Дом кривых стен

Спектакль был отрепетирован заранее. Слуги под руководством Эйко раз за разом повторяли свои действия, пока у них все не стало получаться настолько идеально, что четкости исполнения могли бы поучиться и военные.

– Взгляните в окно, господа!

За столом раздались восхищенные возгласы. На заднем дворе особняка росла большая ель, украшенная бесчисленным множеством разноцветных лампочек. Дерево было готово заиграть своим многоцветьем, стоило только повернуть выключатель. А с неба на ветви ели все падал настоящий снег.

– Свет!

По команде Эйко люстра зажглась снова. Это произошло в одно мгновение; с такой быстротой, наверное, Бог откликнулся на молитвенный вопль Моисея. Снова зазвучали рождественские песнопения.

– На елку потом будет времени сколько угодно. Если не боитесь холода, советую встать под деревом и слушать, как трутся друг о друга льдины в Охотском море. Здесь у нас настоящее Рождество. Разве в Токио такое возможно?.. А теперь послушаем человека, подарившего нам столь прекрасное Рождество. Слово моему отцу, которым я так горжусь.

С этими словами Эйко энергично захлопала в ладоши. Гости поспешили последовать ее примеру.

Кодзабуро Хамамото поднялся со своего места, по-прежнему не выпуская из левой руки трубку.

– Эйко! Договоримся: больше никаких словословий. Ты меня в краску вгонишь.

Все засмеялись.

– Перед гостями неудобно.

– Папа, ну что ты такое говоришь! Все считают за честь быть с тобой рядом. Так ведь, господа?

Гости дружно, словно сбившиеся в стадо барашки, закивали головами, а Эйкити Кикуока – активнее всех. И на то была весомая причина: положение его фирмы всецело зависело от компании «Хаммер дизель».

– Господа! Вы уже не в первый раз навещаете меня в моем доме удовольствий, построенном по стариковскому капризу, и, верно, уже привыкли к наклонному полу. И потому перестали спотыкаться, лишив меня забавы. Значит, надо придумать какой-то другой дом.

Гости откликнулись на эту идею натянутыми смешками.

– Ну да ладно. Сегодня рождественская ночь, самое подходящее время для кабаков по всей Японии как следует подзаработать. А вы приехали сюда – и очень умно поступили. Да! По этому поводу полагается выпить. Вино перегреется. Хотя ничего страшного – достаточно выставить его на холод минут на пять, и будет нормально. Итак, я начинаю…

Кодзабуро поднял бокал, сидевшие за столом тоже быстро протянули руки к своим. После его тоста все как один, движимые меркантильными соображениями, поспешили выразить надежду, что хозяин и в дальнейшем не обойдет их своим вниманием и расположением.

Кодзабуро поставил бокал и продолжил:

– Сегодня многие из вас встретились впервые. Здесь есть и молодежь, и люди, у кого волосы уже побелели. Я возьму на себя труд вас представить… И вот еще что. Кроме нас с дочерью, в этом доме живут люди, которые проделывают здесь очень большую работу. Думаю, пришло время им появиться на сцене. Эйко, хочу представить гостям Кохэя и Тикако.

Эйко сразу подняла правую руку и решительно заявила:

– Я сделаю это за тебя, папа. Кусака-кун[6], позови Кадзивару и Кохэя с тетушкой!

Прислуга собралась и по распоряжению хозяйки выстроилась вдоль стены.

– Кикуока-сан и Канаи-сан уже были у нас летом, и, должно быть, помнят наших помощников, а вот Кусака-кун, Тогай-кун, да и другие тоже, наверное, видят их впервые. Верно? Давайте знакомиться. Пойдем по старшинству. Слушайте внимательно и хорошенько запомните, как кого зовут. Чтобы потом не путать.

Начнем с этого представительного джентльмена. Думаю, господина Эйкити Кикуоку, президента компании «Кикуока беаринг», все знают. Кто-то видел, наверное, его фотографии в журналах. Теперь представился случай посмотреть на него воочию.

Кикуока действительно появлялся на страницах журналов. Дважды. Один раз – когда у него была судебная склока из-за отступных с некоей женщиной. Другой – на фото, где он протягивал руку какой-то актрисе, а та его даже не заметила.

Кикуока, сидя за столом, склонил потерявшую в сражениях значительную часть растительности голову, приветствуя Кодзабуро.

– Не скажешь нам пару слов?

