Всё о папе, маме, бабушке и восьми детях

Маленький гость – большое событие

– Почему к нам никогда не приходят гости? – спросил однажды Мадс. – Вчера я был в гостях у одного мальчика, его зовут Сигурд, нас угощали всякими вкусными вещами, и там, кроме меня, было ещё шесть мальчиков.

– Ага, – сказал папа. – Это, конечно, приятно. А что, у Сигурда много братьев и сестёр?

– Да нет, он один. Знаешь, как он мне завидует, что нас так много.

– А Сигурд с папой и мамой тоже живут в одной комнате, как мы? – спросила Марта.

– Нет, что ты! У них столько комнат, что я даже не мог сосчитать. А у Сигурда своя отдельная комната.

– Тебе было весело у него? – спросила мама.

Мадс был таким тихим и странным, что мама никак не могла понять, что с ним творится.

– Да-а, – ответил Мадс, – только там был один очень противный мальчик.

– А что он сделал? – спросила мама.

– Да он всё время говорил о нас вслух, а потом он крикнул мне…

– Что он крикнул? – поинтересовалась Мона.

– Он крикнул: «А правда, что вы ночью спите на полу на матрасах?»

– Ну, а ты? – спросила Мона; она покраснела до корней волос от возмущения, что какой-то мальчишка хотел обидеть Мадса.

– А я сказал, что это было давно, уже пять дней назад, и рассказал, конечно, какие нам сделали кровати. А Сигурд – он очень хороший, – он сказал, что ему очень хотелось бы когда-нибудь прийти к нам. Но ведь у нас никогда не бывает гостей, так что я даже не знаю…

– Мы сами у себя гости, вон как нас всегда много, – сказал папа. – Ну хорошо, завтра у нас по-настоящему будут гости. Мы пригласим Сигурда. Нас будет девять детей и двое взрослых. Я думаю, будет неплохо.

Мама взглянула на него.

– Я испеку булочек и пирожков, – сказала она.

– Недурно, – сказал папа.

На другой день папа, мама и дети – все были немного взволнованы, ведь к ним должен был прийти гость.

В школе на первой же перемене Мадс подошёл к Сигурду и пригласил его на сегодня к ним в гости. Лицо Сигурда расплылось в широкой улыбке.

– Я – с радостью! У тебя день рождения?

– Да нет, просто у нас сегодня праздник.

– Спасибо, я приду.

В этот день папа с грузовиком вернулся с работы пораньше. Он очень спешил. Сначала он вихрем умчался из дома и купил длинный канат и несколько мотков верёвки. Потом спустился в подвал и там столярничал, потом снова прибежал наверх и что-то натягивал и стучал в комнате.

Мама заглянула к нему из кухни:

– Ну как, отец, ты, кажется, что-то затеял?

– Подожди, – ответил папа; он стоял на табуретке и подвешивал к потолку старый колокольчик. – Видишь ли, я хочу, чтобы моим детям жилось так же весело, как всем остальным. И я подумал, что ведь и правда мы ни разу не устраивали для детей детского праздника. Послушай, мать, не хочешь ли ты сегодня быть матросом? А я буду капитаном.

Мама молча с изумлением смотрела на него, она ничего не понимала.

– Погляди, – сказал папа, – вот мои старые матросские брюки. Я слишком растолстел, на меня они не влезут, а тебе они в самый раз. А вот и бескозырка. Надень мою белую рубашку, и ты будешь превосходным матросом.

Мама с испугом смотрела на него.

– Слушай команду капитана! – вдруг закричал папа громовым голосом.

– Есть, капитан! – ответила мама и исчезла на кухне, схватив в охапку все эти странные вещи. И через две минуты перед папой стоял бойкий моряк.

В этот день, сразу после обеда, старшие ушли гулять с малышами, чтобы папа и мама могли спокойно всё приготовить к приходу гостя. Наконец настало время возвращаться с прогулки. Им уже не терпелось посмотреть, что придумали мама с папой. В воротах дома они встретили Сигурда. На нём был надет красивый матросский костюм.

В окне показался папа и закричал:

– Поднимайтесь, поднимайтесь скорей по трапу, корабль готов к отплытию!

