Судья. Тайная сторона правосудия
– Там мои документы, – процедил Романов. – Вы забываете о судейском иммунитете! Вам придется ответить за свои действия, майор. Как и за весь этот спектакль!
– Я часто слышу подобные угрозы, – равнодушно ответил Кривчук. – И, как видите, пока нахожусь на своей должности. Давайте лучше взглянем, что вы там везли с собой.
Щелкнули хромированные замки портфеля. Через мгновение на капоте автомобиля оказался крупный прямоугольный пакет из плотного полиэтилена, края которого были заклеены липкой лентой.
– Понятые, внимание, – сказал сержант, отдирая скотч.
Прошла еще секунда, и на капоте появились аккуратные пачки стодолларовых купюр.
Майор шагнул вперед, вынул из бокового кармана тоненький фонарик и сказал своему подчиненному:
– Положи одну упаковку отдельно.
Ультрафиолетовый луч скользнул по самой верхней купюре и высветил всего одно слово, при виде которого ноги Олега Степановича подкосились: «Взятка».
– Понятые, вам все видно? – спросил майор, и те дружно закивали.
Кривчук выключил фонарик, повернулся к судье и, усмехнувшись, заявил:
– Садитесь в машину, ваша честь. Точнее, бывшая честь.
Между тем сержант быстро сунул пакет обратно в портфель и жестом показал понятым, что надо возвращаться к минивэну.
– Это не мои деньги, – с трудом проговорил Романов и судорожным движением смахнул испарину, которая покрыла его лоб крупными каплями. – Это провокация. Вы не имеете права меня арестовывать. Для этого нужно разрешение судейской коллегии.
– В машину, Олег Степанович! – резко проговорил майор, и его глаза сверкнули стальным блеском. – Надеюсь, вы не будете сопротивляться. Мне очень не хотелось бы надевать на вас наручники. Вы же интеллигентный человек, – добавил он с плохо скрытой издевкой.
Судья с шумом выдохнул. Он отлично понимал, что дальнейшее противостояние бессмысленно. Во всяком случае, здесь и сейчас, на шумной темной трассе. Его попросту скрутят, как нетрезвого буяна. и в любом случае запихнут в машину.
– Нет. Обойдемся без наручников.
– Передайте работнику полиции свой телефон, – приказал майор.
Сержант шагнул вперед.
Судья чуть помедлил, протянул ему мобильник и сказал:
– У меня есть право на телефонный звонок.
– Оно будет вам предоставлено, но позже, – заявил Кривчук.
Олег Степанович нетвердой поступью направился к «Фольксвагену». Лишь когда дверца машины с гулким стуком захлопнулась за ним, в мозгу его промелькнула мысль о жене. Галочка с нетерпением ждет его дома, в который раз разогревает ужин и наверняка сгорает от нетерпения, хочет узнать, какой же сюрприз он ей приготовил.
В какой-то миг судье даже показалось, что ему снится кошмар. Он отдал бы все на свете, чтобы проснуться в постели, потянуться, с облегчением вздохнуть. Но, увы, все это происходило наяву.
Взвыла сирена. Минивэн бесцеремонно вклинился в плотный поток машин, сверкающих габаритными огнями, вырулил на резервную полосу и быстро покатил по ней.
Дальнейшие события для Олега Степановича пронеслись в непроглядно-свинцовом тумане. Его доставили в одно из управлений Следственного комитета, где тут же обыскали в присутствии все тех же понятых, которые были свидетелями изъятия денег из портфеля. Сержант принялся пересчитывать купюры, а какой-то сотрудник в штатском снимал происходящее на камеру.
– Мне положен телефонный звонок, – напомнил Романов Кривчуку.
Майор взглянул на судью с таким видом, словно имел дело с назойливым продавцом на рынке, который всеми силами пытался впарить покупателю подгнивший товар.
– Я знаю нормы УПК, – ответил он. – Вы сможете позвонить, когда я дам на то разрешение.
Олегу Степановичу стоило огромных усилий держать себя в руках.
– В отношении меня возбуждено уголовное дело? – задал он вопрос.
– Считайте, что да, – отозвался Кривчук, даже не глядя на судью.
– Возбуждение уголовного дела против судьи осуществляется по решению председателя Следственного комитета, – заявил Романов. – Делается это с разрешения квалификационной коллегии судей.
– Вы хорошо осведомлены о порядке привлечения судей к ответственности, – с насмешкой сказал следователь. – Готовились?
