Сор

После инструктажа Иван познакомился с коллективом. Это были люди, как бы вам сказать… Нет, это были олимпийские боги. Несколько мужчин, но в основном – женщины. Женщины без страха и упрека. Касса, оперзал, бухгалтерия, кредитный, администрация. В первых трех подразделениях трудились рабочие лошади. Их удел – кропотливый, внимательный, ежедневный труд. После работы – огород, у кого корова, дети, мужья. Но главное – на работе нельзя допускать ошибок. Именно это и была их верховная профессиональная составляющая, отличительная черта. Как у сапера – ошибка может стоить жизни, так и здесь – ошибка может поломать судьбу. Именно такой способности – не допускать ошибку – эти женщины обучались в начале своей карьеры. Страх помогал им. Те, кто не справлялся – уходили. Оставались только самые внимательные и сконцентрированные. С годами работы напряжение уходило. Его место занимала природная чуйка. Спинным мозгом они чувствовали весь свой рабочий день. Каждое движение под контролем интуиции. Поэтому вечером – свод итогов давался им быстро и легко. Да, свод итогов. У каждой из этих профессий (касса, оперзал, бухгалтерия) начало дня имело свой зафиксированный след. Как новая упаковка колоды карт. Утром открыли, днем поиграли, вечером свелись, колоду сдали – подпись, печать. И так каждый день – от известного, через хаос, к известному. Только так, по-другому нельзя. Этот порядок придумала сама жизнь, сотни лет работы формировали правила. И сформировали.

Не так обстояли дела в кредитном и в администрации. Там работали феи. В основном – это жены городских чиновников и прочих крепких хозяйственников. Как работают феи – все знают. Их рабочий день в банке ничем не отличается от рабочего дня в любой другой конторе. Хотите освежить в памяти – пересмотрите «Служебный роман» Рязанова.

Ивана определили на работу в оперзал. Дело в том, что кроме политических реформ, нашу страну в те годы посетила еще и техническая революция. В банках стали появляться компьютеры. Сначала их встретили с недоверием, и поручали только самые легкие задания. Ставили их в отдельную комнату, чтобы не мешали работать, и старались не показывать своего интереса к новичкам. Вот тут-то и пригодился Иван. Он был с компьютером на «ты» и его определили оператором ЭВМ с функционалом – набивать платежки в АБС (автоматизированная банковская система). Тогда АБС сама не работала, ее только еще учили работать. Она привыкала к документам, училась распечатывать реестры, формировать отчеты и прочее меню. В этом смысле Ивану повезло. Ведь шел процесс качественно-количественной трансформации целой отрасли экономики. На смену бумаги приходила цифра. И обеспечить такой переход могли только редкие работники, которые знали в совершенстве текущую бумажную работу и понимали, как ее необходимо оцифровывать. То есть, как структурируется банковская работа в голове компьютера, по каким законам он раскладывает ее по полочкам. И если последнее для Ивана было более-менее понятно, ну хотя бы в теории, то первое – бумага – пока еще было тайной. Иван загорелся и решил открыть для себя эту тайну, чего бы это ему ни стоило. Это было первое настоящее дело в его жизни. Он решил рискнуть, отказаться от себя, от амбиций, от налета юношеской высокомерности и от всевозможных заоблачных ожиданий. Для этого нужно было погрузиться в процесс, научиться у женщин профессии. С первых же шагов женщины понравились Ивану, и он увлекся работой.

Сложность заключалась в том, что овладевать технологией необходимо было сразу. Именно та законченность каждого дня, смысловая закругленность, законеченность не давала возможности овладевать знанием по частям. Из одного вытекало другое, из второго – третье, и так далее. То есть первое действие уже несло на себе отпечаток последнего свода. Вечернему сведению документов подчинен весь рабочий день. Нельзя уйти домой, если день не сведен, и доделать завтра. Иван учился каждый день. Ошибался, часами искал ошибку. Находил. Опять ошибался. И так дни, недели, месяцы. Женщины, обучавшие Ивана были очень терпеливы. Хотя и матерились на него, но все-таки дело шло. Из тумана и общей путаницы начали выкристаллизовываться одна закономерность, потом другая и уже становилась понятной суть учета и сама идея баланса.

