Зимопись. Книга третья. Как я был пособием

Глава 1

Трещали электрические разряды, в ушах тревожно бумкало – как в поезде, но перестук выходил басовито-гулкий и зловещий. Поднявшийся вихрь взмел пакеты и обрывки газет. Мы проявились в родном мире такими же, какими прибыли в страну башен – нагими и беззащитными. Вцепившись в почву всеми конечностями, Тома пряталась между Шуриком и чем-то недовольным дядей Люсиком, я осматривался. Малик медленно распрямился.

– Мне нужна твоя одежда, – грозно объявил он оказавшемуся неподалеку первому встречному.

Похожая на скалу фигура нашего друга нависла над крепким мужичком, каким тот казался себе и окружающим, пока рядом не появился Малик.

Все же, нельзя так грубо. И фразу наш горбоносый пилот явно у кого-то стащил.

О, это же сцена из старого фильма, но теперь с нашим участием. Какая-то пародия, как все в жизни, если сравнивать с кино.

Сон лопнул, как лед на реке, и лениво потек куда-то. Окончательно проснувшись, я обнаружил себя повернутым к дереву, а Варвару – обнявшей меня сзади. Во сне перевернулись. Ладно, во сне не считается. Зато тепло было. Надо бы спасибо сказать. Впрочем, обойдется. Я снял со своей груди ее руку и осторожно высвободился из теплого плена. Мысли о возвращении в далекий дом развеялись, меня с головой утопило в настоящем. Угораздило же оказаться во главе такого гарема. Пятнадцать девок, один я. Некто Сухов вел нечто похожее через пустыню. Я вел через горы. Суть одна: отвечаю за кучу доверившихся неопытных баб. Прошу прощения, молодых и чрезвычайно молодых женщин. Но по уму – баб, где логика рядом не ночевала, а самомнение хоть половником хлебай. Ничего не знают, ничего не умеют, зато – царевны поголовно. Или: царевны, потому и.

В свое время Гомер придумал виртуальную игру вроде компьютерной и резался в нее с наслаждением: осаждал и громил Трою, после чего с трудностями и невероятно прописанными приключениями вел главного героя домой… Думалось ли мне когда-нибудь, что окажусь в роли героя игры-бродилки? Местами – стрелялки. А также стратегии. Всю жизнь я мечтал быть не пешкой, а игроком, двигающим королями и королевами. И вот, получите: участник квеста.

Окончательно высвободившись, я потянулся, отошел в сторонку и несколько раз присел. За приседаниями последовали нагибы в разные стороны, прыжки на месте и, наконец, пробежка вокруг сонного царства. Царевны беспардонно дрыхли, прижавшись друг к дружке – носы сопели, ресницы иногда подрагивали, согнутые ноги поджимались к скукожившимся туловищам. Хоть из пушки пали. Может прийти, грохоча латами, целое войско, каждую из царевен связать, покидать штабелем в телегу и увести – они не проснулись бы. Организмы брали свое. Точнее, забирали. Мозгам велели молчать.

Нет, про телегу зря подумалось, телега сюда не доберется. Выйдя на край лесочка, я огляделся по сторонам. Отсюда каменная пустыня предгорья начинала обрастать кустарником, и чем ниже, тем больше. Вдали волновалась зеленая масса деревьев. Полдня пути – и мы под защитой бескрайнего леса.

Под защитой ли? Там могут быть волки, рыкцари, человолки… да мало ли кто и что еще. Для нас лес опасен своей ежесекундной неожиданностью.

Меня тянуло обратно в горы. Туда не ходят местные, там нет ничего и никого, поэтому спасаться нужно именно там. Но сначала надо найти еду. Места здесь мне почти знакомые, со стаей мы однажды проходили чуть ниже.

Вспомнились нескончаемые грядки клубники. Мм-м… К ним идти долго, опасно и, главное, бесполезно, потому как не сезон. Какие овощи и фрукты созревают в декабре, я не знал, тем более – в новом климате и в новом месте, где знакомой кажется в лучшем случае половина флоры. Отчего так – загадка. На родной Земле похожая местность мне неизвестна, как и многие здешние растения. Незнакомы даже по картинкам. Где же мы? Вопрос – пока – ответа не имел.

До сих пор ногти приходилось обгрызать или стачивать о камни, и вот (счастье!) в руках – острейший нож. Я присел между нескольких валунов, в траву полетели срезаемые заскорузлые кусочки. После рук настала очередь ног. Вскоре я снова почувствовал себя человеком. Долой наследие звериного царства, человек – звучит гордо! И какой человек. Ну, настоящий полковник. Для полного счастья свой полк осталось накормить. Для начала.

