Конфетка для сурового босса. Судьбу не обмануть
Тогда ничего лучше в голову мне не пришло, кроме как пойти работать в детский сад и устроить туда мою крошку. Быть вместе, пока она маленькая. Договорившись с заведующей на некоторую сумму в месяц, я смогла брать ребёнка с собой каждый день, как полноценного участника моей группы.
Всё же дети быстро растут – и мне хотелось запечатлеть каждый момент её взросления…
Думала, что убила двух зайцев одновременно – нашла деньги на ребёнка и провожу с ней время, а теперь…
Проверка может всё разрушить.
Как сказала Елена Леонидовна, наша очередь ещё не подошла.
Она мне, собственно, уже и не нужна была. Меня устраивало, что каждый месяц я отдавала заведующей одну четвёртую зарплаты.
А тут он! Мужчина, которому потребовалась наша территория.
Судя по всему, он настолько влиятельный, что смог надавить на департамент…
И это затишье меня угнетает. Не перед бурей ли?
Выпрыгиваю из мыслей и открываю ворота детсада. Держу за ладошку Еву, завожу её на территорию и вдруг осознаю, что мы с ней весь путь разговаривали, пока мама не потерялась в своих воспоминаниях.
– Какого цвета у нас трава? – задаю банальный вопрос, чтобы разбудить её. По утрам она как варёный огурец – вялая, никакая. Рассеянно смотрит по сторонам.
Мы же раньше всех приходим…
– Зеёная.
– А солнышко?
– Зёйтое, – зевает.
– Умничка, – одобрительно киваю. – А зебра?
– М-м-м, – задумчиво тянет и прикладывает пальчик к губе.
– В поёску.
Я тихонько смеюсь и переспрашиваю:
– Полоска – не то. Какого она цвета? Там их два.
– Бейяя, – пыхтит малышка. – И… тёйная.
Вот мы и проснулись. Ева уже идёт бодрее, а когда видит выздоровевшую нянечку Катю – охотно бежит ей навстречу, поднимая пыль из-под ног и чуть не падая.
Странно, но девушка взволнованная какая-то. Обнимает дочурку, а сама на меня смотрит, вытаращив глаза:
– Новости слышала?
– Какие? – в момент напрягаюсь. Предчувствие нехорошее. С самого утра меня не покидало.
– Заведующую уволили, – выпаливает на выдохе.
– Чего? Почему?!
– Не знаю ещё подробностей. Это Юлька сказала.
Неужели из-за меня? Я ведь все файлы удалила, какие она мне приказала. Все, связанные с Евой. Или я не то?..
Чёрт.
Да, это неправильно, некрасиво и, возможно, противозаконно, но… всё равно чувствую теперь свою вину перед Еленой.
Пишу ей сообщение, а она не отвечает. Вообще никому, даже не открывает письма от других воспитателей.
А ближе к обеду, когда я после прогулки решаю заводить детишек обратно в здание, вижу издалека, как у ворот останавливается внедорожник. Он приезжал ещё в первый день проверки – его я запомнила.
Дверь авто открывается, и на улице появляется мужчина. Знакомая походка, фигура… Да, точно где-то видела его. Подкачанный, высокий, в белой футболке и песчаного цвета брюках. На лице очки, но по короткой причёске и часах на запястьях я узнаю его…
В памяти всплывает тот суровый взгляд.
Собственно, вскоре его я вижу наяву, когда подлетаю к незваному гостю, а он снимает солнцезащитные очки и внимательно смотрит на меня.
– Вы что, уволили нашу заведующую? – начинаю со злостью. Святой человек! Многим людям помогает, а он!
– Я всего лишь владелец строительной компании. Как я мог кого-то уволить? – насмехается над моими словами.
– Но это же вы всё устроили! – всё равно стою на своём.
Даже не сомневаюсь в своих словах! Наверняка подставили бедную женщину и чего-нибудь ещё навесили!
– Милана?
