И плеск чужой воды… Русские поэты и писатели вне России. Книга вторая. Уехавшие, оставшиеся и вернувшиеся
Юрий Безелянский
И плеск чужой воды… Русские поэты и писатели вне России. Книга вторая: уехавшие, оставшиеся и вернувшиеся
Введение в книгу и объяснение с читателем
Мы – кто сгинул, кто выжил.Мы – кто в гору, кто с горки.Мы – в Москве и Париже,В Тель-Авиве, Нью-Йорке.Мы – кто пестовал веруВ то, что миру мы светим,Мы – кто делал карьеруИ кто брезговал этим.Кто, страдая от скукиИ от лжи, – все ж был к месту,Уходя то в науки,То в стихи, то в протесты…Наум Коржавин. Письма причастности (1981–1982)Ты, страна моя, радость и горе…Александр Кушнер («Новый мир», 1, 2008)Немного о себе, горемычном. Я родился в 1932 году, и, соответственно, я – советский человек, жил в СССР, учился в советской школе и в советском вузе, читал советские газеты, слушал советское радио, служил в советских учреждениях, ходил на октябрьские демонстрации, нес однажды даже портрет какого-то члена Политбюро…
Пионером не был, но в комсомоле побывал, ну и в рядах партии (что поделать? Надо было лезть по служебной лестнице). Поначалу был, как и все, пропитан советской идеологией, как пропитан ромом бисквит у хорошей хозяйки. И почти не сомневался, что «Великая Октябрьская социалистическая революция впервые в истории человечества свергла господство эксплуататоров и установила диктатуру пролетариата, создала новый тип государства – советское социалистическое государство – высшую форму демократии…» (БСЭ, 1953).
Государство каждому пыталось вбить в голову мифы и легенды о советском обществе – о его рождении, создании и процветании, а параллельно втемяшивало в головы, что мы окружены со всех сторон враждебными странами и надо непременно бороться с «врагами народа». Такая вот немудрящая идеологема.
Но это не все. Характерный штрих. В 1952-м был подписан к печати 16-й том БСЭ – до сих пор помню! – в статье «Живопись» утверждалось, что импрессионизм – развлекательная живопись, уводит от прогрессивных социальных задач. И что «главная тема советской живописи – жизнь и деятельность вождей советского народа Ленина и Сталина и их ближайших соратников, героическая история родины, победы советской армии и флота, счастливая жизнь и культурный рост советских людей, дружба народов СССР и борьба за мир и светлое будущее…»
От таких утверждений и установок хочется рыдать от счастья, недаром Маяковский свидетельствовал в стихах, что «радость прет» и что «жизнь прекрасна и удивительна», и выражал уверенность, что «год от года расти нашей бодрости».
Грандиозная лапша на уши! Бодрости выше крыши. И что удивительно сегодня: большинство советских людей в ЭТО верило!..
Не имею права говорить за весь советский народ, но мое личное прозрение и понимание, что к чему, пришло с возрастом и опытом, а также с чтением разных аналитических книг и со знакомством с историческими документами. И, конечно, во многом научился разбираться, когда работал пропагандистом на Иновещании Московского радио и знакомился с материалами под грифом «Для служебного пользования». И в 70-х годах мне все яснее становилось, «кто из ху», где яркая пропагандистская упаковка, а где скрыта истинная правда, мотивы и цели. Где лапша и где соль…
С 1992 года я вел исторические колонки в различных газетах и журналах. Потом вышли книги: «От Рюрика до Ельцина. Хроника российской истории» (1994), «5-й пункт, или Коктейль “Россия”» (2000), «Огненный век. Российская панорама XX века» (2001). На историческом фоне российской жизни написаны все книги из серии мини-ЖЗЛ, литературные портреты «99 имен Серебряного века» (2007), «Опасная профессия: писатель» (2013) и другие.
И вот новая подтема: ЭМИГРАЦИЯ. Власть, как на Руси, в Российской империи, так и при советской власти и после развала СССР, всегда негативно относилась к тем, кто покинул родину и уехал на Запад. Определения были разные: беглецы, эмигранты, беженцы, изменники, предатели, белогвардейцы и т. д.
А кто был первым среди бежавших? Русский князь Андрей Михайлович Курбский (1528–1583). В Энциклопедическом словаре (1954) Андрей Курбский представлен как «крупный боярин», который в 1564 году изменил родине и бежал в Литву. Идеолог реакционной феодальной знати. Вел полемическую переписку с Иваном IV.
