Дольче вита с риском для жизни

© Серова М.С., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

Глава 1

Бойтесь своих желаний – они могут исполниться

Когда меня просят представиться и рассказать о себе, я обычно еле сдерживаюсь, чтобы не выпалить классическое: «Май нейм из Джесси Хантер, и я алкоголик». И только профессиональная выдержка и природное благоразумие удерживают меня от этого шага. В итоге приветственная речь выходит на редкость неоригинальной и скучной. Что-то в стиле: «Всем привет, меня зовут Евгения Охотникова, и я телохранитель».

Чтобы вы понимали, рожденные мозгом ассоциации вполне закономерны, ведь что в первом случае, что во втором названная характеристика, в числе прочего, еще и диагноз. Болезнь в обоих случаях не смертельна, но всегда опасна и неизлечима. Ибо, если ты алкоголик, это навсегда. Если женщина-телохранитель – тоже. Это мужчины попадают в нашу профессию разными путями, мы же – исключительно по зову сердца.

Знаете, почему представители сильного пола чаще всего начинают «торговать» телом, подставляя его под пули? От безысходности! Когда ни специальности на руках, ни понимания, чем хочется заниматься, зато полно силы и самонадеянности, обучение в школе телохранителей кажется единственно верным решением. Как правило, попавшие в профессию таким путем «горе-охранники» полагают, будто навыков, полученных в детской секции единоборств, достаточно, чтобы обеспечить клиенту безопасность. Натирая до блеска выданный в армии значок «отличника боевой подготовки», ловя в зеркале отражение квадратных плеч и подбородка, они едва не лопаются от гордости, считая, что боженька подарил им пропуск на вершину телохранительского успеха. И знаете что? Они не так уж и не правы. Богатеньких параноиков, которым, кроме собственной тени, ничего не угрожает, вокруг пруд пруди. И поди приставь к каждому из них по профессионалу. Зато «пупсов в черных костюмах» (как я их про себя называю) на всех хватит. Поигрывая желваками и мускулами, они в перерывах между разгадыванием сканвордов умело создают видимость серьезной работы и… оказываются совершенно бесполезными в условиях реальной опасности.

Только не поймите меня неправильно! Моя речь совсем не про шовинизм – в нашей профессии немало и других мужчин. Смелых, умелых, грамотных – тех, кого в телохранители привело призвание. Просто в случае сильного пола так бывает не всегда, в случае слабого – почти не бывает иначе.

Согласитесь, трудно представить барышню, которая бы от нечего делать стала подставлять свое тело под удар, а то и под пули. В обстоятельствах, когда не знаешь, чем заняться, девушки обычно ставят на удачное замужество. В крайнем случае соглашаются на любое. Редкая (я бы сказала исключительная) дама, выбирая между кухней и тиром, предпочтет последний.

Потому и выходит, что женщин среди телохранителей наберется от силы десять процентов. Зато что это за проценты! Сливки охранного общества. Лучшие из лучших! Не случайно у меня от клиентов отбоя нет. И это в мирном и тихом Тарасове, где конкуренция в нашей профессии почти так же высока, как и зарплата мэра.

Нельзя сказать, будто я с детства мечтала о такой судьбе. По малолетству, было дело, грезила о карьере киноактрисы, но, спасибо отцу, направил на путь истинный. Прозорливость ли его сыграла роль или виной всему банальная случайность, но участь моя оказалась предопределена, стоило мне переступить порог спецшколы. Оказалось, что я универсальный солдат, «заточенный» на выполнение важных спецопераций и невыполнимых миссий. Отдав после Ворошиловки долг родине, я начала работать на себя, что и делаю с успехом вот уже многие годы. От детских грез остались только воспоминания и любовь к кинематографу.

Без ложной скромности – я профи, который, правда, вот уже целых три часа как безработный. Что, впрочем, меня нисколько не печалит. Скорее наоборот. Отосплюсь, отъемся тетушкиными пирогами, может, даже до салона красоты доберусь. Женщина я или кто?

Хлебнув шампанского из пузатой бутылки, я с удовольствием потянулась, разминая затекшие мышцы.

