Мы не поём на хинди
Перед вылазкой в город мы решили обзавестись местными сим-картами – в холле отеля работал салон мобильной связи. Продавец долго и очень подробно рассказывал нам о тарифах: с правильной грамматикой, сложными синтаксическими конструкциями, но, верите, нет, я ничего не поняла и лишь беспомощно кивала. А, кстати, знаете, что англичане прозвали индийцев «кукумбрами»4 как раз по причине исковерканного произношения английских слов?
В общем, от затеи с сим-картами мы в тот день отказались. Нам понадобилось несколько дней, чтобы адаптироваться к жуткому акценту. Зато мы сразу подсели на местную прессу, которая поставлялась во все номера по утрам. Английский – второй официальный язык в стране, и уж в газетах-то было понятно все. Тогда мы даже предположить не могли, что наши физиономии скоро украсят собою страницы печатных изданий. Впрочем, давайте по порядку.
Решив обойтись без сим-карт, мы попросили администратора вызвать нам такси. Очень уж хотелось поглазеть на «красивые архитектурные постройки». По крайней мере, именно так мы представляли себе то место, куда нас повез водитель. И вроде бы никаких недоразумений возникнуть не должно. Запрос обрисовали? Да. Девушка на ресепшен понятливо кивнула? Опять да. Ведь мы же ясно объяснили: хотим увидеть фешенебельные районы города. Однако по какой-то неведомой причине нас привезли не в дорогие кварталы, а в злачное место под названием «Новый рынок».
Бывают моменты, которые хранятся в памяти всю жизнь. Прошло вот уже много лет, но я до сих пор с содроганием вспоминаю наш выход из такси. К нам вдруг разом бросились обитатели этой клоаки, заковыляли одноногие и однорукие шудры, окружили немытые дети. Все тянули к нам руки. Все хотели денег.
Несколько самцов, по поведению больше смахивающих на животных, нежели на людей, сразу же начали уговаривать нас куда-то с ними пойти, навязчиво что-то предлагали, сбивчиво объясняли. Вся эта разношерстная толпа бежала следом, не оставляя нам возможности самостоятельного передвижения. Мы попытались спрятаться в ларьке с дешевыми сувенирами, но тщетно – нас караулили на выходе, постукивая костылями в окна.
Поразило даже не «качество» людей, а количество. Их было столько, что ни о каком личном пространстве не могло идти и речи.
Наконец мы кое-как вырвались из ужасного места, но вздохнуть свободно так и не получилось. Точнее, не получилось вдохнуть, потому что некоторые особи мужского пола беспрестанно испражнялись прямо на улицах. Там, где им приспичило. Мы бежали по «фешенебельным кварталам», на ходу дискутируя о правильности словесных конструкций.
– Если ты напишешь в своем дневнике, что они «испражняются», то формулировка будет некорректной, – заявила Маша. – Данное слово включает в себя оба процесса справления естественных нужд.
– Хорошо, тогда чем ты предлагаешь заменить? – заинтересованно спросила я, одним глазом наблюдая за очередным индийцем. Тот вылез из своей машины и начал орошать ее колесо.
– Грамотнее сказать – «справляют малую нужду».
– Не думаю, что подобное уточнение коренным образом изменит восприятие читателей, – упиралась я.
В этот момент индиец, испражняющийся на свое авто, приветственно замахал нам свободной рукой и крикнул: «Hello! Where are you from?»5
Ситуация была настолько абсурдной, что мы с Машей зашлись в приступе истерического смеха. Владелец автомобиля не понял нашей реакции и, казалось, даже обиделся. Что-то пробормотав себе под нос, он уселся назад в машину, а мы побежали дальше.
Глава 7. Часть души
Вскоре нас вынесло на широкую улицу. Небольшие постройки сменились высотными зданиями. Автомобили беспрерывно сигналили. Вокруг – суета и запах жареного. По обе стороны тротуара, почти повсеместно, вырисовывалась страшная картина быта.
Драные тряпки, на которых жили целые семьи. Здесь же – скромная утварь: пара тазиков с грязной жидкостью для умывания и мытья посуды, старые, ободранные игрушки. Молодая женщина, спавшая прямо на тряпье. Ребенок, вертевший за хвост живую крысу. Босоногие рикши, которые, подобно машинам, останавливались на светофорах. Художник, рисовавший дивную картину на асфальте. Мы пожалели его и кинули в баночку несколько монет, а он швырнул в нас грязной тряпкой.
