Свободные и счастливые
Я вынырнул из тени, снова приблизился к Адель и поинтересовался:
– И часто такое случается?
– Нет. Это первый подобный инцидент за целый год.
– И в чём конкретно провинились эти ребята? В том, что пили на улице, разбили бутылку или ругались?
– А вы считаете, они нормально себя вели?
– Совсем нет. Но ведь общество у нас вроде как свободное. И разве это не их право – расслабиться и повеселиться в субботний вечер?
– Нет, – отрезала защитница Сатья-юги.
– Вы слишком категоричны, Адель. И легкомысленны. Я беспокоюсь за вас, – я и сам не понимал, говорю я серьёзно или подшучиваю над ней, – Вам лучше держаться подальше от таких ребят. И от таких, как я, тоже.
– Благодарю за заботу, Герберт. Так о чём мы с вами говорили..?
– О том, что вы хотите мне помочь. Я согласен. Научите меня быть таким же жизнерадостным и счастливым, как вы.
Услышав эти слова, Адель расцвела. Маска суровой блюстительницы порядка спала, и под ней оказалась милая девушка. Исчезли стальные нотки, голос стал мягким и бархатистым.
– С удовольствием. Я постараюсь. Тогда, может быть…
– …встретимся как-нибудь и погуляем? – перехватил инициативу я.
– Я хотела пригласить вас на открытый урок по танцам в эту среду.
– Танцы – это прекрасно, но давайте для начала просто побеседуем. Прогуляемся по парку, да вот хотя бы завтра вечером. Обожаю поздние прогулки в ноябре. Особенно по безлюдным и тёмным местам. Особенно с красивыми девушками.
Казалось, я делал всё, чтобы предупредить её. Чтобы показать, что со мной связываться не стоит, что я немного не в себе. Чтобы вызвать у неё подозрение. Но она не понимала моей иронии и только бесконечно улыбалась, чем невероятно меня раздражала. Я назвал время и место завтрашней встречи; она с лёгкостью согласилась. Что же, тем хуже для неё.
***
Чтобы хоть как-то справиться с непонятным волнением, я прыгала на скакалке в центре комнаты. Я прыгала уже пятнадцать минут, но легче не становилось. Меня только всё сильнее бросало в жар. Надо будет принять холодный душ.
Почему меня так тянет к этому мужчине? Почему я теряюсь под его взглядом и всё время боюсь покраснеть, как девочка? Почему постоянно о нём думаю? Он меня одновременно привлекает и отталкивает – разве так бывает! Да, конечно, он курит, любит выпить, наверное, и как будто с презрением относится ко всему, что нам так дорого… Он грубый, надменный и циничный, и это отвратительно, но… Герберт совсем не похож на других нарушителей, которых я столько фотографировала, этих алкоголиков, дебоширов и неудачников, которые только и делают, что жалуются на жизнь, ноют, ругают Партию и пьют днями напролёт. Большинство из них абсолютно пустые внутри! В нём же есть что-то. Не понимаю, что именно, какой-то стержень, какая-то наполненность… Его выдаёт умный и проницательный взгляд. Какая-то внутренняя сила. Мне кажется, он хороший человек, просто что-то сбило его с пути.
Он пригласил меня на прогулку. Это просто встреча. Просто беседа. Нет, мне не нужно весь вечер к ней готовиться. Неважно, что я надену! Это ведь не свидание. Я не буду надевать платье. Он сказал, что я красивая девушка.
Возможно, в какой-то момент он потерял ориентиры и нацепил на себя эту дурацкую маску циничности. Он не безнадёжен. Такие люди нужны нашей эпохе, нужно только вразумить его, вернуть к нормальной жизни! Я смогу это сделать? Я попробую! Иначе грош цена всем моим пылким речам. Вот он, мой шанс проверить на практике – смогу ли я помочь кому-то на самом деле измениться! Да, надо признаться, мною движет не только желание помочь ему и подарить нашему обществу ещё одного полноценного во всех смыслах человека, но и собственное тщеславие… что ж, буду бороться с этим пороком в процессе.