Оранжевый диск солнца поднимался из-за горизонта и освещал полусонный Тарасов. С крыши, на которой я сидела, свесив ноги вниз, он представлялся архитектурной моделью, наподобие тех, которые делают застройщики или студенты архитектурных вузов. Крохотные, похожие на картонные коробки дома, обрамленные редкой зеленью и перемежавшиеся электрическими и фонарными столбами, выглядели нежилыми и неживыми, и только неизменный спутник практически любого российского города – красно-белые заводские трубы, лениво выпускающие в небо серые облака дыма, – оживляли застывший утренний пейзаж.

Я снова сделала глоток и закашлялась из-за ударивших в нос пузырьков. Как там у классика советского кинематографа? «Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты»? Допустим, дегенератом меня и с натяжкой не назовешь, выходит, я особа голубых кровей.

С другой стороны, и утро у меня ведь номинальное. Скорее продолжение ночи. Вон как у тех друзей. Я посмотрела вниз, туда, где возле подъезда сидела вечная компания «философов». В предутренней тишине их голоса звучали особенно громко.

– Я тебе говорю, это тема! Писатель – огонь!

В этом месте я чуть бутылку не уронила, чудом в последний момент поймала в воздухе.

А «литературовед» между тем продолжал, щедро пересыпая свою речь отборнейшим русским матом.

– Я же в Интернете, знаешь, спец. Нашел его и оторваться уже не мог! Такие стихи! Вот только как зовут, запамятовал. Помню, нерусский.

– Азербайджанец, что ли? – Речь его собеседника показалась мне более твердой.

– Не, не он, – раздраженно ответил читатель.

– Сириец, может? – продолжал перебирать его собеседник знакомые национальности. Интересно даже, насколько его хватит. Беседа занимала меня все больше и больше. Вот так живешь в своем мире, бегаешь целыми днями за преступниками и знать не знаешь, какие интересные люди тебя окружают.

– Не сириец. Народность такая интересная. – «Литературовед» украсил фразу витиеватым нецензурным выражением, значительно расширив мой словарный запас.

– Подожди, ищу.

Вытянув шею, подобно жирафу, я посмотрела вниз, чтобы подтвердить догадку – поклонник неизвестного мне поэта уткнулся носом в телефон. Да, с приходом в нашу жизнь Интернета интеллектуальные споры сделались значительно короче.

– Омар Хайям! – Член «литературного кружка» торжественно поднял вверх руку с зажатым в ней мобильником. – Говорю тебе – огонь мужик. Вот только послушай! – Он вновь уткнул нос в экран, а я чуть с крыши не свалилась, так ухо тянула.

Усмехнувшись, я снова сделала солидный глоток, наслаждаясь медленно растекающимся по телу теплом. Какое утро, а! Боже, какое утро! В будущем маячит отпуск с тетушкиными пирогами, в настоящем – вино и «литературные чтения», в прошлом – успешно выполненное задание, о котором я обещала никому не рассказывать. Миссия выполнима и очень секретна.

А может, взять тетку и махнуть куда-нибудь во Францию? Или в Италию. Тоже неплохо. А что? Деньги водятся, я свободна, да и Миле будет полезно оторваться от плиты. Только нужно будет взять с нее слово по дороге меня никому не сватать. А то знаю я ее – не успею оглянуться, как пойду под венец с таможенником, пилотом, а то и вовсе с итальянским бомжом.

Я поежилась и мотнула головой, словно назойливую муху отгоняла. Впрочем, к чему эти мечты? Ясно же, что ничего этого не будет – не успею до турагентства добраться, как на горизонте нарисуется очередной клиент, и покой мне только снился.

Кстати, о сне – представив, как голова коснется пахнущей свежестью подушки, а тело уютно укутается в легкое одеяло, я даже зажмурилась от удовольствия и уж совсем собралась убраться с крыши, как в мои планы вмешался оживший в кармане сотовый. Экран отобразил неизвестный номер, а динамик передал незнакомый голос:

– Евгения, доброе утро. Не разбудил?

Вскинув руку, я посмотрела на часы. Шесть тридцать. Действительно, с чего бы мне спать в такое-то время? Однако от ехидного замечания я воздержалась. В конце концов, судя по тону, абонент солидный. И, раз звонит в такую рань, дело серьезное. А это значит – впереди маячит новая работа, поводов отказываться от которой не имеется. О том, что три минуты назад я мечтала о солнечном отпуске я, разумеется, и не вспомнила.

– Меня зовут Аркадий Михайлович Антонов. И мне нужна ваша помощь. – Собеседник сразу взял быка за рога.