Вау, его Величество запомнило, как меня зовут!
– Да, – киваю. Мельком подглядываю на детей. Катя тоже вышла на площадку, чтобы присмотреть за ними. Я могу быть спокойна и поговорить с мужчиной.
– Хочу услышать вашу точку зрения, – он делает несколько шагов вперёд, останавливаясь под деревом, в тени. Скрещивает руки на груди, играя очками в пальцах и осматриваясь, будто кого-то ищет. Даже в такие моменты взгляд у него ужасающий. – Как думаете, почему ваша заведующая не отчитывалась о деньгах, поступающих ей каждый месяц от десятков людей?
Чего-чего? Какие десятки? Она кого-то ещё неофициально брала в детсад? Я не осуждаю, всё же… свою очередь ждать долго.
Я вообще внезапно о детсаде задумалась. Была уверена, что не выйду так рано на работу, но пришлось.
– Суммы были ничтожно малы? – строю из себя дурочку.
Я знаю только о том, что перечисляла ей я. На еду, на развивающие материалы типа бумаг, красок. Как она и говорила. Много не просила – жалела нас с Евой.
– Для меня – да, – коротко кивает. – Но не для заведующей. И тем более воспитательницы. Это ваша годовая зарплата, Милана. Комиссия напряглась, всё проверила. Заметьте – не я. У меня нет таких полномочий. И, побеседовав с несколькими родителями, они узнали вот что.
Я напрягаюсь в ожидании услышать то, чего так боюсь.
– Ваша святая Елена Леонидовна принимала детей в сад вне очереди и каждый месяц собирала деньги с их родителей, якобы на какие-то нужды. При этом убеждала, что мест нет.
Я сглатываю. Значит, я такая не одна?
– Но при этом зачисляла их официально, получая оплату и от государства, и от вас. Сумма капала приличная. Плюс она прибирала к рукам те деньги, которые вам выделяли на ремонт. Как думаете, это законно? – спрашивает ровно и спокойно, но будто испытывает меня.
А я в шоке, не могу пошевелиться.
– Это значит?..
– Вас облапошили, как лохушек, – пожимает плечами.
Отчасти согласна, но…
– Как же тогда те документы, что она попросила удалить из её рабочего компьютера? – спрашиваю вслух. Тут же замечаю его нахмуренное лицо и испепеляющий взгляд. Ладони сами затыкают мой рот.
Я что только что сказала?!
– Хм, – настороженно выдаёт. – Хотите сказать, что вы – соучастница преступления?
Не мигаю, округлив глаза и уставившись на мужчину.
Что я натворила?..
– Дя, – раздаётся совсем рядом. Наши взгляды синхронно несутся вниз. А там моя крошка стоит. С одуванчиком в протянутых руках, тычет его мужчине. И улыбается, так радостно, с каким-то предвкушением, надеждой. Точно так же она делает подарки своему папе. – Дези.
Богач присаживается, механически поправляя ткань брюк, и приподнимает уголки губ. Принимает одуванчик из рук Евы.
– Это мне?
– Дя, – довольно качает головой. Вдруг делает губы трубочкой и дует воздух. – Зелание.
Я тихонько смеюсь, несмотря на напряжённую атмосферу. Как-то я сказала дочке, что если сдуть все парашютики и загадать желание – оно обязательно сбудется.
Только… Почему она дарит цветок ЕМУ?
Он же бесчеловечный. Злой. Добивается своей цели любыми путями. Да, он вывел Елену Леонидовну на чистую воду, но… В будущем он всё равно снесёт наш детсад. Эмоций у него нет.
И дети должны такое чувствовать.
– Хорошо, – спокойно отвечает. Пытается встать, но Ева ловит его крохотными пальчиками.
– Тяс.
– Что? – выгибает бровь.
– Она говорит, – вступаю в их диалог. – Чтобы вы загадали желание сейчас. При ней. Но…
Я подхватываю крошку под мышки.
