Лестница в небо, или Рассказ очевидца

– Он даже могилу себе присмотрел, – произнес я, а Иван добавил:

– Сейчас немного подровняем и все будет в порядке.

Он стал рыть землю, а я подумал:

– Опять чудеса и опять со мной. Не поверят же!..

С первыми лучами солнца мы похоронили Дмитрия. На холмик мы поставили крест из сухих веток, а из камешков, выложили его имя.

Здесь у его могилы мы поклялись отомстить за него.

Потом Валерий рассказал, как они добрались до федералов. Как в этом им помогли местные жители и, как он вернулся в родной город.

Валерий заканчивал свой рассказ, а я подумал:

– Повидал парень на своем веку…

* * *

Когда взошло солнце, Валерий спросил меня:

– Ну, что устал? Я ведь предупреждал, что рассказ будет долгим.

Я возразил ему и сделал ему комплимент:

– Очень интересно, и рассказываешь ты здорово, как писатель.

– Какой из меня писатель? – Ухмыльнулся он, а я спросил:

– А, что дальше было?

– А, что дальше? – Ответил Валерий. – Вернулся домой, а там старая песня; на работу не устроиться, паспорт получить проблема и куда не плюнь одни заморочки. Вернулся к старому – вокзалы, переходы и подвалы. Но и тогда, Витя, я все еще мечтал. Мечтал о лучшей жизни, о встречи с друзьями и, что когда-нибудь напишу роман о любви.

– А любви? – Удивился я.

– Да, о любви! На ней все держится, Витя.

Я согласился, но все же спросил:

– А почему не о своей жизни?

– А, что в ней хорошего? Давай, Витя, я закончу свою историю.

Я не стал ему возражать, а он продолжил:

– Но должен признаться тебе, Витек, что наряду с этими красивыми мечтами, была и еще одна. Я мечтал отомстить за Дмитрия и за всех нас этим убийцам. Как это сделать я не знал, но оставался верен своей клятве. К тому времени умер мой дружок Ваня. Последнее время он сильно болел, а тут еще кто-то побил его в подворотне, в общем не стало Ивана. Перед смертью он напомнил мне о клятве и сказал, что не сильно обидеться, если я передумаю. Но я был верен себе и решил, что заработаю деньги и поеду в Чечню. Как и когда это получиться я даже не представлял. Но я не терял надежды и мне повезло.

Мои друзья по несчастью нашли работу за городом.

Одному из «новых русских» мы благоустраивали дачу. Работа для меня была знакомой, и я быстро вписался в коллектив шабашников. Мы корчевали старые деревья, выносили мусор, копали землю и помогали строителям. Платили нам мало, но регулярно. Кормёжка была хорошей, да, и не перерабатывались мы, если честно. Было время и отдохнуть, и в город сходить, и до девчонок сбегать.

Наш хозяин Миша – бизнесмен, а проще бандит, не обижал нас.

Бывало, когда выпьет и водочки нальет, и деньжат подкинет, а мы за это слушали его байки о зоне и братве. К нему частенько наведывались гости с Кавказа и эти люди нам очень не нравились. Мы расходились по усадьбе кто куда, так как вели они себя очень бесцеремонно. Кавказцы частенько приставали к нам, чтобы лишний раз оскорбить или ударить одного из нас. Михаил на это смотрел сквозь пальцы и только улыбался своим гостям. Поведение этих людей напоминало мне Чечню и когда я узнал, что Шамиль – главарь этой группировки чеченец, во мне вспыхнула ненависть с былой силой. Сразу вспомнились былые обиды и унижения и страшная гибель Дмитрия. При появлении этих гостей я старался уходить подальше в сад, так как скрывать свою неприязнь к этим людям мне было очень трудно.

