Закрытый показ

– Сейчас откроется потайная дверь, и сюда зайдет узкоглазая уборщица, убирать пустые бутылки и другой мусор, – фыркнул Юрий. – Вот только зеленой светящейся надписи «выход» нигде не видно.

Алексей поднялся с сиденья, стряхнув с рубашки крошки попкорна. И ведерко из-под кукурузных хлопьев, и стакан из-под пива были пустыми.

– Интересно на себя взглянуть спустя двадцать пять лет, – сказал он, бросил печальный взгляд на выпирающий рыхлый живот. – Время к нам, конечно, безжалостно. – Банкир сделал осторожный шаг в сторону и с надеждой добавил: – По крайней мере, сейчас сирена не срабатывает.

– Правильно, фильм-то закончился, – угрюмо сказала Жанна.

Экран, словно очнувшись, замерцал голубоватым светом, и через мгновение перед изумленными зрителями появилась мультяшная девочка с копной рыжих волос и веснушчатой миловидной мордашкой, на которой сияла озорная улыбка. На ней было короткое розовое платьице в белый горошек и синие сандалики, причем ножки-крохи по своей форме больше смахивали на округлые ступни слоненка. В непослушные вихры девочки были небрежно вплетены два фиолетовых банта – один горделиво торчал вверх, другой уныло свисал вниз. Правой рукой она, словно заправский баскетболист, неторопливо стучала об пол мячиком, который ритмично пульсировал, словно сердце, только что вырванное из грудины.

– Это что за чучело? – ошалело произнес Юрий.

Рыжеволосая девочка взяла мячик в руки и уставилась на людей за стеклом, невинно хлопая глазами.

– Привет, – заговорила она, и улыбка на ее круглом личике стала еще шире. Голос забавной малютки звучал как у диснеевского Дональда Дака. – Разрешите представиться – меня зовут Ах. Мы рады приветствовать вас в нашем кинотеатре. Надеемся, вы с пользой проведете время. Я менеджер по административным вопросам и сразу перейду к делу. Итак, поехали. Ну, во-первых, вам наверняка интересно знать, сколько сейчас времени. Чтобы не было путаницы, сразу скажу, что сейчас уже ночь.

Пухлый пальчик «менеджера» уткнулся в верхний левый угол экрана, где тут же появилось электронное табло с цифрами. До часу ночи оставалось еще шесть минут.

– Во-вторых, у каждого из вас есть ведерко с попкорном, – продолжала Ах. – На нем этикетка, лишь прихваченная клеем, и под ней вы увидите распорядок дня. Это режим, по которому отныне вы будете жить в нашем кинотеатре.

Пока Рэд и другие обалдело таращились на экран, с видом загипнотизированных слушая рыжую озорницу, Юрий подхватил свое ведерко и, зацепив краешек этикетки, одним рывком содрал ее с картонной основы. Перед его изумленным взором открылась аккуратная наклейка с только что упомянутым распорядком дня, который был отпечатан на обычном принтере.

– Третье, – как ни в чем не бывало тараторила Ах. – Как вы уже поняли, фильм нужно смотреть. Вставать во время сеанса запрещено. Спать нельзя – на сон у вас будет выделено время. Разговаривать и отворачиваться тоже воспрещается. В противном случае будет включена сирена. При дальнейшем отказе соблюдать правила кинотеатра меры воздействия будут усилены.

– Что за бред?! Это немыслимо! – не выдержала Жанна. Она буквально задыхалась, словно угроза мультяшной шалуньи с несуразными бантами уже начала воплощаться в жизнь. – Вы сошли с ума! Какие фильмы, какие меры воздействия?! У меня последние недели беременности, немедленно выпустите нас отсюда!

Ах с укоризной посмотрела на Жанну, и та сразу же умолкла. Было что-то пугающее в небесно-голубых глазах этой ненастоящей девочки.