– Солнышко, не докучай незнакомым людям.
Она начинает капризничать, чем пугает меня. Вырывается, подаётся к мужчине и снова делает губы трубочкой.
Кто её покусал сегодня? Она по жизни непоседа, но меня всегда слушается.
На удивление, этот сухарь вдруг задувает одуванчик – и цветочки кружат вокруг Евы. Ветер подхватывает их, уносит на детскую площадку.
– Так? – спрашивает у крохи.
– Тя! – радостно выпаливает и, добившись своего, прижимается ко мне. – Ма!
Не знаю, что это было. И как объяснить… не представляю.
Мужчина поднимается, посматривает на наручные часы. Скрывает лицо под солнцезащитными очками.
– Я приехал сказать, что через три дня сад закрывают. Детей, по заявлению родителей, переведут в другой. Обзвоните всех и сообщите эту информацию.
Больше не обронив ни слова, выходит из-под тени дерева и возвращается к машине.
Я же пытаюсь переварить полученные новости.
Полтора года я платила деньги просто так, пока меня держали за дуру.
А теперь ещё и закрытие.
Невольно сверлю взглядом широкую спину. Добился своего.
Глава 6
– Ну, вот, – рассказываю о произошедшем мужу. – И теперь мне нужно искать работу. И думать, куда пристроить Еву. Поэтому… посиди с ней немного, пожалуйста.
– Погоди, – останавливает меня Паша, отбивая по столу пальцем. – То есть, тебе навешали лапшу на уши? И ты приплачивала какой-то аферистке? Вот ты дура, блин, наивная.
Опускаю взгляд на свои сжатые кулаки.
Знаю. Столько раз себе то же самое проговорила.
Ещё и соучастницей преступления чуть не стала. Если бы Ева не подошла тогда, везли бы меня уже к Елене Леонидовне, в тюрьму. Судя по тому, какие деньги она отмывала там… Жуть.
И эта «дура» как пощёчина. Муж не поддерживает, а добивает меня. Я же не знала, что так получится. Женщина была убедительно вежливой, да и порядочной с виду. Старалась помочь…
Кто знал, что так всё произойдёт, и главной злодейкой в этой истории – будет она?
– Мог бы и поддержать, – поджимаю в обиде дрожащие губы.
Да, меня – двадцатидвухлетнюю дурочку – тогда обманули, как ребёнка. Собственно, я вообще по жизни была наивна, и обвести меня вокруг пальца – легко.
Из-за чего я часто встреваю в проблемы…
– Надо было нам вместе идти договариваться. Меня бы уж точно не провели, как лоха, – кидает Паша.
– Так что? – спрашиваю ещё раз. Он ведь не специально проигнорировал разговор про Еву? – Посидишь? У тебя же выходной. Я уже кушать приготовила, вам ничего делать не надо.
Улыбаюсь как можно милее и добрее.
Муж морщится и отворачивается на компьютерном стуле к ноутбуку. Начинает клацать по клавиатуре, так и не ответив на вопрос.
– Пашуль, пожалуйста, – прошу настойчивее. Я стараюсь делать это редко, чтобы лишний раз не дёргать его, но сегодня – необходимость. Работу надо новую искать. А с ребёнком ходить по собеседованиям… никак не могу.
– Попроси сестру.
– Она не может… – выдыхаю.
– Вот и я не могу. Найди няню и заплати ей.
– Мне через два часа надо на месте быть… – выпаливаю. – Я не успею найти так быстро. Да и денег на няню у меня нет.
На самом деле, зарплата поступила недавно. Но она – на Еву. Мало ли что случится? Всегда нужно иметь заначку на чёрный день. А няня… Да зачем она, если есть родной папа?
Видимо, я ошибаюсь…
Резко подскакиваю с дивана, распрямляя складки на сарафане.
– Хорошо, – в порыве злости выпаливаю. – Тогда я никуда не пойду. Я сяду дома с Евой, и всё ляжет на твои плечи.