И три раза пробили склянки. Дети бросились наверх – папа и мама стояли по обеим сторонам двери.

Сигурда пропустили первым, ведь он был гость. Он вежливо поклонился и пожал руки папе с мамой.

– Добро пожаловать на борт нашей шхуны! – приветствовал его папа. – Молодец, что пришёл в матроске, значит, у нас сегодня будут два матроса.

А все дети стояли у двери и, раскрыв от изумления рты, уставились на маму. Обычно мама всегда носила полосатое платье, и теперь в брюках и бескозырке дети с трудом узнали её.

– Поднимайтесь, – сказал папа. – Сейчас уберём сходни!

Дети увидели, что на пороге лежала большая гладильная доска. Чтобы попасть на корабль, надо было пройти по этой доске.

– Так, – сказал папа, – все на борту? А ну, Мадс, убрать сходни! Сигурд, поднять якоря!

Один конец каната папа привязал к дверной ручке, другой спустил вниз по лестнице. Мадс убрал сходни, Сигурд, споткнувшись, бросился к канату и вытянул его наверх.

Когда всё было в порядке, папа сказал:

– А теперь все марш на палубу! Мы позовём вас, как только еда будет готова.

Когда ребята вошли в комнату, которую называли спальней, они ещё раз застыли от удивления. Здесь всё было переделано. Кровати были застелены, как койки в матросском кубрике. Под потолком висел громадный парус. Папа сметал его из всех восьми детских простыней.

Кроме того, папа прикрепил к потолку три кольца, через них он пропустил бечёвку, концы которой свисали до полу.

– Это подъёмный кран, – сказал папа. – Сейчас он начнёт работать.

Конечно, поднялся шум, но теперь никто не боялся, потому что мама предупредила Нижнюю Хюльду, что у них будет детский праздник, и Хюльда обещала после обеда пойти погулять.

Сигурд и Мадс работали на подъёмном кране, они поднимали и опускали стулья.

Мона попробовала поднять стол, но он оказался слишком тяжёлым.

Мартин скатал большой лист бумаги, и у него получился бинокль.

Он стоял у окна и кричал:

– Впереди шхеры! Право руля!

Марта и Марен были официантами, они ходили с подносами, на которых стояли стаканы с газированной водой, а папа некоторое время был даже корабельным псом. Милли и Мина сидели на своих кроватках и правили кораблём. Малышка Мортен тоже правил кораблём, но он говорил только:

– Впелёд, ту-ту!

Ведь он не понимал, что они уже давно покинули гавань и находятся в открытом море.

Вдруг мама крикнула:

– Кто хочет есть, марш в кают-компанию!

Есть, конечно, хотели все, и все побежали на кухню. Там, на длинном кухонном столе, стояло блюдо с аппетитными бутербродами и свежими пончиками.

Мама со своей чашкой кофе уселась на верхней ступеньке стремянки. Ей очень нравилось быть матросом, она сидела выше всех, болтала ногами и смеялась так, что чуть не свалилась.

Папа сидел на полу и старался удержать чашку с блюдцем на трёх пальцах.

Когда все наелись, снова пошли играть на палубу.

Папа пошёл вместе с детьми и рассказывал им всякие морские истории ещё тех времён, когда он сам был моряком. Потом он научил детей вязать морские узлы.

Время прошло очень быстро, вдруг папа приставил руки ко рту и загудел, как настоящий пароход.

– На горизонте земля! – закричал он.

– А куда мы приплыли? – спросила Мона.

– Домой, в Норвегию, – ответил папа. – Вот пристань. Тебе здесь выходить, Сигурд.

Гладильная доска вновь была положена одним концом на порог. Сигурд осторожно прошёл по ней, спустился по лестнице и вышел на улицу. Там он обернулся и посмотрел на окно, где стояли папа, мама и все восемь детей и махали ему белыми носовыми платками, как будто они и правда находились на борту настоящего парохода, готового отойти от пристани.

Не сразу удалось им привести дом в порядок после детского праздника. Но наконец всё было убрано, простыни вернулись на свои места, и дети могли лечь спать.

