– Ну, – спросил Холден, обращаясь к экрану, – а вы кто такие, черт вас возьми?
Глава 8. Миллер
– Земля и Марс живут за счет агрессии против Пояса. В нашей слабости – их сила, – говорила женщина в маске с экрана терминала. Рассеченный круг АВП колыхался за ее спиной, словно был нарисован на простыне. – Не бойтесь их. Они сильны только вашим страхом.
– Ну да, и еще сотней с чем-то боевых кораблей, – вставил Хэвлок.
– Я слыхал, – ухмыльнулся в ответ Миллер, – что стоит хлопнуть в ладоши и сказать «верую», чтобы они в вас не попали.
– Надо будет как-нибудь попробовать.
– Мы должны восстать! – Голос женщины стал пронзительным. – Должны взять судьбу в свои руки, пока ею не распорядились за нас! Помните «Кентербери»!
Миллер закрыл монитор и откинулся на спинку стула. На станции сменялась вахта, гудели голоса уходящих и заступающих на дежурство копов. К запаху свежего кофе примешивался сигаретный дымок.
– Таких, как она, около дюжины, – заговорил Хэвлок, кивая на погасший экран, – но эта – моя любимица. Готов поклясться, у нее временами пена на губах выступает.
– Сколько новых файлов? – спросил Миллер.
Напарник пожал плечами.
– Две-три сотни. – Хэвлок затянулся. Он опять начал курить. – Каждые несколько часов появляются новые. Они не сидят на месте. То вещают по радио, то забрасывают файлы в общую сеть. В припортовом кабаке Орлан наткнулась на парня, который раздавал видеодиски как листовки.
– Взяли?
– Нет, – равнодушно ответил Хэвлок.
Неделя прошла с тех пор, как Холден, самозваный мученик, гордо заявил, что он и его команда намерены побеседовать с марсианским флотом, а не просто обосраться и получить, что им причитается. Запись гибели «Кентербери» разошлась повсюду, на каждом углу кипели споры. Реальная ли эта запись или явный монтаж? Действительно ли торпеды были атомными, или обычное пиратское оружие случайно разбило двигатель, или же все это вообще фальшивка, старые файлы, раскопанные и выброшенные в эфир, чтобы скрыть настоящую причину гибели корабля?
Волнения три дня подряд вспыхивали то там, то здесь, как угли, достаточно горячие, чтобы разгореться от малейшего дуновения. Офисы администрации работали при усиленной охране, но все же работали. Порт приотстал, но теперь нагонял упущенное. Ублюдок, подстреленный по приказу Миллера, наращивал новые колени в тюремной больнице «Звездной Спирали», писал жалобы на Миллера и готовился к суду за убийство.
Со склада в пятнадцатом секторе пропало шестьсот кубометров азота. Избили и заперли в кладовке шлюху без лицензии: как только она закончила давать показания против участников нападения, ее арестовали. Поймали мальчишек, разбивавших камеры наблюдения на шестом уровне. Если не вглядываться, все шло как обычно.
Если не вглядываться.
Когда Миллер начинал работать в отделе по расследованию убийств, его поражало неестественное спокойствие родных каждой жертвы. Люди, только что потерявшие жен, мужей, детей и любовников, люди, чьи жизни были выжжены насилием, чаще всего спокойно угощали следователя чаем и отвечали на вопросы, старались получше принять полицейских. Сторонний наблюдатель решил бы, что с ними все в порядке. Только по тому, как обдуманно они держались, по взгляду, фокусировавшемуся с едва уловимой задержкой, Миллер видел, как глубока рана.
Станция Церера держалась обдуманно. И фокусировала взгляд с чуть заметной задержкой. Добропорядочные граждане – кладовщики, ремонтные рабочие, компьютерные техники – в вагоне «трубы» сторонились его, словно мелкие уголовники. С приближением Миллера разговоры замирали. На станции нарастало ощущение осадного положения. Еще месяц назад Миллер и Хэвлок, Кобб, Рихтер и прочие были надежной рукой закона. Теперь в них видели наемную охрану земной корпорации.