Андрей Курбский – первый перебежчик, беглец, диссидент, инакомыслящий. А дальше пошли и поехали: Герцен с «Колоколом» и Бакунин на революционных баррикадах.
Литератор, мыслитель и революционер Александр Герцен покинул Россию в 35 лет. Прожил на Западе 22 года, но так и не прижился там, оставаясь душой и мыслями в России, которую любил и вместе с тем резко критиковал, разумеется, не саму Россию, а режим самовластья:
«Россия могла быть спасена путем развития общинных учреждений или установлением самодержавной власти одного лица. События сложились в пользу самодержавия. Россия была спасена: она стала сильной, великой – но какой ценой? Это самая несчастная, самая порабощенная из стран земного шара; Москва спасла Россию, задушив все, что было свободного в русской жизни…» («О развитии революционных идей в России». 1850).
…Когда я задумал книгу об эмиграции – русские поэты и писатели вне России, – мне казалось, что можно уложиться в один толстенький том. Но книга «Отечество. Дым. Эмиграция» о первой послереволюционной волне эмиграции – от Ивана Бунина до Ивана Елагина – едва уместилась на 400 с чем-то страницах, да и то с неполным списком имен. А была еще вторая. Послевоенная волна эмиграции из так называемых перемещенных лиц. А затем третья волна, начиная с 60-70-х годов. Особняком стоят Троцкий, Раскольников, Солоневич… Всех и не перечислишь. Кто сбежал тайком, кто просто был вынужден уехать, опасаясь ареста и преследований, кто задыхался в душных объятиях советской системы, кто уехал по национальной причине – евреи из-за неприятия антисемитизма. Все эти группы уехавших вошли во вторую книгу об эмиграции – «И плеск чужой воды…».
Но книга не только о тех, кто уехал из СССР и новой России, но и о тех, кто не захотел расстаться с отчим домом, хотя имел возможность покинуть его, – Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Исаак Бабель, Борис Пастернак и многие другие. Представлены и возвращенцы, те, кто сначала покинул страну, а потом вернулся, – Максим Горький, Андрей Белый, Алексей Толстой, Святополк-Мирский, Вертинский и т. д. Специальная глава «Туда-сюда-обратно» посвящена счастливчикам, которым было дозволено в советские времена посещать Запад. Упомянуты и те, кто боролся за свободу, за права человека и в этой борьбе «пал смертью храбрых» – в тюрьме, лагере, психушке…
Короче, горькая и печальная книга, как и история нашей великой и несчастной для отдельных граждан страны. Вполне допускаю, что кто-то сразу ее отложит, зачем печалиться, когда можно радоваться жизни, фоткаться на память и лайкать в сетях. Ничего не навязываю. Каждому – свое. А автору книги близка историческая память, и он, то бишь я, прислушивается к плеску чужой воды и бережно листает книгу судеб многих замечательных людей, у которых не сложились отношения с родиной, нет, скажем точнее: с режимом и властью.
И с чего начать книгу? С маленькой исторической панорамы…
3-10 июля 2016 года
1900–1909
Двадцатый век… еще бездонней,Еще страшнее жизни мгла…Александр БлокXIX век почил в бозе. Вступил в свои права век XX. Железный. Жестокий. Жаркий. Пламенный по накалу и ураганный по событиям. Политическая жизнь России закипела. 11 (24) декабря 1900 года в Лейпциге вышел первый номер газеты «Искра», выражающей взгляды группы революционеров: Ленин, Мартов, Потресов, Плеханов, Аксельрод, Засулич. Кто знал тогда, что из «Искры» возгорится пламя и в огне погибнет старая Россия? В мае 1901 года в Петербурге произошла первая стычка рабочих Обуховского завода с полицией и солдатами. Демонстранты несли транспарант с лозунгом «Долой самодержавие».
В том же 1901 году была организована партия социалистов-революционеров (эсеров), которая для достижения своих целей провозгласила террор – «путем террора вызвать подъем духа в обществе». «Боевую организацию» эсеров сначала возглавлял Гершуни, потом Азеф, знаменитый провокатор, антигерой начала XX века. В феврале 1901-го убит министр просвещения Боголепов. Потом последовала череда убийств высших правительственных чиновников: Сипягина, Плеве, московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. Российское общество расколото: одни сочувствовали революционерам, другие ужасались пролитой крови.