– Не перебивайте меня, пока я не закончила, – сказала Ах и, сдвинув брови, погрозила в воздухе пальчиком. Через секунду ее личико снова расплылось в добродушной улыбке. – В-четвертых, ваше питание. Попкорн и пиво. Соглашусь, меню не блещет разнообразием. – Ах сокрушенно покачала головой. – Но мы можем гарантировать, что еду вы будете получать три раза в день. Ну, кроме Жанны. Учитывая ее положение, вместо пива ей будет выделяться обезжиренное молоко. Что еще?

Она озабоченно посмотрела на мячик, словно ища на нем подсказку.

– Мыться вам не придется, потому что душа здесь нет. – Девочка почесала нос. – Но это и неудивительно. Где вы видели кинотеатры с душем? Аха-ха.

– Послушай, милая, – заговорил Рэд, но Ах не дала ему договорить, предупредительно поднеся указательный пальчик к своим пухлым губкам:

– Тсс. У вас будет время задать вопросы.

Режиссер умолк, потрясенно глядя на веснушчатое существо, улыбающееся во весь рот. Если бы не трехмерная анимация, он был готов поклясться, что перед ними вполне реальная рыжеволосая малолетка, бесцеремонная, с хорошо подвешенным языком, которая точно знает, чего хочет.

– И, наконец, пятое. – Ах подбросила мячик в воздух. – Как вы успели заметить, здесь есть туалет. Тоже ведерко, только железное. Оно будет меняться дважды в сутки, время увидите в распорядке дня. Бумаги, извините, нет. Бумага, – мячик вновь полетел вверх, – стоит денег, ребята. Но у вас есть билеты. Если сильно ухитриться, каждый из вас может подтереться как минимум один раз.

Хитро прищурившись, Ах обвела всех многозначительным взглядом.

– Сука, – процедил Юрий, и улыбка сползла с лица «менеджера». Мячик, который она подбросила в воздух, стукнул ее по голове, и фиолетовые банты задрожали, будто цветы на подоконнике, обдуваемые сквозняком.

– А вот грубить не советую, – тихо произнесла она и ударила своей смешной ножкой по мячику, который укатился за пределы видимости. – Я никого из вас не оскорбляла.

Рэд поднял с пола почти нетронутое ведерко с попкорном. Руки его сотрясала мелкая дрожь, и несколько хлопьев высыпалось ему на колени.

– Распорядок, говорите? – сквозь зубы произнес он, пытаясь содрать с ведерка фирменную наклейку.

– И еще, уважаемые гости, – мурлыкающим голосом произнесла Ах. – Пожалуйста, соблюдайте общепринятые правила приличия. Кричать бессмысленно – здесь надежная шумоизоляция. Портить имущество нашего кинотеатра тоже бесполезно. Стекло, через которое я веду с вами беседу, представляет собой так называемую прозрачную броню. Оно сделано из соединений силикатного стекла с полиуретаном. По степени защиты оно способно выдержать выстрел из охотничьего ружья или пистолета. Крушить стулья тоже не рекомендую. Не вы их устанавливали, не вам и ломать.

Алексей вытер влажный от пота лоб. Его мясистое лицо было белым, как бумага.

– Уф… вроде ничего не забыла, – задумчиво сказала Ах, слегка склонив голову. – А теперь можете меня о чем-нибудь спросить. Только имейте в виду, каждый из вас вправе задать только один вопрос.

В «кинотеатре» повисла гнетущая тишина. Четверо пленников, растерявшись, смотрели друг на друга, словно в поисках взаимной поддержки.

– У вас есть четыре минуты, – заметила девчушка и чихнула. Из одной ноздри выскочила сопля, но Ах, подмигнув, шмыгнула носом, втягивая ее обратно.

– Твою мать, – выдавила Жанна. – Скажите мне, что я сплю. Пожалуйста.

– Ты не спишь, – ответил Алексей, не сводя напряженного взора с мультяшной девочки. – Это не сон, пора уже уяснить.

– Время идет, – напомнила Ах. – На каждого отведена минута.

– Когда вы нас выпустите отсюда?! – выкрикнул Алексей. Он поднялся со стула, с колотящимся сердцем глядя на экран.