– О-о! Ну да. Уж позвольте… Э-э… Замечательный дом, мне всегда здесь нравится… И место замечательное! Для меня большая честь сидеть в таком доме рядом с Хамамото-сан и пить вино.

– А прекрасно одетая девушка возле Кикуоки-сан – его секретарша, Аикура-сан. Извините, как ваше имя?

Разумеется, Эйко прекрасно помнила имя девушки, просто ей хотелось всем дать понять, что у нее есть сомнения насчет того, настоящее ли это имя.

Куми, однако, это совершенно не смутило, и она промурлыкала медоточиво:

– Куми. Прошу любить и жаловать.

«Да, еще та штучка, – тут же решила для себя Эйко. – По манерам настоящая хостес».

– Ой, какое чудесное имя! Простого человека так не назовут. – И добавила после паузы: – Как у телезвезды или артистки.

– Значит, я своего имени не достойна. – Куми Аикура и не думала менять выбранный ею игривый тон, обращенный к сильному полу. – Такое имя больше подошло бы стильной девушке, а не такой пигалице, как я. Высокой, вот как вы, Эйко.

Эйко была ростом метр семьдесят три, поэтому была вынуждена ходить в обуви на плоской подошве самого простого фасона. Высокие каблуки добавляли ей лишние сантиметры, получалось за метр восемьдесят. У нее не нашлось слов, чтобы парировать такой выпад.

– Следующий – господин Митио Канаи, президент «Кикуока беаринг».

Эйко на миг потеряла контроль над ситуацией и оговорилась.

– Ого! – послышался голос Кикуоки. – Это когда же тебя угораздило стать президентом? – обратился он к подчиненному.

Но, даже услышав эти слова, Эйко не сразу заметила свою ошибку.

Канаи поднялся из-за стола и с фирменной улыбкой на лице принялся напропалую нахваливать Кодзабуро. Не забыл превознести и своего шефа. В общем, выдал небольшую, но замечательную речь. Благодаря своему красноречию он и достиг занимаемого положения.

– А эта роскошная дама – его супруга, Хацуэ, – продолжила Эйко – и тут только поняла, что оплошала.

– Я пропустила фитнес, чтобы сюда приехать, – немедленно отозвалась Хацуэ. Куми, радуясь в душе этому обмену репликами, бросила быстрый взгляд на говоривших. – Я на диете. Может, на свежем воздухе еще сброшу.

Видно было, что Хацуэ принимала эту тему близко к сердцу и ни о чем другом говорить не собиралась.

Эйко снова перешла к мужчинам – и к ней сразу вернулась обычная уверенность.

– Этого симпатичного молодого человека с прекрасным цветом лица зовут Сюн Кусака. Учится на шестом курсе медицинского университета «Дзикэй». Будет врачом, скоро у него выпускной экзамен. Проводит у нас зимние каникулы и одновременно вроде как на практике – следит за папиным здоровьем.

«Как легко представлять мужчин», – подумала про себя Эйко.

– Еда здесь прекрасная, воздух – чудо, телефонными звонками никто не достает. Как можно болеть в таком замечательном месте? Я – медик и хотел бы видеть человека, который умудрится здесь заболеть, – проговорил Кусака.

Кодзабуро Хамамото отличался нелюбовью к телефонам. В Доме дрейфующего льда было не найти ни одного телефонного аппарата.

– Рядом сидит Масаки Тогай, приятель Кусаки. Студент Токийского университета, подает большие надежды. Его отец заседает в парламенте, депутат палаты советников Сюнсаку Тогай. Слышали, наверное?

За столом зашушукались – гостей охватило сладкое возбуждение от запаха больших денег.

– Молодой человек с прекрасной родословной. Можно несколько слов?

Побледневший Тогай встал, жестом, выдававшим волнение, поправил очки в серебряной оправе, сказал коротко: «Для меня большая честь присутствовать здесь. Отец тоже очень рад, что меня пригласили» – и сел на свое место.

– А этот мальчик – видите, как загорел на лыжах, – мой племянник. Точнее, внук папиного старшего брата, Ёсихико. Очень мил, правда? Ему всего девятнадцать. Учится в «Кэйо», на первом курсе. Приехал сюда на каникулы.

Загорелый юноша в белом свитере поднялся и, смущенно пробормотав: «Очень приятно!», тут же сел обратно.

– Что, и всё? Нет, Ёсихико, так дело не пойдет. Надо что-то сказать.

– А что говорить?