В первые годы десятилетия экономику России лихорадило. А тут еще неурожай, аграрные волнения, кризис в промышленности. Нарастает забастовочное движение: в октябре 1905-го в России бастовало полтора миллиона человек.
1905-й был особенно трудным. На арене – еще один провокатор, Георгий Гапон, предложивший план мирного шествия рабочих к царю с просьбой об удовлетворении их нужд. В ответ – выстрелы. Эхо «кровавого воскресенья» отозвалось по всей империи. В мае 1905-го в Иваново был образован первый Совет, который продержался 65 дней. В декабре грянуло вооруженное восстание в Москве. Уличные бои прошли в районе Пресни («Булыжник – оружие пролетариата»).
22 апреля (10 мая) 1906 года открылась 1-я Дума. Она просуществовала всего 73 дня, оказалась неудобной и даже буйной. Юмористы изощрялись:
Как на рубище заплаты,Вдруг явились две палаты.Торжествуй же, храбрый росс!Только вот один вопрос:Будет ли ума палата?Это, кажется, сверх штата…В начале XX века крутилась кадровая карусель. На посту председателя Совета министров Витте поменяли на Горемыкина, а того – на Столыпина. Казалось бы, граф Сергей Витте много сделал для России (стабилизировал рубль, реорганизовал промышленность и сельское хозяйство, во многом предвосхитил реформы Столыпина), но, увы, в России не любят реформаторов, и Витте убрали. Свою деятельность на посту премьера Петру Столыпину пришлось начать не с реформ, а с военно-полевых судов, а уж затем проводить свои земельные новшества.
В начале века окончательно оформилось черносотенство. В апреле 1903 года последовали еврейские погромы в Кишиневе, затем в Одессе. Дымок вандализма потянулся над Россией. Стали грабить и сжигать помещичьи усадьбы. Под давлением обстоятельств Николай II принимает в 1905 году указ «Об усовершенствовании государственного порядка», в котором обещает народу «незыблемые основы гражданской свободы». Как ни странно, Манифест 17 октября еще больше всколыхнул российское общество, брожение в нем пошло еще сильнее. «…И вот пришла вожделенная пора, конституция… Простолюдин-революционер… голодал до 17 октября, но, увы, и после 17 октября будет голодать…» – писал Василий Розанов.
Все негодовали, спорили, возмущались. Один лишь император был спокойным. В дневнике 28 октября 1905 года Николай II записывал: «Стоял тихий хороший день, к вечеру вышло солнце и стало подмораживать. Докладов не было…»
Еще одна напасть начала века: Русско-японская война. Бездарная и проигранная. Порт-Артур, Мукден, Цусима… Только под Мукденом русские войска потеряли 12 генералов, 2410 офицеров и 87 577 нижних чинов. Тупость начальников, поголовное воровство интендантов… Как писал Саша Черный:
От русского флота остались одни адмиралы,Флот старый потоплен, а новый пошел по карманам…А еще в России происходили разные природные катаклизмы. 16 июня 1904 года по Москве прошел ураган огромной силы, срывало крыши и купола. В апреле 1908-го разбушевалась вроде бы спокойная Москва-река и устроила великое московское наводнение. Ну и, конечно, загадочное падение Тунгусского метеорита (1908).
Но худо-бедно империя двигалась вперед. В 1902 году закончилось сооружение Великой сибирской магистрали. В 1909-м собрали исключительно богатый урожай: Россия вышла на первое место в мире по производству зерна и на одно из первых – по экспорту. Наступил период ускоренного промышленного роста. Как следствие – море разнообразных товаров и услуг. Но, разумеется, не для всех. Масса людей оставалась недовольной царем, порядками, и, как писал Александр Блок,
В те годы дальние, глухиеВ сердцах царили сон и мгла:Победоносцев над РоссиейПростер совиные крыла…Впрочем, что валить все беды на одного человека? Константин Победоносцев, обер-прокурор Синода, умер 10 марта 1907 года. Ну и что? Разве после его ухода стало легче? Нет, тут надо отметить другое: российская интеллигенция мрачно пророчествовала и жаждала «невиданных перемен и мятежей». И она их дождалась.