Девочка ухватилась руками за уголки платьица и, оттянув их в сторону, начала приплясывать.

– Этот вопрос вне моей компетенции, – хихикнула она, делая реверансы. – Есть вещи, на которые я не могу ответить. Сожалею, но ваш вопрос отправляется в корзину. Аха-ха.

– Чертова стерва, – одними губами выругался банкир, с отвращением глядя на кривляющуюся девчонку.

– Но я могу вас уверить, что в ближайшие дни – вы наши почетные гости, – прибавила Ах. – И все наше внимание будет уделено только вам. Вы должны гордиться оказанной вам честью. Вам будут показывать фильм, а также кормить, причем совершенно бесплатно! Впрочем, я отвлеклась. Второй вопрос!

Рэд уже открыл было рот, но Юрий его опередил:

– Где выход из вашего долбаного кинотеатра?

Ах крутанулась на ножке, взметнулись ее рыжие вихры с бантами.

– Он перед вами. Но, как я уже сказала, вас это не касается. Для вас, дорогие гости, в нашем кинотеатре предусмотрен только вход… Следующий!

– Эй, постой! – вскипел Юрий. – Как это «не касается»?! Рыжая прошмандовка! Такие ответы не прокатят! Отвечай нормально!

Девочка остановилась, насупившись.

– Кто обзывается, тот сам так называется, – проговорила она, надув розовые губки. – Прошмандовка твоя мама. Понял, кретин?

У Есина отвисла челюсть. Несколько секунд он оторопело таращился на Ах, после чего его пальцы сжались в кулаки, а глаза стали наливаться кровью.

– Я не знаю, кто прячется за твоей веселой личиной, детка, – прошипел он, делая шаг вперед. Уперев кулаки в пуленепробиваемое стекло, Юрий продолжил: – Но клянусь, как только я доберусь до тебя, ты пожалеешь о том, что родилась. Или родился. Потому что у меня есть подозрение, что по ту сторону экрана сидит жирный потный урод, развлекающийся с интерактивной куклой. Поднимает свою грязную ногу, и ты повторяешь его движения, да?!

Ах жеманно поправила один из бантов.

– А ты не так глуп, как кажешься, – обронила она и, сунув палец в нос, стала сосредоточенно в нем ковыряться. – Жаль, у меня нет времени на дальнейшую дискуссию с тобой, дядя. Но если ты хочешь знать, пытается ли кто-то еще, кроме меня, вытащить из носа козявку, то я тебе отвечу – нет. Это делаю только я. Ясно тебе?

Вытащив из ноздри палец, девочка внимательно его осмотрела, затем вытерла о платье.

– Я делаю последнее предупреждение за оскорбление, – сказала она, обводя всех четверых ясным и чистым, как безоблачное небо, взглядом. – Это касается вас всех. Если подобное повторится, наказаны будут все.

Закончив, Ах вновь закружилась в нелепом танце.

В глазах Юрия скользнула жгучая ненависть, и только усилием воли он удержался от резкой реплики. Сам факт и осознание того, что он стоит и разговаривает с нарисованной приплясывающей идиоткой, которая вздумала ему угрожать, вводили его в ступор, который, медленно тлея, словно угли, вот-вот грозил перерасти в яростный взрыв.

– Простите нас, – раздался робкий голос Рэда, и черты лица Ах разгладились. – Не нужно никого наказывать.

– У вас осталось два вопроса, – великодушно разрешила девчонка.

Локко вопросительно посмотрел на Жанну, но она лишь качнула головой, словно этим жестом уступая свою очередь задавать вопросы режиссеру.

– Вы все время говорите «мы», – осторожно произнес Рэд. – Я так понимаю, что над вами, уважаемая Ах, есть соответствующее начальство. В общем, мой вопрос такой: кто у вас главный?

Девочка надула щеки и хлопнула по ним ладошками. Звук получился забавным, словно ребенок пытался изобразить, как пускают газы.

– Ох, – с торжественным видом провозгласила она.

