По доброй воле

Глава 4

– Как вас зовут? – интересуюсь я у охранника и невольно морщусь, представляя, чем в итоге обернется такая помощь.

– Захар, – коротко отвечает мужчина.

Мой новый знакомый похож на каменное изваяние. На лице – ни одной живой эмоции. Сев за руль, этот человек напялил очки, хотя на небе сегодня даже намека нет на солнце. Вряд ли боится, что его сглазят. Наверное, это все-таки имидж.

Удивляет и одновременно обнадеживает, что охранник везет меня по знакомой дороге, в офис. И поражает, насколько Захар информирован о моем распорядке дня, ведь прошло всего ничего времени после вчерашнего ужина с Шаховым. Крепнет ощущение, что все прелести общения с Григорием Игоревичем ждут впереди.

– Вы можете дать номер телефона своего хозяина?

Статуя размышляет несколько секунд, после чего достает из кармана пиджака телефон. На светофоре набирает кому-то сообщение. Не проходит и двух минут, как на сотовый поступает звонок.

– Прямо сейчас можете поговорить с Григорием Игоревичем. – Захар передает мне свой телефон.

Вообще-то я не сейчас хотела, а в принципе.

Непослушными пальцами беру сотовый и прикладываю к уху, чувствуя внутреннее напряжение.

– Здравствуйте… – начинаю вежливо, но меня перебивают.

– Я на важных переговорах, – раздается голос Шахова. – Если у тебя ничего срочного, давай позже созвонимся.

Ни приветствия, ни намека на то, что я и впрямь Григория Игоревича заинтересовала. Хотя если он приставил ко мне охранника и передал «привет» Монастырскому, значит, совершенно точно захотел дать отпор давнему знакомому и включился в игру. Пока не знаю, хорошо это или плохо. Важно другое.

– Я не отниму у вас много времени. Прежде всего спасибо, что позаботились о моей безопасности, но считаю нужным прояснить один важный момент. Я попросила помощи вовсе не для того, чтобы от меня еще сильнее захотели избавиться. Если в ваших планах использовать меня как пешку и заниматься криминалом, то я поищу другие варианты. Пусть менее выгодные, но зато безопасные.

– Юристы уже подготовили бумаги по слиянию. После обеда мой человек приедет на сделку, – произносит Шахов, давая понять, что это решенный вопрос.

Теряюсь от мягкости и в то же время требовательности в его голосе, так не сочетающихся друг с другом.

– То есть?.. Вы…

– Не я, – звучит слишком уверенно, и я ощущаю, как начинает сосать в районе солнечного сплетения. – Мои специалисты ознакомились с бумагами, я профинансирую проект. Условия, которые ты предложила, мне подходят. Все будет на законных основаниях, никакого криминала.

Мне кажется, что слова «предложила условия» звучат крайне двусмысленно. Это ведь меня в итоге поставили перед фактом.

Молча закусываю губу, глядя в окно. Сколько осталось до приезда человека Шахова? Часа два? Или того меньше. А Вадим так и не дал о себе знать.

– Мне нужно время. Давайте…

– Я не могу сейчас говорить, – напоминает Шахов. – Если возникнут какие-то вопросы, то мой помощник Платон Евгеньевич к твоим услугам.

Я слушаю гудки в трубке телефона, а после – звенящую тишину. Накатывает воспоминание о вчерашнем вечере. Может, с Шаховым и опасно иметь дело, но противостоять ему – еще безрассуднее. Не хотела бы я оказаться на месте Монастырского. Да и на своем тоже.

Возвращаю телефон водителю и достаю свой. Пишу Нине сообщение, что через двадцать минут буду в офисе и она мне срочно нужна. Особенно после услышанного. Никаких документов без своего юриста я подписывать не буду. Нина – грамотный специалист и не позволит, чтобы меня обманули или ввели в заблуждение.

Машина заезжает на подземную парковку. Останавливается на том месте, где я всегда ставлю свою. По телу несутся мурашки от того, что даже такие подробности известны постороннему человеку. Причем я по собственной воле пришла к Шахову и попросила его о помощи. Никто не уговаривал.