На другой день Сигурд на школьном дворе рассказывал всем товарищам о весёлом празднике. Противный мальчишка, который старался обидеть Мадса, когда они были в гостях у Сигурда, сразу же вмешался и сказал:

– Какое там у вас может быть веселье, если у вас и повернуться-то негде!

– Уж поверь мне, что было очень весело, – возразил ему Сигурд. – Это был самый весёлый праздник, на каком мне приходилось бывать.

А Мадс стоял и радовался: всё-таки здорово, что и у них дома был детский праздник!

Хенрик и Нижняя Хюльда

Как-то вечером папа, мама и восемь детей ужинали на кухне.

Вдруг в дверь постучали.

– Войдите! – крикнул папа.

Как раз перед этим он откусил большой кусок хлеба, поэтому трудно было разобрать, что он сказал, но дети хором закричали:

– Войдите!

И каждому стало ясно, что теперь гостю остаётся только переступить порог.

В кухню тяжёлой походкой вошёл Хенрик.

– Ах, это ты, Хенрик! – удивился папа. – Разве ты ещё не ушёл домой? Как зовут твою хозяйку, у которой ты теперь живёшь?

– Тётушка Олеа, но она сейчас, наверное, в своём швейном клубе или где-нибудь ещё, дома всё равно никого нет.

– Значит, ты ещё ничего не ел? – спросила мама.

– Это не беда, – ответил Хенрик, – у меня нет аппетита.

– Хорошо, что ты зашёл, – заметил папа. – Мне сегодня как раз хотелось с тобой поговорить. Садись поешь, легче будет разговаривать.

Хенрик сел с испуганным видом, ведь он не знал, о чём папа хочет с ним говорить. Наверняка какая-нибудь неприятность. Может быть, папе больше не нужен помощник?

Но папа хотел поговорить с Хенриком совсем о другом.

– Мне кажется, – начал папа, – что мы с тобой очень хорошо сработались. Да и дел у нас с тобой много. И мне бы очень хотелось знать точно, не собираешься ли ты уходить от меня. Конечно, теперь я буду платить тебе больше, и мне бы очень хотелось знать твёрдо, что ты никуда от меня не уйдёшь.

Хенрик не мог вымолвить ни слова. Ведь ни о чём другом он и не мечтал. Больше всего на свете ему хотелось работать на грузовике вместе с папой.

– Может, тебе надо сперва подумать об этом? – спросил папа.

– Да нет же, – вмешалась Мона. – Он онемел от радости, как ты не понимаешь!

– Конечно, я очень рад, – сказал Хенрик, и улыбка расплылась у него по физиономии. – Я и правда онемел от радости! Ведь ты не шутишь?

– Какие тут шутки! – Папа даже удивился. – А когда я буду уезжать, ты будешь работать на грузовике один.

– Простите, я должен уйти на минутку, – сказал вдруг Хенрик, – но я сейчас же вернусь.

– Не понимаю, куда это он убежал? – сказал папа. – Всё-таки в последнее время он какой-то странный.

– Неужели ты не понимаешь, куда он пошёл? – спросила Мона. Она не переставала удивляться тому, как мало понимают взрослые. – Он пошёл к Нижней Хюльде, чтобы рассказать ей об этом. Может, он теперь даже осмелеет и посватается к ней.

– А ты думаешь, он хочет посвататься? – спросила мама.

– Конечно. Просто он не знает, как это сделать, – решительно заявила Мона.

– Да нет, ты ошибаешься, – сказал папа.

Вскоре вернулся Хенрик.

– Ну что, посватался? – спросила Мона.

– Нет, опять духу не хватило, – сказал Хенрик. – Но я хоть сказал ей, что мне прибавили зарплату, ну и в таком духе.

– Это уже начало, – улыбнулась мама.

В этот вечер дети долго разговаривали, лёжа в постелях.

– Нужно как-то помочь Хенрику, – сказала Мона.

– Конечно, а что можно сделать? – спросил Мадс.

– Я не знаю, что значит свататься, поэтому я ничего не могу придумать, – тяжело вздохнула Милли.

– Я тоже, – сказала Мина.

