Замок злых мыслей

Глава 13

Встреча с толстушкой

– Фу, – выдохнула Зефирка и встала. – О! Дверь пропала! Как теперь выйти? И где я?

Перед глазами черной мопсихи предстала красивая спальня. В ней стояла большая кровать под балдахином. Интерьер дополняли ковры на всех стенах и на полу, уютные кресла, роскошная люстра и торшер ей под стать. Около ложа, где громоздилась гора чего-то, прикрытая одеялом, имелся столик. А на нем!

Зефирка обомлела, увидав много-много всякой самой вкусной, по ее мнению, еды. Кексы, печенье в шоколаде, мед с орешками, зефир всех сортов, пирожные, торт, мороженое…

Черная мопсиха ринулась к угощению, но потом остановилась и начала громко сама с собой разговаривать:

– Дорогая, вспомни: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И нельзя хватать еду, которую не сама купила и не собственными лапами приготовила. Угощаться без спроса совершенно спокойно, зная, что ничего дурного с тобой не случится, можно лишь в Мопсхаусе или у очень близких друзей. А я сейчас в незнакомом месте. Лучше поостеречься, найти того, кто здесь живет…

– Я здесь, – произнесла гора под одеялом, зашевелилась, и Зефирка увидела чью-то маленькую голову.

– Ты кто? – забыв поздороваться, осведомилась лучшая портниха.

– Ты кто? – одновременно с ней поинтересовалась неизвестная личность в постели и неожиданно произнесла: – Зефирушка из Мопсхауса? О! Какая радость! Ой, нет! Ужасно, что ты тоже сюда попала. Но для меня счастье видеть Зефироньку. Наконец-то смогу извиниться перед ней!

– Мы знакомы? – пробормотала черная мопсиха.

– Не узнала меня? – печально осведомился некто в кровати.

– Вижу лишь часть вашей мордочки, в основном нос, – забормотала Зефирка, – если покажетесь целиком, тогда, вероятно…

– Тогда ты точно не поймешь, кто я, – всхлипнуло существо и стянуло одеяло.

Зефирка быстро-быстро заморгала.

На матрасе лежала очень толстая, прямо бочкообразная собака с тоненькими-претоненькими лапками и крохотной мордочкой. То, что перед ней девочка, Зефирка поняла лишь по одежде. На незнакомке красовался ярко-розовый костюм, на брючках и кофточке имелась вышивка: много-много разноцветных бабочек.

– А теперь? – прошептала толстушка. – Можешь назвать мое имя?

– Прости, но нет, – призналась Зефирка и засмеялась.

– Да уж, весело видеть такого бегемота, как я, – еле слышно произнесла незнакомка, – огромное тело комично смотрится в сочетании с лапами-спичками и головой размером с картофелину.

– Нет, нет, – возразила Зефирка, – ты прекрасно выглядишь. И похудеть можно, по себе знаю. Надо поменьше есть, побольше заниматься спортом, и через год ненужные килограммы улетят. Я развеселилась потому, что увидела твой костюмчик. Я сшила себе такой, когда начала ходить в школу, это была первая собственнолапно сделанная мною вещь.

– Туфли тоже похожи? – заинтересовалась владелица очень красивой спальни.

Зефирка опустила взгляд и подпрыгнула.

– Ну конечно! Смастерила их по неопытности из самой толстой кожи. Захотела украсить туфельки бабочками. И все когти обломала, пока декор пришивала. Слушай, где ты раздобыла одежду?

Собачка издала стон.

– А куда подевался твой первый костюмчик?

Зефирка щелкнула языком.

– Хм. Я шмотница, ничего не выкидываю. Наверное, висит в самой дальней гардеробной.

– Теперь, конечно, ты в курсе, кто я, – предположила псинка.

Лучшей портнихе стало неудобно.

– Э… э… – забубнила она, – я никогда не отличалась хорошей памятью. Лапы у меня ловко шьют, а со всем остальным… Ну… э… э… Может, назовешь свое имя, тогда точно соображу, с кем беседую.

Раздался противный, ноющий звук. Зефирка схватилась за нижнюю челюсть.

– Здесь есть бормашина?

– Нет, – дрожащим голоском ответила собеседница, – это прозвучал сигнал. Кино начинается. Я обязана его смотреть. Если отвернусь, на столе появится литр взбитых сливок с шоколадом. Придется его съесть.

– Взбитые сливки с шоколадом, – закатила глаза мопсиха, – не такая уж беда. Обожаю их.

– Когда каждый день получаешь только сладкое, сдобное, то очень хочется кусочек селедочки, колбаски, помидорку, картошечку, гречневую кашу, такую, как в мире людей варят, – медленно проговорила толстушка, – но ничего похожего не дают. Только сладости.

– Верно, – согласилась Зефирка, – когда меня занесло в Страну Чудес… Ой, лучше не вспоминать[5]. Почему тебя так странно кормят? По какой причине лежишь в постели? Как сюда попала? Ты из Прекрасной Долины? Из какой деревни?

Собачка попыталась приподняться, но не сумела.

– Валяюсь в кровати, потому что лапки под моей тушей подламываются. Давно мечтаю пройтись по комнате или хотя бы сесть.

Зефирка чуть не заплакала.

– О! Как мне тебя жаль.

Раздался звон колокольчиков.

– Тебе меня жаль? – повторила незнакомка.

– Очень, – подтвердила Зефирка, – хорошо знаю, как тяжело приходится псу с лишним весом. Сама постоянно с килограммами воюю. Давай помогу тебе приподняться.

– Ничего не получится, – грустно возразила хозяйка спальни, – я упаду на бок.

– Не надо так думать, – возразила Зефирка, – следует мыслить иначе: «Стану пытаться до тех пор, пока не добьюсь успеха». И скажи, наконец, как тебя зовут?

– Нет, нет, нет, – затрясла головой псинка.

– Да почему? – поразилась Зефирка.

– На то имеется веская причина, – задрожала незнакомка.

– Ладно, – согласилась черная мопсиха. – Можно открыть шкаф?

– Конечно, – прошептала собеседница, – но там нет ничего. О! Кино начинается.

– Кино? Где? Какое? – завертела головой Зефирка.

И тут спальня растаяла во мраке, перед лучшей портнихой появилась классная комната: парты и щенята-котята, которые бегают между ними.

– Ух ты! – обрадовалась Зефирка. – Это же наша школа!

Дверь класса открылась, вошла невысокая толстенькая мопсишка с черной шерстью, на ней красовался розовый костюмчик, весь усыпанный вышитыми бабочками.

– Смотрите, кто пришел! – закричала худенькая левретка в черных брючках и белой рубашке. – Зефирина, откуда у тебя розовый шедевр?

– Ой, не могу, – засмеялась лучшая портниха, которая сейчас с восторгом наблюдала за действием, – ой, какая я забавная. Похожа на колобок! Одежда на мне как чехол на барабане! Лапки короткие! Брючки длинные, рукава разные! И правда шедевр!

Тем временем Зефирка на экране гордо ответила:

– Сама сшила!

Левретка согнулась пополам от смеха.

– Умираю! Ты похожа на толстенную сардельку в бабочках. Ха-ха-ха!

Мордочка щенка вытянулась.

– Тебе не нравится моя одежда?

– Жуть розовая! – запрыгала левретка. – Рукава кургузые, штаны по полу тащатся. Кофта сейчас на животе треснет. А бабочки! Фу-у-у! Тебе никогда не стать портнихой! Имей в виду, брюки хорошо сидят только на стройных и высоких, таких как я! Толстым коротышкам надо есть поменьше, носить вещи темного цвета и не считать себя великими модельерами! А вот я стану лучшей портнихой Прекрасной Долины. О-о-о-о! Твои туфли! Только гляньте! Они смахивают на чемоданы, которые насекомые жрут!

Щенок в розовом костюме сгорбился, выбежал в коридор и помчался к ведущей на улицу двери. На экране крупным планом стало видно мордочку Зефирки-первоклассницы, по ее щекам текли огромные слезы.

– Мой красивый костюмчик, – шептала малышка, – и туфельки. Я так старалась! Все лапки иголкой истыкала, пока бабочек вышила. Мама Муля сказала, что очень красиво получилось! Феня в восторг пришла. Даже Черчиль похвалил наряд. А Лиззи меня обсмеяла. Я никогда не стану великой портнихой! Я толстая, страшная уродина!

Школьница села прямо на землю, обхватила себя лапками и так горько разрыдалась, что у взрослой Зефирки защипало в носу.

Глава 14

Раскаяние Лиззи

Экран потух, в комнате опять ярко вспыхнула люстра.

– Вспомнила, как тебя обидела Лиззи? – прошептала собачка с кровати.

Зефирка улыбнулась.

– Так интересно увидеть себя маленькой. Я совсем забыла ту историю.

– За-бы-ла? – по слогам произнесла толстушка.

– Конечно! – кивнула Зефирка. – В детстве много чего приключалось. И плохого, и хорошего. Я предпочитаю вспоминать радостные моменты. Как мне на день рождения одноклассники торт подарили. Как я победила в конкурсе на самое красивое бальное платье в пятом классе.

– Ты не думала про Лиззи? – со слезами в голосе осведомилась незнакомка.

– До сих пор нет, – улыбнулась Зефирка, – но сейчас вдруг воспоминания ожили. Она постоянно надо мной смеялась, обзывала фабрикой жира, говорила, что у меня лапы под толстым телом скоро подломятся. И постоянно твердила: «Уродина не сумеет шить красивые вещи». Признаюсь, неприятно подобное слышать, один раз мне захотелось Лиззи по голове портфелем стукнуть. Я уже стала рукава засучивать, но меня остановила Амелия, мы с ней в одном классе учились. Пуделиха сказала: «Зефируня, не надо, если сейчас наподдашь Лиззи, то станешь такой же злой, как она. Расскажи маме Муле, как она тебя дразнит, а в классе все молчат и учитель замечаний левретке не делает». Я поступила так, как посоветовала Амелия. Муля перевела меня в другую гимназию. Пришлось вставать на час раньше, но я только радовалась. В новом коллективе меня сразу полюбили, восхитились розовым костюмчиком, девочки захотели себе такие же. Я им сшила одежду, у меня появилась уверенность в своих силах. Теперь я лучшая портниха Прекрасной Долины, ко мне стоит очередь клиентов. Да, я не стала образцом стройности, но теперь стараюсь сдерживать аппетит. И хорошо знаю – невысокий рост и толстые лапки не помеха личному счастью. У меня есть жених, мы очень любим друг друга. Про Лиззи я вспомнила лишь сейчас, когда увидела фильм. Так ее жаль!

– Жаль ту, которая каждый день издевалась над Зефиркой? – не поверила псинка.

– Уже говорила, что напрочь забыла о ней, – развела лапками Зефирка. – Когда я очутилась в новой школе, нашла там много подруг, учителя оказались лучшими. Лиззи испарилась из моей памяти. Вот Амелия осталась. Я так благодарна ей за совет – рассказать маме о своей проблеме. Я Амелии на свадьбу чудесный наряд сшила! Очень надеюсь, Лиззи выросла и поняла, что не следует издеваться над кем-то из-за толщины, цвета шерсти, косых глаз, кривых лап. Лиззи в детстве такая хорошенькая, такая стройная была, на ней все вещи прекрасно сидели. Но идеальная внешность ей досталась даром, от родителей. Стройные ножки Лиззи не сама заработала, и левретки очень редко толстеют. Если ты прекрасна собой, это не повод для задирания носа и презрения по отношению к тем, кто родился с телом-бочонком. Мопсиха никогда не превратится в левретку. Но кто сказал, что именно эта порода – эталон прекрасного тела? Зачем мне удивительная стройность? Я прекрасно живу такой, какая есть. Меня любят и семья, и жених, и его родители, и друзья. Гордиться надо не тонкой талией, а своей добротой, милосердием, умением прощать.

– Я Лиззи, – прошептала собачка.

Зефирка заморгала.

– Кто?

– Лиззи, – повторила толстушка, – та самая, которая издевалась над маленькой Зефиркой. Понимаешь, я тебе очень завидовала.

– Ты мне? – попятилась Зефирка. – Красивая, стройная левретка? Я была толстенькой, неуклюжей, на физкультуре всегда почему-то шлепалась.

– Да, – пролепетала Лиззи, – ты падала, потому что я тебе незаметно подножку делала.

– Зачем? – оторопела черная мопсиха.

– Ты веселая, ходила в короткой юбке, не обращала внимания на мои насмешки, – заплакала Лиззи. – Ты счастливая. А я нет! Я всегда хотела то, что имелось у других! Свое мне не нравилось! Шло время, я перешла в выпускной класс, зависть выросла вместе со мной. Получила новые туфли, но не радовалась, потому что у другой школьницы появилось пальто, у соседки сумка… Я вмиг хотела все, что имели они… Я стала злой, очень-очень противной. Кошка Марта купила занавески, я швырнула ей камень в окно. А потом соврала, что видела, как спаниель Борис кирпичом стекло разбил.

Лиззи закрыла лапками мордочку.

– Пятого сентября, день навсегда запомнила, я шла в магазин. И вдруг увидела Зефирку. Ты шагала в центре компании девочек из другой школы. Одна сказала:

– Зефируня, мечтаю о бархатной юбке. Но у мамы монеток на материал нет.

Ты ответила:

– В Мопсхаусе в кладовке лежат старые шторы, они из велюра. Твоя мама ни фенюшки не потратит. А я сошью тебе такой наряд, что все ахнут.

Девочки зааплодировали.

– Зефирундель, ты лучшая.

Ты ответила:

– Нет, я самая обычная, просто люблю шить, нашла дело своей жизни.

Компания не заметила Лиззи, прошла мимо. А у меня в груди выросла огромная злость, в голове зашумели мысли: «Хочу, чтобы противная, жирная черная мопсиха сломала себе все лапы и никогда больше не сумела взять иголку с ниткой. Пусть она ест, ест, ест… Превратится в гору! Пусть под весом противной собаки земля проломится, пропади Зефирка пропадом!» Я сделала шаг, начала падать, стало темно. А когда посветлело, я очутилась здесь. Теперь мне дают одно сладкое, я стала похожа на бегемота. И постоянно показывают одно и то же кино. Не знаю, по какой причине мне напоминают именно о той школьной истории. Я ведь потом причинила разным жителям Прекрасной Долины много зла. Мне суждено тут жить вечно в мучениях. Посмотри, над кроватью, на потолке зеркало.

– Точно! – удивилась Зефирка. – Я его не заметила. Странное место, однако, для отражательной поверхности.

– Оно там специально приделано, чтобы я, открыв глаза утром и закрывая их вечером, видела, в какое страшилище превратилась. Чтобы никогда не забывала – левретка уродина! – зарыдала Лиззи. – Зефирушка, плохо, что ты тоже сюда угодила. Но для меня твое появление счастье. Пожалуйста, прости, прости, прости меня. Хотя навряд ли ты захочешь извинить глупую, злую, завистливую, противную, жирную…

Левретка не договорила и натянула на голову одеяло. Лучшая портниха Прекрасной Долины одним прыжком преодолела расстояние до постели и сдернула перинку.

– Лиззи! Я на тебя ни секунды не сержусь. Мало ли что в детстве случается. Наоборот, спасибо, ты научила меня не обращать внимания на злые слова, не обижаться, не рыдать, когда меня обзывают, а идти вперед, невзирая на чужое мнение.

Зефирка обняла трясущуюся левретку.

– Успокойся. Выдохни. Я тебя здесь не оставлю.

– Не бросишь? – прошептала Лиззи.

– Нет, – твердо ответила лучшая портниха, – убежим отсюда вместе. Правда, пока не знаю как, но точно удерем!

– Я толстая, не могу ходить, даже сесть не способна, – печально повторила левретка.

– Ничего! Придумаю тележку и увезу тебя, – бойко пообещала Зефирка, – все будет хорошо! Я с тобой. Я люблю тебя!

С этими словами лучшая портниха прижала к себе Лиззи.

Наступила тишина, которую нарушил еле-еле слышный голосок:

– Помогите, помогите, помогите!

Глава 15

Люк под кроватью

– Это ты сказала? – спросила Зефирка.

– Нет, – удивленно ответила Лиззи, – подожди-ка! Тсс.

– Помогите, помогите, – снова раздалось в комнате.

– Звук идет из-под моей кровати! – воскликнула Лиззи.

– Да? Кажется, он доносится слева, – протянула Зефирка.

– Поверь, у левреток уникальный слух, – улыбнулась хозяйка спальни, – я слышу даже шорох шагов муравья. Ну-ка, подожди.

Лиззи села, спустила лапы вниз, слезла на пол и засунула голову под кровать.

– Ничего не вижу. Давай отодвинем мебель?

– Попробуем, – согласилась Зефирка.

Через десять минут роскошное ложе переместилось к двери.

– Люк! – подпрыгнула Лиззи. – Ну и ну!

– Ты не знала о его существовании? – удивилась Зефирка.

– Понятия не имела, – кивнула левретка, – никогда не пыталась поглядеть, что под кроватью.

Зефирка постучала в крышку.

– Кто там?

– Я! Я! Я! – закричало снизу. – Пожалуйста, откройте!

– Подождите, – попросила Лиззи, – мы сейчас сообразим, как это сделать.

– Смотри, петелька с дыркой, – задумчиво протянула черная мопсиха, – знаю такие замки. У нас подобный в саду, на железке, которой бассейн закрывают. Запираем водоем из-за сынишки Фени и Черчиля, боимся, вдруг Дема свалится. В дырку просовывается прут, потом он поворачивается, и можно поднимать преграду.

– У нас нет ничего похожего, даже палки, – пригорюнилась Лиззи.

– Смотрим по сторонам! – велела Зефирка. – Думаем, что подходит, ищем нестандартные решения.

Собаки начали оглядывать комнату.

– Кресло! – осенило Лиззи. – Надо оторвать у него ножки.

Мопсиха и левретка начали ломать мебель.

– Мама бы меня за такое не похвалила, – пропыхтела Лиззи.

– Узнай она, с какой целью мы креслице сейчас уродуем, вмиг бы нам на помощь пришла, – возразила Зефирка, – твоя мамочка очень добрая.

Раздался тихий треск, одна ножка очутилась в лапах Лиззи.

– Мы победили! – возликовала черная мопсиха.

Собаки вернулись к люку и впихнули деревяшку в железное «ушко».

– Здорово получилось! – восхитилась Зефирка. – Прямо как по заказу сделано! Ну, начнем!

Мопсиха и левретка схватились за концы импровизированной рукоятки и медленно начали идти по кругу.

– Поддается, – прокряхтела Зефирка.

– Поворачивается, – прокашляла Лиззи.

– А теперь поднимаем и отодвигаем, – скомандовала лучшая портниха, – раз, два…

Тяжелая крышка оказалась в стороне от дыры в полу. Из отверстия высунулась Мафи.

– Где мы?

– В лавке с пирожными, – объявила Зефирка, – входи, не стесняйся.

Через секунду пагль очутилась в комнате Лиззи и облизнулась.

– Думала, ты шутишь. А здесь столько вкусного. Что-то есть хочется!

– Не трогай, – испугалась Лиззи.

– Ладно, – кивнула Мафи.

Левретка сложила лапки на груди.

– Только не думай, что я жадина. В Замке злых мыслей полно подарков от Голоса.

– Это кто? – не поняла Мафи.

Лиззи показала на блюдо с пирожными:

– Выглядят очень вкусно! Если попробовать, в восторг придешь. Съешь одно, еще захочется. Но подумаешь: «Не стоит объедаться». И вдруг тихий Голос зашепчет в уши: «Пустяки. Что случится от трех-пяти эклеров? Они маленькие». Ну, и второе слопаешь, третье, пятое. Надо остановиться. А Голосок успокаивает: «Не ограничивай себя, разок в году не беда переесть сладкого». Ты соглашаешься, наедаешься до предела. На следующий день вдруг снова охота сладкого. И кто-то невидимый начинает нашептывать: «Угостись, у тебя впереди сегодня много забот». Через некоторое время ты становишься размером с троллейбус! Не вредно одну конфетку за день слопать. А вот по двадцать штук зараз, да постоянно…

Мафи чихнула.

– А что плохого в толстой собаке? Ее что, мама-папа меньше обожать станут? Или сестры от нее убегут?

– Если родители любят щенка, они не дадут ему превратиться в слонопотама, – вздохнула Лиззи, – конечно, старшие маленького не разлюбят. Но такому ребенку бегать тяжело, он устает быстро, засыпает на уроках, к нему приходят болезни. И, понимаешь, если ты не умеешь взять себя в лапы при виде торта-шоколада, то ты сделала первый шаг от маленькой личной беды к большому собственному несчастью.

– Это как? – не сообразила Мафи.

– Разрешила себе лопать все, что видишь, и следом придут иные желания. Захочешь туфли, как у пуделихи Люки, – вздохнула левретка, – потом платье, как у терьерихи Лены, затем сапожки, сумку… А деньги закончились. Голос звенит в ушах: «Мафи, купи еще, купи еще». Ты ему отвечаешь: «Я бы рада, но карман пуст». Голос подсказывает: «Смотри, у кошки Марты из сумки кошелек торчит, возьми скорее». Ты вытаскиваешь портмоне, но Мафи хватает за лапу полицейский. Все очень плохо заканчивается. А почему с тобой случилась беда? Ты Голос в своей голове слушаешь и делаешь, что он велит, привыкла ему подчиняться. Следовало сразу, как только он запел: «Съешь второе пирожное», – сурово ему ответить: «Нет! Одного хватит. Не подбивай на обжорство. Уходи, я не стану твоей рабой!»

Из открытого люка послышался тихий плач:

– Вот поэтому я сюда и попала!

– Жози! – обрадовалась Зефирка. – Ты где?

Из люка высунулась мордочка сестры.

– Здесь!

– Вылезай скорее, – скомандовала Зефирка.

Жози подтянулась на лапках и очутилась в спальне.

– Простите меня! Я так ужасно себя вела. Левретка права. Давайте расскажу, как я Голос слышала!

Мафи подняла лапу:

– Жози, нам сейчас лучше поискать отсюда выход.

– И следует найти Джеки с Капой, – напомнила Зефирка, затем вздохнула: – Как же я хочу прямо сейчас увидеть Капусю, обнять ее. Так волнуюсь за сестру! Аж сердце болит! Капочка, ну где же ты? Капа, я люблю тебя, вернись ко мне!

В комнате погас свет.

– Что случилось? – запаниковала Жози.

Раздался грохот, снова стало светло.

– Капа! – закричала Зефирка, бросаясь к сестре. – Откуда ты взялась?

– Не знаю, – прокряхтела Капитолина, – распахнула дверь, там комната, а в ней повсюду сундучки с украшениями. Открыла один, второй… Коробки вдруг выросли, прижали меня к стене, я стояла, боялась пошевелиться. Лапки устали. И вдруг издалека донеслись слова: «Капа, я люблю тебя, вернись ко мне!» Меня приподняло, – завертело и раз! – я тут! С вами!

– Надо Джеки позвать, – обрадовалась Жози. – Джеки, а ну иди сюда!

Все замерли.

– Джеки нет, – заныла самая маленькая мопсишка, – почему?

– Зефирка звала Капу с любовью, а ты Джеки словно приказ отдала, – произнесла Мафи. – Наверное, в этом дело.

– Надо выбираться отсюда, – остановила беседу Зефирка.

Глаза Лиззи наполнились слезами. Левретка начала вытирать их лапками.

– Почему ты плачешь? – удивилась Зефирка.

– Не хочется опять тут одной оставаться, – прошептала Лиззи, – а еще я мечтаю о соленом огурчике. Мне здесь одно сладкое дают, Голос уговаривает его съесть, но я с ним борюсь, не слушаю, не трогаю сладости. Только если совсем от голода ослабею, тогда возьму самую маленькую конфетку. То-то Голосу радость! Он сразу щебечет: «Очень вкусно, хватай следующую, слопай пирожное!» Но я не сдаюсь, песни пою, чтобы Голос заглушить.