Но раздражали они не только нас батраков, раздражали они и огромного пса – среднеазиатскую овчарку по кличке «Карай». С появлением кавказцев, всегда спокойный и дружелюбный пес, вдруг начинал нервничать и лаять на гостей. Жена Михаила – Галина, гордая и красивая казачка, тоже была не в восторге от визитеров, она смело делала им замечания, когда те позволяли себе излишние вольности в поведении. Как правило, она уезжала из дома, когда появлялись эти непрошенные гости, обижая тем самым Шамиля своей негостеприимностью. Из-за этого у них с мужем частенько получались ссоры, но Галя была верна себе и смело отстаивала свою точку зрения.

Но вот как-то получилось так, что Миши не было дома и приехал Шамиль со своей свитой. Галя, заметив гостей выругалась и, не сказав нам ни слова, ушла в дом. Мы были в замешательстве, за воротами томились гости, а команды впустить от хозяйки не последовало.

Открыть ворота мы не решались, а кавказцы громко барабанили по забору. Возня у ворот продолжалось и после угрожающих выкриков гостей, Алексич – худощавый белорус, пошел открывать калитку. Едва он это сделал, как тут же получил оплеуху от первого вошедшего гостя. Двор наполнился кавказцами во главе с Шамилем. Они были недовольны таким приемом и поскольку во дворе кроме нас никого не было, свой гнев они обрушили на нас.

– Ты чего здесь хозяйничаешь? – Крикнула Галина с крыльца, заметив, как один из свиты Шамиля воспитывал белоруса.

– Так нет никого, – ответил ей Шамиль, улыбаясь своими золотыми зубами, – вот и приходиться воспитывать твоих недоумков. Совсем псы нюх потеряли – своих не признают…

– Свои все дома, – дерзко ответила ему хозяйка дома.

Шамилю ответ не понравился, но он, проглотив обиду спросил:

– А, где Миха?

– Нет его. Уехал!

– А говоришь все дома. Нехорошо обманывать старших, – упрекнул он Галину и, не убирая улыбки с лица, продолжил:

– А куда поехал твой муженёк?

– Сказал, что в порт.

– В порт? – Переспросил он и задумался. – В порт это хорошо!

Шамиль подозвал к себе одного из свиты и что-то ему сказал на своем языке. Кавказцы вскоре ушли, а во дворе остались двое, Шамиль и его телохранитель Махмуд.

– И, что это значит? – Спросила Галина, а Шамиль ответил:

– Это значит, что Миху будем ждать вместе – готовь стол!

– Да пошел ты, – выругалась хозяйка и шагнула к двери.

Шамиль поймал ее за руку и сказал:

– Нехорошо гостей встречаешь, женщина.

– А я тебя в гости не приглашала.

Галя освободила руку и ушла в дом.

– А ты пригласи, не пожалеешь! – Крикнул он ей вслед.

Все это время во дворе лаяла собака и это сильно раздражало гостей. Шамиль выругался и что-то сказал своему телохранителю.

Тот в свою очередь обратился к белорусу:

– Успокой собаку, а вы все – работать!

Мы переглянулись, а бригадир Коля ответил:

– А мы и так на работе…

Тут же он получил удар в челюсть и потерял сознание.

Пес рванулся на цепи и громко облаял гостей.

– Успокой собаку, застрелю! – Крикнул гость и достал пистолет.

Алексич повис на шее у пса, прикрывая ее пасть своими ладонями. Остальные, побросав инструменты, приводили Николая в чувства, посматривая на грозного телохранителя.

Я стоял тут же, сжимая черенок лопаты в своей руке.

– А ты чего пялишься? – Рыкнул на меня телохранитель. – Тебя, что не касается? Я сказал работать!

Кавказец входил в раж. Но я не дрогнул и продолжал смотреть на него, сжимая лопату. Как же я тогда жалел, что в руке у меня не оказалось ни «Колоша», ни «Макара». Ситуация быстро накалялась и неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не голос Шамиля.

Увидев Галю, он произнес:

– А вот и хозяйка! Ты куда, красивая?

Галина молча прошла в гараж и села в машину. Но автомобиль, покрутив стартером, не завелся и Шамиль пошутил:

– Это судьба! Оставайся, посидим, поговорим…

– Не о чем мне с тобой разговаривать. – Огрызнулась Галя и открыла капот автомобиля.