– Добрый день, – опустив очи долу, произнесла я, решив, что образ Красной Шапочки наиболее приличествует случаю. Конечно, «волк» мне был хорошо, хоть и заочно, знаком. Кто же в нашем городе его не знает?! Удивительно только, каким ветром его занесло в наши края. Краем уха я слышала, что Антонов давно и прочно обосновался в Майами, откуда и управляет разбросанной по России империей.

Когда-то давно он начинал свой не совсем легальный (да чего уж там – совсем нелегальный) бизнес в Тарасове, стремительно пройдя путь от гопника в спортивном костюме до основного поставщика покойников на местное кладбище. Поговаривали даже, будто фото благодетеля у директора погоста в красном углу висело. Так это или нет, не знаю, зато знаю, что дом в Испании главный по могилам прикупил, торгуя элитными местами захоронения для тарасовских братков.

Шло время, и выжившие бандиты в двухтысячные один за одним превращались в законопослушных (насколько это вообще возможно в нашей стране) бизнесменов. Не стал исключением и Антонов. Он обзавелся молодой женой, выдав весьма щедрые отступные старой, уехал в Америку и растворился на ее просторах среди тысяч себе подобных, не забывая, правда, щедро кормившие его большую и малую родины.

Каким ветром его занесло в родной Тарасов и какого черта ему потребовалась моя помощь, да еще так срочно, мне только предстояло выяснить. Зато уже сейчас было понятно, отчего встреча была назначена так рано, – мой визави живет по заокеанскому времени, так что на его биологических часах сейчас примерно… Я попыталась освежить в памяти знания о часовых поясах, но вскоре плюнула на это дело. Трудно освежить то, чего не существует в природе. Да и какая разница? Главное, что мы с Антоновым встретились в одной временной и пространственной точке.

– Вы знаете, кто я.

Так как это не было вопросом, я и отвечать не стала. Тем более что собеседник и не ждал. Будучи одним из тех людей, которые не тратят время попусту, он быстро ввел меня в курс простого, хоть и нестандартного дела, завершив рассказ предложением проверить мой счет.

– Однако… – Я равнодушно пожала плечами, не подав и виду, что отразившаяся на экране телефона сумма меня впечатлила. Не стала я также выяснять, откуда у потенциального клиента мои банковские реквизиты – с его влиянием и связями он вполне может узнать даже цвет моего белья. Что уж говорить про номер счета.

– Это только аванс, – по-своему расценив мое равнодушное молчание, пояснил Антонов. – По завершении дела вы получите еще два раза по столько же. Если только… – Слова застряли у мужчины в горле, но он быстро оправился. – Впрочем, никаких «если» быть не может. Надеюсь это понятно? – Голос собеседника звенел сталью, что, впрочем, не произвело на меня никакого впечатления.

Я равнодушно пожала плечами и отхлебнула капучино из огромной кружки. В такси, которое я была вынуждена вызвать из-за утреннего «банкета», я пригрелась и уснула, да кажется, до сих пор не проснулась, несмотря на влитый в организм литр кофе. Ночная эйфория отпустила, и на плечи каменным грузом свалилась усталость. Мозговые шестеренки вращались медленно и с заметным трудом, из-за чего наш разговор с Антоновым не особо клеился.

– Вы уже, наверное, поняли, – продолжил тот, брезгливо отодвигая высокий стакан морковного фреша, украшенного пышной шапкой белых сливок, – дело я вам поручаю не простое и не стандартное, ведь речь идет о моем сыне. – Собеседник выделил притяжательное местоимение интонацией. Видимо, посчитав, что этого недостаточно, повторил, усилив нажим: – Понимаете? О МОЕМ сыне!

Я пожала плечами – оспаривать отцовство Антонова в мои планы и не входило. Не собиралась я настаивать на ДНК-экспертизе. Чего так распаляться-то?

Откинувшись на стуле, я сплела на груди руки и закинула ногу на ногу.

– То, что ваше дитя вам дорого, я уже уловила. Но вы ведь не случайно летели из-за океана, а потом тряслись в поезде.

– Машине, – поправил Антонов, словно это имело принципиальное значение.

