обширная площадь комплекса зажата на перешейке между волнами Черного моря и серой гладью многокилометрового лимана. На юго-восточном берегу лимана раскинулся поселок Витязево – ближайший к зоне отдыха населенный пункт. Чуть дальше – аэропорт Анапы, куда меня и привез небольшой самолет, принадлежащий «конторе». Сама Анапа в двадцати километрах, но там мне делать нечего. Там пышет жаром асфальт, шумно, суетливо и слишком много отдыхающих.

Здесь очень даже неплохо. Особенно в одноместном благоустроенном номере с холодильником, телевизором и кондиционером. По соседству со спальным корпусом расположены крытый бассейн, спортзал, теннисный корт, киноконцертный зал, парочка магазинов и даже ночной клуб. Здесь вообще есть всё необходимое для отличного отдыха. Половина этого «всё» включена в стоимость путевки, за другую половину при желании можешь заплатить на месте. Хочешь в номер холодной водочки с маринованными грибочками – позови горничную и мягко намекни о своем желании; жеманно поведя плечиком, она тут же озвучит расценки. Полагаю, точно так же обстоит дело с осуществлением и других чисто мужских желаний. Капитализм, мать его.

Сие замечательное заведение построено на общенародные деньги господами из «Газпрома», символика которого встречается на территории едва ли не на каждом шагу. Осматривая и ощущая на себе все это великолепие, в памяти раз за разом прокручиваются слова одной известной песенки: «…Ведь все-таки это наш общий газ, а мечты сбываются только у вас».

Одному тут тоскливо. Да и непривычно, когда рядом никого из друзей или коллег по службе. И совсем уж скучно без вездесущего любимца команды Босса – благородной помеси беспросветной дворняги с жутко породистой лайкой. Босс был крохотным щенком, когда на берегу Белого моря его подарила моей команде такая же кроха-девочка за то, что мы спасли ее тонущего отца. Вообще-то Босс – сокращенное имя, производное от Барбоса.

«Витязь» – лечебно-оздоровительный комплекс. Здесь полно разных врачей, процедурных и массажных кабинетов. Я здоров как африканский буйвол, но дабы не вызывать низменную зависть у простых смертных рабочих и служащих «Газпрома», записался на какие-то процедуры. В основном, конечно, на приятные.

Контингент в комплексе разнообразный. Тут и молодые пары, и супруги среднего возраста; стайки совсем юных девиц и группы щуплых юнцов; солидные господа с отвислыми животами и одинокие красавицы, томно стреляющие на поражение из-под густо накрашенных ресниц. Есть и несколько обычных российских старушек, получивших путевки по каким-то модным нынче социальным программам. Они безошибочно узнаются по вечным признакам: старомодная одежка, фирменная светлая косынка в горошек, деньги зашиты в необъятных трусах; утром полсотни процедур, после обеда крепкий сон, до ужина воспоминания молодости на лавочке у фонтана, после – обязательный просмотр сериала или передачи «Малахов+». Слава богу, долгое пребывание на солнце им противопоказано, поэтому на пляже их не видно.

Да, пляж у «Витязя» тоже имеется. Стоит пройтись по длинной и прямой, как стрела, асфальтовой дорожке, затем сделать триста шагов по обжигающему песочку, и вы у ласково шепчущих теплых волн. Здесь нет и намека на столпотворение, происходящее южнее – вдоль бойкой трассы, идущей от Анапы и до самой Абхазии.

На пляже замечательно. Все замечательно, кроме одной детали: почти неделю мирно отдыхающих граждан терроризирует своим присутствием одна и та же компания молодых людей из соседнего элитного гостиничного комплекса. Пьяный гогот, мат, тупые шутки… Короче говоря, заурядные современные недоумки – с родительскими деньгами, но без собственных мозгов.

Неделя пролетает жужжащим болидом «Формулы-1». Мысленно зачеркиваю в виртуальном календаре восьмые сутки пребывания в раю и по возможности растягиваю удовольствие: честно хожу на процедуры, а после пью пиво на пляже.