А ещё… Ещё его лицо не выходит у меня из головы. Меня завораживают и гипнотизируют его печальные глаза и эта дерзкая, нахальная, язвительная, но в то же время такая грустная усмешка.
Глава 9 – Свидание в парке
– Герберт, я очень рада, что вы всё-таки решили со мной поговорить, – мы идём по вечернему проспекту, Адель несколько смущённо нюхает три красные розы, которые я ей преподнёс, сам не знаю, зачем, и учит меня жизни, – Но, правда, не стоило дарить мне цветы. Вы же не пытаетесь меня задобрить, чтобы я вас больше не фотографировала?
Я решил её позлить.
– Ну что вы, Адель. Конечно, не пытаюсь. Если позволите, я бы сейчас с удовольствием закурил – и можете фотографировать меня, сколько угодно. Мне осталось всего девять снимков до «капсулы». Сделайте их сразу все – и, уверяю вас, вы спасёте себя и наше светлое общество от опасного преступника.
Она остановилась и с недоумением взглянула на меня своими огромными бледно-зелёными, почти прозрачными глазами, жирно обведёнными чем-то чёрным.
– Я всё никак не могу понять ваши шутки. Герберт, вы странный человек. Вы единственный, кто так спокойно относится к фотографиям. Обычно все волнуются, боятся, оправдываются и просят…
– Я не привык унижаться, – я аккуратно беру её под руку и мягко, но настойчиво веду в тихий парк у реки. Девушка вдруг совсем смущается, её рука становится жёсткой и напряжённой.
– Знаете, я что-то очень замёрзла. Зайдём в кафе на берегу, выпьем чая? – как-то неожиданно робко предложила она.
Чёрт возьми! Если я откажусь, это будет выглядеть слишком странно, и она может насторожиться… Если я пойду в это проклятое кафе, мне придётся лишние полчаса выслушивать её глупости. А моим товарищам – ждать меня в холодном сыром парке. Кроме того, мы можем не успеть. Наше время ограничено. Но делать нечего.
Я нервно посмотрел на часы и вспомнил предостережение Экхарта: «Я отключил Городскую Систему Слежения. Не волнуйтесь, ваше лицо не зафиксирует ни одна камера. Девушка исчезнет, не оставив следов. Машину мы поставим со стороны пустыря, там сканеров нет. Номера с неё сняты. Нас никто не сможет отследить. Но вы должны успеть за пятьдесят минут. Запомните: у вас есть ровно пятьдесят минут, чтобы завести её в глухую часть парка, где нет фонарей с камерами».
Мы зашли в тихое уютное кафе и устроились на застеклённой террасе с видом на мрачные воды реки и тёмные силуэты деревьев с кривыми лапами-ветками. Я боялся, что кто-нибудь запомнит моё лицо, и потому заранее накинул капюшон на голову и снял его только тогда, когда уселся на диван спиной к залу. Мы сделали заказ через сенсорные панели на столах; я оплатил его не со своего основного счёта, а с анонимной банковской карты, которую завёл однажды специально для того, чтобы регулярно ходить в «полузапрещённые магазины», не привлекая к себе внимания.
Заметив краем глаза, что к нам приближается бармен с подносом, я сделал вид, будто выронил карточку, и наклонился под стол. «Вам помочь?» – участливо поинтересовался он. «Нет-нет, спасибо. Я уже почти нашёл», – нервно ответил я из-под стола. К счастью, он быстро ушёл, и я вылез, на секунду перехватив удивлённый взгляд своей спутницы. Наверное, я сейчас выгляжу в её глазах полным идиотом.
Адель утопала в мягком кресле, куталась в плед и пила горячий травяной чай. Я потягивал безалкогольное пиво. Девушка, как ни странно, молчала. Чтобы чём-то занять время и заполнить неловкую паузу, говорить пришлось мне.
– Этот чай, должно быть, очень полезный? – я поморщился, уловив резкий запах сена из её чашки.
– Конечно. Он стимулирует работу мозга, бодрит и нормализует давление. Ещё освежает дыхание, уничтожает микробы во рту, укрепляет зубы.