– А она мне нравится, – сказал Шамиль и направился к гаражу.

– Я помогу женщине, а ты, Махмуд, присмотри за этими.

Кавказец кивнул головой, а у меня закипела кровь.

– И здесь Махмуд!..

Я сделал шаг вперед, а телохранитель произнес:

– Стой, где стоишь!

Он наставил на меня пистолет и предупредил:

– Даже не думай!

Я остановился, а в гараже продолжалась борьба. Галина просила о помощи, а Шамиль ругался и угрожал непокорной женщине.

– Мужики! Мужики, помогите! – Доносилось из гаража, а из рук Алексича вдруг выскочила овчарка.

Телохранитель выстрелил из пистолета и промахнувшись в собаку, попал в бедного белоруса. Собака была уже в гараже, когда я заметил, как Алексич упал замертво, с расстегнутым ошейником. С размаху я ударил Махмуда лопатой. Удар получился настолько сильным, что меня развернуло на триста шестьдесят градусов. Протерев лицо от крови, я увидел, как обезглавленное тело кавказца, дергалось на земле. Его рука продолжала беспорядочно палить из пистолета, а голова, откатившись от туловища, показала нам свои золотые зубы.

Выстрелы прекратились, а из гаража вышел Карай. Он вразвалочку подошел к Алексичу и лизнул его мертвое лицо. Покрутившись на месте, он лег у ног белоруса и тяжело вздохнул. Скрипнула дверь гаража, и мы увидели свою хозяйку. Одежда на ней была разорвана, волосы взлохмачены, а ее красивое лицо было в крови.

Сделав два шага по двору, Галина остановилась и сказала:

– Однако впечатляет!..

Все смотрели на нее, а она хладнокровно продолжила:

– Трупы надо закопать в саду. В гараже еще один…

Мы стояли, как вкопанные, не решаясь двинуться с места, а хозяйка, повысив голос, строго приказала:

– Давайте, пошевеливайтесь! Скоро остальные приедут!

От этих слов все разбежались кто куда и только я оставался стоять на месте, прижимая к себе лопату.

– Эх, вы, мужики, мужики? – Произнесла Галина и, махнув рукой, направилась к дому.

На полпути она остановилась и, посмотрев на меня, спросила:

– Ну, а, ты, чего не побежал?

Я пожал плечами и, не отпуская лопаты, промолчал.

Галина подошла ко мне и предложила:

– Тогда пошли со мной – поможешь.

Я последовал за ней, поражаясь ее самообладанию.

У порога она остановилась и, глядя на меня, улыбнулась.

– Лопату-то оставь, Макемота!

Я и вправду походил на какого-то дикаря. Полуголый, в рваной одежде и с окровавленной лопатой в руке…

Я слушал Валерия и припоминал этот случай.

Тогда он много шума наделал в городе.

Перебивая рассказчика, я спросил:

– Валера, а это случилось не в Синявской?

– Не помню я уже, – ответил он, а я поспешил продолжить:

– Помню я этот случай. И Миху твоего я знал, и Галину. Она теперь в Ростове – бизнес леди. А эту бойню Артур тогда взял на себя, чтобы поднять свой авторитет. Правда, он тоже приложил усилия, чтобы поставить кавказцев на место, но толчком для этого послужило ваше восстание. Значит это ты там разгром устроил? Ну, ты даешь, Валерка! Извини, что перебил, просто случай больно интересный.

Валерий ухмыльнулся моему определению и повторил:

– Интересный говоришь? Ну, да. Обхохочешься…

Он еще раз ухмыльнулся и продолжил свой рассказ:

– А, дальше, я поехал к другу в Астрахань. Деньги у меня были – Галина дала, да и покойничков я обшмонал – не пропадать же добру?

– А не побрезговал? – Спросил я.

– Нет. Не до этого было, да и деньги были нужны.

– Постой! – Опять перебил я его.

– А, как же Чечня?

– А не было никакой Чечни. Не доехал я до нее.

– А говорили, что ты и на второй чеченской успел побывать.