– Так просто ты не отделаешься. Много о чем можно сказать. О своих увлечениях, об университете, к примеру… Нет уж, давай, говори!

Но Эйко так и не смогла вытянуть из Ёсихико больше ни слова.

– Ну что же, вроде всех наших гостей я представила. Теперь несколько слов о наших помощниках.

Начну с этой стороны. Кохэй Хаякава. Он работает у нас уже почти двадцать лет, с тех пор когда мы жили в Камакуре. На нем здесь все держится, плюс он еще и водитель.

Рядом с ним – тетушка Тикако. Делает все по дому. Если вам что-то нужно, обращайтесь к ней.

Ближе всех к вам – наша гордость, шеф Харуо Кадзивара. Ему еще нет и тридцати, но у него золотые руки во всем, что касается приготовления пищи. Первоклассный мастер. Мы переманили его из отеля «Охара», откуда его никак не хотели отпускать. В его мастерстве вы сами скоро убедитесь. Ну вроде все… Можете возвращаться к своей работе.

– Теперь все друг с другом знакомы, – продолжала Эйко, обращаясь к гостям. – За этим столом собрались исключительно люди, привыкшие к тому, что дома, на юге, их называют элитой. Уверена, что вы прекрасно запоминаете имена и лица. Пока будет сервироваться ужин, полюбуйтесь елкой, пообщайтесь. Ёсихико, и вы, Кусака и Тогай, зажгите, пожалуйста, свечи на столе. После этого притушим свет в салоне. Желаю приятно провести время, господа!

Вокруг Кодзабуро Хамамото тут же собрались гости постарше. Завязался оживленный разговор. Громче всех, напоказ, смеялась команда «Кикуока беаринг», в то время как сам хозяин дома не выпускал изо рта трубку.

Между тем Эйко из-за пикировки с Куми совершила еще один промах. Забыла представить водителя Кикуоки, Уэду. Он сидел за Тогаем, а тот был парень крупный и закрывал его своим телом. «Надо же, не заметила. Ну ничего страшного», – подумала Эйко. Он всего лишь водитель, в конце концов.

На ужин подали великолепную индейку, и проголодавшиеся за долгую дорогу гости смогли по достоинству оценить мастерство повара, о котором говорила Эйко. Он сумел донести вкус кухни первоклассного токийского отеля до сурового северного края.

После ужина и чая Сюн Кусака встал из-за стола и подошел к окну, чтобы поближе посмотреть на рождественскую ель, усыпанную снегом и одиноко мигавшую огнями.

Присмотревшись, он увидел нечто странное. У стеклянной двери, из которой можно было выйти во двор, из снега торчала тонкая палка или шест. Кто-то воткнул ее метрах в двух от стены. Палка возвышалась из снега примерно на метр; похоже, ее вытянули из кучи дров, сложенной возле камина, специально выбрав попрямее. Днем, когда наряжали елку, ее на этом месте не было.

«Откуда она взялась?» – подумал Кусака, вытирая рукой запотевшее стекло и вглядываясь в темноту двора, и заметил у западного угла Дома дрейфующего льда еще одну палку, едва различимую в клубящемся снегу. Хорошенько разглядеть ее он не мог, но, скорее всего, это была ветка из той же кучи у камина. Точно так же она на метр торчала из снега.

Других палок из окна салона Кусака не увидел. Только две.

Он хотел было подозвать Тогая, чтобы спросить, что тот думает насчет палок, но тот был увлечен разговором с Эйко, а Ёсихико оказался в компании ветеранов – Кодзабуро, Кикуоки и Канаи. Говорили они о делах или просто болтали, было непонятно, но так или иначе Кусака не захотел вмешиваться в чужой разговор. Кадзивары и Хаякавы не было видно – наверное, ушли на кухню.

– Ну что, молодежь? Скучно, наверное, слушать нашу стариковскую болтовню? Может, расскажете что-нибудь, развлечете старика? – неожиданно громко сказал Кодзабуро.

Кусака вернулся за свое место за столом, оставив торчавшие из снега непонятные палки.

Кодзабуро Хамамото надоели льстивые банальности, которые ему приходилось выслушивать от давно крутившихся вокруг него подхалимов. От них у него портилось настроение. Он и построил-то странный дом на далекой северной окраине, чтобы избавиться от всего этого.