Сегодня отличная погодка: небо безоблачное, а от палящего солнца спасает легкий ветерок с Азовского моря. Лежу на песочке. Из одежды – тонкие шорты и солнцезащитные очки. Голову от пекла прикрывает желтая газетенка – то ли «Запоздалая мысль», то ли «Московский неврастеник». В день приезда нашел ее в холле спального корпуса. Сгодилась…

Разок искупался. Теперь лежу на горячем песочке, почесываю слегка опухшую печень. Хотел было подремать, да не выходит: неподалеку опять мышиная возня в ширинке – бузит пьяная молодежь. Сначала затеяли футбол, потом пили пиво и переругивались с молодой многодетной мамочкой, побитым жизнью мужчинкой и наказанной возрастом теткой. А сейчас взялись кидаться наполненными песком пивными банками. Пару раз банки падали рядом со мной; я приподнимал над лицом газету и многозначительно смотрел на косых балбесов. Не подействовало – в третий раз алюминиевая емкость тюкнулась об мой живот, подскочила и воткнулась в песок рядом с правой ладонью.

Все. Пора преподать детишкам урок.

Принимаю сидячее положение, взвешиваю на руке «снаряд» и одновременно выбираю цель… В основной своей массе нынешняя молодежь походит на доходяг-стрекулистов, вскормленных сильно разбавленным водкой материнским молоком. Таких и подзатыльником угостить боязно – вышибешь последний мозг. Ага, вот этот подойдет – в огненно-красных шортах! Складный, высокий, загорелый. И голосистый – ржет как сивый мерин. Ну-ну, весельчак…

Банка летит по настильной траектории и глухо тюкает его по затылку. Смех разом стихает. Особливо пьяные и невыдержанные вскакивают. Через пару секунд в мою сторону решительной поступью направляется драчливая стайка. В атаку идут смело и почти красиво; возглавляет шествие весельчак с ушибленной головой. Просто находка для батальной киношной сцены. Разве что не достает протяжного «ура!».

Ах боже ж ты мой – вихри враждебные!

Медленно встаю, отряхиваю от песка шорты. И краем глаза замечаю резкую перемену в стане противника: скорость наступления падает, тупая злоба на перекошенных лицах сменяется опасливым сомнением.

Что ж, ожидаемая реакция. Я бы на их месте тоже засомневался в исходе сражения, завидев перед собой дядю под два метра ростом и весом сто десять килограммов. Причем вес этот сконцентрирован не там, где у некоторых болтается брюхо, а равномерно распределен по телу в виде рельефных мышц…

Пожалуй, самое время представиться.

Евгений Арнольдович Черенков. Русский. Капитан второго ранга, командир особого отряда боевых пловцов «Фрегат-22», находящегося в прямом подчинении руководителя одного из важнейших департаментов Федеральной службы безопасности. Руководитель – человек весьма занятой, поэтому «Фрегат» курирует тот самый шеф, который и генерал-лейтенант, и мой непосредственный начальник, и благодетель, подаривший путевку в рай.

Ребята из «Фрегата» – особая «каста» великолепно подготовленных бойцов. Почему «каста»? А потому что нас невероятно мало в сравнении с элитой сухопутных спецподразделений. Да и методика нашей подготовки являет собой тайну за семью печатями. Когда-то советским пловцам приходилось учиться у итальянцев и англичан, а сейчас эти господа не прочь позаимствовать кое-что из нашего опыта.