Рэд терпеливо улыбнулся, напоминая врача, который во время утреннего обхода заглянул в палату к умалишенным.

– Что вы так смотрите? – усмехнулась девочка. – Я вам ответила.

– То есть? Я жду ответа на мой вопрос.

– Я вам ответила.

У режиссера вытянулось лицо:

– Не понял.

– Мой начальник – Ох, – снисходительно пояснила она. – Что тут непонятного?

Теперь уже Рэд с застывшей улыбкой выглядел словно недоразвитый.

– Последний вопрос, – с этими словами Ах устремила взор своих светло-голубых глаз на Жанну. – Могли бы, кстати, уступить очередь даме, – добавила она словно между прочим.

Обхватив руками живот, Жанна медлила. В голове царил полный хаос, мысли кружились в беспорядочном вихре, мешая сфокусироваться на главном. Все, что казалось важным, куда-то испарилось, уступив место обволакивающему страху, к которому примешивалась какая-то несущественная ерунда. Ребенок внутри нее принялся нетерпеливо толкаться, словно разделяя с матерью нависшую опасность.

Между тем Ах требовательно смотрела на нее, уперев руки в бока.

– Ну?

Вопрос выскочил на поверхность сознания, словно пузырек воздуха:

– Скажите, мы… умрем?

Трехмерное анимационное изображение рыжеволосой шалуньи изогнулось в очередном реверансе.

– Да, – не задумываясь, ответила Ах.

Жанна закусила губу, всеми силами заставляя себя подавить отчаянный вопль, который рвался наружу. На губах, где еще блестели остатки помады, выступила капля крови.

– Мы все когда-нибудь умрем, – простодушно улыбнулась Ах. – Ну а теперь разрешите откланяться, меня ждут мои менеджерские дела. Их просто невпроворот, аха-ха. На вашем месте я бы укладывалась спать, скоро утро. Спокойной ночи!

Не успела она произнести последнюю фразу, как экран погас. Лишь в самом углу продолжало мерцать табло, указывающее время. Оно показывало 00:09.

Несколько секунд все четверо стояли в полном оцепенении, не в силах вымолвить ни слова.

– Что это было? – наконец сиплым голосом спросил Алексей. – Что мы сейчас видели?! У нас массовые галлюцинации?!

– Сразу у всех? – недоверчиво возразил Рэд.

– Все может быть, – ответил Юрий, пробежав глазами по распорядку дня на ведерке из-под попкорна. – Я советую всем изучить этот любопытный документ. Судя по всему, в таком режиме нам придется жить, как сказала эта рыжая засранка, «ближайшие дни».

Алексей молча взял свое ведерко. Жанна присела на сиденье, глубоко дыша. В ее голове все еще эхом звенели слова нарисованной девочки.

«Мы умрем! – в ужасе повторила она про себя, почувствовав тошноту. – О боже!..»

– Ближайшие дни, – медленно повторил Алексей, словно пробуя это словосочетание на вкус. – Понятие растяжимое. Это может быть и три дня, а может быть и две недели. А может… – Он умолк, будто боясь закончить мысль.

Рэд, щурясь, приблизил к глазам картонное ведерко.

– Шрифт слишком мелкий для меня, – пожаловался он. – К тому же очки разбиты и здесь довольно темно… Вы не могли бы зачитать вслух, что там написано?

– С удовольствием, – недобро усмехнулся Юрий. – Итак, дорогие гости, вот что нас ждет… 5:00 – подъем, 5:15 – туалет, 5:30 – завтрак, 6:00 – кино, 12:00 – обед, 12:30 – свободное время, 13:00 – кино, 19:00 – ужин, 19:30 – свободное время, 19:45 – туалет, 19:50 – организационные вопросы, 20:00 – кино, 00:00 – отбой.

Юрий поднял голову, его взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Я правильно понял, что нам будут показывать только один фильм? Тот, в котором мы снимались? Поправьте меня, если я ошибаюсь.

Никто не решился ответить, потому что и так все было очевидно.