– Фотографировать нельзя! – укоризненно сказал какой-то старик, проходивший мимо. – Вы отнимаете у человека часть души.
Как ни странно, он говорил по-английски почти без акцента, хотя одет был в рваное дхоти6.
Тощие собаки, вероятно, тоже знали о негативных последствиях фотосъемки. Они скалились и рычали, едва мы вытаскивали фотоаппараты.
Еще запомнились странные автомобильчики. Трехколесные, яркие, с нарисованными глазами, которые придавали машинкам вид фантастических существ. Сзади – открытый кузов, наполненный каким-то хламом.
А вот крыши обычных машин служили некоторым индийцам местом для сна – то и дело можно было увидеть дремавших мужчин. Хотя непонятно, как вообще можно заснуть при таком шуме, прямо в центре улицы да еще и на верхушке авто.
Там, где местные не спали, они ели. По обеим сторонам проспекта сосредоточилось огромное количество торговцев: жарят, варят, тут же продают. Булькающее месиво кипит в огромных чанах. Лапша, пряное мясо, выпечка. Вот двое мужчин в лунги7 поглощают пропитанные маслом шарики. Рядом с ними уличный парикмахер бреет своего клиента. А вон кто-то, прямо в одежде, обливается мутной водой из огромного жбана. И опять собаки – драные, чем-то больные, но с верой в глазах.
Замыкает всю эту пеструю картину очень тощий старец, восседающий под деревом. Из одежды на нем лишь ланготи8. По всей видимости, он в глубокой медитации: взгляд отрешен и как будто направлен внутрь себя.
– Давай перейдем улицу? – робко предложила Маша, глядя на бесконечный поток машин. – Отель ведь в том направлении.
Казалось бы, простая задача, да? Только не здесь! Светофоров и переходов нет. Пешеходам никто не уступает. Желающие оказаться на другой стороне отчаянно кидаются на дорогу и лавируют между машинами, каким-то чудом оставаясь в живых. Мы уставились на это зрелище, абсолютно не представляя себе, как будем осуществлять задуманное.
Внезапное появление старой облупленной колымаги прервало наши размышления. Она совершенно спонтанно остановилась, оттуда высунулся человек и долго, надрывно кричал. Некоторые из стоявших рядом с нами стали забираться внутрь, другие спешили к драндулету с дальнего конца улицы.
– Это автобус! – вдруг догадалась Маша.
Я стала крутить головой в поисках остановки. Тут развалюха тронулась с места, увлекая всех неуспевших за собой. Люди запрыгивали в нее на ходу и повисали гроздьями, цепляясь кто во что горазд.
– Так перебежим улицу? – спросила я.
– Давай все-таки поищем светофор. Должен же он быть хоть где-то.
Мы прошли еще пару километров и – о, чудо! – наконец узрели пешеходный переход.
Вернувшись в отель, мы первым делом облили сланцы хлоргексидином.
– Мама сказала, что надо обрабатывать обувь после каждой прогулки в городе, – заявила Маша, вытаскивая тюбики с бесцветной жидкостью из своего бездонного чемодана.
– Вряд ли нам хватит этого на год, – скептически заметила я, но на всякий случай протерла не только обувь, но и ноги. А также руки, шею и лицо.
Таково было наше знакомство с городом. Думаете, мы израсходовали весь антисептик? Нет. Ко всему привыкаешь. И к Индии тоже.
Глава 8. Звезды и поклонники
Через пару недель мы чувствовали себя почти звездами. А что, разве не так? Живешь на всем готовом, днем плаваешь в бассейне, томно пьешь кофе на веранде и маешься от безделья. Вечером надеваешь одно из концертных платьев, нахлобучиваешь шляпу – белую, красную, черную или соломенную с блестками – и спускаешься петь в бар. Разумеется, через служебный вход, то есть через кухню, где повара, взмыленные от жара и пара, бросают кухонную утварь и во все глаза смотрят на твое триумфальное шествие к сцене. Но и это еще не все!
В холле отеля красовалась огромная афиша с нашими физиономиями. «Мария и Алена – звезды мировой величины» – бессовестно врал постер.
Уже приезжал фотограф. Он долго щелкал камерой и просил шире улыбаться.
Уже обмолвилась одна газета!
Уже знал весь город: в баре отеля HHI поет не абы кто, а звездный дуэт из Франции.