Но пока – идет первое десятилетие XX века, и это не только революционное брожение и потрясения, а еще и плодотворный период развития русской культуры: «Три сестры» и «Вишневый сад» Чехова, «Стихи о Прекрасной даме» Блока, сборник «Пепел» Андрея Белого; выставка икон и картин русских художников, организованная Сергеем Дягилевым, и им же представленные «Русские сезоны», которые покорили Париж; Анна Павлова, Федор Шаляпин, Валентин Серов, Михаил Врубель, Николай Римский-Корсаков… Воистину-Серебряный век!
1910–1919
Самолюбие и злоба – из этого смешана вся революция.
Василий Розанов. Опавшие листья, 1915Ваше слово, товарищ маузер!Владимир МаяковскийЧто выделить в истории предвоенной и предреволюционной России? Набирал темпы капитализм. В 1912 году был шумно отпразднован столетний юбилей Отечественной войны 1812 года. На Чистых прудах в Москве в спешном порядке открыли Бородинскую панораму. В 1913-м – юбилей дома Романовых: 21 февраля исполнилось 300 лет со дня избрания на царствование Михаила Романова. Роскошные альбомы, торжественные молебны, встреча Николая II с «общественностью»…
Пышные праздники чередовались с громкими скандалами. Таким скандалом стало дело Бейлиса, обвиненного в ритуальном убийстве ребенка. Это позорное дело началось в 1911 году, а окончилось осенью 1913-го. Золотая жила для газетчиков. Бейлисиада! Общество разделилось на две неравные стороны: на одной, малочисленной, – отъявленные антисемиты, черносотенцы, на другой – цвет русской культуры и науки (Короленко, Вернадский, Куприн, Блок, Леонид Андреев, Горький, Немирович-Данченко…). Присяжные (крестьяне, служащие, чиновники) вынесли вердикт: Бейлис невиновен!
Другой скандал постоянно подогревался вокруг «божьего человека» Григория Распутина. «Когда Распутин черной тенью стоял около престола, негодовала вся Россия», – отмечал в мемуарах князь Феликс Юсупов. Аристократ Юсупов и черносотенец Пуришкевич объединились в заговоре против «старца». Распутин был убит 17 декабря 1916 года. А пятью годами раньше, 1 сентября 1911 года, прозвучал выстрел Богрова, оборвавшего жизнь российского реформатора, премьер-министра Петра Столыпина.
За шесть лет во втором десятилетии XX века в России сменилось шесть премьер-министров: вместо убитого Столыпина пост руководителя правительства занял граф Владимир Коковцев (кстати, он ввел монополию на водку), в 1914 году
Коковцева сменил «добрый старый» Иван Горемыкин, затем – Штюрмер, Трепов и, наконец, последний царский премьер князь Голицын.
Но никакой премьер-министр уже не мог удержать в узде страну, которая скатывалась к революции, и этому скатыванию очень поспособствовала Первая мировая война. Она была начата Германией 19 июля (1 августа) 1914 года и длилась 4 года и 11 месяцев, принеся неисчислимые беды и жертвы. Война разрушила фундамент российской империи и революционизировала солдатские массы. От войны к смуте, оказалось, рукой подать.
В критический для России момент Николай II фактически отдал трон и власть без боя, подписав свое отречение 2 марта 1917 года. По стране широким половодьем шла Февральская революция. На гребень ее был вознесен Александр Керенский, но и для него ноша власти оказалась непосильной. Проницательная Зинаида Гиппиус писала: «Керенский – вагон, сошедший с рельс. Вихляется, качается, болезненно, и – без красоты малейшей. Он близо***онцу…»
Совсем иные качества продемонстрировали большевики – Ленин, Троцкий, Свердлов, Дзержинский и компания. Без всяких комплексов они сумели взять обессиленную Россию за горло и совершили свой контрреволюционный переворот 25 октября (7 ноября) 1917 года. Российская империя осталась позади, в истории, а впереди засияла и засверкала советская Россия, государство рабочих и крестьян (в том, что это всего лишь красивый миф, народ разобрался, когда уже поздно было что-либо изменить).
Большевики вызвали к жизни самые темные инстинкты людей, позволяли им беспрепятственно творить зло. Яркий пример: убийство царской семьи в ночь с 17 на 18 июля
1918 года. Но убивали не только особ царской фамилии. Они отправляли на тот свет всех, кто мешал и казался чужим. Большевики-коммунисты воплотили в кровавую явь тезис Сергея Нечаева: «Нравственно все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ему…» На историческую арену вышли предугаданные великим Достоевским бесы. Кровавым палачом молодой советской республики стал организатор ЧК, позднее ВЧК, Феликс Дзержинский (читайте Мельгунова, Романа Гуля – там все расписано до деталей).