Вспомнились апельсины, которыми мы с Томой и Юлианом так беззаботно кидались недавно. У них-то самый сезон, но именно со стороны известной мне рощи двигались полчища разбойников. Надо искать еще, та роща, наверное, не единственная апельсиновая роща в мире.

Я продолжил обход. Ниже по склону нашлась полянка со съедобными корешками. На шестнадцать рыл – каждому на один зуб, но я собрал все, сколько нашел.

Вернувшись, я сложил добычу около лежанки. Ученицы еще спали. Кажется, их морили не только голодом, но и бессонницей. Или с теми рожами, которые их охраняли, в одном помещении не поспишь.

Длинные Варварины руки занимали освобожденное мной место. Я сделал в уме пометку на будущее: узнать о церемонии посвящения в невесторы, иначе опять попаду впросак. А если меня разоблачат на допросе, все кончится хуже, чем плохо, а мне, скорее всего, предстоит такой допрос. Мы же идем к царице. Точнее, к ее войскам. И Тому, если с ней все в порядке, следует искать там же.

Если.

Настроение ушло в минус.

Подумав, я вновь отправился вниз по склону, теперь еще ниже и во много раз осторожней, чтобы не попасть на глаза никому, кто случайно (или неслучайно) окажется в дальнем лесу.

Глаза не врали – в одном месте в зелени пробивались оранжевые проблески. Сама собой выделилась слюна, сработал глотательный рефлекс.

Легки на помине. Если передо мной действительно апельсины, спускаться до них по скалистым буеракам несколько часов. Потом еще не заблудиться в лесу, пробираясь без ориентиров. Но – апельсины!

Слева метрах в пятистах перекрывала вид небольшая каменная гряда, за ней просто обязана находиться поляна – с продуваемых мест почву смывает именно в такие естественные низинки. Прежде чем отряд отправится дальше, его нужно накормить, а для этого следует побольше узнать о местности. Может быть, счастье ждет за поворотом. Я направился туда.

Предчувствие не обмануло. В сырой впадине за отрогом обнаружились кустики, на них – длинные плоды, внешне похожие на чурчхелу с солнечного юга, только зеленые. Я надкусил один. Сухо, вязко, противно. Под надорванной толстой кожурой оказались зеленоватые овальчики – жесткие и тоже невкусные. Собственно, в таком виде практически несъедобные. Но если перетереть их в порошок или попытаться съесть с чем-то в перетертой массе… Инстинкт подсказывал, что найденное мной можно есть. Только как?

Отвык я от людской жизни. Их варят! Передо мной – горошек, бобы или что-то в том же роде. Можно сварить кашу. Наверняка, многое из еденного мной в местной школе сделано из этого растения. Как его назвать – овощ? Ягода?

Взгляд под ноги заставил побелеть. Между кустами почву проминал след – отчетливый, большой, довольно свежий. След сапога.

Я огляделся. Видимость со склона хорошая, нигде никого не видно. След направлялся влево, на запад, куда мы с царевнами двигались все предыдущее время. Кто-то ушел буквально перед нашим приходом сюда. Возможно, его согнали мы. Вчера, в темноте, мы чужих не видели. Но ведь – в темноте. Вот и ответ. Если неизвестный – враг, он мог пойти за подмогой.

Взбудораженный, я обследовал округу еще на несколько сот метров. Итог поисков: чужак был не один. Несколько человек (точное количество я определить не смог) тащили что-то тяжелое, в паре мест на камнях и почве нашлись едва заметные следы волока. И еще один вывод, главный: чужаки ушли ночью. То есть, они нас испугались. Были бы это рыкцари – не прятались бы от сборища малолеток. Может быть, кто-то из разбойников решил вернуться к мирной жизни и спасался теперь от всех – своих и чужих?

Окончательный итог размышлений: чужаки нам неопасны, и они уже далеко. Точка. Я набрал в подол юбки столько местного гороха, сколько смог унести, и двинулся обратно.

Место ночлега потихоньку оживало. Одни девчонки еще спали, вторые сонно выглядывали из лежанки, пытаясь сообразить что где и почему, третьи, вставшие, потягивались и оправляли помятую одежду. Некоторые отходили в сторонку по природной надобности. Варвара искала меня взглядом.

– Что это? – уставилась она на принесенную добычу.

– Еда. – Я подошел чуть бочком, чтобы не шокировать противоположный пол задранной юбкой.

На землю ссыпалась горка пупырчатых полосок весом в пару килограммов.

Варвара подошла ко мне почти вплотную.

– Ты это… – не то со смущением, не то с досадой пробубнила она, приблизив губы к моему уху, – не принимай всерьез то, что было вчера. Я перенервничала.

– Ладно, проехали. Представь мне команду, за которую теперь несу ответственность.