Выхожу на улицу и нисколько не удивляюсь, что охранник тоже это делает. Ставит машину на сигнализацию и следует за мной словно тень.

Еще отчетливее ощущаю себя корабликом в бескрайнем океане, если судить о капитале моей фирмы. При желании никому не составит труда потопить утлое суденышко.

Сил и желания задавать Захару очевидные вопросы (например, откуда он знает, где располагается мое парковочное место) нет. Уверенно цокая каблуками, иду по коридору до своего кабинета. Открыв дверь, оборачиваюсь и смотрю на охранника.

– Надеюсь, в своем кабинете я могу остаться одна?

– Конечно. – Захар присаживается в кресло рядом под удивленным взглядом Светы.

– Принеси всю отчетность за последний месяц, – прошу я секретаря и скрываюсь в оазисе тишины и спокойствия.

Хоть ненадолго. До приезда Нины и человека Шахова. Хотя хватает и того, который сидит под дверью.

Света появляется с папками спустя десять минут и кладет их на край стола. Я набираю бабушку – сказать, что я в офисе и со мной все в порядке.

Секретарша не торопится уходить. Ждет окончания разговора, а потом оглядывается на дверь.

– Кто это, Агния?

– Наш новый сотрудник.

Света вопросительно изгибает брови.

– Будет следить, чтобы люди Монастырского здесь больше не появлялись и не пугали тебя до смерти, – поясняю я.

Она выглядит еще более удивленной, но почти сразу берет себя в руки.

– Так это… твой телохранитель?

– Почти. Сегодня важная сделка. Нам предоставят защиту и помощь в обмен на акции и активы. Не Монастырский, так другие не дадут жизни. Лучше самим выбрать, кто будут эти люди.

– В прошлый раз действительно был перебор, я очень испугалась.

Я тоже. Только виду не подала. А еще страшнее – что будет после заключения сделки. Хочется верить, что ничего плохого. Хотя… Окидываю взглядом кабинет, который несколько месяцев назад принадлежал мужу. Худшее в моей жизни уже произошло.

Света уходит и возвращается через несколько минут с кофе, а еще через пятнадцать минут в кабинете появляется Нина.

– У нас новый сотрудник? – задает она тот же вопрос.

– Да, надзиратель, – ехидничаю я. – Следит, чтобы никто не обижал новое приобретение Шахова. Причем, кажется, это не только активы.

Подруга издает короткий смешок, но мне не до смеха.

– Нина, когда я думаю о новой встрече с Григорием Игоревичем, по спине ползут вот такие мурашки, – показываю ей их величину. – Интересно, где она случится? Меня сразу повезут в какой-нибудь отель и, не успею я переступить порог номера, попросят встать на колени?

– Так, отбрось панику. Никуда тебя не повезут, и мозолей нигде не натрешь. Давай я посмотрю еще раз наши документы, дождемся Езерского и быстро все подпишем.

– Быстро? – хмыкаю я. – Кстати, откуда ты узнала про помощника Шахова?

– Издержки профессии – все и про всех знать. Кстати, у Платона Евгеньевича большой опыт ведения дел за границей, он недавно вернулся в Россию. Года два или три от силы. В своих кругах я слышала о нем только хорошее.

Это немного обнадеживает. Хотя нет, кого я обманываю. Мне страшно.

Смотрю на телефон. Вадим так и не перезвонил. После общения с Шаховым прошло почти два часа, его человек вот-вот приедет. Из всех возможных вариантов это утро у меня относительно доброе, а могло таким и не быть.

– Так, у нас всё в полном порядке. Ну, по бумагам, – уточняет Нина. – Ждем теперь их договор. Вообще, мне нравится подход Шахова. Меньше слов, больше дела. Все бы, как он.

– Монастырский тоже особо не разговаривал.

– Ты поняла, о чем я, – закатывает Нина глаза.

– Еще немного, и я решу, что у вас с Шаховым какие-то личные договоренности. Почему я отношусь к нему настороженно, а ты так, будто это наш свет в окошке? – спрашиваю то, что не дает покоя.

– Да бог с тобой. Я тоже боюсь и переживаю не меньше твоего, но в панике нет ничего хорошего. Ась, я ипотеку взяла огромную, у тебя куча кредитов. А мы всего лишь беззащитные женщины. Твой муж, когда брал меня на работу, не говорил, что подложит такую свинью. Вы вообще о ребенке задумывались. Коршунов, мой непосредственный начальник, был очень доволен моими результатами, обещал быстрый карьерный рост. Только что в итоге? Нам теперь приходится выживать самим. Я тебя точно не подведу.

Вздыхаю, снова думая о Мише и его трагической гибели.

– К тому же мы со студенческой скамьи вместе. Все будет хорошо, – убеждает Нина и снова погружается в бумаги.

Я никак не могу сосредоточиться на работе: жду появления Езерского. Когда Света звонит и сообщает, что он приехал, пульс за секунду разгоняется до максимума. Так переживаю, что совершаю ошибку! Еще раз бросаю взгляд на телефон. Вадим молчит. Предложить перенести сделку тоже не могу. Сама ведь о ней просила.

Платон Евгеньевич оказывается приятным мужчиной с очень умными глазами и красивой речью.

– Теперь понимаю, почему Шахов выигрывает все суды, – тихо шепчет Нина, изучая документы и слушая Езерского, который рассказывает о новом порядке ведения нашего общего с Шаховым дела.

Почти общего. Я пока ничего не подписала.

– Всё в порядке, – заключает она. – Пробегись сама глазами, особенно по пункту семь десять. Там про раздел активов и проценты. Вы на такие цифры договаривались?

Листаю договор. Прописано шестьдесят на сорок в нашу пользу. Ох… Аукнутся мне эти десять процентов. Но, с другой стороны, может, это даст возможность избежать интима с Шаховым?

– Да, все верно.

Ставлю подпись на каждом листе и отдаю экземпляр Езерскому, думая об утренних бугаях Монастырского. Теперь они ко мне и на расстояние вытянутой руки не приблизятся.

Помощник Шахова еще раз пробегается взглядом по бумагам, складывает их в папку и, пожелав нам хорошего дня, уходит.

– Супер! – Нина хлопает в ладоши. – Все получилось очень быстро и на уровне. Даже не верится!

Только меня это почему-то не радует, а пугает. Еще больше – когда в конце трудовой недели на телефон приходит сообщение с незнакомого номера.

Горло в одночасье забивается волнением, когда читаю текст:

«Через час за тобой приедет моя машина».

Даже без подписи я знаю, кто это прислал.

Глава 5

Нервно сжимаю телефон, заставляя себя не паниковать раньше времени. Шахову следовало бы в начале рабочего дня сообщить о том, что он хочет встретиться. Вдруг у меня были планы на вечер? Или он специально это сделал в последний момент, чтобы я лишилась повода для отказа? Если так, то напрасно. Я не в том положении, чтобы ставить свои условия.

Через час спускаюсь на парковку и, увидев другой автомобиль и нового водителя вместо Захара, прихожу в сильное изумление, которое с трудом удается скрыть.

– Здравствуйте, – приветствует мужчина и, открыв дверь серебристого седана, бросает на меня, опешившую, взгляд.

– Добрый вечер, – отзываюсь не сразу, но тут же продолжаю: – А где Захар?

– Сегодня вместо него буду я. Меня зовут Дмитрий.

Немногословен, как и его предшественник. Из плюсов: он без очков и я могу видеть глаза этого человека. Дмитрий, кажется, приветливее Захара, но внешность часто бывает обманчива.

Машина выезжает с парковки.

– Куда мы едем? – спрашиваю я.

– Домой. К хозяину.

Не знаю, как сдерживаюсь, чтобы не попросить Дмитрия остановить автомобиль в ту же секунду. Во-первых, я думала, что мы встретимся с Шаховым где-то на нейтральной территории, в ресторане или кафе, а меня сразу везут к нему домой? Во-вторых, мы с ним партнеры, Шахов не мой хозяин, хотя по интонации водителя сложилось обратное впечатление. Или мне показалось, что он намеренно выдержал паузу между «домой» и «к хозяину».