Однажды, произошло знаковое событие. Уголовное преступление. Но не простое, а очень типичное именно для наступающего нового времени. Наставница Ивана, заслуженный операционный работник Вероника Андреевна сопровождала себе приспокойно счета, закрепленной за ней группы предприятий. Но однажды, ее вызвали к управляющей филиалом банка Галине Ивановне, с которой уже мирно беседовали директор предприятия «Московское управление механизации» , чей счет вела Вероника Андреевна, и незнакомый следователь МВД. Оказалось, что у директора «МУМа» в руках была копия платежки, исполнение которой заверено именным штампиком Вероники Андреевны, но деньги, списанные со счета «МУМа» до получателя не дошли. Со слов следователя Вероника Андревна узнала, что деньги эти удивительным образом дошли до другого получателя – физического лица, имевшего счет аж в Мурманской сберкассе. Вероника Андреевна сразу почувствовала засаду. В глазах помутнело. Опустились руки. Она просидела так 5 минут. Пришла в себя и пошла в архив поднимать подшивку «Рабочий день» за нужное число. Там действительно подшита платежка от «МУМа» на физлицо в Мурманск. Но Вероника Андреевна никак не могла понять в чем подвох. Принесли платежку, она исполнила. Какие к ней претензии? Что они там ищут, какие-то деньги? А подвох был в том, что в бухгалтерии «МУМа» была подшита платежка на эту же сумму, только в адрес их поставщика «за колеса и шины по счету», и на этой платежке стоял ее именной штампик, подтверждающий, что именно Вероника Андреевна приняла и провела это поручение. Возник такой вот когнитивный диссонанс: «МУМ» имеет копию платежки с подтверждением оплаты контрагенту, а банк имеет платежку от «МУМа» на физлицо в Мурманск.

Денег на счете нет – это факт. Наваждение какое-то. Вероника Андреевна взяла документы и пошла в кабинет к главному бухгалтеру банка Регине Семеновне. Они были подруги. Вместе начинали трудовой путь 20 лет назад. Семеновна – умная, опытная, огромной внутренней силы женщина – как батя, она не подведет. И Семеновна не подвела. Дверь ее кабинета была всегда открыта. Он заметила происходящее с Вероникой сразу, когда та еще только подходила к кабинету, но виду не подавала. Когда документы оказались у нее на столе, то с первого же взгляда проблема была ясна. Это была не типичная проблема, такого не было раньше, за предыдущие годы работы. Эту проблему принесло ветром перемен. И этот ветер тревожил Семеновну больше чем, конкретный случай с загоном денег в Мурманск.

Однако, надо было что-то решать. Как же так получилось? Стали накручиваться варианты. И первый вариант: естественно, кто-то из своих. Все, конечно, посмотрели на новенького. На Ивана.

Иван не знал что произошло. Он тихонько сидел сбоку стола Вероники Андреевны и выписывал под копирку ордера на частичную оплату какой-то платежки. Потом взял её именной штампик и ловко отшлепал им четыре копии. Получилось, что Иван, от имени Вероники Андреевны провел частичную оплату чего-то там. Тетки переглянулись. У Вероники вытянулось лицо. Но Семеновна улыбнулась :

– Вряд ли. У него еще ума не хватит на такое.

Веронике уже полегчало. Дело пошло. Один подозреваемый уже был. Значит, скоро будут еще. Значит, ей верят – это не она. Не она списала деньги со счета «МУМа» и потом, на выходных, сгоняла в Мурманск в сберкассу и сняла их там со сберкнижки.

– Кстати, а на чей счет переправляли деньги? – спросила Семеновна.

– На счет какой-то Тамары Ильиничны, – вертела в руках документы Вероника.

– Кто это? (пауза) Угу. А кто к нам в банк ходит от «МУМа», кто платежки приносит?

– Сто лет ее знаю – Валя Кобзаренко. Она с молодых лет там бухгалтером работает.

– Ну ладно, ты Вероника Андреевна иди, работай. Не бойся, на тебя никто не подумает. Дальше видно будет. Скорее всего милиция без нас все выяснит, – напутствовала Регина Семеновна свою подругу.

В этот день Иван стал замечать, как похолодели к нему все женщины в банке. Перестали разговаривать, опускали глаза. Вероника забрала от Ивана документы и сказала, что день сведет сама. И только чуткая Регина Семеновна подошла к Ивану:

– Чего сидишь. Давай, тихонечко иди домой. Сегодня пораньше тебя отпускаю. Отдохни. Давай, до завтра.

– До свидания, – обрадовался Иван, – Я ушел, Вероника Андреевна, не возражаете? – пробубнил Иван в сторону своей наставницы и вышел из оперзала.

