Выйдя на параллельную улицу, перевела дух, достала телефон и набрала почти забытый номер.
– Игнат? Это Настя. Нужно поговорить… Кириллу становится хуже… Ему нужны лекарства и… Что? Как ты можешь так говорить?! – Девушка знала, что бывший будет равнодушен, но не ожидала откровенной грубости. – Кириллу срочно требуется лечение, и мне нужны деньги… Что? – Настя закусила губу, но нашла силы продолжить: – Он же твой сын! Игнат!
Но «абонент» уже отключился.
– Мерзавец! – Настя в раздражении взмахнула рукой с зажатым в ней телефоном. – Гад!
В одном Велена была права: нужно что-то придумывать. Зря она понадеялась, что Игнат поможет сыну, зря. Он ведь бросил Настю, зная о беременности, не хотел Кирилла и даже говорил, что ребёнок не от него… Как Настя могла поверить, что в Климове вдруг проснутся чувства? Как могла поверить, что для неё есть чудо? Где было это чудо, когда умирала мама? Когда убили бабушку? Когда заболел Кирилл?
Настя всхлипнула, впервые за долгое время позволив слезам выкатиться из глаз.
Она совсем одна! И она НЕ справится!
Велене хорошо говорить: «Не живи в прошлом. Смотри в будущее». А что в этом будущем? Если она не найдёт деньги, Кирилл… Врачи обещают ему полгода, максимум год. Если сделать операцию – можно выиграть пару лет. Пару лет больниц, изматывающих процедур, химиотерапии… Годы долгов. Жизнь в кредит, смерть в кредит…
– Анастасия Николаевна Энгель? – Молодой мужчина появился из темноты так внезапно, что Настя резко остановилась и попятилась, выставив перед собой сумку.
– Владислав Лисин. Капитан Лисин. – Настя кивнула, показывая, что услышала. – Вы – внучка Софии Энгель?
Ещё один кивок.
– А я…
– Вы… – девушка перебила его, но фразу закончить не смогла. Откашлялась и продолжила: – Вы от капитана Котова? То есть Карпова… Есть что-то новое по делу бабушки?
Теперь Лисин показался удивлённым.
– По какому делу?
– Бабушки…
– Да, у меня есть несколько вопросов о вашей бабушке, – кивнул Лисин. – Скажите, вы не замечали…
– Бабушка умерла, – буркнула Настя, отступая.
Она уже поняла, что если перед ней и полицейский – а манера держаться у Владислава была весьма характерной, – то не от Карпова. Или Котова. А по другому делу.
– Может, вы согласитесь проехать с нами?
Из-за угла показалась синяя «Мазда». Девушка не запомнила номер, но была уверена, что не ошиблась и перед ней та же самая машина. Назвавшийся Лисиным мужчина махнул водителю, отвернулся всего на секунду, но этого хватило, чтобы Настя метнулась в сторону и бросилась бежать, спасаясь через закоулки и тьму соседних дворов. Лисин эту часть города явно не знал, и девушке удалось выиграть несколько минут, которых едва хватило, чтобы незаметно протиснуться между стеной кирпичного дома и покосившимся забором и там замереть, закусив губу и чувствуя, как сильно колотится сердце.
– Анастасия Николаевна! – негромко позвал мужчина. То ли капитан, то ли не пойми кто. – Ну что за прятки? Обещаю: мы не сделаем вам ничего плохого.
Настя затаила дыхание. Туфли-лодочки скользили по прелым листья, голова у девушки кружилась от страха: её едва не похитили.
Лисин позвал ещё раз или два, а потом развернулся и пошёл к машине. «Мазда» просигналила кому-то, вывернув из арки, и выехала на улицу. Должно быть, неудачливые похитители надеялись перехватить её по дороге… Настя всегда ходила домой одной и той же дорогой, и теперь горько пожалела об этом.
«Скорее всего меня будут ждать у дома…»
Не у старого, конечно, сгоревшего, а нынешнего, в котором она арендовала комнату в «малосемейке»… Ещё радовалась, что сумела снять недорогое жилье рядом с салоном…
Но следующая мысль резанула острым клинком:
«Кирилл!»
Вдруг Лисин знает, где он, и едет в больницу? Вдруг он будет ждать у палаты? Или возьмёт мальчика в заложники?
Насмерть перепугав себя жуткими предположениями, Настя рванула к ближайшей остановке, едва не впала в истерику, трясясь в автобусе, а потом обошла больницу по периметру, но синей «Мазды» не обнаружила. Равно как высокой фигуры Лисина. Из предосторожности Настя прошмыгнула в корпус с чёрного хода – медсёстры, курившие на крылечке, её знали, поэтому впустили без вопросов, – и поднялась на нужный этаж пешком.
На лестнице привычно пахло щами, табаком и хлоркой. На тёмно-зелёной стене кто-то вывел испачканным в извёстке пальцем бодрое пожелание: «Держись!», и три последние буквы споткнувшаяся Настя смазала плечом ветровки.
Но не заметила, что испачкалась, не остановилась, чтобы привести себя в порядок, продолжила бег наверх.
К счастью, у палаты оказалось пусто.
«Слава богу!»
От сердца отлегло. Девушка зашла в уборную, умылась, успокоилась, затем взяла у дежурной сестры – тоже знакомой – белый халат и с улыбкой вошла в палату. Улыбающийся Кирилл протянул навстречу облепленные пластырем руки – тот предохранял катетер. Настя присела на край кровати и прижала сына к себе.
Ради этого стоило жить.
А значит, нужно что-то придумывать. Что угодно!
Побыв в палате минут двадцать – Кирилл сказал, что хочет подремать, – молодая женщина вышла в коридор и набрала номер следователя. Гудки сверлили тяжёлую от слёз и нервов голову. Наконец, в трубке раздался отголосок далёкой матерной тирады, потом замученный голос капитана: «Карпов. Да. Узнал. Да, помню. Слушаю вас, Анастасия Николаевна».
И его глухой голос напрочь отбил желание рассказывать о попытке похищения. Да и что сможет сделать капитан? Приставит к ней участкового?
Настя невесело усмехнулась, представив себе эту картину.
– Иван Сергеевич…
– Семёнович, – машинально поправил Карпов.
– Извините.
– Я привык.
– Понятно… – Видимо, люди частенько путались при общении с полицейскими. – Не могу ли я забрать вещи, оставшиеся от бабушки? Ведь вы закрываете дело и…
– Извините, пока нет, Анастасия, никаких вещей… – Его речь оборвала долетевшая издалека брань, проклятия. Хлопок. – Извините, не время, – буркнул капитан и нажал «отбой».
Настя вернулась в палату, опустилась на клеёнчатую кушетку у кровати и почти уже прилегла, машинально собравшись отключиться до утра, как телефон ожил снова.
Бодрая мелодия заметалась в полутёмных углах палаты, Кирилл заворочался, и Настя вновь выскочила в коридор и там нажала кнопку:
– Алло, я не могу говорить, перезвоните…
– Настенька, – оглушительно скрипучим шёпотом проревел ей в ухо телефон, – да я на минуточку только. Это соседка ваша, бывшая соседка, горе-то какое, Настя. Тётя Лида это. Из третьего дома. Что ж ты не сказала нам, что с Кирюшей такое приключилось? Что в больнице он? Не чужие ведь… И София, упокой Господи её душу… Ты не заскочишь ко мне завтра?