– Смотрите, – начал объяснять им Мадс. – Вот, например, Мона – это Нижняя Хюльда, а я – Хенрик. В руке у меня букет цветов.

– Нет у тебя никакого букета, у тебя пустая рука, – сказала Милли.

– Да как ты не понимаешь, что это понарошку, – объяснила ей Мона.

– Ну вот, я вхожу и говорю: «Дорогая Хюльда, не хочешь ли ты выйти за меня замуж?» – сказал Мадс.

– А я отвечаю: «Да» – и, значит, всё в порядке, – закончила Мона.

– И больше ничего? – удивилась Милли. – Тогда я не понимаю, почему Хенрик не может сам спросить Хюльду.

– Он не решается, потому что боится, а вдруг она скажет: «Нет», – объяснила ей Мона. – Мы должны разузнать, что думает Хюльда, правда, Мадс?

– Я придумал! Завтра утром мы с тобой пойдём к ней на разведку, – заявил Мадс.

На другой день Мона и Мадс постучались в дверь к Нижней Хюльде.

– Войдите! – ответила Хюльда. – Вот это гости, вот молодцы, что зашли ко мне. Ведь я говорила, что вы можете приходить ко мне когда угодно, но вы почти никогда не приходите.

– Мы ещё не привыкли, – сказал Мадс.

– Сейчас посмотрим, кажется, у меня осталось немного печенья. Я думаю, что от сока вы тоже не откажетесь.

Мона и Мадс чинно уселись на стулья и молча ждали, пока Хюльда принесёт им из кухни сок и печенье.

– Тебе не скучно жить совсем одной? – спросил Мадс. – Ты всегда жила одна?

– О нет, я жила вместе со своей мамой до самой её смерти, она умерла три года тому назад. Но ты прав: одной жить и грустно, и скучно, поэтому так приятно, когда приходят гости.

– Но ведь Хенрик часто к тебе приходит, – заметила Мона.

Хюльда слегка покраснела:

– Да, летом, когда вы уезжали, он приходил ко мне почти каждый день. Он днём мастерил вам кровати, а у меня обедал. И мне это очень нравилось. Но в последнее время он стал таким странным. Посидит, посидит минутку, вдруг заторопится и убежит.

– Во всяком случае, ты ему очень нравишься, – сказала Мона. – Может, он просто боится, что не нравится тебе?

– Тогда он ошибается, – сказала Хюльда и тут же спохватилась: – Что же это я вам говорю! Ведь вам всё это, наверное, скучно…

– Ну что ты! – сказала довольная Мона. – Нам как раз очень интересно.

Теперь она узнала всё, что её интересовало, и могла спокойно приняться за дело.

В этот вечер папа, мама и остальные дети никак не могли понять, что делают Мона и Мадс. Мадс что-то записывал, а Мона спрашивала всех по порядку.

– Придумай скорей предложение из трёх слов, чтобы все слова начинались на «И», – сказала Мона папе.

– «Ингрид испугалась иголки», – придумал папа.

– А теперь на «Д».

– «Дети долго дрались», – улыбнувшись, предложила мама.

– Хорошо. Ты запишешь это, Мадс?

– Да. Теперь снова нужно на «И».

– «Идиот испортил игрушку», – быстро выпалила Марта.

– Очень хорошо, правда, Мадс?

– Ага. Теперь на «З».

– «Зяблики зимой зябнут», – сказал папа.

Так они спрашивали ещё долго, и никто не понимал, в чём дело.

В дверь постучали, и вошёл Хенрик. Он мыл внизу грузовик и теперь пришёл с ведёрком и тряпкой.

Не успел он войти, как Мона и Мадс бросились к нему.

– Иди скорее сюда, Хенрик, – позвала его Мона. – Мы придумали, как тебе можно посвататься к Хюльде.

– Нет, ребята, я всё равно никогда не решусь заговорить с ней об этом.

– И не надо. Ты умеешь писать?

– Конечно, только я ведь не решусь написать ей такое письмо.

– И не надо, – сказала Мона.

– Ты напиши только: «Дорогая Хюльда!», а дальше напиши столбиками все эти предложения и каждое слово начинай с большой буквы, а внизу напишешь: «С приветом! Хенрик».