Оперзал в то время представлял из себя большую комнату, на втором этаже, со столами работников. Так же выглядели канцелярии в России еще в 19 веке. Никаких стоек, перегородок, окошек и прочей атрибутики разделения на клиентскую зону и зону персонала. Только комната с письменными столами работников и с несгораемыми сейфами для хранения документов. Все работало просто: заходишь в банк, отмечаешься у милиционера с паспортом на проходной, и попадаешь в здание. В здании можешь ходить куда хочешь. Например, бухгалтер с директором приехали за зарплатой. Зашли на второй этаж к своему операционисту, присели сбоку, у ее письменного стола на стулья, заполнили чек. Операционист, по трубе пневмопочты отправил чек в кассу. Бухгалтер с директором спустились в кассу, где по контрольному талону получили деньги. Поднялись опять наверх. Поболтали с феями из кредитного, посмеялись над анекдотом про палочки. И потом поехали к себе. Не знаете анекдот про палочки? Слушайте.

В чеке на зарплату директорам необходимо было идеально расписываться, точно также как в карточке с образцами подписей. Из-за особенностей директорских почерков, их подписи иногда выглядели как забор. Например, фамилия Шишкин, прописью выглядит как 14 косых палочек: //////////////. И вот, бухгалтер приносит операционисту чек с подписью директора Шишкина. Сам директор стоит поодаль, задержался с кем-то в коридоре. Операционист и говорит бухгалтеру:

– Мария Ивановна, передайте Василию Степановичу, что девочки в кассе жалуются – он им мало палочек ставит.

Тут заходит в оперзал Шишкин и говорит:

– Хорошо, обещаю в будущем ставить им палочек побольше.

По-моему очень смешно. И мило.

На другой день наш герой пришел на работу как обычно. Но Регина Семеновна позвала его к себе.

– Иван, там у нас курьер в отпуск ушел, ты не мог бы пару недель покататься по Москве, документы поразвозить?

– Хорошо.

– Тогда давай, бери пакеты с платежками, с инкассо, с авизовками, с перепиской и дуй по адресам. Начни с РКЦ, потом в наш головной. У них нашу почту забери и назад. Понял?.

– Да, понял. Чего тут сложного? – Иван собрал пакеты и поехал.

Так Иван начал ездить по Москве по делам банка. Тут тоже была своя польза. Его стали узнавать в РКЦ, в других филиалах, а самое главное – в головной конторе ПСБ. Секретариаты с секретаршами и их начальники всех мастей начали воспринимать Ивана как часть пейзажа, перестали глядеть с недоверием. С молодыми девчонками из валютного Иван даже начал немного кокетничать. Жизнь продолжалась. В дороге Иван размышлял о том, чем может закончиться для него вся эта история с Мурманским переводом. Ему уже тайно сообщили, что именно из-за этой истории он стал курьером. Ему оставалось только ждать. Иван надеялся, что все раскроется, и он опять вернется к своему любимому делу – к участию в процессе компьютеризации опердня.

Через несколько дней Ивана стала мучить одна мысль. Дело было в авизовках. Иван каждое утро брал накопленные за вчерашний день авизо, их опись, складывал в конверт и вез в РКЦ. Иногда количество авизовок с описью не сходилось. В первый раз Иван испугался: что делать? Тогда работница РКЦ очень бойко вернула его в реальность:

– Ну допиши ее внизу, сумму сложи, подпись поставь. Маленький что-ли. У меня очередь. Каждый день толпы народу. Не задерживай.

Было и так, что одной авизовки не хватало. Тогда Иван вычеркивал ее из описи, пересчитывал сумму и ставил подпись:

– Подпись: курьер Кустов Иван, чувак с Заречной улицы. Одна авизо лишняя. Поняли? Сто или двести тысяч. Короче, некогда мне тут с вами. Быстрее принимайте и я поехал. У курьера дел – выше крыши.

Вот как-то так работала система по приему и исполнению денежных переводов между расчетными центрами Госбанка. Иван уже понимал эти системы: МФО, РКЦ, SWIFT. И ему было совершенно ясно, что он, имея злостные намерения, может взять и напечатать на бланке с печатью авизо на любую сумму. Потом включить ее в опись и передать на исполнение в РКЦ. Максимум через 5 дней деньги окажутся в нужной республике СССР и дальше… Не хотелось даже думать про «дальше». А все мысли были о том, что так можно подставиться во второй раз. Это вам не детский перевод в Мурманск. Кстати, а ведь и там работали по такому же принципу. Кто-то принес свою платежку в банк, Вероника Андреевна провела ее, проштамповала. А этот кто-то незаметно поставил штампик «исполнено» на такую же платежку, только по реквизитам контрагента. То есть банк провел платеж в Мурманск, а в бухгалтерии предприятия оказалась платежка «за колеса и шины». Ну конечно, это могла сделать только бухгалтерша «МУМа», которая ходит в банк, платежки приносит. Деньги ушли ей на счет в Мурманск, а на предприятии у нее все четко, колеса и шины оплачены, смотри, товарищ директор, вот платежка с отметкой банка. Можешь ее даже по факсу выслать нашему поставщику, чтобы не волновался и шины с колесами отгрузил.