Разница была тонкой, но глубокой. Из-за нее ему хотелось вытянуться в высоту, телом доказать, что он астер. Что он свой. Ему хотелось вернуть доброе мнение людей. Может быть, позволить шайке виртуальных пропагандистов отделаться предупреждением.
Это было неразумное желание.
– Что у нас там? – спросил Миллер.
– Два ограбления – похоже, одной компании работа, – доложил Хэвлок. – Надо еще подбить рапорт о том внутреннем споре на прошлой неделе. Жалоба от консорциума «Наканеш Импорт» довольно серьезная, но Шаддид потолковала насчет нее с «Дайсон и Патель», так что, возможно, там все кончится миром.
– Так ты хочешь…
Хэвлок уставился куда-то вверх, чтобы скрыть, что прячет взгляд. Он проделывал эту штуку много чаще с тех пор, как дела пошли вразнос.
– Рапорт действительно надо сдать, – сказал он. – И не только этот. Есть три или четыре дела, которые не закрыты лишь потому, что осталось еще расставить точки над «i».
– Ага, – кивнул Миллер.
С тех пор как начались беспорядки, он видел, что в баре Хэвлока обслуживают в последнюю очередь. Он видел, как другие копы, начиная с Шаддид, норовили заверить Миллера, что он-то хороший парень, безмолвно извиняясь за то, что поставили его в одну упряжку с землянином. И видел, что Хэвлок тоже это видит.
Вот почему Миллеру хотелось его прикрыть, дать ему возможность спокойно отсидеться за бумажной работой, попивая кофеек. Помочь сделать вид, будто его не презирают за то, что он вырос в условиях гравитации.
Это желание тоже относилось к неразумным.
– А как твое ерундовое дельце? – спросил Хэвлок.
– Что?
Хэвлок взял со стола папку.
– Дело Джули Мао. Ну, с похищением. Дополнительная работа.
Миллер кивнул и потер глаза. Кто-то у входа на станцию завопил. Кто-то другой рассмеялся.
– А, нет, – сказал Миллер, – я за него и не брался.
Хэвлок ухмыльнулся и протянул папку. Миллер принял ее и открыл. Восемнадцатилетняя девушка улыбнулась ему безупречной улыбкой.
– Не хочется сваливать на тебя всю писанину, – сказал Миллер.
– Это ведь не ты не хочешь допускать меня к этому делу. Таков приказ Шаддид. И в любом случае… это тоже бумажная работа. Убитых нет. Если чувствуешь себя виноватым, можешь угостить меня пивком после дежурства.
Миллер постучал ребром папки по углу стола, подбивая листки.
– Хорошо, – сказал он. – Займусь ерундой. Вернусь к ланчу, разберусь с писаниной, чтобы начальство не слишком бранилось.
– Я буду здесь, – сказал Хэвлок и, когда Миллер уже встал, добавил: – Слушай, не хотел говорить, пока не уверен, но иначе ты услышишь от других…
– Просишь о переводе? – понял Миллер.
– Угу. Поболтал кое с кем из заезжих ребят, подписавших контракт с «Протогеном». Говорят, на Ганимеде нужен новый старший следователь. Я и подумал… – Хэвлок пожал плечами.
– Хорошее место, – сказал Миллер.
– Просто хотелось туда, где можно видеть небо, хоть через купол, – объяснил Хэвлок, и вся показная мужественность полицейского не скрыла тоски в его голосе.
– Хорошее место, – повторил Миллер.
* * *
Нора Джульетты Андромеды Мао располагалась на девятом уровне четырнадцатислойного туннеля близ порта. Ветви огромной развилки к концам расширялись на добрых полкилометра, а у слияния едва пропускали стандартную «трубу»: старинное устройство одного из дюжины хранилищ реакторной массы тех времен, когда астероид еще не приобрел искусственной гравитации. Теперь в его стенах пробурили тысячи дешевых нор – по сотне на каждом уровне, все прямые, как пистолетные дула. На улицах-террасах играли ребятишки, орали и хохотали невесть над чем. Снизу кто-то запустил воздушного змея, пользуясь постоянным ровным потоком воздуха: ромб из яркого майлара раскачивался и вздрагивал в мельчайших завихрениях. Миллер сверил адрес на терминале с номером на стене. 5151-1. Дом, милый дом бедной богачки.