– Я хочу взглянуть на те документы, о которых сейчас упоминал.
– Олег Степанович, проснитесь. Вы не у себя в кабинете и не в зале суда, – заметил Кривчук. – Напишите пока объяснение по поводу денег, обнаруженных у вас. Двести тысяч долларов – крупная сумма. По среднему курсу это около пятнадцати миллионов рублей.
– Мне ничего неизвестно об этих деньгах, – резко ответил судья. – Их подбросили в мой портфель.
Майор хмыкнул и проговорил:
– Вот и напишите об этом. Заодно расскажите, как вы вымогали деньги с подсудимого Рахметова, который готовил террористический акт. Сегодня вечером некто Халилов передал вам сумму, которую вы потребовали за оправдательный вердикт в отношении этого горе-террориста.
– Это ложь! – вскрикнул судья, но Кривчук лишь хищно улыбнулся и произнес:
– Я понимаю ваши эмоции. Не каждый день судью берут с поличным. Но и на старуху бывает проруха, как говорится. Попались, так имейте мужество ответить по закону.
– Я ни слова не скажу, пока мне не предоставят адвоката, – отрывисто бросил Романов.
Его взгляд упал на рукав, заляпанный кровью велосипедистки.
– Разумеется, защитник у вас будет, – сказал майор. – Полагаю, ваш статус и материальное положение вполне позволяют вам нанять себе квалифицированного юриста. А пока я предлагаю вам просто рассказать, как все было на самом деле. Поверьте, это в ваших же интересах, Олег Степанович.
Романов отрицательно покачал головой, искоса глянул на следователя и спросил:
– Майор, я не ошибусь, если предположу, что мы с вами где-то пересекались?
– У вас хорошая память, Олег Степанович. Я, к примеру, узнал вас сразу, – сказал Кривчук. – Да, лет восемь назад меня вызывали в суд, дать показания по делу о ДТП, в котором погиб ребенок. Только тогда я был еще лейтенантом.
– Теперь вспомнил.
Кривчук развел руки в стороны.
– Мир тесен.
– Дайте мне телефон, – потребовал Романов.
Майор хотел было возразить, но поразмыслил и обратился к сержанту:
– Верните задержанному телефон.
Он выделил слово «задержанному», и судья, конечно же, это заметил.
– У вас есть две минуты, чтобы сообщить, за что вас задержали и где вы находитесь, – пояснил ему следователь.
Романов молча взял мобильник из рук полицейского и дрожащими пальцами вызвал супругу.
Судья, обескураженный, растерянный и дезориентированный неожиданным обвинением, даже не мог себе представить, что это внезапное задержание в действительности… спасло ему жизнь. Не только супруга судьи, но и странный человек с томом Достоевского и ножом в пакете так и не дождались свою жертву этим вечером.
Тревожный звонок
– Два – один в мою пользу, – объявил Артем, когда первым коснулся стенки бассейна.
– Фанфары победителю! – провозгласил Соломин, который отстал от старого приятеля всего на пару секунд.
Последний десяток метров дался ему непросто. Он запыхался, прерывисто дышал.
Павлов же, напротив, ничуть не выглядел уставшим. Он словно и не проплывал уже третью подряд стометровку на скорость, а преспокойно отдыхал в шезлонге, наслаждаясь кофе.
Артем набрал в легкие воздуха, бесшумно ушел под воду, стремительно проплыл более половины дорожки и вынырнул аккурат перед лесенкой, поблескивающей хромом.
– Я в душ, – сказал он, хватая со скамейки полотенце. – Ты еще поплаваешь?
Юрий покачал головой.
– На сегодня хватит. Наплавался. Для таких состязаний организм нужно заранее готовить. А я нынче слишком занят.
Они рассмеялись и направились в сторону душевых кабин.
– Нужно почаще в бассейн ходить, – сказал Соломин, когда друзья наконец очутились в раздевалке. – За этой работой и бытовухой на спорт времени совсем не остается.
– Если есть желание, то всегда можно выкроить час-другой, – возразил Павлов, вытирая голову. – Физическая активность необходима в любом возрасте. Главное, не перегнуть палку и соизмерять свои силы.
– Это верно. Не понаслышке знаю, как многие наши ровесники, всю жизнь просидевшие в кабинетах, неожиданно проникаются мыслью об идеальном теле, а потом их вытаскивают из-под штанги и откачивают.