Позднейшие советские историки напишут, что новая власть триумфально прокатилась по стране. Ничего подобного! Все завоевания давались с боем и кровью. Это было действительно красное кровавое колесо, прокатившееся по России, – братоубийственная война, сотни тысяч погибших. А еще сотни тысяч вынуждены были искать прибежища на чужбине.
12 января 1919 года в печати появился «Левый марш» Владимира Маяковского.
Тише, ораторы!Ваше слово,товарищ маузер!Последний демократический орган – Учредительное собрание – в начале января 1918 года был разогнан, а демонстрации в его поддержку рассеяли и расстреляли. Отныне никакой демократической «говорильни». В молодой советской республике закладываются основы тоталитарной системы, которая именуется диктатурой пролетариата.
Из частушек тех лет:
Сидит Троцкий на заборе,Ленин выше, на ели.До чего же вы, товарищи,Россию довели!В 1918 году оглушает всю русскую интеллигенцию поступь «Двенадцати» Александра Блока:
Мы на горе всем буржуямМировой пожар раздуем!..И вообще:
Товарищ, винтовку держи, не трусь!Пальнем-ка пулей в Святую Русь —В кондовую,В избяную,В толстозадую!..И, конечно, «пальнули».
В заключение приведем отрывок из главы «Октябрь» романа Михаила Осоргина «Сивцев Вражек» (1928):
«…Но снега все не было. А летали в те дни над Москвой свинцовые шмели, вдоль улиц, поверх крыш, из окон, снаружи в окна. И кидались люди страшными мячиками, от взрыва которых вздрагивали листы железа на особнячке Сивцева Вражка…
…То, чему быть надлежало, решала случайность да веселая пуля… или был сумбур и склока людей, которые всегда правы и которые побеждают только тогда, когда идут не рассуждая и без мысли. Но то и было страшно, что под воздушным сводом пуль и шрапнели клубилась, блуждала и путалась мысль, только вчера вылезшая из черепных коробок, – спорила, терялась, отчаивалась, догадывалась и путалась в нитях чужой мысли.
Победить должен был тот, кто привык не думать, не взвешивать, не оценивать и кому терять нечего. Он и победил…»
* * *А теперь первая персональная главка о правителях новой России после падения царского режима. О Керенском и Ленине. Любопытно, что оба они побывали в эмигрантской шкуре. Ленин с 1900 года жил за границей – в Мюнхене, Лондоне, Женеве, Берне, Цюрихе – 17 эмигрантских лет. А Керенский эмигрировал из России в мае 1918 года. Берлин, Париж, США. Прожил за границей полжизни – 52 года.
Ну а теперь предлагаю читателю свое старое, но отнюдь не устарелое эссе, напечатанное в газете «Московская правда» и предназначенное для книги о России (та книга так и не дошла до издательства), но попавшее в эту, об эмиграции.
Правители новой России
Мы живем в мире мифов. Миф – это не реальность, а созданная иллюзия реальности. Другими словами, дутая, лживая реальность. Или, как выразился с французской элегантностью Жан Кокто, «миф – это ложь, которая становится правдой».
Вся история России XX века – сплошная мифология. И в ней два мифологических героя, связанных событиями 1917 года, – Владимир Ленин и Александр Керенский.
Миф о ЛенинеВ 1924 году в альманахе «Круг» появились немудрящие стихи Сергея Есенина о Ленине:
Застенчивый, простой и милый,Он вроде сфинкса предо мной.Я не пойму, какою силойСумел потрясть он шар земной?Но он потряс…Что он «потряс» – это не миф, а грозная реальность. А вот «застенчивый, простой и милый» – чистая мифология. А террор? А отношение к дворянам, интеллигенции, священное-лужителям и крестьянам? А?!. И этих «А!» – сотни. Но созданный десятилетиями миф о простом и гениальном Ленине работает бесперебойно.