Забыл сказать: мне тридцать пять. Все правильно – тридцать пять, и я до сих пор выдерживаю тяжелейшие психофизические нагрузки боевого пловца или подводного спецназовца – кому как привычнее. Если бы мне довелось служить в рядах американских «тюленей» и выполнять задачи «Нэйви спешл», то последние года три-четыре я лежал бы на диване, поплевывал в потолок и вспоминал былые подвиги. При счастливом раскладе остался бы в строю с нашивками советника или инструктора центра подготовки коммандос, школы боевых пловцов или рукопашного боя. У них ведь там все по науке, а у нас голый энтузиазм…

Моя карьера стартовала в далеком детстве – в секции подводного плавания ближайшего к дому бассейна. Три раза в неделю мама приводила меня за ручку к огромному строению и сдавала под опеку тренеру – поджарому и добродушному Вениамину Семеновичу, так и оставшемуся на всю жизнь непререкаемым и самым большим авторитетом. Чуток повзрослев и окрепнув, я уговорил его взять меня с собой к теплому морю, где к простенькому снаряжению добавился акваланг. С тех пор я заболел морем и стал постоянным спутником Вениамина Семеновича в глубоководном дайвинге. Так постепенно легкое увлечение превратилось в серьезную спортивную карьеру: я начал показывать неплохие результаты, пришли победы на различных чемпионатах и кубках.

Видно, там, на спортивных соревнованиях, меня и приметили кадровики из Комитета государственной безопасности – аккурат к окончанию средней школы поступило заманчивое предложение, и вскоре я оказался в питерском Высшем военно-морском училище, где ровно два года постигал азы военной службы с практикой на кораблях и подводных лодках.

КГБ тем временем реформировался и менял вывеску: КГБ РСФСР, АФБ, МБ, ФСК… К моменту моего перевода из военно-морского училища в закрытую Школу боевых пловцов, подоспел Закон «Об органах Федеральной службы безопасности Российской Федерации», на основании которого ФСБ становилась правопреемницей ФСК. Еще через два года, сдав последние экзамены, я получил лейтенантские погоны и был направлен стажером во «Фрегат-22».

Таким вот незатейливым образом спорт и хобби стремительно переросли в дело всей моей дальнейшей жизни.

Решительно шагаю навстречу компашке нетрезвых недорослей, чем окончательно деморализую их неокрепший дух. Они останавливаются и не знают, что делать дальше.

– Ты кто? – звучит робкий вопрос.

– Турук Макто! – подойдя вплотную, рычу поставленным командирским голосом. – Итак, школота, бить я вас сегодня не буду – неэтично, да и в разных мы весовых категориях. Но проблема в виде вашего отвратительного поведения есть, и ее срочно нужно разрешить.

Набычившись, парни смотрят исподлобья.

Продолжаю монолог:

– Раз возражений нет, предлагаю решить конфликт в море.

– Это как? – щурится Весельчак.

– Просто. Мы отплываем от берега на сотню метров и приступаем к выяснению отношений.

– Типа мы топим тебя, а ты нас?

– Для меня это слишком легкая задача, а для вас невыполнимая. Предлагаю унифицировать цель.

– Чего?..

– Унифицировать. Я один пытаюсь освободить от одежды всех вас, а вы все – одного меня. Побеждает тот, кто останется при своих штанах. Идет?

– А какую дань платит проигравший?

– Справедливый вопрос. Ну, скажем… везет на горбу победителя.

– Откуда и куда?

– Если вы проигрываете – везете меня отсюда до ворот «Витязя». Если остаюсь без штанов я, то по очереди тащу каждого из вас до ворот гостиничного комплекса. Устраивает?

В чьих-то молодых глазах загорается азартный огонек, кто-то зловеще хихикает. Условия кажутся пацанам симпатичными: от пляжа до «Витязя» гораздо ближе, к тому же их много, а я один.

На принятие решения у школоты уходит секунда, и мы гурьбой, расшвыривая брызги, несемся по теплому мелководью. Забежав в воду по пояс, ныряю и стремительно ухожу вдоль дна на глубину…

Вот она, моя родная стихия!

Без гидрокостюма и дыхательного аппарата я чувствую себя превосходно до глубины метров тридцать. Запросто могу нырять и глубже – пока здоровье подобные эксперименты снисходительно прощает. Но мне хотелось бы заниматься любимой работой еще лет пятнадцать, поэтому приходится себя беречь. Да и видимость в прибрежных водах Черного моря такова, что всякая надобность в столь глубоководном плавании отпадает.

