Она содрала обертку, а тем временем Амос, поднявшись по трапу, занял место рядом с нею. Его комбинезон засалился до блеска. Как и у остальных: три дня в тесном челноке не способствовали соблюдению личной гигиены. Холден поднял руку и с отвращением поскреб в жирных волосах. На «Рыцаре» не было места для душа, а в раковины, приспособленные к невесомости, голову не засунешь. Амос решил проблему с мытьем волос, сбрив их подчистую. Теперь его лысину окружало кольцо щетины. Наоми каким-то образом умудрилась сохранить волосы блестящими и не особенно жирными. Холден хотел бы знать, как ей это удалось.
– Дай и мне пожевать, старпом, – попросил Амос.
– Капитан, – поправила Наоми.
Холден бросил плитку и ему. Амос подхватил ее и с отвращением уставился на длинный узкий пакетик.
– Черт подери, босс, я отдал бы левый орешек за еду, что не походила бы на какашку. – Он стукнул своим брикетом о плитку Наоми – будто чокнулся рюмками.
– Скажи лучше, как у нас с водой, – сказал Холден.
– Ну, я весь день ползал между обшивками. Закрепил всюду, где можно было, а где нельзя – наляпал эпоксидки, так что мы больше не подтекаем.
– И все равно воды в обрез, Джим, – вмешалась Наоми. – Система переработки на «Рыцаре» дерьмовая. Никто не думал, что понадобится две недели превращать отходы пяти человек во что-нибудь съедобное.
– В обрез – не так страшно. Просто научимся не замечать, как мы воняем. Я боялся услышать: «И близко не достаточно».
– Вот, кстати, пойду к себе, побрызгаюсь еще дезодорантом, – сказал Амос. – После того как я день провел в корабельных кишках, ночь не спал от собственной вони.
Он проглотил последние крошки, причмокнул, шутливо облизнулся и, выбравшись из кресла, поплыл к трапу. Холден откусил кусочек от своей плитки. На вкус – как сальный картон.
– Как там Шед? – спросил он. – Что-то он притих.
Наоми нахмурилась и отложила начатую плитку на панель.
– Я как раз хотела об этом поговорить. С ним нехорошо, Джим. Из всех нас он тяжелее всех переносит… то, что случилось. Вы с Алексом оба флотские. Вас учили мириться с потерями. Амос так давно летает, что, верь не верь, теряет уже третий корабль.
– А ты выкована из стали и титана, – закончил Холден, почти не шутя.
– Не совсем. Процентов на восемьдесят, самое большее на девяносто, – слабо улыбнулась Наоми. – Но я серьезно думаю, что тебе надо с ним поговорить.
– И что я скажу? Я не психиатр. Флотский вариант требует напомнить о долге, славных жертвах и мести за павших. Не слишком хорошо работает, когда твоих друзей убили без видимых причин и у тебя мало шансов расплатиться.
– Я не говорю, что ты должен привести его в порядок. Просто поговори.
Холден поднялся и отдал честь.
– Да, сэр. – И уже от трапа добавил: – Еще раз спасибо, Наоми.
Я действительно…
– Знаю. Иди, будь капитаном, – сказала она, отворачиваясь к панели и вызывая к жизни экран. – А я еще помашу нашим соседям.
* * *
Холден нашел Шеда в крохотном госпитальном отсеке «Рыцаря». Честно говоря, отсек больше походил на чулан. Между усиленной койкой, шкафчиками с оборудованием и полудюжиной встроенных в стену приборов едва оставалось место для табурета, прикрепленного к полу магнитными ножками. На нем и сидел Шед.
– Эй, дружище, войти можно? – спросил Холден. «Я и вправду сказал: „Эй, дружище“?»
Шед пожал плечами и вызвал на стенную панель список оборудования, просматривая содержимое шкафчиков. Притворился, будто занят делом.
– Послушай, Шед, нас всех сильно ударило это дело с «Кентербери», и ты… – начал Холден. Шед обернулся, держа в руках белый тюбик.
– Трехпроцентный раствор уксусной кислоты. Понятия не имел, что здесь такое есть. На «Кенте» кончился, а у меня было трое с ГБ, которым он бы пригодился. Интересно, зачем его запасли на «Рыцаре», – протянул Шед.
– ГБ? – только и нашел что сказать Холден.
– Генитальные бородавки. Раствор уксусной кислоты применяется для всех видов наружных бородавок. Выжигает их. Дьявольски больно, зато действенно. На челноке он ни к чему. В аптечках вечный бардак.
Холден открыл рот – и снова закрыл, так и не придумав, что ответить.
– У нас есть уксусная мазь, – голос Шеда постепенно повышался, – зато нет обезболивающих. Как по-твоему, что нужнее на спасательном челноке? Если бы на разбитом корабле нашелся человек с острой формой ГБ, я бы ему помог. А если с переломом кости? Извините, придется потерпеть.
– Слушай, Шед… – попробовал остановить его Холден.
– А вот сюда посмотри. Коагулянтов нет. Какого черта? Кто бы мог подумать, что спасателям придется иметь дело, знаешь ли, с кровотечением? Да ни в жизнь! Я к тому, что у нас на «Кенте» сейчас четыре случая сифилиса. Одно из древнейших заболеваний в списке, и мы до сих пор не можем с ним справиться. Я ребятам говорю: «Шлюхи на Сатурне перебирают всех водовозов, так что не снимайте перчаток», но разве ж они послушают? Нет. И вот мы имеем сифилис, а ципрофлаксина не хватает.
Холден почувствовал, что челюсть у него выдвигается вперед.
Он ухватился за боковину люка и наклонился к Шеду.
– «Кент» уничтожен, – отчетливо, громко и жестоко проговорил он. – Все погибли. Никому не нужны антибиотики. Никому не нужна мазь от бородавок.
Шед осекся, резко выдохнул, как от удара в живот. Мелк ими точными движениями закрыл аптечку и отключил экран.
– Знаю, – тихо сказал он. – Не дурак. Просто мне нужно время.
– Всем нужно. Но мы все заперты в этой консервной банке. Скажу честно, я пришел, потому что за тебя беспокоилась Наоми, но стоило тебя увидеть, ты и меня дьявольски обеспокоил. Тут все нормально, я капитан, и это моя работа, но я не могу позволить, чтобы ты действовал на нервы Алексу или Амосу. Через десять дней нас сграбастают марсиане, и нам и так достаточно страшно, чтобы еще доктор разваливался на куски.
– Я не врач. Просто техник, – очень тихо отозвался Шед.
– Для нас ты доктор, договорились? Нас здесь четверо, и для нас ты врач. Если Алекс начнет страдать от посттравматического синдрома и ему понадобится лекарство, он придет к тебе. Если он застанет тебя бормочущим эту чушь про бородавки, он развернется, уйдет в рубку и напашет с полетным курсом. Хочешь выплакаться? Плачь при всех. Посидим на камбузе, надеремся и порыдаем, как младенцы, но только вместе, в безопасности. Нечего здесь прятаться.
Шед кивнул.
– А можно? – спросил он.
– Что можно?
– Надраться и порыдать, как младенцам.
– Еще бы. Вставлю в программу полета на этот вечер. Ровно в двенадцать приказываю явиться на камбуз, мистер Гарвей. Захватите чашку.
Шед хотел ответить, но тут включилась общая связь и Наоми сказала:
– Джим, возвращайся в рубку.
Холден сжал плечо Шеда, затем вышел.