Не удивляйтесь. Гражданство сменили вовсе не мы, так решил работодатель. Благодаря такому масштабному пиару мы очень быстро обзавелись почитателями нашего музыкального таланта. Они приходили в бар почти каждый день. Поклонников мы разделили на подвиды.
Подвид первый: «вуглускры»
Может, помните старый анекдот про Вовочку? Он, к сожалению, не совсем цензурный, и я рискую оказаться в книжной категории «восемнадцать плюс», если процитирую его здесь. Поэтому просто намекаю. Захотите – найдете.
Так вот, вуглускры обычно сидели либо поодиночке, либо вдвоем. Ясное дело, в углу. Оттуда они буквально съедали… нет, пожирали нас глазами. Затем обязательно передавали с официантом номер своего телефона или звонили сами и долго, сбивчиво что-то предлагали. Понять содержимое их речей абсолютно не представлялось возможным.
Добросердечная Маша всегда жалела вуглускров, считая их незлобивыми. Я же, наоборот, этот тип мужчин недолюбливала. Согласитесь, мало приятного, когда ночью тебя будят звонком.
Подвид второй: «колдуны»
Я ведь вам говорила, что в бар ходили в основном мужчины? И если им хотелось танцевать, то они это делали! Мужчины-колдуны даже не танцевали, а, сидя на месте, совершали руками или телом странные движения под нашу музыку. Такой тип поклонников – самый безобидный.
Подвид третий: «танцующие дервиши»
Сюда можно отнести посетителей, которые, заслышав наши песни, неизменно пускались в пляс. Когорту танцоров возглавлял некто «Дедушка» – старичок лет шестидесяти. Дедушка обычно увлекал за собой большую часть зала, и вот уже все мужчины вскакивали со своих мест и галопировали по кругу, хватая друг друга за руки, подобно дамам и кавалерам. Мне все время казалось, что они пьяны, однако на их столах не стояло ничего кроме колы!
Зрелище танцующих дервишей было настолько уморительным, что мы с Машей бросали микрофоны и заходились смехом. Потом плясуны обступали нас плотным кольцом и умоляли спеть еще. «Пожалуйста! Всего одно отделение! Только полчасика! Ну что вам жалко, что ли? Хоть песенку!»
И так каждый день…
Время шло, а с ним обновлялся и пополнялся список поклонников. В отель приезжали все новые и новые командировочные, они оставались здесь надолго и каждый вечер от нечего делать ходили в наш бар. Вот подоспели немцы – Душечка и Матроскин. А вон за столом сидит Грека – тощий, несуразный бизнесмен из Греции, вечно стремящийся облобызать нам руки. Опять заявился Баба (нет, я ничего не напутала, это мужское имя). Сейчас будет требовать свою любимую песню и потом ангажирует меня на танец. А заплатит, дай бог, сто рупий!
Компания за дальним столом – пилоты-южноамериканцы международных авиалиний. Мотаются то в Таиланд, то в Сингапур. Мы им не просто нравимся, они потрясены. «Ну надо же, сидим тут, в Индии, и вдруг слышим колумбийский хит на испанском из уст русской певицы. Что за странная штука – жизнь…»
И действительно, здесь мир дружелюбен для всех. Люди абсолютно разных национальностей открыты к общению. Радостно тебя встречают. Улыбаются. Помогают и поддерживают. Чем дольше ты живешь в Индии, тем больше растворяешься в единстве.
«Точно ли дом – это место? – думала я. – Или все-таки – люди, которые тебя окружают?»
Глава 9. Заговор уборщиков
И если зрители безоговорочно признавали наш звездный статус, то уборщики не считались с нами вообще. Разумеется, игнор начался не сразу. Он был напрямую связан с исчезновением чаевых. Один доллар – величина вроде бы небольшая. Но, когда ты живешь в отеле целый год, суммарное количество купюр за клининг и обслуживание в ресторане уже бьет по карману.
Получив от нас первые чаевые, уборщики взялись за нашу комнату с особенным рвением. Более всего они проявляли его в те моменты, когда мы с Машей заходили в номер. Стоило нам появиться на этаже, как весь персонал вытягивался по стойке смирно, а затем кто-нибудь самый прыткий открывал дверь в наши покои и заскакивал внутрь чуть раньше нас. Далее происходил стандартный ритуал: уборщик начинал выполнять круговые движения руками в направлении предметов, заслуживающих, с его точки зрения, пристального внимания: чистые полотенца, бутылки с минеральной водой, туалетная бумага. Его порывы словно подчеркивали ту степень титанического труда, которую он вложил в мытье стен, полов и других поверхностей комнаты.