– Возраст, конечно, имеет значение, – сказал адвокат, открыв металлический шкафчик, вытащил из него свои вещи. – Общепринято считать, что после пятидесяти можно лишь поддерживать форму, не рассчитывая на какой-либо прогресс. Но бывают просто потрясающие исключения. Ты слышал об американке Эрнестино Шепард?
– Самая пожилая бодибилдерша?
– Именно. Если мне не изменяет память, она тридцать шестого года рождения, а в спорт пришла лишь после пятидесяти. Сейчас, глядя на нее, не поверишь, что этой женщине уже за восемьдесят.
Артем быстро оделся, достал из шкафчика смартфон, бегло взглянул на экран. Оказалось, что во время тренировки, длившейся почти час, ему звонили трижды, причем номер абонента был незнакомый.
– Думаю отправиться на Кольский полуостров, давно хотел там побывать, – между тем проговорил Юрий, обувая туфли. – Махнем со мной? Как раз лосось океанский пойдет. Сможешь выкроить хоть недельку?
– Посмотрим, – сказал Павлов, убирая телефон в карман куртки. – Если будешь там без меня, то обязательно посети озеро Могильное.
– Могильное? – с удивлением переспросил Соломин.
– Оно неподалеку в том районе, рядом с Баренцевым морем, – пояснил Артем. – Это, по сути, памятник природы. Озеро уникально тем, что в нем несколько слоев, между которыми практически нет циркуляции, и они не смешиваются. На самом дне – жидкий ил, затем морская вода, и лишь на самой поверхности – пресный слой.
– Надеюсь, это необыкновенное озеро ты покажешь мне лично, – с улыбкой произнес Юрий.
Пока прогревался двигатель его «Лексуса», Артем вспомнил о пропущенных звонках, выудил телефон и нажал кнопку вызова.
– Добрый вечер, – произнес он, когда услышал взволнованный женский голос. – Вы звонили мне полчаса назад.
– Артемий Андреевич?
– Совершенно верно.
– Извините, если отвлекаю вас. Меня зовут Галина Николаевна Романова. Понимаете, мой муж, Олег Степанович, является судьей районного суда. Он… – она запнулась, всхлипнув.
«Она не просто взволнована, – отметил Павлов. – Эта дама вот-вот разрыдается».
– Пожалуйста, успокойтесь. Я вас внимательно слушаю.
– Да-да, конечно, – торопливо проговорила она. – Еще раз извините, что звоню вам на мобильный, но…
Артем мягко перебил собеседницу:
– Галина Николаевна, сейчас уже не важно, как вы узнали мой номер. Расскажите, что произошло и чем я могу помочь.
В трубке повисла пауза.
Павлов уже решил, что разговор прервался из-за технических помех, как Романова тихо проговорила:
– Помогите моему мужу. Он арестован.
Праздник испорчен
Краснов Леонид Михайлович, председатель Верховного суда Российской Федерации, о задержании Романова узнал в самый неподходящий момент. Накануне он взял недельный отпуск и в этот пятничный теплый вечер находился в Екатеринбурге, в гостях у дочери по весьма весомому и долгожданному поводу. Это был день рождения внучки. Ей исполнилось три года.
Звонок из Генпрокуратуры прозвучал как раз в тот момент, когда был произнесен тост за маленькую гражданку России.
Леонид Михайлович пригубил коньяк, с недовольством взглянул на назойливо пиликающий телефон, помешкал и все же решил ответить. При первых же словах, прозвучавших в трубке, улыбка с его лица испарилась.
– Я сейчас, – тихо сказал он супруге, поднимаясь с места.
Та мгновенно уловила перемену, произошедшую в настроении мужа, и понятливо кивнула. За долгие годы замужества за первым лицом судебной системы страны она привыкла не задавать вопросов.
Краснов вышел на веранду, прикрыв за собой дверь.
Когда разговор с помощником генпрокурора был окончен, он тут же набрал своего первого заместителя Прокопенко и проговорил:
– Анатолий Сергеевич, добрый вечер. Я вас не отвлекаю?
– Здравствуйте, Леонид Михайлович, – отозвался тот. – Нет, я только с работы выехал. Что-то случилось?
– Именно. У нас ЧП. Задержан Романов, судья Гагаринского района. – Краснов тяжело вздохнул и продолжил: – Взяли его прямо на трассе, в портфеле двести тысяч долларов. Меченые. Следствие утверждает, что Романов вымогал взятку за положительный исход судебного дела. Он сейчас в Следственном комитете, дает показания.