Шантаж – плохо. Но по-другому и не знаю, как к нему подступиться.
– Да блин, – чуть не стонет. – Ладно, посижу, посижу. Только впихни ей что-нибудь. Раскраски, или что она там любит. И мультики включи.
От радости чуть не прыгаю на месте.
Подбегаю к мужу, целую его в щёку.
– Спасибо-спасибо, – благодарю его, обнимая. Работа мне остро необходима. Потому что знаю – у Паши и пару тысяч не выпросишь.
Не пряча улыбки, мчусь в детскую, оставляю Еве игрушки. Убираю подальше те предметы, которые она может случайно съесть, проглотить.
Провожу маленький инструктаж, что я ненадолго уйду, а папе лучше не мешать. Крошка угрюмо кивает, хотя я замечаю, как в её глазах на миг мелькает радость. По отцу очень скучает. И родительской любви ей не хватает.
И с этим я ничего сделать не могу, к сожалению… Только закрыть ипотеку. А мы пока в процессе.
Быстро собираюсь, спешу на метро. Не пишу Паше, чтобы его не беспокоить.
И радуюсь, как девчонка, когда от него приходит сообщение.
Соскучился?
С улыбкой открываю его, а там…
«Ну вот. Меня на работу вызвали срочно. Возвращайся»
Уголки губ безнадёжно ползут вниз. И я, шустро перебирая пальцами, пишу ответ:
«Не могу, мне обратно час только ехать. Может, скажешь, что не можешь?»
Он быстро читает.
Вижу, как пишет.
Ну, что за ерунда такая?
Мне совсем не везёт в последнее время.
«Сегодня приезжает начальник, Юсупов. Мне нужно показать ему презентацию. Ты же понимаешь, что я не могу отказать?»
Чуть не постанываю в голос.
Почему именно сегодня?!
«Ладно, чёрт. Тебя ждать долго. Я её с собой возьму»
Фух…
Выдыхаю, заблокировав экран телефона.
Хорошо, что он сам это написал – я боялась предложить и получить ответ: «Ты дура?».
Слава богу, что всё обошлось.
Но отчего-то мне становится неспокойно.
Ничего же не случится?
Надеюсь, нет… Я впервые дочь с мужем оставила. Обычно мне помогала сестра, но сегодня она занята. И лучше бы я с ней крошку оставила… Как-то надёжнее.
Теперь ещё и волноваться о них.
Вся как на иголках доезжаю до потенциального места работы. По плану у меня собеседования в садиках, а затем, если ничего не получится, поищу что-нибудь ещё.
К сожалению, в первом мне отказывают. Говорят, что уже нашли воспитательницу, буквально за час до меня.
Я, немного приуныв, бью себя по щекам. Опускать руки не будем! Это всего лишь один сад!
Едем во второй!
Прогуливаюсь до метро и снова слышу звук сообщения.
Нервно достаю трубку, переживая за Еву.
Как раз сообщение от Паши. Открываю его и чуть не роняю телефон на асфальт, туда же, куда секунду назад плюхнулось моё сердце.
«Ну чё, она потерялась».
«А я говорил, что надо было няню позвать».
Глава 7
Динар
Барабаню пальцами по рулю. Раздражение растёт, как и градусы Цельсия на панели моей закипающей машины.
Надо же было встрять именно на этом перекрёстке. А всё из-за какой-то дуры за рулём с восклицательным знаком на заднем стекле. Решила развернуться в непредназначенном для этого месте и застряла в узком участке дороги. Пытается выехать, а в процессе чуть не задевает машины.
И теперь толпа мужиков стоит на перекрёстке, остановив и тех, кто ехал по встречной полосе, – и все дружно помогают дуре развернуться. Ей-богу, есть жёсткое желание пойти и сесть в эту тачку самому, лишь бы её отогнать отсюда.
День у меня не задался.
От скуки осматриваюсь по сторонам.
