The Fate

Глава семнадцатая

Саундтрек для чтения: Labrinth, Zendaya – All For Us

Что-то начало происходить – я эту мысль ощутила ровно на следующий день после наступления нового года, если не во время его наступления. Ну то есть, конечно, летоисчисление на Земле считается с 1 января, и я даже не вдавалась в подробности, почему так – на этот счет уже придумано тысяча легенд для человечества. В Галактиде же все иначе. Но пока я об этом не знаю, потому что январь только начался, и все самое нереально-реальное и прекрасное только впереди.

В начале месяца мир стал шокировать меня своими новостями – происходить начало разное: начали массово и беспричинно падать самолеты и уносить десятки жизней, Иран и США вступили в военный конфликт, наконец, до России дошло сообщение о том, что Австралия пылает практически вся адским пламенем, на материке температура не снижается ниже +50, погибло около полумиллиарда (!!!!) живых и редких разновидностей животных, занесенных в списки особо редких видов.

Новость об умерших животных и потерях Австралийского континента окончательно и четко просигнализировала мне о том, что с миром конкретно что-то не так. У меня в прямом смысле слова сжалось сердце при просмотре очередного видео в Инстаграм, на котором были кадры гибнущих коал и выжженных адским огнем сотнях кенгуру, которые просто не успели добраться до береговой линии Австралии и погибли прямо на берегу, задыхаясь от смога.

Я глубоко почувствовала угрозу всему, что есть и существует. Я всегда очень тесно внутренне, не знаю, как именно, но контактировала с растениями, деревьями, живым природным миром. Я чувствовала этот мир, куда бы я не пришла и находила это большим счастьем. Сейчас же что-то определенно не так, и это чувство тревоги было глобальным и пугало. Это был первый, только первый звонок, оповещающий меня о предстоящих переменах.

Я всегда видела, с детства, этот мир иначе, чем другие. Я всегда наделяла эмоциями, голосами все, что видела – будь то стол или дерево, я говорила с ними, даже с предметами, как с живыми. Не вслух, – про себя, и эти энергии всегда мне отвечали. Я жила так всю жизнь и понимала все вокруг по-своему, я чувствовала этот дар, но никак не могла найти ему объяснения.

Все, что мне удавалось найти в гугле, когда я пыталась разобраться в себе, это нелепые ссылки на чаты ведьм, эзотерических клубов, колдунов и прочей странной мути. Какое-то время я долго думала о том, что я могу быть ведьмой. Такая усовремененная, модернизированная версия. Но, опять – таки, не смейтесь – учтите, что других рациональных объяснений происходящему не находилось.

Гугл не дает ссылку на правдивые данные почти никогда. Весь интернет – это большая сетка контроля, которая четко ведет статистику настроений и интересов людей – БОЛЬШУЩИЙ ТАКОЙ мешок со всеми на свете данными на тебя, твою семью, твоих друзей. Все это отсылается на планетарном уровне в правительства и так, в целом, контролируются интересы и настроения всех землян. Это очень просто – и никто об этом не думает, просто Инстаграм, Фейсбук, где ты выкладываешь все свои данные, местоположения, ссылаешься на свои интересы, музыкальные вкусы, жизненные взгляды – для тебя это всего лишь способ выразиться, для всех остальных, кому это нужно, – все твои секреты, доступ ко всем сообщениям, директам и удаленкам, ко всем твоим контактам.

Я не смотрю телевизор. Перестала смотреть лет пять назад, ровно с тех пор, как поняла, что ящик сажает на себя, внушает то, что мы должны знать и отодвигает еще дальше то, что не должны. В какой-то из дней, я поняла, что меня просто это все не интересует. Эта информация – вся эта шушера, заведомо ложная, существует и создана только для того, чтобы отвлечь мой мозг от развития, от сосредоточения на основных проблемах, отвлечь меня от собственного развития, собственно, как и по сути все социальные институты в течение жизни – детский сад, школа, университет, работа. Все это – как большое адское колесо – существует как обязательный порядок вещей, принятый обществом – под названием «индустрия». Этот порядок взят за основу всех – более или менее развитых – стран. А значит, это общая идеология, рыба, на которой строится управление всеми нашими головами.