– Романов? – переспросил Анатолий Сергеевич и на секунду задумался. – Помню такого. Причем только с положительной стороны. Жестковатый товарищ, но принципиальный, ни в каких подобных делах замечен не был. Так что взятка и судья Романов – понятия несопоставимые.
– Значит, это провокация, – с досадой бросил Леонид Михайлович. – Тем более плохое дело.
Несмотря на прохладный ветерок, обдувающий веранду, он взмок от пота.
Краснов глубоко вздохнул, расстегнул верхние пуговицы рубашки и сказал:
– Я тоже хорошо знал Романова. Но это было несколько лет назад, а людям свойственно меняться.
– Откуда информация, Леонид Михайлович? – осторожно поинтересовался Прокопенко. – Все-таки арест судьи – событие из ряда вон выходящее. Мне никто ничего не докладывал. Может, какая-то ошибка?
– Исключено, – отрезал Краснов. – Был звонок в дежурку Генпрокуратуры, оттуда в срочном порядке известили меня. Скоро все: телевидение и Интернет запестрят новостями! Ведь не каждый день судью с поличным берут! Как они вообще посмели это сделать, не поставив в известность нас?! – воскликнул он и стукнул кулаком по гулким деревянным перилам. – С ума все посходили?!
– Успокойтесь, Леонид Михайлович, – спокойно произнес первый заместитель. – Ничего пока не ясно. Нужно разбираться.
– Анатолий Сергеевич, задержан судья, – устало проговорил Краснов. – При нем нашли крупную сумму. В данном случае сам факт ареста служителя Фемиды бросает тень на всех нас. Включая меня, – добавил он многозначительно. – Тут в любом случае будет как в классике. Ложечки нашлись, а осадочек-то остался. Арест судьи – прямой удар по всей системе правосудия.
– Не сгущайте краски, Леонид Михайлович, – сказал Прокопенко. – Я проясню ситуацию.
– Именно об этом я и хотел вас попросить. Откровенно говоря, эта неприятная новость застала меня врасплох, – признался Краснов. – Я сейчас в Екатеринбурге, но, полагаю, через день-другой вернусь в Москву. Поэтому, Анатолий Сергеевич, держите меня в курсе. Звоните в любое время суток.
– Непременно, – пообещал шефу Прокопенко.
Краснов сунул телефон в карман и невидяще уставился в уральское небо, усыпанное звездами. Здесь, за городом, в безоблачную погоду оно выглядело прекрасно, не в пример городскому, московскому: тусклому и блеклому. Но в настоящий момент главного судью заботили куда более приземленные и насущные вопросы.
«Так что же? – мучительно думал он, кусая губы. – Банальная подстава? Или Романов действительно вымогал взятку?»
Краснов с силой сжал кулаки.
День рождения внучки был безнадежно испорчен.
Первый допрос
В дверь комнаты для допросов кто-то постучал, и Кривчук поднялся из-за стола.
– Денис Владимирович, к задержанному адвокат прибыл, – доложил полицейский, приоткрыв дверь.
Следователь кивнул и сказал Романову:
– Видите, как быстро исполняются ваши желания. Хотелось бы рассчитывать на взаимность с вашей стороны. Надеюсь, вы будете благоразумны и все честно расскажете мне.
Олег Степанович посмотрел на майора с едва скрытым презрением.
– А я надеюсь, что вы оставите нас наедине с моим защитником, – проговорил он.
На лице Кривчука появилось скорбное выражение лица незаслуженно обиженного человека.
– Неужели вы впрямь думаете, что я буду подслушивать за дверью ваш разговор? – с усмешкой осведомился он.
– Почему бы нет, – отозвался Романов. – После денег, подброшенных в мой портфель, я уже вряд ли чему-то удивлюсь.
Глаза майора потемнели.
– У вас есть пять минут. После этого будет проведен официальный допрос. – С этими словами он направился к выходу и едва не столкнулся в дверях с Артемом Павловым.
Узнав известного юриста, следователь на какую-то долю секунды растерялся, но быстро взял себя в руки, изобразил на лице некое подобие язвительной улыбки и заявил:
– Что ж, этого следовало ожидать. Добрый вечер, господин Павлов. Денис Владимирович Кривчук, следователь по особо важным делам.
– Здравствуйте, – сухо поздоровался адвокат, пожимая руку, протянутую ему. – Поскольку вы меня узнали, нужды представляться нет.