До офиса рукой подать, а я здесь. В пробке.
Изучаю прохожих, косо поглядывающих на нас. Битва, кто кого пересмотрит, чёрт возьми.
Взгляд цепляется за какого-то ребёнка, и я невольно думаю о том детсаде, который всё же решили закрыть.
Вины не чувствую. Но что-то противно скребётся внутри.
У меня что, это ощущение будет появляться каждый раз, когда я буду видеть детей?
Наверное.
Потому что стоит глянуть на ребёнка вдали, перед глазами всплывает та кроха с одуванчиком.
Почему я вообще зациклился на этом?
Спятил, явно.
В девочке, шагающей вдоль магазинов и мимо прохожих, вижу крошку Еву.
Возвращаю взгляд на дорогу. Дело пошло.
Трогаюсь с места и вновь невольно возвращаюсь к малышке.
Чёрт, нихрена мне не показалось.
Эта та же кроха.
Наверняка прогуливается с мамой. Её рядом не нахожу, но…
И где она? Разве нормально оставлять двухгодовалого ребёнка одного?
Нахмурившись, паркуюсь на обочине, среди машин. Вылетаю из салона и торопливо иду вслед за крохой. Догоняю её, внимательно оглядываюсь. Она одна. С ней никого из взрослых.
Что за херня происходит?
Как и в первую нашу встречу молчаливо плетусь за ней. Вместе с остальными она останавливается у пешеходного перехода. Но, не дождавшись нужного сигнала, топает вперёд, на проезжую часть.
И я ловлю её за шкирку, резко останавливая.
– Стоять, – говорю ей грубо, привлекая внимание. Ева оборачивается. На лице растерянность, в глазах испуг. Но всё меняется, когда она видит меня. Вдруг начинает улыбаться. Широко-широко.
Узнала?
– Ты! – кричит тонким детским голоском. Да так чётко, будто ей года четыре. Но потом быстро всё становится на свои места. Тычет пальчиком в толпу людей и наивно спрашивает: – Тюта?
– Нет, мы туда не пойдём.
Перехватываю её. Вместо красной ткани тёплого платья я сжимаю крохотную ручку. Странно, что одежда у неё такая тёплая. Я умираю от жары в рубашке и брюках. Но у меня дресскод. Я – босс. И должен соответствовать.
Увожу девочку подальше от перехода. В первое попавшееся кафе. Она вся красная от перегрева, и я заказываю ей молочный коктейль. Чёрт знает, можно ли, но ей бы охладиться. Похожа на варёного рака.
– Где мама? – спрашиваю у неё сразу, помогая пить коктейль из трубочки. Взял большой стакан, и скорее всего она выпустит его из маленьких пальчиков.
– Ябота, – говорит это слово, кривляясь. Будто ненавидит его. И зубки обнажает. Блин, миленькая такая. Правда, на беспризорницу похожа. Растрёпанная вся, на шее краска виднеется. И платье, будто надели то, что первое под руку попалось.
– И с кем ты тут была?
– Па-па, – лепечет и больше не выглядит такой весёлой. Указывает ладошкой за стекло. – Там. Тётя.
– Он с тётей?
– Та, – кивает и обхватывает трубочку, усердно тянет коктейль.
– Как же он тебя из виду выпустил?
Она смотрит на меня задумчиво.
Чёрт знает, понимает ли меня двухлетний ребёнок. Стоит перефразировать свои вопросы?
– Ты убежала? – спрашиваю по-другому.
Плечиками пожимает.
Ясно, в общем. Судя по виду ребёнка, занимался ей отец. И одел её так, будто сейчас осень и, по крайней мере, ноль на градуснике. Но цвет лица становится лучше, пока мы сидим в кафе. Здесь прохладно и можно нормально дышать. Народа немного – это хорошо.
Но хрен с ними.