А мы о Ленине. Вот именно.А мы о Ленине, о нем.Мы вырастаем с этим именемИ с этим именем живем…Это уже 1981 год – столетие вождя – строки Марка Лисянского. Казалось бы, столько материалов опубликовано, столько книг издано о подлинной роли в истории России Ленина (и не только о немецких деньгах), а он, Ленин, остается неразвенчанным в своей пролетарской кепке и указывает куда-то рукой чуть ли не в каждом российском городе. Неумирающий миф неживого обитателя Мавзолея.
Исторический парадокс: день рождения Ленина принято отмечать по новому стилю 22 апреля, а именно 22-го по старому родился Керенский (если по новому, то 4 мая). Разница в возрасте: Ленин был старше Керенского на 11 лет.
Миф о КеренскомНебылицы и апокрифы, гимны и хула о нем существовали еще до советской власти. Так, язвительный Виктор Буренин в августе 17-го писал:
Что вы такое? ХлестаковаПлемянник или внук родной,Из адвокатишки плохогоПрыгнувший к власти временной?Пустили вас за стол – и ногиУж вы на стол готовы класть:Вы влезли в царские чертоги,Чтобы возвысить вашу власть;Демократическою шваброй,Как скипетром, вооружась,Вы полны абракадабройИзбитых, пошло-красных фраз…И так далее. Упрек за упреком: «Порядка развинтивши гайки…». А все недовольство потому, что Керенский не оправдал больших надежд, которые были связаны с его именем. Его считали идеалом свободного гражданина и надеялись, что он принесет на блюдечке всем и каждому свободную и сытую жизнь. Илья Репин рисовал его портрет и считал Керенского гениальным. «Керенский не только сам горит – он зажигает все кругом священным огнем восторга, – писал Немирович-Данченко. – Слушая его, чувствуешь, что все ваши нервы протянулись к нему и связались с его нервами в один узел. Вам кажется, что это говорите вы сами, что в зале, в театре, на площади нет Керенского, а это вы перед толпою, властитель ее мыслей и чувств. У нее и у вас одно сердце, и оно сейчас широко, как мир, и, как он, прекрасно».
Керенский действительно выступал магнетически. Актриса Софья Гиацинтова вспоминала, что видела выступление Керенского в Большом театре, где он говорил о необходимости войны до победного конца, и в конце пламенной речи – «на нужды армии дамы снимали кольца, браслеты, цепочки, плакали и забрасывали Керенского цветами…»
А вот отнюдь не дама, а молодой поэт Леонид Каннегисер (который позднее убьет большевика Урицкого) восклицал:
И если, шатаясь от боли,К тебе припаду я, о мать,И буду в покинутом полеС простреленной грудью лежать,Тогда у блаженного входа,В предсмертном и радостном сне,Я вспомню – Россия, Свобода,Керенский на белом коне.Но не дал Александр Керенский свободы, точнее, дал, но лишь на короткий исторический миг. А далее не смог остановить «железный поток» большевизма, – прощай, свобода, как в одном популярном романсе, «на долгие года!». Керенский вынужден был покинуть историческую сцену, а его образ в народной памяти уж постарались измазать грязью. И одним из первых в литературе был Владимир Маяковский, который в поэме «Хорошо!» изгалялся над Керенским, что, мол, «глаза у него бонапартьи». И далее:
Слова и слова. Огнесловная лава.Болтает сорокой радостной…В 1937 году Михаил Зощенко писал о Керенском: «…В своем физическом облике он был сын своего времени – типичный представитель дореволюционной интеллигенции: слабогрудый, обремененный болезнями, дурными нервами и неуравновешенной психикой. Он был сын и брат дореволюционной мелкобуржуазной интеллигенции, которая в искусстве создала декаденство, а в политику внесла нервозность, скептицизм и двусмысленность».
А в Энциклопедическом словаре (1954) без всяких словесных пируэтов определено: «Глава буржуазного контрреволюционного Временного правительства в 1917, эсер, прислужник империалистической буржуазии, проводивший ее политику… ярый враг Советской власти. Белоэмигрант». И во всех изданиях и публикациях яркая, запоминающаяся деталь: бежал из Гатчины в женском платье. Хотя на самом деле Керенский не бежал, а скрывался от преследования большевиков. Не молчал, а пытался докричаться до народа: «Шайка безумцев, проходимцев и предателей душит свободу. Опомнитесь!.. Это говорю я – Керенский…» Не услышали. Зато обольщение вызвали ленинские декреты «О мире» и «О земле» (земле, которую так и не дали!).