Не девушка, а настоящая энциклопедия здоровья, пользы и позитива. Стремление к саморазвитию, доведённое до абсолюта. Энтузиазм в квадрате, помноженный на десять. Я почувствовал, как на меня накатывает привычная волна раздражения.
– А что, Адель, вы даже ни разу не пробовали алкоголь? Пиво там или вино?
Она с неодобрением посмотрела на мой бокал.
– Два раза в жизни. Давно, лет в семнадцать. Мне не понравилось. Пить спиртное – это всё равно что добровольно делать себя слабее и глупее. Я предпочитаю поступать наоборот.
– Похвально. А как именно? Книжки читаете, спортом занимаетесь?
– Разумеется, что же ещё, – она вдруг стала холодной и колючей. Мне стоит быть осторожнее. Иначе она откажется от продолжения прогулки и уйдёт домой.
– А какие книги? Какой спорт? – с искреннем участием поинтересовался я, стараясь сделать тон своего голоса как можно более бодрым и приветливым.
– Книги по философии, социологии и психологии. Ещё люблю изучать древние религии и историю, – у девушки вдруг загорелись глаза, и она мигом ожила, – А спорт – мне больше всего нравится рукопашный бой. Мы все в дружине занимаемся им. И все группы мышц отлично прорабатываются, и энергией заряжает, и учит через страх переступать, и в жизни может пригодиться!
Я незаметно взглянул на часы. Время ещё есть.
– Вы, наверное, хорошо умеете драться? – я старался изо всех сил, чтобы в моём голосе не была слышна насмешка.
– Хотите проверить? – игриво улыбнулась Адель.
– Хочу, но, увы, не дерусь с девушками, – невольно улыбнулся я в ответ, – Но по крайней мере я видел, что с тем парнем у магазина вы неплохо справились.
– Да он же пьян был, что с него взять! – отмахнулась она, потупив взгляд.
«Какая же она красивая», – невольно подумал я, любуясь ею в приглушённом свете напольной лампы. Огромные светлые глаза, аккуратный, чуть вздёрнутый носик, милая, очень естественная улыбка и резко очерченный подбородок, который придавал её открытому и правильному лицу какое-то упрямое, немного по-детски капризное выражение. Фиолетовые пряди небрежно спадали на лоб при каждом повороте головы и лишь иногда приоткрывали по-бунтарски бритые виски. А её движения… Они одновременно изящные и резкие, плавные и порывистые, женственные и дерзкие. И в этом определённо что-то есть.
– Я никогда не встречал таких девушек, как вы. Вам кто-нибудь говорил, что вы очень красивая и необычная? – не удержался я. От моего раздражения вдруг не осталось и следа.
– Говорили, – на этот раз кокетливо улыбнулась она, – Но от вас мне особенно приятно это слышать.
– Почему? – её улыбка как-то странно на меня влияет.
– Вы редко говорите что-то приятное.
– Значит, вы так хорошо на меня действуете.
Господи, что я делаю? Зачем сижу здесь и говорю комплименты этой девушке? Что она подумает обо мне, когда узнает, кто я на самом деле такой и что мне от неё нужно! Она же уверена, что нравится мне, и я её, кажется, вполне убедил, что это не просто встреча, а свидание… и тут вдруг я схвачу её, свяжу и посажу в машину?
Взглянув на часы ещё раз, я заволновался. Времени остаётся всё меньше. Я могу не успеть. Экхарт может вообразить, что я испугался и передумал. А я и правда уже близок к этому. Моя решимость тает с каждой минутой. Надо действовать, и как можно скорее.
– Адель, вы согрелись? Очень хочется пройтись и подышать свежим воздухом! Весь день сегодня провёл дома, нужно размять ноги.
На этот раз она одарила меня одобрительным взглядом, кивнула и поднялась. Я мгновенно подскочил к ней, галантно отодвинул кресло и помог надеть пальто, за что получил ещё одну обворожительную улыбку.