– В машине, – пожала я плечами. – Раз проделали такой путь из-за меня, значит, моя репутация вам хорошо известна, и вы знаете – я одинаково серьезно подхожу к каждому делу, идет ли речь о розыске сбежавшего хомячка или Священного Грааля. Соответственно, если я соглашусь, – предвосхищая возражение клиента, повторила с нажимом: – «если», значит, отпрыску вашему будет обеспечена самая надежная охрана. И с итальянцем этим… – Я запнулась.

– Манзини, – подсказал Антонов.

– Манзини, – повторила я. – Разберусь. Хотя, если честно, мне кажется, вы перестраховываетесь. Подумаешь, рыло начистили. С кем не бывает. Устраивать из-за этого вендетту… Ну не знаю.

– А я знаю. – В бесцветных глазах клиента вспыхнуло пламя, а руки сжались в кулаки. – Для мафиози его уровня это вопрос чести. Что он за босс такой, если сопливый мальчишка может безнаказанно его мочить.

– Ну так сам виноват. Нечего к чужим девушкам приставать.

– Про это я вообще говорить не хочу. – Глаза Антонова потемнели от злости. – Связался с шалавой! Знал, что до добра она его не доведет. Так и вышло. Метет по клубам хвостом, а этот дурак за нее впрягается. Впрочем… – Голос мужчины смягчился. – Моя школа. Я бы тоже не стерпел, если б к моей бабе какой-то упырь яйца подкатывал. И все же…

– И все же вы опасаетесь за безопасность сына, – изобразила я капитана Очевидность. – В отличие от него самого, да?

– Да, – подтвердил Антонов. – Уперся рогом – не нужны ему телохранители. Что он, трус – за чужую спину прятаться?

– Ну да. – Я рассмеялась. – Зато за бабью юбку – в самый раз, – и добавила, предвосхищая возражение, – да поняла я уже. Поняла. Потому вы ко мне и обратились, что я барышня. Изображу подругу этой вашей Арамовой. Или ее старшую сестру. Никто и не заподозрит. Это я в Тарасове личность известная, а за его пределами… Что-то в этом есть – тут вы правы.

Собеседник ударил широкой ладонью по столу:

– Ближе к делу. О сыне моем ты, конечно, слышала?

– Ну так. – Мои губы скривились в усмешке. – В общих чертах.

– Да ладно… Не деликатничай. Наверняка слышала. – Антонов взял паузу, что-то обдумывая. – Я его вот где держал, – без всякого перехода произнес он, сжимая узловатую руку в огромный кулак. – В десять лет в Англию в закрытую школу отправил, посчитав, что нечего ему с нашими оболтусами якшаться.

«Да уж суровое, конечно, воспитание. Практически спартанское», – непрошеная мысль вихрем пронеслась в голове, но произносить ее вслух я, разумеется, поостереглась. А на моем лице собеседник не сумел бы ее прочесть, даже если б захотел, – профессионализм не пропьешь, выпив какую-то бутылку шампанского. Впрочем, Антонов и не собирался меня рассматривать – глядя куда-то поверх моей головы, он продолжил свой скорбный монолог, не иначе, перепутав телохранителя с психологом. Впрочем, не впервой…

– Мне казалось, с сэрами да пэрами моего Володьку ждет другое будущее. То, где не будет места бандитским разборкам. Но то ли яблоко от яблони, то ли… – Антонов стукнул кулаком по столу, разбудив дремавшую за стойкой официантку – в неурочный час кафе открыли исключительно для VIP-посетителя. Наверняка бесцеремонно вырвав девицу из жарких объятий Морфея, из-за чего она теперь то и дело клевала носом, время от времени просыпаясь, чтобы сварить мне очередной литр кофе. Решив воспользоваться поводом, раз уж бариста все равно был разбужен, я сделала еще один заказ. Нацепив на лицо профессиональную улыбку, призванную изобразить радость (будто и впрямь приготовление бодрящего напитка ранним гостям – верх ее мечтаний), девушка удалилась на кухню, оставив нас один на один с собеседником. Встреча начинала приобретать интимный характер.

– Однако все это лирика. – Антонов придавил меня тяжелым взглядом. – Наши отношения с сыном – это наши отношения с сыном. Тебя они не касаются. Тебя касается только его безопасность. Ясно?

Я пожала плечами. Куда яснее? Хотела было поломаться для проформы – уж больно мне не нравился безапелляционный тон собеседника, но передумала. В конце концов, с чего бы мне отказываться? Работка непыльная, деньги хорошие, и, как говорится, «до пятницы я совершенно свободен».