– Отличный способ свести с ума, – пробормотал Есин. Он смял ведерко и швырнул его в стекло. Отскочив, как мячик, оно упало перед железными стульями.

– После этого распорядка дня я почему-то вспомнил пионерский лагерь, – выдавил жалкую улыбку Рэд. – Только в нем еще не хватает утренней линейки, где под гимн поднималось знамя…

Юрий приблизился к стеклу, за которым виднелся белеющий экран.

– Эй, вы там! – гаркнул он, стукнув кулаком по гладкой поверхности прозрачной брони. – Я знаю, что вы слышите нас! Хватит, цирк окончен! Откройте дверь, козлы!

– Юрий, – позвал Балашов, но тот даже не оглянулся.

С перекошенным лицом Есин принялся в бешенстве колотить ногой по стеклу.

Банкир шагнул к нему, но его за локоть ухватил Рэд, покачав головой, и тот отошел к стене. Жанна сгорбилась, зажав уши руками.

Через минуту Юрий выдохся. Сплюнув, он шумно прочистил горло и повернулся к пленникам.

– Вы будете сидеть, да?! – закричал он, уперев руки в спинку стального сиденья. – Как раки в ведре, которых вот-вот швырнут в кипяток?! Даже не попытаетесь оказать какое-то сопротивление?!

– От того, что вы будете кричать и топать ногами, как сумасшедший, ничего не изменится, – спокойно ответил Рэд. – Вы ничего не добьетесь, а только навлечете на себя санкции. Невзирая на абсурдность ситуации, я склонен верить словам той мультяшной девочки, именующей себя Ах. Так уж оказалось, что, увы, мы все здесь заложники, и ничего другого, как следовать правилам, которые нам обозначили, нам не остается. Нас лишили права выбора. Эмоции тут не помогут, нужно включить мозг и логику.

– Не забывайте об угрозах этой рыжей, – напомнил Алексей. – Что ей стоит включить какой-нибудь рубильник и заполнить эту тесную камеру отравляющим газом?!

– Давайте сохранять спокойствие, – продолжал Рэд. – Уверен, никто не хочет нашей смерти. Если бы нас хотели убить, это сделали бы очень быстро, пока мы все были без сознания.

Юрий поднял голову и стал разглядывать полуовальный люк в потолке.

– А почему сразу убить? – тихо проговорил он. – Ты же режиссер, у тебя богатая фантазия. Что, если они хотят превратить нашу смерть в пытку? Ты хорошо запомнил режим, Витя? Для тех, кто в танке, напоминаю. Кино – по три раза в день, каждый сеанс по шесть часов. Твоя «Седая ночь» идет около часа. Это значит, что мы будем смотреть это «шедевральное» дерьмо восемнадцать раз в день. А в перерывах испражняться вон в то ведро. И вместо изысканных обедов из ресторанов, к которым ты, как звездная личность, наверняка привык, у нас будет выдохшееся пиво с попкорном.

– Вас ослепляет гнев, это понятно. Но эмоции здесь плохой советчик, – не согласился режиссер. – Вы, Юрий, возбуждены и начинаете утрачивать способность рассуждать здраво. Давайте взглянем на ситуацию с холодной и трезвой головой. Нас собрали здесь для демонстрации фильма, в котором я снимал вас двадцать пять лет назад. Фильм планируют показывать принудительно. Чего хотят от нас добиться? Цель этих показов? Вот из чего нужно исходить.

– Есть еще мысли? – кисло спросил Алексей.

– Есть. Кто за этим стоит?

– За этим стоит Ох, – мрачно заметила Жанна. – Об этом нам сказала Ах.

– Да, теперь мы знаем врага в лицо, – с усмешкой произнес Юрий и снова обратился к Рэду: – Где же твой приятель Таро? Тот долбанутый на голову писатель, который пригласил тебя на фуршет?! А, Витя?

Рэд пожал плечами. Похоже, он смирился с тем, что Юрий упорно продолжал называть его по паспорту, и решил больше не делать по этому поводу замечания.