Заняв удобную позицию у самого дна, поднимаю голову и прекращаю движение – экономлю расход кислорода. При этом отлично вижу мечущихся у поверхности пацанов. Выжидаю…

Ага, вот и первая жертва. Самый любопытный и нетерпеливый набрал в легкие воздуха и устремился вниз – навстречу своему позору. Давай-давай. А то я уж заскучал.

Отталкиваюсь от дна, пара мощных гребков – и малец в моих железных объятиях. Разок дергается, но быстро понимает, что лучше этого не делать. Молоток. Теперь урок номер два. Разжимаю объятия, но держу добычу за плавки – даю понять: ты свободен; одежду оставь, а сам плыви на все четыре стороны. Понимает. И ужом вылезает из собственных трусов. Да, чего только не сделаешь, когда грудная клетка разрывается от желания глотнуть воздуха…

Что ж, пора и мне прочистить легкие, а заодно показаться соперникам. А то подумают: утонул. Крепко сжимаю в кулаке первый тряпочный трофей и поднимаюсь к поверхности.

Наверху успеваю трижды вдохнуть свежий воздух, прежде чем слышу радостный возглас:

– Пацаны, вот он!

– Серый, заходи слева! – тотчас командует голосистый Весельчак. – Антоха, Липа – давай справа! Мы с Пашкой ныряем!..

Как у них все серьезно!

Вновь скрывшись под толщей воды, легко ухожу от двух незадачливых пловцов, после чего сам перевоплощаюсь в охотника. Ближе других оказывается коротконогий приятель Весельчака – Пашка. Хватаю его за ногу и тащу вниз. Тот дрыгается так, словно попал в лапы гигантскому спруту. Сдергиваю с него шорты и отпускаю с богом.

Оглядываюсь по сторонам, а заодно оцениваю собственное состояние: смогу ли без передышки вывести из игры еще одного «карася»? Решаю попробовать…

Соревнование заканчивается минут через семь или восемь. Для полной и безоговорочной победы мне понадобилось еще дважды прочистить легкие. В третий раз я всплываю на отмели возле берега и спокойной походкой покидаю ласковое море. В моей руке мокрым жгутом болтается набор шорт и плавок – как говорится, на любой вкус и размерчик.

Меж тем на бережке толпится любопытствующий народ, болельщики и сочувствующие. За пацанов переживают три девицы в развратных купальниках, за меня – все обиженные и оскорбленные поведением молодого несмышленого поколения.

– Ну что, перхоть рекламная?! – обдаю ледяным взором стоящих по пояс в воде пацанов. – Готовы отвезти во дворец своего императора?

Молчат, паскудники.

Поднимаю пачку разноцветных трусов:

– Или хотите, чтобы я в ближайшем ларьке обменял эти трофеи на пиво?

– Отвезем, – доносится робкий голос.

– Как договаривались, – чешет свой ушибленный затылок Весельчак.

Его в наших подводных баталиях я оставил на десерт. Крепыш плавал лучше доходяг-друзей, сопротивлялся дольше – пришлось затащить его поглубже. Там он легко расстался со своими огненно-красными революционными шароварами. Правда, там же, на глубине, Весельчак слегка нахлебался – пришлось буквально выталкивать его наверх.

– Держите, – швыряю пацанам их вещички.

И спустя пять минут под аплодисменты молодой многодетной мамочки, побитого жизнью мужчинки и наказанной возрастом тетки толпа протрезвевших рабов несет меня по узкой асфальтовой дорожке к воротам лечебно-оздоровительного комплекса «Витязь».

С царской надменностью взираю на мир сверху вниз.

Пожалуй, не хватает матерчатого навеса и опахала. А в остальном денек удался…

Глава вторая

Северодвинск – Белое море

Раннее северное утро. Солнце медленно по пологой траектории плывет над горизонтом, насквозь просвечивая костлявые конструкции спящих портовых кранов.