Однако льстецы, словно стадо диких животных, настигали его и здесь, за сотни километров. Они были готовы неотступно преследовать его повсюду, расхваливая всё подряд – и кривой пол в доме, и редкие антикварные вещи, даже не рассмотрев их как следует, и доставать его даже на краю света, пока полностью не выветрится витающий вокруг Кодзабуро запах денег.

Хамамото стал больше надеяться на молодежь.

– Хочу спросить: вы любите отгадывать загадки? – начал он. – Я очень люблю. Хочу задать вам одну задачу. Не против? Все вы учились или учитесь в лучших университетах, так что голова у вас должна работать хорошо… Слышали такую историю? Жил в Мексике один паренек. На самой границе со Штатами, недалеко от прииска, где добывали золотой песок. Каждый день он грузил на велосипед мешок с песком и въезжал через границу в Америку. Парень был на подозрении у таможенников. Всякий раз, открывая его мешки, они обнаруживали там обыкновенный песок, и больше ничего. Вопрос: какую контрабанду провозил паренек и как он это делал? Вот такая загадка. Как вам? Кикуока-сан, можете ответить?

– Э-э… Прямо не знаю, что сказать.

– Я тоже не знаю, – сказал Канаи.

Судя по их виду, оба мозги особо не напрягали.

– Ёсихико, а ты?

Ёсихико молча покачал головой.

– Никто не знает? Ну это же проще простого. Парень занимался контрабандой велосипедов.

– Аха-ха-ха! – неестественно громко захохотал Эйкити Кикуока.

– Велосипеды? Ну надо же! – присоединился к нему Канаи.

– Эту загадку Перри Мейсон[7] загадал своему другу Дрейку и секретарше Делле. Хороша шутка, да? Если вы хотите наладить контрабанду велосипедов, лучше всего заняться этим делом где-нибудь недалеко от золотого прииска.

Хотите еще? Но в этот раз подсказок не будет. Значит, так… Когда-то давно этой историей передо мной похвастался мой приятель. Она произвела на меня впечатление, и с тех пор я несколько раз рассказывал ее, выступая перед новыми сотрудниками нашей компании. Произошла она году в пятьдесят пятом.

Сейчас в снежную погоду как на государственных, так и на частных железных дорогах на путях устанавливают портативные обогреватели, предотвращающие накапливание и намерзание снега, а в те времена Япония была бедной, и ни у одной железнодорожной компании такого оборудования не было. И вот в Токио случился небывалый снегопад. За ночь выпало снега на полметра, и наутро все столичные поезда встали. Не знаю, как сейчас с этим обстоят дела, но тогда в Токио, где снега почти не бывает, и машин-то снегоуборочных не было. Все железнодорожники вышли убирать снег, но не справились, и утром в городе случился транспортный коллапс; многие опоздали на работу. Но нашлась одна компания – «Хамакю дэнтэцу», у которой поезда лишь чуть-чуть опаздывали в самом начале, а потом пошли по расписанию. И в час пик проблем не было. Нынешний президент «Хамакю дэнтэцу» – мой хороший друг, тот самый, о котором я говорил. Как это у них получилось?

Благодарить надо моего друга, придумавшую такую штуку; я бы сказал, трюк. Тогда он еще не был президентом, и его положение не позволяло мобилизовать много людей на очистку путей, никаких особых приспособлений в его распоряжении тоже не было. Но за счет своего ума он за один день сделался в компании известной личностью.

– Ого! Бывает же такое! Прямо чудо! – заметил Кикуока.

– Да уж. В самом деле удивительно… – вторил ему Канаи, делая вид, что поражен услышанным.

– Я сам знаю, что удивительно. Я ответ хочу услышать.

– Хе-хе. М-м…

– Может, к первому поезду прицепили такую специальную лопату для уборки снега, и за ним уже остальные поезда пошли?

– Не было такой лопаты, да если б и была, что толку? Снег слишком глубокий. Будь такая возможность, другие компании тоже, наверное, так сделали бы… Нет, никаких спецприспособлений; использовали только то, что под рукой.

– Хамамото-сан, какие у вас друзья! Выдающиеся! – совсем не к месту заявил Канаи, но Кодзабуро уже не обращал на него внимания.

– Понял! – воскликнул Кусака. Тогай недоуменно покосился на него.

– Он с вечера, всю ночь, гонял по линии пустые поезда?

– Ха-ха-ха! В самую точку! Когда начался снегопад, мой друг сообразил, что снега выпадет много, и всю ночь с интервалом в десять минут пускал порожние составы. Нужно было иметь большую смелость, чтобы тогда решиться на такое. Ведь твердолобые начальники есть везде. Но моему другу повезло, и теперь он занимает кресло президента этой компании. Каково? Ну что? Еще хотите задачку?