– И в уголочке можешь нарисовать букет цветов, – предложила Мона.

Хенрик не мог сразу понять, что они придумали, но Мадс и Мона усадили его за стол, дали в руки перо, и он написал письмо, которое выглядело так:

– Она теперь решит, что я совсем помешался, – сказал Хенрик.

– А вот посмотрим, что она ответит, – сказала Мона.

Она побежала к Хюльде с письмом и объяснила, что надо читать только большие буквы сверху вниз.

– А через десять минут я приду за ответом, – сказала Мона.

Хюльда взяла бумагу и карандаш, выписала все большие буквы в одну строчку, и у неё получилось трижды: «ИДИ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ!»

Она быстро написала ответ:

Тем временем Мадс и Мона объяснили Хенрику, как надо читать его письмо, и все с нетерпением ждали ответа от Хюльды.

Мона сбегала за ответом, и, когда Хенрик увидел, что написано на бумажке, он страшно обрадовался и бросился с этой бумажкой к папе.

– Смотри! Смотри! – кричал он.

А тут явилась и сама Хюльда.

– Теперь вы жених и невеста! – объявили Мадс и Мона.

– Да, да, поздравляю тебя, Хюльда! – сказал Хенрик, пожал ей руку и поклонился.

– И я тебя тоже! – ответила Хюльда.

Так они стали женихом и невестой. Теперь в этом не было никакого сомнения.

А вам, конечно, интересно, пригласят ли они на свадьбу папу, маму и восемь детей?

Будильник

Осенью трудно вставать рано. Так считали и папа, и мама, и почти все восемь детей. А как считал грузовик, я не знаю. Рано просыпался только Малышка Мортен. Он сейчас же находил себе какое-нибудь интересное занятие.

Однажды он разобрал по винтику новый будильник, потому-то теперь у них и не было никакого будильника.

В другой раз он рассыпал шкатулку с мамиными швейными принадлежностями. А недавно разбросал по полу целый пакет овсянки.

Мортену очень нравилось развлекаться утром в одиночку, поэтому, проснувшись раньше всех, он никогда никого не будил. Но остальным эти проказы не нравились. И без будильника все просыпали и всюду опаздывали.

По утрам папа приходил к грузовику ещё совсем сонный. Ему очень хотелось выпить хоть глоток кофе, но бедному кофейнику не так просто вскипеть в одну секунду, и чаще всего папе приходилось отправляться на работу без кофе.

Каждый день дети убегали из дома в школу в последнюю минутку.

Так дальше продолжаться не могло.

Вечером, когда вся семья была в сборе, папа попросил всех сесть и сказал:

– Кто из вас может дать хороший совет, как вовремя просыпаться утром? Тот, кто придумает самый лучший способ, получит в награду маленький карманный фонарик.

Все задумались.

Все, кроме Малышки Мортена, потому что он уже давно спал.

Мама показала на него и сказала:

– Мортен самый хитрый. Если бы мы все засыпали так же рано, нам было бы легко вставать утром.

– Но нельзя же ложиться в такую рань, – возразил папа. – Должно же у нас хоть вечером быть немножко свободного времени, а то мне придётся с грузовика отправляться прямо в постель.

– А может, мы купим новый будильник вместо того, что сломал Мортен, – предложил Мартин.

– Нет, – ответила мама. – У нас нет денег. У меня было немножко, но я купила на них шерсть и отправлю её бабушке, она обещала связать нам всем по паре носков.

– И мне тоже? – спросил папа.

– Конечно, – ответила мама.

– Так, значит, нового будильника у нас не будет, – сказал папа.

– А у нас есть живой будильник, – сказал Мадс. – Только этот будильник как раз утром и не звонит.

– О ком это ты говоришь? – удивился папа.

– О Мортене, конечно. Ведь он всегда просыпается очень рано. Сколько он успевает всего натворить, пока мы проснёмся.

– Верно, – засмеялся папа. – Вот только как нам заставить его будить нас? По-моему, он очень доволен, что мы спим так долго.

– Нужно придумать что-нибудь такое, чтобы ему было интересно. Папа, у тебя где-то был старый колокольчик, помнишь, ты доставал его, когда мы играли в пароход.