К подъезду гостиницы местное начальство прислало машину, но Анна Аркадьевна Воронец решительно от нее отказалась. До проходной «Северного машиностроительного предприятия» двадцать минут неспешным шагом, вот и решила прогуляться, тем более что путь лежит сквозь нарядную заводскую аллею. Десять дней она живет в холодном северном городке. Десять дней контролирует подготовку к испытательному пуску «Молота» в качестве одного из представителей ФГУП «Воткинский завод». Контролирует и очень волнуется.

Почему? Все довольно просто.

Во-первых, ей неоднократно приходилось присутствовать на пусках баллистических ракет, но ранее ответственность была намного меньше.

Во-вторых, за созданной ракетой уже закрепилась, мягко говоря, не слишком хорошая репутация. Еще бы! Из одиннадцати пусков лишь пять были признаны относительно успешными, и всего один – безусловно успешным. Это, конечно, не нулевой результат и не катастрофа. Однако и удачей его назвать – язык не повернется.

И, наконец, в-третьих, два последних года Воронец возглавляет производство одного из важнейших элементов третьей ступени, и она – третья ступень – ни разу с тех пор сбоев не давала. До того, как Анна приняла руководство, командный блок управления маневрированием третьей ступени часто отказывал, что приводило к катастрофам и отрицательным общим оценкам за испытания. Теперь – в течение двух лет – все идет хорошо. Поэтому молодая женщина и волнуется: не хотелось бы сегодня открыть счет своим собственным неудачам.

Прямая аллея остается позади. Впереди освещенное низким солнцем здание заводоуправления. Тяжелые двери парадного подъезда, бюро пропусков, хмурые беспристрастные лица охранников…

У турникета встречает молоденький инженер Александр Симонов, едва успевший пройти все проверки по линии ФСБ. Он коренной москвич и представляет здесь головного разработчика – Московский институт теплотехники. Анна знакома с ним около года, а объединяет двух специалистов третья ступень «Молота»: Симонов успел немного потрудиться над проектом, внося в него кое-какие изменения; Анна же давала ему кое-какие практические советы и воплощала данные изменения в готовое изделие.

Ей тридцать, молодому конструктору двадцать пять. Он не скрывает своей симпатии, но она строго выдерживает дистанцию и не дает ни малейшего повода для сближения.

– Здравствуйте, Анна Аркадьевна, рад вас видеть, – учтиво здоровается Саша и приглушенно докладывает обстановку: – Для устранения наших замечаний на борту «Донского» всю ночь работала бригада специалистов.

Воронец пожимает плечиками – нормально, так и должно быть. И деловито интересуется:

– Что с актами?

– Подписаны начальниками служб. Все готово для выхода в море.

– Прогноз погоды?

– Синоптики обещают удовлетворительную погоду по всему маршруту полета.

– Хорошо, – кивает молодая женщина.

Да, относительно своих научных заслуг и своего положения Анна молода. Для инженера, для доктора технических наук тридцать лет – это молодость, если не сказать «юность». К молодости следует прибавить врожденную интеллигентность и весьма приятную внешность.

Территория «Севмаша» раскинулась вдоль протяженной бухты. Цеха, стапели, пирсы, доки, краны, рельсы запутанной железнодорожной паутины… Представителям головного разработчика и завода-изготовителя необходимо попасть к пирсу, где дожидается эскадренный миноносец «Адмирал Ушаков» – один из двух надводных кораблей, обеспечивающих безопасность пуска баллистической ракеты с подводного ракетоносца «Дмитрий Донской». Выход в море группы кораблей, участвующих в пуске, назначен на восемь утра.

– Переживаешь? – спрашивает Анна.

– Есть немного, – кивает спутник. – Как-никак первые испытания в моей жизни…

«Повезло тебе, – неприметно усмехается женщина. – А мне приходится наблюдать эту комедию со дня первой неудачи. До конца жизни не забуду 24 мая 2004 года, когда на нашем машиностроительном заводе взорвался двигатель для будущего «Молота». Затем последовали три расслабляющих успеха: «бросковый» подводный пуск весогабаритного макета и два успешных испытательных пуска натурного изделия. А с сентября 2006 года началась полоса неудач с крохотными проблесками надежды…»

– Привыкай, – останавливается Воронец перед веткой железной дороги. – И гордись – благодаря вашему институту в стране появилось страшное оружие.

Мимо с грохотом проползает маневровый локомотив с парой прицепленных платформ.

– Вы так считаете? – не распознает сарказма Симонов.

– Конечно! Наш уникальный «Молот» задуман вовсе не для борьбы с врагами России.

– А для чего же?

– Разве ты еще не понял? Для эффективного и скорейшего уничтожения авторитета отечественного ракетостроения…

Они идут дальше.

О прямоте и категоричности суждений Анны Воронец в среде ракетостроителей ходят легенды. Она может сказать все невзирая на лица, и это «все» ей сойдет с рук. Наверное, потому, что она не лезет в руководители, отгораживается от сомнительной чести быть чьей-то протеже и тщательно оберегает свою независимость. К тому же по праву считается талантливым инженером.

– Понимаю, – улыбается молодой человек. – Но позволю напомнить о том, что в неудачах «Молота» виноват не только Московский институт теплотехники.

Анна отмахивается:

– Шесть лет слышу один и тот же бред: «В создании «Молота» участвует около шестисот пятидесяти предприятий, разбросанных по всей России. Нас не в полной мере финансируют. Во всем виновата разруха и лихолетье девяностых…»

– Не любите вы наш институт, Анна Аркадьевна.

– А в моем трудовом договоре, Саша, о любви не сказано ни слова. Я обязана качественно выполнять свою работу, что и делаю изо дня в день…

С данным фактом не поспоришь. Воронец отвечает за изготовление своеобразной фишки «Молота» – командного блока, задающего маневренным двигателям некий алгоритм работы, позволяющий обходить системы вражеской противоракетной защиты. Первые же испытания этой «фишки» дали потрясающие результаты. Мелкие недочеты, конечно, нашлись (куда ж без них!), но в целом работа подразделения Анны Воронец получила высочайшую оценку.

– …А вот насчет моей нелюбви к Москве и москвичам ты подметил верно, – с усмешкой на тонких губах продолжает она. – Там, где появляются москвичи, надолго пропадает здравый смысл и остается голая, отвратительная коммерция.

– По-моему, вы перегибаете…

– Перегибаю?! Тогда объясни, зачем ваш институт перехватил контракт на создание ракетного комплекса «Молот» у Уральского КБ имени Макеева? Вы делали комплексы наземного базирования, уральцы всю жизнь занимались баллисти-ческими ракетами для подводных лодок. Какого черта вы влезли?

– Но вы должны…

– Я ничего не должна! Равно как и рядовые граждане России, оплачивающие каждый неудачный пуск нашего общего детища, которое, не успев родиться, уже по всем статьям проиграло американскому «Трайденту».

До серого бетонного пирса, к ровному краю которого пришвартован «Адмирал Ушаков», остается шагов триста.

– На мой взгляд, Анна Аркадьевна, у вас чересчур жесткая позиция.

– Не спорю. Потому что в вопросах, касающихся безопасности нашей страны, она должна быть жесткой и холодной, как айсберг. Уральцы строили нормальные ракеты морского базирования и ни на что не жаловались. Вы же отобрали у них работу, и теперь вам постоянно что-то мешает: то некачественные пиропатроны, то дефекты в рулевом агрегате, то мистические американские средства радиоэлектронной борьбы на Аляске и в Гренландии. Дай-ка руку…

Симонов помогает спутнице перейти по хлипкой деревянной лесенке, перекинутой через несколько толстых металлических труб. Ступив на землю по другую сторону трубопровода, Воронец останавливается.