Майор покачал головой.
– Но мне нужен ваш ордер, – напомнил он.
– Он будет в течение считаных минут, а для встречи с задержанным гражданином достаточно его волеизъявления, – сказал Артем, помахав кожаной папкой.
Когда следователь вышел из кабинета, Павлов повернулся к судье. Романов глядел на адвоката с чувством смешанного удивления и недоверия.
Между тем Артем как ни в чем не бывало сделал шаг вперед, протянул ему руку и спросил:
– Олег Степанович?
Судья машинально ответил на рукопожатие, про себя отметив, что ладонь мэтра российской юриспруденции по своей твердости напоминала доску.
– Добрый вечер, господин Павлов. Артемий… – он замешкался.
– Андреевич, – подсказал адвокат, усаживаясь за стол.
– Артемий Андреевич, – проговорил Романов и положил руки перед собой. – Вы проявили необычайную оперативность, но, признаюсь, не ожидал в этих стенах увидеть именно вас.
Артем приподнял бровь.
– Знаете, звонок вашей супруги тоже был для меня неожиданностью.
– Но… – Олег Степанович запнулся.
Павлов решил прийти ему на помощь и поинтересовался:
– Вы ждали другого адвоката, верно?
Судья согласно кивнул.
– По словам вашей супруги, господин Кручина сейчас находится в другом полушарии. В Эквадоре, если быть точным, – пояснил Артем. – Галина Николаевна вышла на связь со мной.
Романов нахмурился, сцепил пальцы в замок. Это движение, как и в целом закрытая поза судьи, не остались незамеченными для адвоката.
– Олег Степанович, если вы не желаете, чтобы я выступал в роли вашего защитника, то скажите это сразу, – предложил Павлов. – Не будем отнимать друг у друга время.
– Я не сомневаюсь в ваших профессиональных качествах, – после небольшой паузы сказал Романов. – Громкие процессы, в которых вы одержали блестящие победы, – яркое тому подтверждение.
– Но вас все равно что-то смущает, верно? – уточнил Павлов, видя нерешительность подзащитного судьи.
– Верно, – согласился судья. – Буду откровенен. Ситуация, в которой я оказался в настоящий момент, для меня абсолютно неожиданная, даже дикая. Особенно принимая во внимание тот факт, что я, как и вы, тоже являюсь профессиональным юристом.
– Я понимаю, куда вы клоните, – сказал Павлов. – Мы с вами незнакомы, и вам сложно вот так, с ходу довериться постороннему человеку, пускай даже он пришел к вам в начале одиннадцатого вечера, чтобы оказать посильную помощь.
– Я не хотел вас обидеть, – примирительно поднял руки Романов.
Артем же только развел руки в стороны:
– О какой обиде идет речь, Олег Степанович? Когда человек после кораблекрушения оказывается в воде, он хватается за любой предмет, оказавшийся рядом, не ожидает, что мимо него проплывет надувной матрас. Мы с вами взрослые люди. И в какой-то степени я вас понимаю.
Он уже начал подниматься из-за стола, решив откланяться, как у судьи внезапно вырвалось:
– Нет, пожалуйста! Я прошу вас остаться, Артемий Андреевич.
Павлов вновь сел и тихо проговорил:
– Я вас внимательно слушаю. Постарайтесь мне подробно объяснить, как вы, судья, неприкосновенность которого закреплена в Конституции Российской Федерации, оказались здесь, в комнате для допросов?
С губ Романова сорвался вздох.
– Все это кажется мне кошмарным сном, – пробормотал он, собрался с мыслями и в нескольких словах изложил недавние события, итогом которых стало его задержание.
Пока он говорил, Артем внимательно слушал, помечая что-то в своем блокноте.
Когда Олег Степанович закончил, адвокат поднял голову:
– Следствие вменяет вам получение взятки от некоего Халилова. Кто это?
Романов недовольно поморщился:
– В моем производстве уголовное дело по обвинению в подготовке теракта. Подсудимый – Рахметов, молодой парень из Узбекистана. Доказательная база очень слабая. Все идет к тому, чтобы вернуть дело на дополнительное расследование. Для устранения недостатков. А их там чересчур… Но это не важно. В свое время ко мне на прием записался как раз этот Халилов. При встрече он назвал себя представителем узбекской диаспоры. Все расхваливал подсудимого, характеристики с работы пытался мне всучить. Сегодня после обеда вновь объявился. Разговора как такового даже не состоялось, простые фразы ни о чем, и я его отправил к адвокату Рахметова. У меня создалось впечатление, что Халилов специально тянул время, чтобы как можно дольше побыть у меня в кабинете. А после окончания рабочего дня я снова столкнулся с ним в коридоре.
