Те, кого нет

– Догадываюсь. Я вон тоже с линзами всю жизнь. Утром надеть, вечером снять, в специальный раствор положить.

– Человек ко всему привыкает. Даже к тому, что дразнят.

– Ты поэтому борьбой стал заниматься, чтобы обидчикам бац-бац?

– Нет, – Матвей остановился и повернулся к Лике. – То есть, сначала да, именно поэтому. В новой школе, куда я перевёлся в Москве, был один придурок, проходу мне не давал. Я же такой избалованный рос, непуганый, можно сказать. Меня раньше-то не дразнили из-за зубов, ни в садике, ни в школе. А тут просто ужас, что началось. Он меня передразнивал, всякие прозвища обидные придумывал. Я терпел, терпел, потом, когда уже весь класс стал смеяться, начал драться. Но оказалось, что мой противник владеет приёмами, а я нет. Я же тихий всегда был, такой безобидный малёк.

Матвей и сам не понял, зачем стал рассказывать ей не самые приятные воспоминания детства. Так долго ждал этой встречи и тут же стал жаловаться. Он досадливо скривился. Ещё решит, что он нытик. А ему хотелось быть в её глазах… Кем? Девочка, которой он рассказывал прочитанные книги, которая шла рядом, разбрасывая ногами цветастые осенние листья, стала совсем взрослой. Воспоминание об этих прогулках часто согревало его сердце, когда на душе было совсем пакостно. Он и не надеялся увидеть её. Хотя от Москвы до Петербурга не сотни километров, но он же понимал, что у неё наверняка теперь своя интересная новая жизнь.

– Ты был весёлый, – Лика взяла его за руку, чем прервала воспоминания. – Я до сих пор помню, как ты меня смешил, когда мы гуляли по парку. Истории всякие рассказывал. Жалко, что ты уехал.

Её неожиданно прохладная в этот солнечный день рука лежала в его ладони так, словно именно там ей и место. Внезапно стало душно, пот тоненькой струйкой потёк по спине между лопаток.

– Крутые у тебя часы, Лика, – обратил внимание Матвей, просто чтобы отвлечься от глупых мыслей. – На компас похожи. Военные?

Пока Лика соображала, что ответить, Матвей остановился и повернулся к ней лицом. Она увидела тёмно-русую прядь, упавшую ему на глаза, в которых отразилось солнце. Почему никогда раньше она не замечала, какие красивые у Моти глаза? Цвета гречишного мёда.

Матвей вздохнул, будто собираясь с духом.

– Я спросить хотел… Можно? А у тебя есть кто-нибудь? Встречаешься с кем-то, имею в виду?