Заталкиваю свои чувства как можно дальше, стараясь сконцентрироваться на дороге. Не получается. Знала, что буду нервничать, но не до такой же степени. Еще больше становится не по себе, когда мы заезжаем на парковку элитной многоэтажки и водитель открывает дверь.

– Идемте, Агния Львовна, я провожу.

Забыл добавить: «К хозяину».

Взяв сумку и остатки бесстрашия, я выхожу из машины и иду за Дмитрием. Мы поднимаемся в лифте на последний этаж. Про себя отмечаю, что Шахов точно не боится высоты.

– Это единственная квартира Григория Игоревича или есть еще? – не удерживаюсь от вопроса.

– Есть загородный дом, но там Григорий Игоревич почти не бывает.

Значит, квартира не для встреч с любовницами. Это обнадеживает и в то же время пугает еще сильнее. Шахов не создает впечатление человека, который готов делиться чем-то личным и сокровенным с другими, а дом, в моем понимании, и есть такое место. Я бы ни за что не привела к своей бабуле этого мужчину.

– Шахов живет один? – решаюсь задать еще один вопрос.

Дмитрий как-то странно на меня смотрит, затем утвердительно кивает.

Останавливается у двери и достает телефон. Слышно, как он говорит с Шаховым, а через мгновение и сам Григорий Игоревич появляется перед нами.

Сегодня на нем нет костюма, лишь рубашка с закатанными рукавами и темные брюки. Взгляд такой же холодный и спокойный. Интересно, этому где-нибудь обучают?

– Добрый вечер, Агния, – говорит Шахов и сосредотачивает внимание на Дмитрии. Отдает водителю распоряжение быть на телефоне и отпускает.

Я мешкаю ровно секунду, а потом переступаю порог квартиры. Интерьер в мрачных тонах, кругом кристальная чистота. Скорее всего, владелец здесь редко бывает, потому что невозможно содержать все в таком безукоризненном порядке.

– Идем на кухню, – доносится мягкий баритон.

Шахов закрывает дверь и проходит мимо вглубь дома. На меня веет запахом его парфюма. В памяти всплывает момент нашей встречи в ресторане. Теперь понятно, это было что-то вроде смотрин. Я понравилась Григорию Игоревичу. Плохи мои дела.

Поставив сумку на комод и скинув туфли, иду на громкий звук. Застыв в дверях, наблюдаю, как Шахов отбивает ребром ножа мясо. Умеет готовить? Интересно…

– Овощи в холодильнике, – кивает он куда-то в сторону.

Я прохожу внутрь и осматриваюсь. Кухня просторная и современная, в оттенках стального цвета. Все поверхности тоже блестят от чистоты.

Ступая босыми ногами по плитке, подхожу к холодильнику, открываю его и на несколько мгновений зависаю, потому что там много мясных стейков. Только внизу чуть-чуть овощей и… больше ничего. Не особо разнообразно, но решаю не произносить эту реплику вслух.

Мою овощи и, взяв нож и доску, которые Шахов достал сам, нарезаю салат.

– Пустить в свой дом малознакомого человека и дать ему в руки холодное оружие – не слишком разумное решение.

Мы с Шаховым встречаемся глазами. От его взгляда по коже ползут мурашки. В нем сейчас лишь тень спокойствия.

– И какими будут твои действия?

Выложив стейки на прогретую сковороду, Григорий Игоревич упирается бедром в столешницу.

– Никаких. Пока меня никто не трогает против воли. Полагаю, это все вы делаете, чтобы я начала вам доверять? Наверное, в курсе моей ситуации. И не только финансовой, – уточняю я.

Шахов кивает, подтверждая догадку, что на меня у него уже есть полное досье. Проводит языком по зубам и громко цокает, не сводя с меня взгляда.

– Давай перейдем на «ты», Агния. Хватит мне выкать. Домой я тебя привел, потому что люблю здесь бывать и готовить тоже люблю. Ты хоть и незнакомый человек, но не похожа на рецидивистку, которая вонзит нож мне в сердце. Аккуратнее, – просит он, увидев, как соскочивший нож едва не вонзился мне в палец. – Ты себя быстрее покалечишь, чем меня, если решишься на нечто подобное.