– Правильно, – обрадовался папа. – Теперь он нам пригодится.

– Мы сделаем так: подвесим его к потолку, а шнурок протянем прямо к кровати Мортена. Я уверен, что ему станет любопытно, он потянет за шнурок, колокольчик тогда зазвенит, и мы проснёмся.

– Молодец, – сказал папа. – Карманный фонарик твой.

Папа достал колокольчик, а мама принесла лесенку, которой она пользовалась, когда вешала шторы. Папа забрался на лесенку и прикрепил колокольчик так хитро, что если кто-нибудь хоть чуточку задевал шнур, то колокольчик начинал звенеть.

После этого все легли спать и спали очень спокойно. В эту ночь они твёрдо знали, что утром не проспят.

Утром Мортен первый открыл глаза. Сначала он лежал и нежился по привычке, потом стал глядеть по сторонам. Что это такое висит прямо перед его кроватью?

Нужно разузнать. Мортен потянул за верёвку, и колокольчик зазвенел громко-прегромко. Это было забавно. Мортен потянул сильнее, и колокольчик зазвенел ещё громче.

Так громко колокольчику не случалось звенеть с тех пор, как он висел на шее у бабушкиной коровы Розы.

Постепенно все зашевелились и, зевая, садились в кроватях, а Мортен всё звонил и звонил.

Из кухни пришли папа и мама. Папа потягивался, а мама наспех укладывала свои длинные косы.

– Умница, Мортен, – сказал папа. – За это ты получишь большое яблоко.

Мортен взял яблоко. Он никак не мог понять, почему вокруг него поднят весь этот шум. Когда он считал, что не сделал ничего плохого, его почему-то ругали. А сегодня он спозаранок звонил в колокольчик и был уверен, что его будут за это ругать, но оказалось, что он поступил правильно.

В это утро все встали очень рано. Мортен разбудил их в шесть часов.

Если бы вы только знали, как много дел они успели сделать за это утро! Во-первых, каждый успел немножко помочь маме, и поэтому мама рано закончила все дела по дому и смогла пойти с малышами в парк. Всем это очень понравилось. И Мортен сразу понял, что нужно тянуть за шнурок каждое утро. Но он не понимал разницы между воскресными днями и буднями. Поэтому и в воскресенье он начал дёргать шнурок с таким же рвением, как обычно. И всем пришлось и в воскресенье проснуться в шесть часов утра.

– Этого мы не учли, – сказал папа. – Но раз уж мы проснулись так рано, давайте встанем и поедем в лес. Возьмём с собой еды, кофе и будем играть, как будто мы всегда живём в лесу и должны в лесу готовить себе пищу.

– Ура! – закричали восемь детей.

– Я согласна, – сказала мама.

Им пришлось взять с собой очень много вещей. Папа и Мартин надели на плечи рюкзаки, мама взяла кофейник, а Марен – сковородку.

Перед уходом мама всё-таки задержалась на минутку, поглядела на ножки Малышки Мортена и Мины и сказала нерешительно:

– Может, мне лучше остаться с ними дома?

– Об этом не может быть и речи, – возразил папа. – В лес поедут все. Возьмём с собой тележку, посадим в неё Мортена, а если Мина устанет, то и она сядет.

– А может, лучше взять грузовик? – предложила Мона.

– Нет, сегодня грузовик выходной. Да и мне не мешает немножко размять ноги, – сказал папа.

И они пошли в лес. На улице не было ни души. Ведь в воскресенье утром все любят поспать немного подольше.

Папа вёз тележку, на которой сидел весёлый и довольный Мортен.

«Бедные взрослые, – думал он, – должны идти пешком. Им нельзя ехать на тележке, а это так приятно!»

Когда они прошли немножко, Мина остановилась.

– Я уже очень устала, – сказала она, глядя на тележку.

– Что ж, садись, – предложил ей папа.

Он поднял Мину и посадил её сзади Мортена. Ей было очень удобно сидеть, обхватив Мортена, чтобы он не свалился.

Они шли и шли, и наконец Мона сказала:

– Когда же будет лес? Всюду одни дома.