Иван обрадовался своей догадке. Он приехал в банк, забежал в кабинет к главному бухгалтеру:

– Я догадываюсь, как могло такое случиться с платежом этого «МУМа». Не знаю, конечно, кто бы это мог сделать, но вероятно сделали подмену четвертого экземпляра поручения, – начал семенить Иван.

– Да знаю я все уже. Дело закрыто. Виновные установлены. Иди.

Иван топтался на месте.

– Извини, конечно, молодой человек, но обсуждать с тобой этот случай я не буду. Давай, шуруй отсюда, у меня дел много. И так каждый день задерживаюсь, – Регина Семеновна заметила, что Иван оскорбился таким приемом и погрустнел. Она решила смягчить риторику:

– А вот когда я начинала работать, у нас главным бухгалтером тогда работала одна злая бабка. В конце рабочего дня вставала из-за стола в 18-00, одевалась и шла домой. По дороге свет выключала. И запрещала включать. Потом с улицы проверяла, чтобы свет не включали. Говорила, что все дела надо делать во время и не сидеть по ночам. Представляешь, у нее в кабинете печка стояла. Она туда окурки выкидывала. А в платяном шкафу – тазик с бражкой. После обеда, зачерпнет алюминиевой кружкой, выпьет залпом, закурит папироску – кайф. Ничего не боялось то поколение. Фронтовики. Орденоносцы. Наверное, померла уже. Ладно, Ваня, иди домой. Эту неделю еще доездишь курьером, а в понедельник с утра заходи ко мне, будем дальше IBMы осваивать.

Иван шел по коридору банка и улыбался. Рассказ про бабку с тазиком бражки будоражил воображение. Представлялась зима. Обитая кожей ватная дверь, которая закрывается с пневматическим хлопком, годами притертая «тик в тик» со слоем масляной краски дверного косяка. За дверью круглая отопительная печь. Печь сжигает все запахи и выбрасывает их в трубу через вытяжку. В кабинете тепло. Старая, уверенная в себе седая женщина с короткой прической, в валенках и жилете из овчинной шкуры подходит к шкафу с папироской в зубах. Она могла бы и не ставить бражку вот прямо так, в шкафу, в рабочем кабинете. Но почему-то делает это. А потому, что это ритуал. Что-то значит для нее эта бражка. Но кто же теперь узнает что именно? Одно ясно, что это ее моральная опора. Без этой привычки ей уже будет тревожно. И начальство знает об этом тазике, но делает вид, что не знает. Дает ветерану спокойно доработать до пенсии. До почетного заслуженного отдыха. Да, умели раньше советские люди слышать друг друга. И ценить.

– Иван, куда чапаешь? Подожди меня! – Ивана окликнула Ольга – операционистка, уже несколько лет работает в банке после окончания банковского техникума. Ольга очень практичная, замужем, любимица коллектива, – Давай присядем на улице, покурим, не хочешь?

Иван понял, что это предложение о чем-то поговорить и охотно согласился.

На улице присели на скамеечку в тени, закурили. Ольга перешла к делу.

– Ты не дуйся на нас из-за этой истории. Просто испугались все не на шутку. От страха стали вести себя по жлобски, шкуру свою спасать. Большинство тёток в банке по 20 лет и более отработали, Получали гроши. А в последнее время зарплаты выросли, людям платить стали нормально. Они обрадовались и теперь за работу держатся. Боятся вылететь. Мужьям зарплату задерживают. А в банке платят вовремя и много. Само по себе это уже перемена. Были женами «принеси-подай» с зарплатой ниже плинтуса, а стали кормилицы семей. Их куриное сознание еще не успевает приспосабливаться к новым условиям. Как были лошадьми зашоренными, так и остались: «Лишь бы меня не трогали». Поэтому когда узнали, что милиция вычисляет виновного, то всем захотелось, чтобы его нашли побыстрее и конец. Ну, новенький, так новенький. Берите его скорее. Хватит нас пугать уже. Сил нет боятся, каждый день на валерьянке.