Григорий Игоревич словно смотрит мне прямо в душу, и в его голосе обманчивое благодушие. Если хоть когда-нибудь я попробую сделать нечто подобное… Нет, даже развивать эту мысль не буду.

– Я пришла, чтобы сказать…

– Давай поужинаем, и потом скажешь. Я когда голоден, часто бываю несдержан и груб. Не хочу начинать наш сегодняшний вечер с чего-то плохого.

«Господи, да он прозрачно намекает, как себя с ним вести», – осеняет меня. Это плохо и хорошо одновременно. Плохо, потому что я не уверена, что Шахов всех любовниц водит сюда. Но почему привел меня? Вопрос не дает покоя, и я решаю задать его первым, когда появится такая возможность.

Мы садимся за стол, Шахов ставит передо мной тарелку. Мой стейк он прожарил хорошо, в отличие от своего. Запомнил, что я не ем мясо с кровью? Похвально.

Я шла к этому мужчине с определенной целью – сказать, что не буду игрушкой для его утех. Ждала, что ко мне с порога начнут приставать, распускать руки, но ничего такого пока нет. Все вполне безобидно, и почему-то крепнет чувство, что так оно и будет, если я сама не пожелаю обратного. Вроде бы мало говорим, но от Шахова исходят столь мощные вибрации, что и слов не нужно – многое видно по его умным глазам и жестам.

– Можно вопрос? Не совсем корректный…

Шахов заинтересованно кивает.

– Вы…

– Ты, – тут же поправляет он. – Можешь звать меня Григорием.

– Ты, – выдыхаю я и спустя короткую паузу продолжаю: – Ты часто приводишь сюда девушек на ужин?

– Изредка здесь бывает мать, но у нас с ней не очень хорошие отношения.

Что и требовалось доказать. Чуйка меня не подвела…

Шахов наливает нам вина и поворачивается к окну.

– Закат, – замечает он, принимая расслабленную позу. – Из окна открывается потрясающий вид. Хочешь посмотреть?

Отрицательно качаю головой и отправляю в рот кусочек умопомрачительно вкусного мяса.

– Съедобно? – спрашивает Шахов, переведя взгляд на меня.

– Да, спасибо.

Он доедает свой стейк, берет бокал вина и отходит к окну. Стоит так какое-то время, наблюдая, как садится солнце. Мне тоже нравится провожать закаты, но не помню, когда делала это в последний раз.

С недавних пор я очень боюсь высоты, особенно после своих снов. Часто снится, как падаю. Стою на краю многоэтажки, а потом делаю шаг и лечу в пропасть. Страшные и странные ощущения, от которых я просыпаюсь вся мокрая, с учащенным сердцебиением. В кабинете на тридцатом этаже даже попросила затемнить полностью два окна возле моего стола, чтобы видеть свое отражение, а не панораму города. Поначалу даже подъем в офис был похож на квест. Голова кружилась, и душила подступающая истерика. Я не сразу научилась справляться с этим состоянием. Помогла психолог. Но не до конца. Она говорит, что это психосоматика. Глубоко внутри я не могу смириться с гибелью мужа.

Окидываю взглядом широкоплечую и подтянутую фигуру Шахова. Может, внешне Григорий Игоревич и не красавец, но его энергетика не оставляет равнодушной. Чувствуются сила и надежность.

Солнце садится за горизонт, Шахов допивает вино и возвращается к столу. Подходит очень близко. В ноздри опять проникает его парфюм.

– Что ты хотела сказать?

Шахов смотрит сверху вниз, заставляя меня высоко задирать голову.

– Не очень удобно, когда ты нависаешь надо мной и давишь своим взглядом. Мысли путаются… – признаюсь я.

Он дергает уголком губ в подобии кривой усмешки.

– Ты можешь выбрать, оставаться в таком положении или быть со мной в относительно равных условиях.

Почему-то кажется, что намекает он не только на свой высокий рост.

Сложив приборы в тарелку, я встаю. Потому что Шахов выбора не оставляет. Требуется несколько минут, чтобы собраться с мыслями и сказать то, ради чего, собственно, и пришла.