А когда рыба выстроена крепкая – скелет системы уже просто так не разрушишь – сотнями лет участники системы будут слепо верить в существование единого правильного порядка и боятся перешагнуть за него.

Эти мысли посещали меня давно, но до определенного момента казались жесткой шизофренией, пока я не стала встречать на пути людей, которые так же, как и я, все это чувствовали и понимали. Я оказалась далеко не одинока в своих познаниях и догадках. Каждый, кто находил время на развитие себя и самообучение, концентрировался на своих интересах и находил время не отвлекаться на такие пустяки как учеба и нелюбимая работа – делился со мной крупицами своих знаний, которые я охотно впитывала как губка. С каждым таким полезным знанием жизнь становилась мне понятнее, я слышала и видела все больше, и эта моя способность одновременно меня и восхищала, и пугала.

Все, что начало происходить уже с начала 2020-го всем казалось резким негативом, я же в глубине себя чувствовала незыблемое спокойствие. Я даже не знаю, как это объяснить. Меня трогало до глубины то, что происходит с миром, мне было жаль всех погибших – и людей, и животных, и леса, но при этом я чувствовала, что все закономерно и вовремя. Это расстраивало меня, но я не испытывала страха, а только начинала сильнее ценить то, что меня окружает.

Я прочитала много всего о внутренних силах, посмотрела прецеденты с людьми, которые открывали в себе необъяснимое, искала я хоть какую-то истину, которая бы объяснила мне часть моих мыслей и поступков. В одном из трудов я увидела совет: отходя ко сну, представить себе место своей силы – место, которое бы отобразило мой внутренний мир. Представляя это место, предлагалось ни о чем не думать, избегать ассоциаций – видеть только то, что придет в голову само, по запросу.

Термин:

Сон (человеческое понимание) – физиологическое состояние, приспособление организма к изменению освещенности, характеризующийся пониженной реакцией на окружающий мир, противоположное бодрости состояние. – Так себе определение, не правда ли?

Я же во снах начала практиковать такие вот переходы в место силы, и знаете что? Я его нашла. Один и тот же сон, в который я проваливаюсь в полном спокойствии, и там я счастлива. Все очень реально, я шагаю по полю с колосьями пшеницы, по тропинке. Справа и слева от меня высотой с полметра плотные колосья пшеницы, моя левая рука касается верхушек колосьев, и они переливаются на солнечном свету.

Я одета в светлое легкое белое платье, на него, так же как и на колосья, падает свет от заходящего за холм солнца. Время – как раз перед закатом, на небе нет ни облачка.

Впереди меня только поле, слева холм, за который заходит огромное солнце и чуть правее от него – всего одно огромное дерево с высокой и густой кроной. Я еще никогда не доходила до самого дерева, всегда я лишь не спеша, наслаждаясь, иду в его сторону, но из того, что происходит дальше, ничего не могу вспомнить.

Мне всегда нравилась эта мысль – а что, если подняться на холм и посмотреть, что за ним? Или обнять дерево во сне. И я снова и снова засыпала, переносилась в это место своей силы и шла по этому полю к дереву, навстречу солнцу.

Глава восемнадцатая

Саундтрек к чтению: Haroinfather – lonely nights

Когда Эстер договорил фразу до конца и произнес слово «сбой», Алистер зажмурился и сам не понял как именно, но трансгрессировал. Он не так быстро пришел в состояние четкой материи человека как могло бы быть – на этот раз это случилось очень медленно и, мало того, еще и постепенно – его образ собирался по кусочкам пикселей и, в течение двух секунд, еще не был устойчивым. Он стоял, черт побери, посреди пшеничного поля. К тому же, он четко почувствовал и услышал человеческое присутствие.

Он вдруг понял, что он оказался в чьем-то сне, поэтому так долго материализовывался. Он понял это, когда увидел девушку, которая в одиночестве шла по полю, трогая ладонями колосья пшеницы. Она шла легко, смотрела перед собой на садящееся солнце, на небо, на поле. Она была в полном контакте с этим полем, с этим небом, с солнцем.