Глава 2

Родина Петрарки, Боттичелли и Леонардо да Винчи

Милан встретил меня равнодушно – потоки туристов струились по зданию аэропорта, растекаясь причудливыми ручьями в разные стороны, чтобы слиться в итоге в большие реки, впадающие в тот или иной транспорт – общественный и не очень.

Прохождение паспортного контроля много времени не заняло. Мне удалось расквитаться со всеми формальностями гораздо быстрее, чем это обычно происходит в России. Мной давно замечено, что иностранцы относятся к нам с куда большим доверием, нежели соотечественники. Удивительно, но факт – улетаешь ли ты из страны или прилетаешь в нее, родина встречает и провожает тебя одинаково настороженно, словно ожидая подвоха. И если на выезде это еще более-менее объяснимо, то при возвращении очень удивляет. Тем, кто проходил таможенный контроль в России, не нужно рассказывать, какие длинные очереди змеятся обычно к окошку паспортистов. А все потому, что те долго (очень долго) сканируют вновь прибывших своим рентгеновским взглядом, проникая в самые сокровенные глубины души, пытаясь определить, не везет ли тот или иной россиянин из-за границы вирус холеры, чумы или того хуже – бездуховности. Чувствуя себя, не иначе, вершителем судеб, в чьей воле пустить тебя домой или оставить гнить в аэропорту, паспортистка, не жалея времени и живота своего, тщательно проверяет документы и разве только на зуб их не пробует. И ведь ни один нерв на ее лице не дернется, губы не дрогнут в улыбке, а в глазах не промелькнет веселье – сущие терминаторы охраняют рубежи моей родины.

Европейские таможенники – дело иное. На их лица приветливая улыбка приколочена намертво. Шустро и скоро просматривают они документы, быстро шлепают печать в паспорт и отпускают на все четыре стороны. Даже обидно порой становится от такого невнимания.

Вот и в этот раз границу Италии я пересекла в считаные минуты, очень скоро оказавшись в зале ожидания миланского аэропорта. Следует отметить, к слову, далеко не самого чистого и красивого в мире.

Меня никто не встречал, хоть я и рассчитывала на иное. Но сколько я ни вглядывалась в толпу в надежде заметить табличку со своей фамилией, так ее и не увидела. Что ж, вполне ожидаемо – в конце концов, клиент непростой, на контакт идет неохотно. Это я поняла, еще когда пыталась с ним связаться. В тот единственный раз, когда мне удалось поговорить с Володькой, он показал себя весьма нелюбезным и дерзким типом, не скрывающим своего презрения к представителям моей профессии вообще и ко мне в частности. Это, конечно, не делало мою задачу проще, но и не особенно ее усложняло – в конце концов, мне приходилось иметь дело с разными людьми, и вряд ли какому-то там молокососу удастся так уж сильно меня удивить.

В последний раз окинув взглядом ожидающих, я уверенным шагом направилась к стойке аренды машин. Выбрала самую дорогую: если платит клиент, почему бы не шикануть? Чести стать каретой для Золушки в этот раз удостоился «Мерседес»-кабриолет – давно не каталась в авто с открытым верхом, Тарасов к таким поездкам не сильно располагает.

Впрочем, Милан, как выяснилось, тоже.

Поездка в кабриолете только в кино выглядит красиво. На деле она, как правило, означает растрепанные волосы, слезящиеся глаза и тонну пыли на коже. Особенно если, как в моем случае, не догадаться замотать голову платком и спрятать глаза за стеклами огромных очков.

Конечно, можно было поднять у машины верх, но как это сделать, я у владельцев транспортного средства поинтересоваться не догадалась, опрометчиво посчитав подобную информацию лишней. Разбираться же на ходу с многочисленными кнопками, щедро рассыпанными по панели немецкими конструкторами, и думать было нечего. Как и об остановке – сначала этому не способствовали узкие миланские улочки, потом широкие загородные трассы, со всех сторон защищенные отбойниками. Поэтому к тому времени, когда я съехала с оживленной магистрали и отыскала место, разрешенное для стоянки, ситуация достигла стадии «будем донашивать» – о спасении репутации можно было забыть.

Так что мне не оставалось ничего иного, как сделать вид, будто бардак на голове и легкий налет автомобильной копоти на лице – часть образа, по опыту знаю, убедить людей можно и не в такой чуши. Главное – уверенность.