– Я готова вести бизнес за двоих. У меня большое желание преуспеть в выбранном деле, собрать новую команду, согласовав все с вашими специалистами. Вы точно не пожалеете, что взялись профинансировать мои идеи. Но для утех вам лучше подыскать кого-то другого. Я не могу… Мой муж… – Запинаюсь, чувствуя, как в груди нарастает ком. Дыхание сбивается.

После паузы собираюсь закончить свою речь, но все слова застревают в горле.

Шахов поднимает руку и поглаживает мою скулу, проникновенно смотрит в глаза. Его потемневший взгляд буквально удерживает меня на месте, а потом Григорий Игоревич негромко произносит:

– Не переживай, Агния, я не претендую на его роль.

Глава 6

Шахов спускается пальцами к шее, затем ниже, расстегивает пуговицу на блузке. От промелькнувшей в его карих глазах тени по телу несутся мурашки. Григорий не вызывает отвращения. Скорее, встречный интерес. Царящий в комнате полумрак не помогает скрыть мое смущение и реакцию на этого человека и его прикосновения.

Ловлю себя на мысли, что меня впервые трогает другой мужчина. У меня никого не было кроме Миши, а после его смерти прошло не так много времени, чтобы захотеть новые отношения… Умом понимаю, что мужа не вернуть и в моей жизни обязательно кто-то появится. Но этот кто-то будет не Шахов. И не при таких обстоятельствах. Только как объяснить самой себе странное чувство, которое я испытываю к человеку напротив?

Набрав в легкие воздуха, уверенно начинаю:

– Каждая женщина мечтает, чтобы ее любили и не считали просто короткой интрижкой. Ей важно быть единственной для своего мужчины. Все это у меня было, а теперь вы хотите… – Осекаюсь и тут же замечаю, что опять перешла на официальное обращение. – Это все равно, что птицу, которая побывала на свободе, закрыть в клетке.

Мои слова не производят на Шахова должного впечатления. Но того, что я увидела и узнала, достаточно, чтобы пойти ва-банк и рискнуть. Согласные на все дешевки никого не привлекают.

– Мы заключили сделку, подписали договор, и я вроде как должна быть благодарна за помощь… – Глядя Григорию в глаза, тянусь пальцами к блузке и сама расстегиваю еще одну пуговицу. – С вами заниматься этим будет не так омерзительно, как с престарелым и обрюзгшим Монастырским.

Шахов смотрит прямо, выражение его лица остается все таким же бесстрастным. Вот теперь становится по-настоящему страшно. Я, похоже, ошиблась и выбрала неверную тактику. Неужели Григорий не остановит меня и возьмет прямо на кухонном столе? Господи, какая я идиотка…

Волнение сменяется растерянностью. Я испытываю сумбурные чувства, среди которых доминирует страх.

– Продолжай, – кивает Шахов на блузку.

Я будто в своем сне – падаю с огромной высоты и стремительно лечу вниз.

– Вы…

– Мы перешли на «ты», – напоминает он. – Если Григорий для тебя слишком официально и длинно, можешь звать меня Гришей. – В голосе Шахова проскальзывает та же чувственная интонация, как и несколько мгновений назад, когда он говорил, что не собирается занимать место моего мужа.

Понятное дело, ему это не нужно, он хочет лишь мое тело.

От страха во рту пересыхает, я облизываю губы, и это еще одна ошибка. Шахов задерживает на них пристальный взгляд. Берет мою руку и направляет обратно к блузке. Хочет, чтобы я продолжала ее расстегивать.

В его действиях – мягкая настойчивость. В конце концов, мы оба взрослые люди и прекрасно все понимаем. Просто я надеялась, что мы поговорим, и он прикажет своему водителю отвезти меня домой. Наивная.

Григорий сокращает дистанцию между нами, и я оказываюсь в облаке его вкусного парфюма. Вспоминаю наглые, навыкате глаза Монастырского… Действительно, лучше с Шаховым, чем с тем неприятным хряком.

Размышляю ровно секунду и тянусь к блузке, расстегиваю одну пуговицу, вторую. Шахов рассматривает белый кружевной бюстгальтер. Его лицо по-прежнему непроницаемо, но взгляд… Зрачки расширены, радужку почти не видно.