– Говорят, Витя, что кур доят, а они яйца несут, – пошутил он.

– Ну, а все-таки?..

– Ну, а если все-таки, – передразнил он меня, – тогда слушай.

Он поменял позу и как-то поменялся в лице.

Улыбнувшись земной улыбкой, он продолжил свой рассказ.

– У Сереги я побыл совсем немного. Не такой я представлял нашу встречу. Ну, да ладно! Подумал я, подумал и взял билет до Моздока, хотя если честно ехать в Чечню не хотелось. В вагоне подсел ко мне батюшка, молодой, а уже в сане священника. Ехал он на Кавказ храм восстанавливать. Разговорились мы с ним и я узнал, что священник этот в прошлом офицер спецназа, и тоже побывал на войне. Ну, я ему и рассказал всю свою жизнь, как на духу. В общем исповедовался.

Выслушал он меня и сказал:

– Человек ты непростой, можно сказать – счастливый.

Помниться я еще ухмыльнулся тогда, а он пояснил:

– Не каждому являются Ангелы, как тебе.

– А теперь скажи мне, Валерий, куда ты едешь? – Спрашивал он. -На войну? Опять убивать? Ты скажешь клятва и все такое? Так ты же отомстил за друга, и казнил бандита. Так, что тебе еще надо? Вот, что я тебе скажу. Хватит смертей. Возвращайся домой и живи с миром. Грехи я тебе, конечно, отпущу, но судить тебя будет Бог…

Много он мне рассказал и о Боге, и о жизни, и о нас смертных. Послушал я его, подумал и вышел на следующей станции, не доехав до места назначения. Обратно я добирался долго, потому что все свои сбережения отдал отцу Серафиму на восстановление храма.

Вот такая история, Витя. А, как все закончилось – ты, наверное, и сам знаешь. После своего путешествия я заболел. Сильно болело в груди и под лопаткой. Мужики меня перетащили на место, где потеплее, там я и закончил свою жизнь. Умер я во сне. Я даже не понял, что и как. Странно было – ничего не болит, не тревожит и есть не хочется.

Валерий улыбнулся и спросил:

– Не притомил я тебя своими байками?

– Ты что, Валерка? – Ответил я. – У тебя не жизнь, а повесть. Ты и вправду счастливый. А вот я никогда не встречал своего Ангела.

Я посмотрел вверх и замолчал.

– Не горюй, Виктор. Прилетит твой Ангел. Обязательно прилетит! – Успокаивал меня Валерий, а я произнес:

– Скорей бы!..

Вместо эпилога

Совсем другим я представлял подъем по небесной лестнице.

Двигаться по ней было нелегко, и я ощущал каждый шаг. После тысячи я сбился и перестал считать ступени. Рядом со мной было много таких, как я и мы шли молча, размышляя каждый о своем. Поднимаясь по лестнице, наши ряды редели. Кто-то, натыкаясь на невидимую преграду, останавливался и ожидал своей участи. Остальные продолжали идти дальше, минуя небольшие площадки по пути следования. Рядом с нами пролетали небольшие облака похожие на воздушные шары и каждый из нас знал, что чистые детские души идут вне очереди. Лестнице не было конца, но мы без устали поднимались все выше и выше, становясь с каждым шагом ближе к Богу. Я заметил, что лестница по мере продвижения сужалась, а площадки на пролетах становились шире и больше. На одной из них я увидел красный куст.

Он поманил меня своей листвой, и я приблизился к нему.

Ожидая развязки, я замер, а чей-то голос сказал:

– Вот и пришли, Виктор! Еще немного. Все!..

Часть вторая

По ту сторону жизни.

«Если бы люди видели, кто нас

окружает, они бы сошли с ума».

Св. Иоанн Кронштадтский.

Пролог

Я стоял на площадке небесной лестницы и не знал, как поступить дальше. Где-то далеко звучала музыка, и ее трубные звуки напоминали мне игру органа. Потом вдруг площадка оторвалась от основания и поплыла по небу. Лестница исчезла и превратилась в длинное облако, а я оказался один на небольшом островке посередине Вселенной. Мне стало немного жутко, когда я заметил, что звезд на небе не было, не видно было и земли. Меня окружала холодная темнота и только красный куст светился, издавая неземной аромат.