Услышав эти слова, Тогай, боясь оплошать еще раз, не говоря ни слова, энергично затряс головой в знак согласия.

Кодзабуро задал еще несколько задач, но первым ответ на них неизменно находил Сюн Кусака. И всякий раз, как он начинал бойко объяснять решение, Тогай покрывался то красными, то зелеными пятнами, как стоявшая во дворе елка.

Кодзабуро Хамамото сразу это заметил. Он понимал, чем буквально на глазах оборачивается его причуда. Загадки превращались в борьбу за приз, ценой которой было кругосветное путешествие.

Двое юношей, по крайней мере один из них – Тогай, участвуя в этом состязании, вели борьбу за Эйко. Тогай верил, что победитель получит билет вокруг света под названием «Свадебное путешествие». А по возвращении он может рассчитывать на дом и наследство, которого хватит на всю жизнь.

В глубине души Кодзабуро, естественно, ожидал этого и потому с присущим ему цинизмом, который он взращивал много лет, нарочно подготовил свои головоломки, чтобы посмотреть на реакцию.

– А ты просто-таки молодец, Кусака. Хочешь задачку потруднее?

– Давайте, попробую. – Успехи, видно, раззадорили юношу не на шутку.

И тут Кодзабуро сказал, казалось, совсем не к месту – все даже подумали, что ослышались:

– Ну как, Эйко, уже выбрала себе жениха?

– Что ты такое говоришь, папа?! Ни с того ни с сего… – удивленно воскликнула Эйко.

– Если еще не выбрала, я вот сейчас молодым людям задам задачу – и кто с ней справится, чем тебе не жених?

– Ты все шутишь, папа!

– Вовсе нет. Этот дом и дурацкий хлам, собранный в номере третьем, – все это можно назвать шуткой. Но я сейчас говорю серьезно. Вот здесь с нами два замечательных молодых человека. Я ничего не буду иметь против, если ты выберешь кого-то из них. Здоровье у меня уже не то. А если ты затрудняешься с выбором, попроси меня, не стесняйся. Я выберу. Того, кто решит задачу. Специально для них приберег.

«Вот так, – подумал Кодзабуро. – Теперь посмотрим, кто чего стоит».

– Конечно, сейчас не старые времена. Я вовсе не хочу сказать, что обязательно отдам дочь за того, кто правильно ответит. Просто не буду возражать против такого человека. А уж дочь пусть сама решает.

У парней заблестели глаза. Наверное, у них перед глазами возникла целая гора денег. Кодзабуро усмехался в душе. Его истинные намерения не будут открыты до тех пор, пока не решена задача.

– Меня очень интересует ваша задача, даже безотносительно к Эйко-сан, – заявил Кусака.

– И у Тогая тоже будет шанс реабилитироваться. Что еще хочу сказать… Свою жизнь я прожил в лесу, который сотрясало множество бурь, и стал похож на сухое дерево без листьев. Хватит с меня никчемной возни, сопровождающей людей по жизни. Происхождение, родовитость… Я больше не могу читать эти вывески – зрение не то. Важно, что внутри! Как ни банально это звучит, но с возрастом и положением люди забывают эти всем известные слова. Хочу, чтобы над моей задачей подумали не только Тогай и Кусака. Пусть Уэда с Кадзиварой тоже голову поломают.

– Положим, кто-то отгадает твою загадку, а он мне не нравится, – сказала Эйко. – Тогда уж извини.

– Само собой. Ну скажу я: «Вот тебе парень, живи с ним!» Послушаешь ты меня, как же…

– Если чего другого касается, конечно, послушаю.

– Ты у меня девушка рассудительная, ничего не скажешь. В этом смысле я могу быть спокоен.

– А если я правильно отвечу, могу жениться на вашей дочери? – поинтересовался Кикуока.

– Почему нет? Если она согласится, – расщедрился Кодзабуро, и Кикуока гулко рассмеялся.

Следующие слова Кодзабуро стали неожиданностью для всех:

– Хорошо. Теперь позови Кадзивару. Он проводит всех в мою комнату в башне.

– Что?! – удивилась Эйко. – Зачем это, папа?

– Потому что загадка – в башне, – проговорил Кодзабуро, поднимаясь со своего места, и добавил, будто вспомнил: – Я там все приготовил.