– Зачем нам всем крутить этот фильм столько раз? – задумчиво проговорил Алексей. Он медленно опустился на пол и, вытянув ноги, прижался спиной к стене. – В этом должен быть какой-то смысл.

– О чем вы вообще, мужчины?! – воскликнула Жанна, и все трое повернули головы в ее сторону.

– Весь смысл… в ответе этой девчонки на мой вопрос, – с усилием выговорила она. – Мы умрем здесь все! Вы что, ничего не поняли?!

– Позвольте не согласиться, – мягко сказал Рэд. – Но слова Ах были немного другие. Дословно она сказала: «Все мы когда-нибудь умрем».

– И что это меняет?

– Мне кажется, что в данной ситуации мы столкнулись с нестандартным мышлением. А точнее, с буквальным, дословным восприятием фразы. Для примера расскажу вам один забавный случай, который произошел со мной, когда я учился в институте. На каком-то семинаре один парень обратился к отличнику: «У тебя есть запасная ручка?» Отличник кивает: «Есть». Тот ему раздраженно: «Ну, и чего ты тормозишь?» Отличник в ответ: «А в чем дело?» Паренек начинает злиться: «Почему ручку не даешь?» И слышит невозмутимый ответ: «Так ты не просил. Ты спросил, есть ли ручка, я сказал, что есть. О том, чтобы дать ее тебе, речь не шла…»

– Я бы такому отличнику эту ручку запихал туда, где солнце не светит, – пробурчал Юрий.

Рэд не удостоил Есина даже взглядом.

– Жанна спросила, умрем ли мы? – продолжил он. – Фактически мы все когда-нибудь умрем, и Ах на это намекнула. С моей точки зрения, вопрос нужно было бы задать более конкретно. Ну, вроде, собираются ли эти ребята нас убить. Или – умрем ли мы в этом кинотеатре?

– Учитывая, что у каждого из нас было по минуте, на подготовку к вопросам не было времени, – словно оправдываясь, сказал Алексей.

– Ладно, что мы знаем? – спросил Юрий, слегка остыв. – Выход здесь есть – он за стеклом. Вероятно, эта хреновина как-то открывается, но нам неизвестно как. Выпускать нас не собираются. Пока что, во всяком случае. И руководит всем этим шизофреническим кинотеатром некий Ох. А еще мы все когда-нибудь умрем. Суперофигительный ребус. Какие будут предложения?

– Послушайте, – снова вмешался Алексей. – Эти Ох и Ах… Это ведь персонажи советского мультфильма!

– Вы полагаете, что с этим мультиком прослеживается какая-то связь? – спросил Рэд, и его высокий лоб прорезали морщины.

– Пока взаимосвязь прослеживается лишь в том, что здесь собраны все актеры и режиссер фильма, – устало сказала Жанна. – Надо выяснить, кому это выгодно. Вспомните азы детективных расследований. Рэд прав, нужно искать причины. Может, кому-то этим фильмом мы перешли дорогу.

– Вероятно, ваша теория верна. Но, как говорил Гете, «теория, мой друг, суха, но зеленеет жизни древо», – сказал Рэд.

Юрий несколько секунд внимательно смотрел на бледную женщину, затем перевел взгляд на режиссера:

– Все равно непонятно. Если претензии к тому, кто снял этот шлак вроде «Седой ночи», какие вопросы к актерам? Они просто исполнители!

На тонких губах Рэда заиграла снисходительная усмешка:

– Не так все просто, уважаемый. Получается, вы соучастники. Свою долю славы, пусть и скандальной, вы получили.

– Ладно. Мы тупо ходим по кругу, – бросил Юрий. – Лично я намереваюсь спать. Только воспользуюсь перед сном сортиром.

– Об этом необязательно заявлять во всеуслышание, – заметила Жанна.

Юрий ничего не ответил и, приблизившись к ведру, расстегнул ширинку.