Невольно я приблизился к нему, а он, раскачивая ветвями, приветствовал меня своей необычной листвой. При касании друг о друга, они не только издавали звуки, но и освещали растение. Куст был в ореоле света. Его листья горели красным светом, а искры от них разлетались по сторонам, образовывая серебристую ауру.

Куст стал на много больше, чем казался вначале. Высокий и раскидистый, он раскачивал ветвями и манил меня к себе. Я коснулся его листвы и почувствовал тепло. Оно исходило от куда-то из глубины. Там за ветвями что-то светилось, издавая звуки музыки. Раздвинув ветки, я шагнул вперед. Листва зазвенела колокольчиками и забросала меня серебристым туманом. Рядом, в метре от меня, ярким пламенем горел удивительный шар. Он не обжигал листву и грел маленьким солнцем. Я сделав шаг навстречу, вошел в светящееся пространство…

* * *

Я шел по широкому и светлому проходу, похожему на туннель. Он был украшен арками, колоннами и большими круглыми окнами. Под ногами стелился легкий туман, а стены и потолок блестели маленькими кристаллами, будто инеем. Было свежо и даже прохладно.

Я заметил, что за окнами было темно и подумал:

– Ночь…

– Какая ночь? – Ухмыльнулся я, минуя очередную арку.

Рассматривая необычное помещение, я не спеша продвигался вперед. Все здесь было красиво и удивительно. Стены были украшены замысловатыми узорами, в которых я находил силуэты людей, животных и птиц. Высокие и сильные колонны походили на стволы деревьев, но они были белыми, как и все кругом. Впереди перед очередной аркой я заметил большое зеркало, которое держалось на прозрачной опоре. Подойдя к нему, я увидел свое отражение и удивился, так как за все мое пребывание в этом мире, со мной ничего подобного не случалось. И там на земле, я тоже не смог заметить его ни в одном предмете, что было способно отобразить мой образ. Его просто не было…

Здесь, в этом полупрозрачном зеркале я увидел, что был таким же, как и на земле в прошлой жизни. Ну может быть немного бледней и немного моложе. Удивляла странная одежда, в которую я был облечен. Длинная светлая рубашка, похожая на рясу, свисала до самых пят. Обуви на ногах не было, я был босым. Я удивился увиденному, так как совсем недавно, поднимаясь по лестнице, видел на себе туфли.

– Значит так надо, – подумал я и продолжил свой путь.

Скоро я заметил, что за окнами посветлело и туман под ногами стал таять. Туннель расширился, а пространство между арок превратилось в большие залы. Окна заметно увеличились и поменяли форму. Вытянувшись эллипсом, они теперь больше напоминали аркаду. Потолок же стал значительно выше и прозрачней.

Минуя очередную арку, я попал в большой зал, наполненный солнечным светом. С каждым моим шагом он преображался. Вместо холодных колонн появились стволы экзотических деревьев, а большие белые арки заросли виноградом и расцвели красными цветами.

Все кругом благоухало, все наполнилось цветом и ароматом. Под ногами у меня зеленела трава, и она была влажной после росы.

Перейдя ручей по небольшому мостику, я увидел дверь.

Она была в ореоле яркого света. И поскольку стены отсутствовали, казалось, что она висела в воздухе. Золотая, она была отделана драгоценными камнями и светилось в разноцветье. Я направился к ней, но скоро заметил, что не приблизился к ней ни на метр. Она будто удалялась от меня с каждым сделанным шагом. Повторив попытку, я ухмыльнулся и присел на лавочку, чтобы осмотреться.

Великолепный сад окружал меня красивыми деревьями и цветами. Аллеи делили его на зеленые части, на которых из-под земли били фонтаны, образовывая голубые озера и ручьи. Необыкновенное пение птиц заставило меня взглянуть вверх и там, за кронами деревьев, я увидел большое и голубое небо.