Тем временем управляемое мною черное авто, прошуршав шинами по идеально ровному дорожному полотну, ткнулось носом в ажурные ворота, в прорезях кованых узоров которых виднелся дивной красоты, украшенный старинными статуями и фонтанами парк. Тихонько присвистнув от восхищения, я утопила ладонью кнопку на руле, нарушая спящую тишину престижного итальянского квартала. Никакой реакции, впрочем, не последовало, из-за чего мне пришлось покинуть машину и связаться с обитателями виллы через домофон.

– Кто? – отозвался его динамик женским голосом.

– Я. – В чем в чем, а в логике мне не откажешь.

– Заходи. – Домофон икнул и отключился, и некто невидимый запустил в действие механизм, автоматически раздвинувший ажурные полотна ворот. Шустрой мышкой вернувшись в машину, я повернула ключ в замке зажигания, опустила «ручник», включила первую передачу и утопила ногой педаль газа. Шикарный кабриолет радостно заурчал мотором и плавно заскользил к видневшемуся в глубине сада роскошному особняку, взирающему на мир сверкающими на солнце окнами.

Глава 3

Трудности перевода с русского на… русский

– Да уж! Красиво жить не запретишь!

– Что говоришь? – переспросил Антонов-младший, почесывая голый живот. Парень, явно не стеснявшийся своего тела, щеголял по дому в одних шортах – таких миниатюрных, что при желании те вполне могли сойти за трусы.

Впрочем, антоновская открытость – явление оправданное: обладай я законодательной властью, честное слово, установила бы уголовную ответственность за сокрытие подобной красоты. Созерцание совершенной, словно отфотошопленной фигуры мальчишки доставляло эстетическое удовольствие, невольно вызывая повышенное слюноотделение. Неудивительно поэтому, что при виде парня я застыла, словно громом пораженная, не в силах скрыть восхищения. Жадно облизав неожиданно пересохшие губы, с огромным трудом отвела взгляд в сторону, делая вид, будто меня вдруг резко заинтересовал окружающий интерьер. Конечно, все это не укрылось от внимания обладателя идеального тела. Парень самодовольно усмехнулся и одарил меня ответным оценивающим взглядом, но никак своей оценки не выказал. Так что мне оставалось только гадать, был ли он удовлетворен увиденным или наоборот. Не скажу, что это совсем не царапнуло мое самолюбие, но больно не сделало. В конце концов, я хорошо знаю себе цену, и никакому доморощенному Аполлону с накачанными протеином мускулами ее не снизить.

– Привет. – Сосредоточившись на мальчишке, я не сразу заметила его возлюбленную – недопустимый для профессионала промах. Взирающая на меня сверху девица обладала мягким обволакивающим голосом, идеальным для телефонной службы интимных услуг.

Все остальное было тоже под стать. Оценить это было нетрудно – учитывая, что девица, спускающаяся по лестнице с достоинством английской королевы, была полуобнажена.

– Слушайте. – Не будучи поклонницей нудистских вечеринок, я решила напомнить ребятам о необходимости прикрывать срамные места на людях. – Давайте сразу договоримся – нижнее белье вы прячете под одеждой. Какой-никакой.

– А что так? – Грация уселась на высокий барный стул, закинув одну бесконечно длинную ногу на другую.

Я хорошо изучила досье возлюбленной Антонова-младшего и знала, что дерзкая девица не только хороша собой, но и умна, образованна и даже неплохо воспитана – сочетание качеств для модели редкое и от того особенно ценное. Подобные характеристики давали ей основание рассчитывать на куда более завидную партию, чем мажорный папенькин сынок, – к Анне Арамовой выстроилась такая очередь из олигархов, какая не снилась и Ленину в мавзолее на пике его популярности у советского народа. Но девушка оказалась еще и относительно бескорыстной. Насколько это вообще возможно в ее случае. Вот почему многочисленным солидным поклонникам с огромным кошельком она предпочла бесперспективного мажора, очаровательного оболтуса, безбашенного авантюриста. С другой стороны, даже мне хватило одного взгляда на мальчишку, чтобы оправдать ее выбор. В конце концов, жизнь дана нам единожды, а с таким субъектом, как Володька, она будет какой угодно, но точно не скучной.