Я понимаю, что отцы – не чудо-родители, но как можно было потерять ребёнка? Она даже бежать не пыталась. Заблудилась и брела с остальными, в надежде выйти хоть куда-то. А теперь сидит тут, со мной, машет ножками и с интересом оглядывает помещение, посасывая трубочку.
– Хорош, – убираю стакан от её губ. – А то заболеешь.
А она возьми – и как рявкни!
– Тай! – делает злобную моську. Сжимает кулачки и на месте подпрыгивает.
Я должен испугаться, но мне становится смешно.
Треплю её по макушке, привожу в беспорядок и так распущенные волосы.
– Не дам. Маме сейчас твоей позвоним.
Как знал, что номер понадобится. Хотел сегодня вечером спросить, как идут дела с информированием родителей.
Да, мне не терпится снести к чёртовой матери это здание.
А теперь ещё и отобрать у кое-кого родительские права.
Это ненормально же, что ребёнок гуляет в центре города. Один.
А если бы её не я нашёл, а кто-то другой?
Бесит, чёрт возьми.
Быстро набираю воспитательницу, у которой уже имеется два крупных косяка. То детей в саду оставляет без присмотра, то её дочь бродит непонятно где.
Прикладываю телефон к уху, наблюдая за Евой. Она крутится, смотрит кому-то на стол. А потом ко мне поворачивается. Буравит грустным взглядом, открывает ротик и тычет туда пальчиком.
– Ням-ням отю.
Третий косяк. Ушла на работу, не покормив ребёнка? А почему она вообще не взяла её с собой?
Неважно. Всё это – неважно.
Гудки на том конце провода обрываются.
– Да? – слышится дрожащий и еле слышимый голос. – Простите, мне сейчас некогда, если это неважно, позвоните попозже.
– Важно, – чеканю, ладонью подзывая к себе официанта. Девчонка как раз проходит мимо меня, и я указываю в детское меню, в каждый пункт. – Я встретил твою дочь на улице. Адрес скину сообщением, не задерживайся.
Глава 8
– Ты ешь, как котёнок, – с интересом наблюдаю за ребёнком, подперев голову рукой. Я заказал полностью детское меню, а всё, что она попробовала, – по ложечке из каждого блюда. И упорно тянется к молочному коктейлю, который я у неё отбираю.
Не капризничает, но дуется, поглядывая на меня исподлобья.
С виду куколка-куколка, а по характеру… та ещё веселушка и дебоширка. Но в садике она была другой. Грустной, зажатой.
– Коёнок, – повторяет за мной, покачивая головой в такт музыке, играющей в кафе. – Мяу-мяу. Табачка. Ав-ав.
– Молодец, – хвалю её и нервно посматриваю на часы Патек Филипп. Мои любимцы. И как бы брат не пытался склонить меня в сторону Ролекса, своим вкусам не изменяю.
Я скинул Милане сообщение сорок минут назад. И уже опоздал на совещание. А через двадцать минут у меня встреча. Но на неё я, чувствую, тоже не попаду.
– Пи-пи отю, – вдруг проговаривает куколка, уставившись на меня огромными голубыми глазами.
– Пи-пи? – нервно сглатываю. – В туалет?
Активно кивает.
– Та-а-а.
И ножки вместе скрещивает, показывая, как ей невмоготу.
Только сейчас замечаю, что она без носков и в босоножках разного цвета. Один более розовый, другой светло-оранжевый. Её дальтоник одевал?
Блин, не время об этом думать.
Мне как с ней поступить? В туалет вести? А она сама справится? Нет, конечно, не сможет. Варя, дочка Руслана, ещё на горшок ходит. В этом я уверен на сто процентов. А они одного возраста. Она в унитаз не провалится, если я её одну в кабине оставлю?
Или мне нужно поддерживать её? И как? Подмышки? Или кричалками: «Давай-давай»?
– Дождёмся твою маму, – говорю серьёзно, не решив, что делать. Вижу, как слезятся глазки, и уже чётче прошу: – Пожалуйста.
Родители в детстве твердили, что это слово помогает.