Обычно мы делали лицо кирпичом и молчали, но зануда не уходил. Топтался в номере и всем своим видом демонстрировал, что без достойного вознаграждения в один доллар он никуда не уйдет. Требовалось много сил и фантазии, чтобы выдворить наглеца за пределы жилища.
Как только приток дополнительных средств в казну уборщиков прекратился, ситуация коренным образом изменилась – улыбки сползли с лиц, а рвение сошло на нет. Теперь ничто не могло обуздать их лени: ни звонки в вышестоящие инстанции, ни наши настойчивые требования, ни даже угрозы в их адрес.
Осознав тщетность своих усилий, мы полностью перешли на самообслуживание: научились тырить чайные пакетики из лотков, стоявших в коридоре, кое-как мыли раковину и стремительно, одним ловким движением, осуществляли подмену полотенец. Апогеем нашей самостоятельности и наглости в данном вопросе явилась кража большого пылесоса с соседнего этажа.
Однажды мы все же выловили какого-то стажера, пытающегося спрятаться от нас в служебной каморке. Мы победоносно вели его в свои хоромы, изображая на лицах степень крайнего возмущения. Под пристальным надзором уборщик до блеска надраил шкафы и зеркала, а потом, в приступе отчаяния, кинулся к нашим чемоданам и с особым усердием начал натирать еще и их.
– Довольно! – крикнула Маша. Она вытащила купюру и вручила ее труженику.
Это были последние деньги. Мы работали в Индии вот уже полтора месяца, но зарплату пока так и не получили. Закрались даже опасения, что нас элементарно «развели» – будем работать только за кормежку.
– Зачем ты отдала ему доллар? – начала я отчитывать Машу. – Хоть какая-то иллюзия денег. Теперь мы, как и большая часть населения Индии, нищие.
Поняв, что совершила страшную оплошность, Маша тут же предложила:
– Давай попробуем заработать немного рупий в баре. Раскрутим гостей на напитки.
– Замечательная идея! – злобно парировала я, содрогаясь от одной этой мысли.
По условиям контракта мы имели право сподвигать клиентов на покупку спиртных напитков. Мистер Шач-Дэба, тот самый – в большом тюрбане – как-то раз даже намекнул на то, что такая активность с нашей стороны весьма приветствуется: бар получает дополнительную прибыль, а артистки – свой процент. В рупиях. И прямо сразу.
На первый взгляд, задача казалась нехитрой: просто подойти к столику, познакомиться и предложить очередному почитателю нашего таланта угостить девушек, то есть меня и Машу, выпивкой. Мы знали, что такой способ широко практикуется в барах разных стран и даже является обязательным пунктом многих контрактов, но ведь мы не обычные профурсетки. Мы – Звезды! Про нас пишут газеты. Ладно, хорошо, одна. Но то ли еще будет! Пред нами склоняются портье и администраторы! Мы не опустимся, никогда не опустимся до дешевой консумации! Ну разве что всего один раз.
И этот «раз» случился тем же вечером. Мы как обычно затянули «Отель Калифорния», взглядом хищно выискивая тех, кто сегодня удостоится особой чести – пить с нами за одним столом. Как назло, приличных кандидатов не находилось. В полумраке поблескивали лишь глаза вуглускров, «Дедушка» танцевать не пришел. Душечка и Матроскин улетели назад в Германию. Ну никого подходящего! Может, вон те двое, за барной стойкой? Они, правда, уже и без нас изрядно наклюкались. Стоят пошатываются. Странная, конечно, парочка: маленький тощий индиец с козлиной бороденкой и высоченный европеец в футболке с летающими свиньями. Мы, словно невзначай, тоже подошли к бару.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Один из районов Мумбаи
2
https://www.meteovesti.ru/news/63629320305-opasnaya-turbulentnost-yasnogo-neba
3
на санскрите: горшок
4
от английского: cucumber – огурец
5
Здравствуйте! Откуда вы? (англ)
6
традиционный вид мужской одежды, представляющий собой прямоугольную полосу ткани, которую оборачивают вокруг ног и бедер
7
еще один вид индийской мужской одежды – полоса ткани, которую оборачивают вокруг чуть ниже талии
8
мужская набедренная повязка, которая имеет религиозное значение
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги