– Я не знаю, нравится он мне или нет. Очень горячий. Я не могу такой пить.
Андрей Николаевич хотел, видимо, что-то спросить, но я поднялась с кресла – он немедленно тоже поднялся.
– Зачем вы это делаете? – спросила я.
– Что именно?
– Вскакиваете, когда я встаю.
– Не знаю…
Он удивленно посмотрел на меня.
* * *
– Это был один из лучших дней в моей жизни, – тихонько сказала я, когда мы прощались около моего дома.
– И в моей… тоже, – отозвался он и протянул мне руку. Я подала свою. Он галантно, как-то по-придворному склонился и поцеловал мою ладошку.
Столица. Почти год назад. Конец января. Он
Настроение было ужасным – уже трое суток Андрей Николаевич был в командировке. В очередной раз убедился: как ни проверяй, все ли готово к зиме, – все равно она придет неожиданно. Как будто наместники никак не могут привыкнуть, что Поморье – северная страна. И ведь так искренне каждый раз удивляются и метелям, и заносам, и тому, что дома отапливать надо. И чем севернее губерния – тем искреннее удивление от капризов погоды. Может, чиновников надо целительницам показывать – а то все забывают, что зима придет… Что будет суровой – как и положено в данном регионе, если вспомнить простейший курс школьной географии. Что снег все равно выпадет. И что его необходимо будет убирать…
Так что трое суток он носился по региону – и пугал. Проверял. Гневался. Потом на заключительном совещании уже спокойно сообщил, что его императорское величество разрешил ему, своему доверенному лицу, оформлять конфискацию имущества в пользу казны.
– Так что, господа, если вы не изыщете средств, чтобы нормально пережить эту зиму, без очередных бедствий и чрезвычайных ситуаций, то их изыщу я лично.
Они как бы клялись, он как бы верил. Казалось бы – театральное действо. Однако действовало же! С тех пор, как он взял за практику методично объезжать и пугать, – количество экстренных мероприятий стремительно сократилось. Но только Небеса знают, как же ему все это надоело…
В столицу пришли снегопады. В этот раз какие-то особенно снежные…
Ирина задерживалась. Князь давно выдал ей амулет связи – чтобы они общались, когда он уезжал. Договаривались о встречах, о времени, когда она выходит с работы. Он всегда ждал ее на другой стороне улицы – подальше от любопытных глаз.
Радомиров посмотрел на здание госпиталя – яркая, теплого оттенка подсветка, горят окна.
– Где же ты, девочка моя?
И насмешливо улыбнулся – слышал бы его кто-нибудь из знакомых. Хотя бы один из генерал-губернаторов. Хотя нет, не дай Небеса. Его позиция при дворе как доверенного лица его императорского величества была незыблема еще и потому, что у него не было слабостей. А значит, не было болевых точек.
Так что на его привязанности к этой девочке – если бы узнали, обязательно бы попытались поиграть…
Он уже собрался, послав к Небесам свою конспирацию, отправиться в госпиталь и узнать, что произошло, как увидел ее.
– Ира! – Он бросился туда, на свет, обнял ее, уже ни о чем не думая, – настолько потерянной она выглядела. – Что? Что случилось?
– Он умер, – выговорили ее губы. – Я ничего не смогла сделать.
– Бедная моя девочка… – прижать ее к себе крепко-крепко, жалея, что невозможно забрать хотя бы часть ее боли.
– Ирина Алексеевна, – раздался знакомый голос княгини Снеговой. – Нельзя так реагировать. Смерть – это неотделимая часть жизни. А мы можем исцелять, но никак не воскрешать. Смиритесь с этим. Вы и так сделали все возможное. Вам не в чем себя упрекнуть.
Девушка дернулась, чтобы высвободиться из объятий. Но он не собирался ее отпускать. Поэтому она развернулась, а князь, стоя за спиной Ирины, продолжил ее обнимать. В конце концов, он практически всесилен в этой стране. Уж высший свет он как-нибудь выстроит, а ее общение с этой клоакой можно свести к минимуму – и пусть себе она лечит людей по-прежнему. Только надо будет охрану усилить.
– Отправляйтесь домой. Вон – молодой человек… ждет…
Тут супруга князя Снегова его узнала.
– Добрый вечер, – произнес он, отрицательно качая головой и приказывая этим жестом ей молчать.
– Вам придется объясниться, – холодно сказала княгиня, но вняла безмолвному приказу. И не стала раскрывать его инкогнито.
– Я могу нанести визит завтра? Перед тем, как вы отправитесь на службу?
– Безусловно, – склонила голову целительница. – В семь пятнадцать. Хорошего вам вечера.
И она удалилась.
Хлопок – и он перенес Ирину в свое поместье у моря.
– Я что-то сделала не так? – напряженно спросила девушка. Она высвободилась из его объятий, подошла к огромному, во всю стену окну и уставилась в кромешную темень, пытаясь разглядеть за ней море и небо. – Наталья Николаевна гневалась.
– На меня, как я понял, – улыбнулся он, подходя и обнимая. И почему он не принял решения жениться раньше? Мучился почти месяц? Придумывал себе глупости всякие…
– Вы что-то сделали не так? – продолжила между тем выспрашивать Ира.
– Княгиня Снегова переживает за вас. – Он легонько поцеловал волосы любимой. – И хочет узнать мои намерения.
– Ваши намерения…
Она обернулась, посмотрела на него, оглядела огромную гостиную его дома. Распахнула глаза, словно просыпаясь. И князь словно прочел ее мысли, которые понеслись вскачь, словно подковами по брусчатке мостовой: неприлично, недостойно, недопустимо… Он понял: ей стало стыдно. Она с такой легкостью, даже не задумываясь, откинула все нормы поведения, приличия, не раздумывая, оставалась с ним наедине. И ей было так хорошо, так спокойно, что она даже… позволила себе мечтать. Он был уверен в этом.
Ирина решительно высвободилась из его объятий.
– Андрей Николаевич, перенесите меня домой, – голос не дрожит, она могла себя хоть с этим поздравить…
– Я бы не хотел оставлять вас одну в таком состоянии.
– Мне надо это пережить – вот и все, – холодно сказала она. – Как мне объяснили сегодня, винить мне себя не в чем.
Он тяжело вздохнул.
– Но не обязательно же переживать это в одиночку…
Ирина подняла на него безжизненный взгляд:
– Мне не привыкать.
– Ира, не надо…