«Как интересно, что она делает?» – Алистер увидел, как девушка подошла к дереву, улыбнулась, приложила к большому стволу ладони и закрыла глаза. Он попытался прочитать ее мысли, но не смог – «Это точно ее сон». – Только во сне материи не могли полностью контролировать людей – процесс перезагрузки данных у каждого игрока проходил по-разному. Интересно было то, что игроки могли видеть очень разное в моменты перезагрузки – как воспоминания, так и будущее, но система очищала почти полностью их разум к моменту пробуждения от воспоминаний о том, что им приснилось, чтобы персонажи не сходили с ума. Алистер мог смотреть все сны и мысли, все происходящее с любым персонажем, если тот бодрствует. Но во сне он мог только наблюдать и повиноваться сюжету – так как во сне персонаж свободен и не мыслит в доступе для кого-то еще. Этот же сон явно отличался тем, что в нем все было слишком ярко и четко. Поле очень сильно напоминало то, на которое Алекс и Алистер когда – то приземлились впервые на Землю. Кстати, за все время нахождения на игровой планете, Алистер так и не побывал снова на том поле, межгалактические существа не привязываются к местам – они существуют вне времени и пространства, не зная эмоций. Но что-то в тот момент засвербило и потянуло в Алистере – ему захотелось вдруг приблизить момент возврата к кораблю, захотелось на то поле. – В этот момент Алистер впервые за все свое существование понял и определил для себя понятие «ностальгия».

Сейчас Алистер наблюдал за девушкой, которая определенно точно общается с деревом посредством тактильного мысленного контакта. Его это поставило в тупик и заинтересовало еще больше, потому что девушку эту он не встречал раньше. Соответственно, она не из высших существ. И еще один вопрос, который его волновал не меньше: почему он трансгрессировал именно сюда, да еще и с такими осложнениями? Алистер расщелкнул свою же память и отмотал до того момента, как они еще находились с Эстером в комнате. Последняя картинка перед трансгрессией – яркий свет и озарение всей комнаты. Потом много кадров процесса трансгрессии и пикселизация образа, хотя стоп… Что это за звук между картинок… Алистер услышал отчетливое «Приходи!»

Могло ли быть так, что эта девчонка сама его сюда призвала? Да что передо мной за создание? Внешне – среднестатистический человек с явным сбоем во сне. Покидать Алистер сон самостоятельно не стал – при таком вмешательстве последствия могут быть разными, вплоть до потери здоровенного куска памяти, что у Алистера, что у человека (если это все же человек), поэтому лучше дожить этот сон вместе с ней, и потом уже расщелкнуть ее внутри симуляции. А пока что Алистер решил подлететь ближе и как следует рассмотреть создание.

Создание было среднего роста, физически сложено в стандартной пропорции человека женского пола. Темно русые волосы ниже лопаток, прямые и очень блестящие, в тандеме с солнцем они выглядели головокружительно блестящими, а в тандеме с ветром красиво струились словно в замедленном кадре. Создание обладало премилой улыбкой и пушистыми ресницами, длинные пальцы рук расположились прямо на коре дерева и замерли. Из всей мыслимой одежды на планете Земля создание видело себя в сновидении в невесомой белой ткани, создающей не менее красивый струящийся эффект в тандеме с тем же ветром.

Солнце мягко падало на руки и плечи создания и поэтому казалось, что кожа создания сияет и переливается мелкими блестками. Из звуков в сновидении не было ничего. Только картинка в полной тишине, невозможно глубокой, словно в космосе.

Эта полная гармония для космического существа – отсутствие звуков и полнота красок – напомнила Алистеру его привычное место обитания – межпланетный путь. Он такой же: в абсолютной тишине ты передвигаешься со скоростью равной 50000000 км в час по тропинке, знакомой только потому, что ты проделывал этот путь нескончаемое количество раз. Ты помнишь каждый угол и каждый поворот, каждый миг своего пути, хотя он виден тебе только иногда, когда появляется космическая пыльца.

«Удивительно красиво для человеческого сна», – промелькнула мысль Алистера, и взгляд его устремился на холм, за который заходило Солнце. Его вдруг осенило: «Солнце так близко к планете, оно слишком больших размеров для того, чтобы считать, что мы на Земле. Где мы, что за планета? Меркурий? Да нет, не он, но тогда где?»

Создание вдруг пошевелилось, девушка убрала руки от дерева, сложила их вместе и, улыбнувшись дереву, поклонилось, едва опустив голову с корпусом тела, потом повернулась направо и пошла в сторону холма. Поднимаясь на холм легко, будто летя над ним, без всяких усилий, она за несколько секунд достигла его вершины. Алистер все это время наблюдал пристально за тем, что же она собирается делать дальше, – на холме граница сна, и он это чувствовал. Вдруг она обернулась, посмотрела прямо на Алистера, улыбнулась, подмигнула ему и… трансгрессировала так же, как он пришел сюда.

Нет, он не мог ошибиться – только что создание обнаружило его, невидимую материю, поздоровалось с ним, превратилось в пиксели на вершине холма прямо перед солнечным закатом, и трансгрессировало.

Последнее, что подумал Алистер, прежде чем вылететь из сна создания: «А сон ли это вообще?»

Глава девятнадцатая

Саундтрек к чтению: Vestige – Goodbye

СССР вел ужесточенную борьбу с нацистскими войсками, постепенно «выбрасывая» врага за «воротник», за пределы каждой своей даже самой малой части, в суровейших условиях.

Когда Алекс принял решение отправиться на миссию в качестве человека, а не материи, он не предполагал, какие сложности и помехи встанут на пути в Россию (тогда – еще Советский Союз). Помимо того, что он еле добрался и дико измотал физическое тело Вейгера, не готовое, как оказалось, к дальним путешествиям, его долго не хотели выпускать из страны, люди злились на него, ругались с ним, останавливали, перевозили его из участка в участок, даже объявили его врагом общества. Но во все эти детали Алекс не вникал, он считывал их мысли, находил простейший план побега и тут же исчезал прямо у них из под носа. До последнего он старательно пытался выполнить поездку без всяких дополнительных возможностей, в конце концов, сделал вывод о том, что он теряет время, а кто знает, что за обстановка в СССР – оно может быть и драгоценным, и трансгрессировал без всякой подготовки в страну, которая тут же его обескуражила.

Первым, что Алекс увидел, как нельзя кстати – было огромное негативное энергетическое поле на все небесное полотно. – Это значило только одно. Правитель этой страны – очень прокаченный персонаж, владелец которого где-то во Вселенной усердно играет онлайн уже не первый земной год. Он сумел создать над страной купол из энергетических нитей, и сплетенное им одеяло плотно накрывает и укутывает всех персонажей от прочих энергий. Алексу, как высокой материи, сразу стало дискомфортно – его сдавливало воздействие этой энергии на его, космическую.

Уровень напряжения и истощения персонажей, живших на этой территории, также поставил в ступор. Он перемещался в атмосфере и видел одно сплошное рыжее облако из миллионов ярко-оранжевых ярлычков. Попадались, конечно, и зеленоватые участки, но очень редко. Так что, в основном, территория СССР сверху напоминала редко веснушчатый зелеными веснушками апельсин.

1944 год для территории СССР – год определенного переворота и изменения, именно здесь появлялись самые ожесточенные игроки. Они поражали своей энергией на последних остатках сил и готовностью погибнуть. Самый жестокий враг – враг, который не боится потери существования. Им действительно не было равных, и нужно было понять, почему.

Алекс приблизился к поверхности страны ниже и, наконец, спустился на одну из улиц Москвы. Ему следовало бы сразу приступить к поиску человеческого тела, которое он займет, но он не стал этого делать, а сразу мутировал в Вейгера.

Первое, что он сделал в теле человека на территории СССР, – зашел в магазин – на вывеске над входной дверью так и было написано на русском языке: «МАГАЗИН». На полках совсем ничего не было, но за прилавком стояла премилая женщина крупного телосложения с абсолютно добрыми глазами, несвойственными ей-то, с оранжевым ярлычком над головой. Он расщелкнул ее потребности и тут же понял, что она очень давно не ела, толком не спала и ужасно расстроена, потому что давно ни с кем не разговаривала, – «как же все-таки зависимы люди от общения. Сам процесс коммуникации хоть с кем-то живым так легко доводит их до оранжевого ярлычка».

Цветовая градация ярлычков была следующей:

Сияющий серебряный – абсолютное счастье и полнота во всем, от питания и здоровья до той самой «любви», не понятной космическим созданиям;

Насыщенно – яркий зеленый – полное состояние безпотребности – всем довольный персонаж;

Светло-салатовый – состояние стабильное, но требует немедленного вмешательства, потребности на исходе;

Желтый – более пяти потребностей больше середины опустошены – СРОЧНО К НАПОЛНЕНИЮ;

Оранжевый ярлычок – критическое состояние человеческого тела, фактически без пяти минут утиль;

Красный – на грани смерти, едва живой, абсолютно опустошенный от сил персонаж.

Так вот, Галина Петровна была в критическом состоянии, за эту секунду с порога Алекс сумел услышать все поясняющие это состояние мысли женщины: «Как там мой Алеша? Жив ли мой сынок? А Коля… Колечка? Кто-то зашел в дверь, может быть, это они?»

Действительно, когда Алекс зашел он сразу же уперся в тревожный, полный надежды взгляд Галины. Прочитав все мысли Галины за сутки, Алекс сразу же сохранил себе на внутреннюю память вполне сносный словарный запах русского языка. Он спокойно подошел к женщине и спросил:

– Я очень голоден, нельзя ли у вас попросить еды?

Галина Петровна опешила сразу от нескольких моментов: во-первых, она сразу угадала в Алексе «врага народа».

Термин:

Враг народа – это название лица вне закона и подлежащего безусловному уничтожению.

Галине Петровне сразу стало понятно, что перед ней иностранный шпион. Человек был слишком хорошо и чисто одет – да еще и в странную одежду, которой раньше она никогда ни на ком не видела, в – третьих, ни один нормальный советский мужик сейчас не приходит к ней и не просит еды без талона, только если за водкой. Но всех, кто к ней заходит, она знает в лицо – а этот не фронтовой, без формы и слишком уж чистый, лощеный.

Она всматривалась в его лицо, но не могла понять, откуда он здесь. Алекс прочитал сразу все немногочисленные мысли, которые были в голове женщины:

«Одежда. У меня странная одежда, она думает, что я опасен. Что еще… так-так, я не солдат. Они здесь не ходят за едой в магазины, талоны, Сталин, ЧК, что? Нет, только не донос, это все испортит, гражданка, к тому же, еды в этом магазине не было», – Алекс осознал за несколько секунд все свои промахи, и понял, что нужно делать. Он громко воскликнул:

– Ого! Это же товарищ Сталин! – Алекс сделал удивленные глаза, резко выставил руку вперед указал пальцем куда-то за спину продавщицы.

Конечно, никакого Сталина за спиной Галины не было, но она тут же напугано попыталась развернуть свой пышный корпус в ту сторону, куда указал шпион, но тучное телосложение не дало ей этого сделать, и Галина плюхнулась со всего размаха на пол прямо за прилавок на свою задницу размера «XXXL».

Алексу только этого и было нужно, чтобы улизнуть, испарившись в воздухе всего за мгновение.

Глава двадцатая

Саундтрек к чтению: Night Lovell – Please don’t go

Все было словно в замедленной съемке – но внутри Гитлера кипело все – и кровь, и мысли. Его мозг разогнался вместе с гневом до своего апогея: все вдруг сложилось для него в одну целостную картину – и все эти предательские лица теперь мельтешили в его сознании.

Гнев говорил: Как они посмели?

Сердце разрывалось: Ева!

Она пришла в голову, ворвалась в мысли и спасла его. Как именно это возможно, его не интересовало. Ему и ранее приходили в голову громкие голоса, но они были другими, это были мужские голоса, и они диктовали ему свои правила. А сегодня – Ева и странный диалог, предупредивший его спасение. Все к лучшему, в любом случае.