Может быть, стоит одуматься и просто проводить её до дома? Меня одолевали сомнения. Я не верил сам себе. Неужели я действительно готов увезти эту девушку непонятно куда? Руки дрожали так лихорадочно, что мне пришлось спрятать их в карманах. Ком в горле мешал дышать. По спине лился пот. Я кусал губы до крови. Не думал, что это так сложно! Но я привык доводить начатые дела до конца. И уж если решился на что-то, то не сворачиваю в середине пути.
– Адель, как вы думаете, – неожиданно для самого себя тихо спросил я, – Что стоит делать, если на пути к цели возникают сомнения?
– Просто не обращать на них внимания, – уверенно ответила она, – А почему вы спрашиваете?
– Да так. Мне скоро предстоит кое-что сделать. Но на это тяжело решиться, – я взял её под руку и повёл к выходу из кафе.
– Уверена, такой человек как вы не остановится из-за каких-то сомнений. Вы не похожи на труса. У вас всё обязательно получится!
– Да? Вы правда так думаете? Спасибо за поддержку, – мрачно усмехнулся я.
– Может быть, расскажете мне обо всём? Вы можете мне доверять, – девушка заглянула мне в глаза.
– Конечно. Только чуть позже.
Адель вдруг снова смутилась и аккуратно освободила свою руку.
Комедия затягивалась и превращалась в фарс. Я ощущал себя этаким негодяем из криминальной драмы или триллера. Даже музыка в кафе вдруг стала какой-то зловещей и напряжённой.
– Герберт, вы и правда любите гулять в такую погоду? – удивлённо спросила моя очаровательная спутница, когда мы вышли на улицу и оказались под холодным ноябрьским дождём.
– Просто обожаю. После таких прогулок абсент особенно сладок и приятен.
Пятьдесят минут, отведённые мне, неумолимо заканчиваются. Я ускорял шаг, как мог. Только бы она ничего не заподозрила! Мы почти миновали все фонари, на которых могут висеть камеры.
– Вы пьёте абсент? Тогда очень жаль, что я вас не сфотографировала тем утром.
– Да, вам всё-таки стоило это сделать.
Ещё две минуты, и мы на месте. Кажется, успел. Мне нужно будет просто зажать ей рот и затащить в кусты. А там мне помогут товарищи. Мы её свяжем и отнесём в машину.
– Снова вы за своё! Мне кажется, вы способны на гораздо большее, чем пить и…
– Адель, не делайте поспешных выводов о людях, которых вы совсем не знаете, – я увожу её всё глубже и глубже в парк. В этот тёмный осенний вечер здесь совсем безлюдно. Ещё не поздно повернуть обратно. Ещё не поздно.
Девушка вдруг остановилась, огляделась по сторонам и поёжилась. Фонари остались позади. Нас окружала густая ноябрьская темнота.
– Может, повернём обратно? – неуверенно спросила она.
– Давайте пройдём ещё немного вперёд. У меня есть для вас сюрприз, – ухмыльнулся я.
– Хорошо, – легкомысленно согласилась красавица, – А по поводу алкоголя… Герберт, разве не лучше… Разве не лучше освободиться от пагубных привычек и начать жить полной жизнью, осознанно проводя каждое мгновение и радуясь…
– Радуясь чему? – грубо перебил я её пылкую проповедь.
Бред какой-то. Мне казалось, что всё вокруг происходит помимо моей воли и без моего непосредственного участия, а я просто наблюдаю за спектаклем со стороны, как зритель.
– Осени, природе, дождю… – Адель, такая элегантная и яркая в своём малиновом пальто с какой-то детской восторженностью развернула ладони к затянутому тучами небу.
– Промозглому ветру и ноябрьской грязи? – насмешливо уточнил я, взглянув вниз на свои почерневшие ботинки.
– Разве вы не чувствуете, какое это уютное и тёплое время года, несмотря на сырость и темноту? Это прекрасная пора для новых свершений! Сейчас так хорошо заниматься спортом, а потом, вернувшись домой, садиться за мольберт с чашкой горячего чая и творить… – она осеклась, заметив, как близко я к ней подошёл, – А вам нравится рисовать, Герберт? – Адель вежливо попыталась отстраниться от меня.
– Безумно, – ответил я и, не сводя откровенно насмешливого взгляда с прекрасного испуганного лица, обхватил её тонкую талию рукой, крепко прижал к себе и впился поцелуем в её губы.
«Беги!», – отчаянно хотел ей крикнуть Герберт-из-прошлой-тёмной-эпохи.
«Вот ты и попалась, красавица», – сказал ей новый Герберт-из-золотого-века. Зажал рот рукой и потащил в заросли кустов, где меня уже ждали Экхарт и Джа с верёвкой и снотворным.
В моем воспалённом сознании вдруг отчётливо всплыло лицо погибшей жены. Марта. Моя Марта. Что бы ты сказала, если бы видела меня сейчас? Ты поняла бы меня и простила – или стала бы презирать?
ЧАСТЬ II
Глава 1. В штаб-квартире. День первый
Я сидел и смотрел, как она спит. Дитя своего времени. Безмятежная и нежная улыбка застыла на её губах, словно она видела сладкие сны в своей постели, а не лежала связанная на матрасе в холодном подвале, который мои новые приятели гордо именовали штаб-квартирой. Этот подвал представлял собой целую сеть подземных ходов и коридоров, которые расходились в десятки отдельных помещений-комнат, служивших кухней, спальнями и переговорными. Здесь было промозгло и сыро, благо, инфракрасные лампы хоть как-то нагревали воздух и позволяли не стучать зубами от холода. Тем не менее уютным этот каменный бункер едва ли можно было назвать.
Её спокойное лицо, обрамлённое фиолетовым ореолом волос, тускло освещали лучи серо-зелёной длинной лампы под потолком. Зловещая, мрачноватая атмосфера, в которой эта восторженная и пылкая активистка казалась гостьей из другого мира. Мне на ум вдруг пришла нелепая ассоциация, что девушка похожа на яркий экзотический цветок, который я сорвал на солнечном лугу и притащил в своё логово, чтобы спрятать от всех в темноте и могильном холоде этого склепа.
– Эй, Герберт, наша пленница ещё не проснулась? – крикнул Экхарт, проходя мимо по коридору.
– Нет.
Странно, пора бы ей уже прийти в себя. Уже утро. Неужели снотворное действует дольше двенадцати часов? А вдруг мы вкололи ей слишком большую дозу? Я с тревогой приложил палец к её шее, нащупал пульс и посчитал удары сердца. Всё в порядке. Дышит спокойно и ровно, сердце бьётся размеренно. Пусть тогда спит дальше. И чем дольше, тем лучше.
Мы везли её сюда больше трёх часов. Дорогу я помню плохо. Всё происходило в каком-то тумане, смутно и размыто, как в дурном, изматывающем сне. Экхарт сидел за рулём, Джа рядом с ним, а я – на заднем сидении вместе с Адель. Её голова лежала на моих коленях, и я следил, чтобы девушка не упала и не ударилась. Она так отчаянно сопротивлялась, что Джа лишь со второго раза сумел вонзить иглу со снотворным ей в шею. Она сопротивлялась до тех пор, пока полностью не обмякла в моих руках. А я так и не смог до конца осознать, что я сделал.
Кстати, и зачем она до сих пор связана? Всё равно никуда не убежит, да и не убежала бы – так, пустая предосторожность и формальность. Аккуратно, чуть дыша и боясь потревожить её сон, я разрезал ножом верёвку, которая стягивала её стройные ноги в клетчатых брюках и, едва только потянулся к рукам, чтобы освободить и их, как красавица внезапно распахнула глаза.
«Надо было заклеить ей рот», – пронеслась запоздалая мысль у меня в голове. Я не боялся, что она будет кричать и звать на помощь: отсюда до ближайшего населённого пункта не менее пятидесяти километров. Я боялся того, что она мне скажет.
Я лишь успел спрятать нож, чтобы не напугать её ещё больше, и застыл в совершенно глупой позе, сидя перед ней на грязном полу. Адель смотрела то на меня, не мигая, то оглядывалась по сторонам – и молчала. Я отвечал ей тем же. Я напряжённо и как-то сосредоточенно ждал, что она вот-вот начнёт кричать, плакать, обвинять меня во всех смертных грехах эпохи Кали и требовать немедленно её отпустить… Но я ошибался.
– Герберт, зачем вы меня сюда привезли? – не меняя выражения лица, совершенно спокойно спросила она.
– Простите, Адель, но вам придётся какое-то время пожить здесь, – я взял себя в руки, и мне удалось сделать тон своего голоса достаточно небрежным и насмешливым, – Я ведь предупреждал вас, что я опасный преступник, и просил держаться от меня подальше… Вы не послушали. Это будет вам уроком. Не стоит столь опрометчиво напрашиваться в гости к незнакомым мужчинам, гулять с ними по безлюдному парку и…
– Зачем я здесь? – чуть возвысив голос, перебила мой поток красноречия пленница.
– Вы что-нибудь слышали про такую вещь, как похищение? Я имею в виду, когда людей увозят куда-то и держат в заложниках, шантажируя этим других людей, – наигранно ласковым тоном, как маленькому ребёнку, принялся объяснять я этой девушке. Она родилась в эпоху, когда такие преступления остались лишь на страницах книг и в воспоминаниях стариков. Таких, как я сам. Что ж, пора бы ей снять свои розовые очки и перестать бредить о прекрасном времени и «великой анархии».
– И кого вы собрались шантажировать? Очевидно, моих друзей из дружины? Что вам нужно?
– Вы узнаете обо всём, когда придёт время.
– Развяжите меня, – всё так же спокойно, но твёрдо потребовала Адель и протянула мне руки.
– Просто чтобы вы понимали: командую здесь я, а не вы, – с показной невозмутимостью, будто всю свою жизнь я только и делал, что похищал красивых девушек, я принялся развязывать узел на её тонких запястьях. – Я не хочу вас обижать, поэтому вам лучше во всём меня слушаться, и тогда с вами не случится ничего…
На секунду свет перед моими глазами моргнул. Зубы неприятно щёлкнули. Щека и челюсть онемели от боли. Хороший удар. Восхитительный даже. Прекрасно поставленный хук справа: «чистый», молниеносный и техничный – не мог не оценить я, столь любивший бокс в прошлой жизни.
Возможно, мне показалось, но она слегка напряглась, ожидая моей реакции на её удар. Я медленно встал и, не говоря ни слова, вышел из пустой каменной комнатки. Через пару мгновений вернулся с новым отрезком верёвки. Девушка была уже в дверях. Увидев меня, она попятилась. С каждым моим шагом она отступала назад, пока не прижалась лопатками к стене. Я сделал пригласительный жест, указывая ей на матрас. Она смотрела на меня с плохо скрываемой яростью, но не задавала больше вопросов и не решалась сопротивляться.
Я молча взял её руки и снова связал их, с силой затягивая узлы. С каким-то мрачным и мстительным удовлетворением, которое неприятно удивило меня самого, я смотрел, как жёсткая верёвка впивается в нежную кожу её запястий, оставляя красные следы. Ничего… Развяжу позже. Это для её же блага. Ладно, она ударила меня, но если она будет так же бросаться на других – уверен, кто-нибудь вроде Джа обязательно захочет ударить её в ответ. Может быть, чуть ослабить верёвку? Нет, не буду – в конце концов, это не самое подходящее время и место, чтобы проявлять заботу и нежность. Пусть знает. Справившись с собой, я удалился, заперев дверь на массивный тяжеловесный замок – и где они только откопали его в век, когда всё закрывается на карты с датчиками? – и, кажется, когда я взглянул на неё последний раз, по её бледному лицу всё-таки пробежала тень страха. Чтобы заглушить приступы совести, я крепко приложился к бутылке абсента – и направился к Экхарту – узнать новые подробности о «золотой эпохе» и распалить свою ненависть к ней.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги