В городе Ч.

– Мам, я это… соврал про экскурсию. Мы у Сашки из параллельно класса, отмечаем избавление от школьной каторги.

– Вы что, выпиваете?!

– Обязательно. Пепси-колу и сок.

Мама немного успокоилась:

– Сказал бы сразу, зачем сочинять бог знает что.

– В другой раз непременно, – горячо заверил я и добавил лисьим голосом: – Ма-ам, можно я у Сашки заночую?

– Бить тебя некому, – ответила мама и отключилась.

– Ну? Что там? Разрешила? – затеребили меня приятели.

– Ага. Давайте быстрее, не то и к послезавтрашнему дню не вернёмся.

Мы разделись и сложили одежду на берегу возле рюкзаков; захватили очки для плаванья и зашли в озеро по колено. Я покосился на Юрку: его ноги, спина и руки были в шрамах, оставленных геликоприоном.

– Холодная, – поёжился Серёжка, тело его покрылось пупырышками.

Юрка глубоко вдохнул и с криком бросился в воду, словно в атаку. Вот сумасшедший!

По рассказу Никиты и карте, где он крестиком обозначил местонахождение камня, получалось, что упал метеорит не так далеко от берега.

Я окунулся и подумал, что первое июня не совсем подходящее время для купания в наших широтах, но показаться перед друзьями трусом было невозможно. Оттолкнулся ногами от дна и поплыл. Сергей тоже не отставал.

– Кажется, это здесь, – сказал Юрка и лёг на спину, отдыхая. – Сколько примерно до берега?.. Да, здесь. Кто первый заметит камень, тот подаёт знак.

– А если там полно камней? Как понять, какой нужен?

– Мелких полно, а большой один.

Он набрал полные лёгкие воздуха и скрылся под водой, сверкнув белыми ногами. Я поправил очки, глубоко вдохнул и нырнул следом.

В мутной воде не было видно почти ничего, на илистом дне никаких камней.

«А вдруг Никита пошутил? – вдруг молнией пронзила мысль. – Он посмеялся, и всё, а мы попёрлись в такую даль за желаниями! И сейчас, как идиоты, ищем несуществующий метеорит».

Я замёрз как собака и разозлился, как вдруг увидел через муть слабо светящееся красное пятно на дне. Юрка с Серёжкой тоже заметили его.

Вынырнув для вдоха, снова устремился ко дну, к тому красному камню. Он оказался большим, круглым, как будто отшлифованным, и слабо светился.

Юрка замахал в воде руками, подавая знак, и плотно приложил ладонь к камню.

Я загадал желание, дотронулся до гладкой поверхности и пулей вылетел на поверхность.

– Ну что? – откашлявшись, спросил Юрка. – Все успели? Тогда гребём к берегу!

***

Оглядевшись по сторонам, – вокруг не было ни души – мы стянули мокрые плавки, вытерлись и надели запасные трусы.

– Ух ты, ну и к-камень! – сказал я, дрожа всем телом. – Юр, но это не метеорит. Он больше похож на какой-то шар… да ещё и с-светился. С чего бы метеориту в воде светиться?

Юрка успел одеться и сейчас с ожесточением, как будто хотел снять с себя скальп, тёр полотенцем голову.

– Всё правильно. Никитка говорил, что он круглый, но что светился – этого не сказал вроде.

– Странно, – буркнул Серёга, – как маячок какой-то.

– Ну, главное, чтобы желания сбылись. – Юрка отбросил полотенце, его рыжеватые волосы стояли торчком, как у ежа. – Ты что просил?

Сергей помотал головой:

– Не могу сказать.

– Как знаешь. – Юра уважал чужие тайны и зря не приставал.

– А я задумал, чтобы всё было хорошо, – сказал я.

– В смысле?

– Ну чтобы у меня, у нас в семье и вообще… чтобы без неприятностей.

– А что, можно было? – опешил Серёжка.

– Не знаю. Просто так подумалось, и всё.

Мы достали из рюкзаков бутерброды, варёные яйца и бутылочки йогурта и набросились на еду: купание в холодной воде разожгло аппетит.

Я ел и всё смотрел на лодку, тёмным пятнышком застывшую на водной глади, и в этот момент у Серёжки зазвонил телефон. Впрочем, неверно сказать, что зазвонил, это был какой-то дребезжащий заунывный сигнал: э-э-э-а-а-а-у-у…

– Что за фигня? – изумился Серёга. Взял трубку и сказал, глянув на экран: – Это мама… Алло! Мам!

С минуту он молча слушал, вытаращив глаза, потом с сожалением выключил телефон.

– Два пропущенных… Кирдык айфону, сломался. Звук какой-то странный, будто на замедленной скорости. Данька, можно с твоего позвонить?

Я вытащил из кармана телефон и подал Серёжке. Он набрал по памяти номер, поднёс трубку к уху и поморщился.

– Гудка нет… что со связью происходит?.. А, вот появился! Мам, ты звонила?

Серёга опять замер, глаза его становились всё шире и шире.

– Да что там? – не выдержал я.

– Слушайте, – сказал Серёжка и нажал кнопку громкой связи.

«Ы-ы-ы-ы-у-у-у-а-а-а… ш-ш-ш-ш-ш!» —зашипело в трубке.

Мы ничего не поняли и вытаращили глаза: что за странные звуки?

Юрка нахмурился и полез в рюкзак за телефоном, набрал номер… И снова – тишина, потом странный, какой-то слишком длинный гудок, и протяжный не то вой, не то стон.

– Со связью проблемы, – пробормотал Серёжка, возвращая мне смартфон, – может, от метеорита излучение помехи создаёт?

Я посмотрел на экран – 16:03. До автобуса оставалось полтора часа – вагон времени, и я предложил пройти до автовокзала и посмотреть город. Приятели охотно согласились.

Странности начались сразу, едва прошли метров сто или двести. На нашем пути стояли женщина и маленькая девчонка лет пяти. Они застыли с натянутыми улыбками, будто решили поиграть в «замри-отомри», даже не моргали. Мы аккуратно обошли их. Я подумал, что они выбрали неподходящее место для игр.

– Что это с ними? – с недоумением сказал Юрка. – А вон ещё!

Впереди показались несколько стоявших столбами людей. Белоголовая старушка с озабоченным лицом застыла на одной ноге, не успев поставить на землю вторую. Неподалёку находились мужчина и нарядная девушка, у которой взметнуло ветром юбку, но подол не обвис, а топорщился вокруг ног маленьким красным парашютом. Метрах в пяти оцепенела женщина с коляской, под кружевной накидкой лежал неподвижный ребёнок, похожий на куклу. Но больше всех нас поразил мальчишка, сидящий верхом на велосипеде. Всякому известно: велосипед сам по себе стоять не может, хоть с седоком, хоть без – нет достаточной площади опоры, а этот застыл, как скульптура.

– На них столбняк напал, – испуганно прошептал Юрка.

– Нет, столбняк – это такая болезнь, совсем не похоже, – возразил Серёжка и помахал пятернёй перед лицом велосипедиста. Тот никак не отреагировал, продолжал смотреть вперёд с довольной улыбкой.