– Он вам ничего не передавал? – спросил Артем, не сводя взгляда с судьи.
– Нет, – ответил Романов и начал нервно вертеть пальцами ручку. – Я вижу сомнение в ваших глазах. Это говорит о том, что вы мне не верите. Что ж, тогда давайте чисто гипотетически примем версию следствия.
– Давайте.
– Итак, я – взяточник. Неужели вы думаете, что судья, то есть должностное лицо, чиновник, досконально разбирающийся в тонкостях законодательства, станет так рисковать, брать взятку прямо в собственном кабинете, наличными?
– Мне сложно ответить на ваш вопрос, Олег Степанович, – отозвался Артем. – В некоторых обстоятельствах людям свойственны абсолютно непредсказуемые поступки, лишенные всякой логики. Не принимайте это на свой счет. Но антикоррупционная практика, скажем так, весьма разнообразна.
– Как же, – буркнул Романов, поправляя очки. – У меня возникло такое ощущение, что я оправдываюсь перед вами.
– Бросьте. Я хотел бы, чтоб вы перестали нервничать и быть скованным. Что-то подсказывает мне, что вы не до конца со мной откровенны. Чем больше информации вы будете от меня скрывать, тем сложнее мне будет выстраивать линию защиты.
Олег Степанович обхватил голову руками.
– Господи, – тихо проговорил он. – Еще сегодня я сам вел заседания, задавал вопросы, отклонял ходатайства, принимал решения, выносил постановления. А сейчас мы с вами сидим и думаем, как лучше построить линию моей защиты?! Меня будут судить за взятку?! Абсурд! Лигула![1]
– Олег Степанович, успокойтесь. Я понимаю ваши эмоции, – сказал адвокат. – Давайте исходить из реалий. Вы уже находитесь здесь. Не хочу показаться пессимистом, однако вынужден предположить, что эту и, возможно, следующую ночь вы проведете в СИЗО. Поэтому сейчас все наши совместные усилия должны быть направлены на ваше освобождение и снятие обвинений. Давайте вернемся к вашей истории. Меня заинтересовало ДТП со сбитой девушкой, случайным свидетелем которого вы вдруг оказались. На мой взгляд, странное стечение обстоятельств. В жизни, конечно, бывает всякое и тем не менее?..
Романов устало пожал плечами и промолчал.
– Как я понял из вашего рассказа, никто из участников аварии не стал дожидаться скорой, так? – поинтересовался Павлов.
Судья утвердительно кивнул.
– Все произошло буквально за пару минут, – медленно проговорил он. – Словно на ускоренной перемотке.
– Следует запросить записи с камер видеонаблюдения, – сказал Артем, делая очередную пометку в блокноте.
Взгляд судьи прояснился.
– Как же я мог забыть, – протянул он, непроизвольно подался вперед и быстро заговорил:
– Артемий Андреевич, в моем кабинете тоже установлена камера. Это обстоятельство совершенно вылетело из моей головы! Нужно просто предоставить видеозапись следователю, и тогда вопрос о взятке отпадет сам собой.
Павлов перевернул страницу блокнота и заявил:
– Резон в этом есть. Но Халилов может сказать, что передал вам пакет где-нибудь в другом месте.
Олег Степанович сразу помрачнел.
– Вы никогда раньше его не встречали? – задал вопрос Артем. – Я имею в виду Халилова.
– Нет.
– Меня смущает одна деталь. Халилов наверняка был в контакте с адвокатом подсудимого, догадывался, что у Рахметова появились шансы. Пусть не на оправдательный приговор, но хотя бы на дополнительное расследование, в ходе которого может вскрыться что-нибудь новое. А это немаловажно при такой серьезной статье, как «терроризм». Какой смысл Халилову светиться со взяткой? Ведь такие дела на особом контроле…
Романов внимательно посмотрел на адвоката и начал:
– Вы имеете в виду…
– Давайте взглянем на ситуацию с позиции Халилова, – предложил Артем. – Он хочет вызволить своего земляка и готов даже пойти на преступление, дать вам деньги, которые вы якобы у него вымогали. Какова цель Халилова? Добиться освобождения Рахметова? Или засадить алчного судью Романова?! Понимаете меня?