– Надеюсь, никто не хочет опорожнить кишечник? – вдруг спросил Алексей. – Извините, но я даже боюсь представить, что тут начнется, когда мы будем задыхаться от вони…

– Заткнешь ноздри попкорном, делов-то, – хладнокровно сказал Юрий. Когда дело было сделано, он добавил: – На крайний случай ведро можно накрыть твоим пиджаком… Карпыч.

Алексей вздрогнул:

– Что, хочешь перейти на клички, как в фильме?

Юрий пожал плечами и ответил:

– Может, именно этого от нас хотят. Чтобы мы в реальности проиграли те самые действия.

Лицо Жанны стало пепельно-серым.

– Нет, – пробормотала она. Пленница инстинктивно обхватила круглый живот обеими руками, словно готовясь защищать до последнего вздоха свое еще не рожденное дитя.

– Время покажет, – сказал Юрий. Он снял со спинки стула свою куртку и, свернув ее, положил на пол.

– Мы здесь не навсегда, – снова заговорил Рэд, и голос его прозвучал почти бодро. – Спокойствие, оптимизм и трезвый расчет – вот что нам поможет вылезти из этой передряги. Я верю в это.

Есин фыркнул:

– Ну да. Я посмотрю, как долго ты продержишься в том режиме, что наклеен на ведерке.

– Свои фильмы я могу смотреть до бесконечности, – с достоинством ответил режиссер.

Юрий понимающе кивнул:

– Не сомневаюсь. Свое дерьмо, как говорят, не пахнет. Только одно дело – любоваться своим творчеством сидя на диване, почесывая яйца и дымя кальяном. И если ты вздумал встать, чтобы размять кости, у тебя над ушами не будет реветь никакая сирена. И спишь ты наверняка на офигительской мягкой кровати, а не на полу, в своем нарядном смокинге. Теперь до тебя дошло, в какую ты попал передрягу, Рэд Локко?

Рэд, отчасти польщенный, что его назвали как положено, тем не менее был непоколебим как стена.

– Паника и злоба ни к чему не приведут. Помните, что случилось со слабой ивой, когда начался ураган? Она пригибалась и выжила, а огромный дуб, который пытался сопротивляться, потерпел поражение и был сломлен. Люди выживали и в более тяжелых условиях. Се ля ви.

– Несомненно. А земля круглая, и огурец зеленый. Всем спокойной ночи.

С этими словами Юрий улегся прямо на пол. Подложив под голову свернутую куртку, он повернулся на бок и сразу же закрыл глаза.

Некоторое время все остальные подавленно молчали.

– Он мне не нравится, – тихо произнесла Жанна. Она встала с сиденья, затем снова села и, помедлив, сняла туфли. – Что-то в нем есть такое… Нехорошее. Он словно мина замедленного действия. Рано или поздно рванет!

– У него непростой характер, – согласился Рэд. – Но мне кажется, он только внешне такой колючий, это просто защитная реакция на шок… По сути, глядя на него, я вижу все того же взбалмошного двадцатилетнего Юру, который согласился на съемки в «Седой ночи»… И знаете, я ему очень благодарен. Очень немногие выразили желание пройти кастинг на его роль. Если бы не Юрий, я даже не знаю, кто мог бы его заменить.

– Невелика заслуга – сыграть безумного садиста, – глухо произнес Алексей.

– Вас это тоже, кстати, касается, – отметил Рэд. – Я тоже говорю вам спасибо, несмотря ни на что.

Банкир отвел отрешенный взгляд в сторону.

– Юрий просто как большой ребенок. Капризный, эгоистичный, невоспитанный, – вздохнул Локко. – Обижаться на него – все равно что обижаться на ливень, который промочил вашу одежду. Вот он такой, какой есть.

– Что же нам делать? – прошептала Жанна. – Мы не какие-нибудь маргиналы, а уважаемые люди, а вы, Рэд, так вообще публичная фигура! Ведь нас наверняка уже начали искать! Уж мой супруг, если с ним, надеюсь, все в порядке, места себе не находит! Он знает, что я должна родить со дня на день!