– Ева!
Знакомый голос проникает не только в уши, но и в самую грудь, как стрела. Приносит за собой облегчение. Впервые в жизни я заволновался так, что по спине скатилась предательская капля пота.
Девушка, которую видел вчера в детском саду, несётся сломя ноги. Не представляю, как она балансирует на высоких каблуках и в узкой юбке, выделяющей красивую фигуру.
Если в первый раз не заметил её, то сейчас… радует глаз. Хорошенькая фигурка. Собственно, как и миловидное перепуганное личико.
Всматриваюсь в большие глаза, в которых плещется растерянность, испуг и переживание.
Милана подлетает к нашему столику.
И под громкий радостный вскрик: «Ма-ма!» – обнимает дочь, падая рядом, на кожаный красный диван.
– Как я рада, что ты в порядке, – дрожащим голосом еле-еле выдавливает из себя.
Нет. Только не это.
По щекам шатенки текут тонкие ручейки. Она поджимает искусанные красноватые губы и крепче стискивает малышку, из-за чего та невесело произносит:
– Сино.
Милана с трудом отлипает от неё и не может сдержать слёзы, которые постоянно смахивает ладонями с лица.
– Прости-прости, – улыбается дочке.
У меня смешанные чувства. Я зол, но в то же время сердце сжимается в маленькую горошину, нанося неприятную боль.
Не представляю, что чувствует мать, когда ей говорят, что ребёнок пропал.
Думаю об этом – и тошно становится. И страшно. За ребёнка.
Так и хочется накричать на неё. За её безалаберность. И устроить допрос: как так вышло?
Но она же не виновата. Если я всё правильно понял…
Ева говорила, что была с папой. Это первое.
А второе… Я заметил, что, когда они вместе, наряжаются в одинаковые цвета. Гармонично так, красиво. Маме не плевать, как одета её дочь, она не покупает вещи по принципу «лишь бы было». Подходит к этому ответственно, хотя я уверен, крохе всё равно. Да и сегодня она не так опрятна, как всегда.
Что уж говорить… На ней, кажется, осеннее платье.
Отец – вот кто виновник всего этого безобразия.
Взгляд невольно скользит на ладонь Миланы. На безымянном пальце правой руки ничего нет. Не носит кольцо? Официально не в браке?
– Огромное вам спасибо! – слышу громкую и искреннюю благодарность.
Поднимаю взгляд на виноватое лицо воспитательницы. Устремляю в голубые, блестящие от слёз глаза.
Не знаю почему, но я залипаю. Жутко красивые, яркие. Будто смотришь в небо, без единого облачка. Или в чистейшее море. В котором бушует всё то же самое, что я вижу в этих радужках. Самый настоящий вихрь из эмоций. От гнева до безысходности. От неприязни до благодарности.
– Если бы не вы, не знаю, что случилось бы, – мямлит и снова кривит губы от переполнивших её чувств. Вот-вот заплачет. И вроде мне нравится, как это выглядит, но с другой стороны… Грудную клетку сдавливает.
Женские слёзы обычно не вызывают у меня жалости или каких-либо эмоций.
Но эти – заставляют… почувствовать что-то необычное. Новое. И объяснить я это не могу.
Обновление от 04.04
– Завязывай, – грубо осекаю её. – Слезы лить.
Милана растерянно смотрит в мою сторону, шмыгает носом и, обхватив дочку руками, прижимает её к себе. Не отпускает, будто они вот-вот встретились после длительной разлуки.
– Ма, пи-пи.
– Точно, – я ощущаю облегчение от того, что появилась мама крохи. – Она хотела в туалет. Отведи, потом поговорим.
Это меня не касается, но послушать интересно.
Девушка с ребёнком быстро удаляются в уборную. Маленькая кроха возвращается уже счастливая, вприпрыжку. Волосы расчёсаны и собраны в аккуратный хвостик на затылке. Она сама умытая, с чистыми ручками.