Как у ребенка, который воображает, что стреляет из пистолета-пулемета, Варварин указательный палец застрочил по ученицам:

– Александра Пелагеина, Клара Ольгина, Кристина Есенина, Амалия Фаинина, Майя Береславина…

– Тпррр. Стоп, пожалуйста, – перебил я. – Память не резиновая.

– Какая?

– Плохая. Давай только имена. Сразу всех не запомню, но хоть что-то останется.

– Представление начать с себя?

Хотелось съязвить, что оно началось еще вчера, но я сдержался.

Варвара стала проговаривать имена медленно и четко, как чтец указа о награждении посмертно:

– Александра, Кристина, Клара, Майя, Амалия, Софья, Анна, Ираида, Марьяна, Антонина, Ефросинья, Ярослава, Любава, Феофания.

– Угу.

У меня закружилась голова. Вернее, в голове закружились имена, сваленные в кучку рядом с другой кучкой, из лиц, и они никак не хотели распределяться попарно. Я попросил:

– Теперь еще раз – только по тем, кто встал.

– Длинноволосая блондинка, которая идет за деревья – Александра. Мелкая, которая только встает…

– Клара, помню. Кудрявую темненькую Кристину тоже знаю. Кто вон та курносая, которая вчера всем помогала, хотя сама еле ноги переставляла?

– Майя. Она из…

– Без подробностей, – взмолился я.

Плотненькая девочка восторженно таращила глазки, пытаясь вспомнить, каким чудом ее занесло в предгорный лес, а вспомнив – еще больше обрадовалась. Темные волосы за ночь расплелись и рассыпались, одежда смялась, но царевна не обращала внимания. Дескать, это все мелочи, сейчас не до них. Напевая под нос и ритмично покачивая растрепанной головой, царевна Майя вылезла из лиственно-ветвяной перины и с упоением уставилась на задравшуюся за облака кардиограмму горного массива.

Вчера Майя отлично себя проявила. Побольше бы таких.

– А крупная, примерно моего роста?

В начале июня, когда я сам Варваре, образно выражаясь, в пупок дышал, эта ученица тоже ничем не выделялась. Теперь вот раздалась ввысь и вширь как на дрожжах. Плечам и рукам мог позавидовать кузнец, почти соломенные ярко-желтые волосы чуточку вились и едва достигали объемистых плеч. Густые брови свелись над предметом изучения: царевна рассматривала царапинку на шлеме, который не бросила вчера, несмотря на усталость. Деловитая, основательная, ответственная.

– Антонина, – представила Варвара рослую царевну, в тот момент пытавшуюся затереть царапину рукавом рубашки.

– Позови Майю, Антонину и Кристину, только тихо. Пусть остальные отдыхают.

Вызванные ученицы собрались в течение минуты и расселись вокруг меня на траву: грязные, мятые, стыдливо прикрывавшие пятна на одежде. Давно не мытые головы по-заговорщицки вытянулись вперед, приблизившись ко мне. Довольные, что мой выбор остановился на них, девчонки горели жаждой деятельности.

– Мы с вами пойдем в дальний лес за едой, – объявил я. – Возьмите каждая по пустому мешку.

– Оружие брать? – поинтересовалась большая Антонина, серьезно глядя мне в глаза. Без страха. Вдумчивая и предусмотрительная, она просто узнавала, к чему быть готовой.

Хорошие качества для похода. Я похвалил себя за выбор.

– Обязательно. Кто-нибудь из гнука стрелять умеет?

Все отшатнулись, словно я сказал что-то неприличное. Впрочем, да, почти. Гнук – запрещенное оружие.

– Берите мечи. – Я обернулся к Варваре: – Захочется пить – выкопайте ямку в самом сыром месте, будет сочиться вода.

Она непонимающе сомкнула брови:

– Разве я не иду с вами?

– Остаешься за главную. Сидеть тихо, не шуметь, деревьев не валить, костров не разжигать. Появятся чужие – уходите в противоположную от них сторону. Если мы не вернемся до утра, идите на закат, сколько сможете, там повернете на север, к людям, и, если все будет нормально, должны выйти к своим.

– А если вам понадобится помощь?

– За нами не идти ни в коем случае, лучше погибнуть нескольким, чем всем. Если что – я пришлю связную. Или дам знак: на высоких деревьях вон там, на краю леса, вывешу свою рубаху.

– Тогда сразу идти к вам?

Я на миг задумался. Какой сигнал подать, если, наоборот, в нашей стороне – опасность? Костер развести? Дерево свалить? Потребуется время, и кто-то может сделать то же самое случайно. Можно поднять два сигнальных флага. Если уже прячешься на дереве, так сделать легко, но поднимать два при реальной угрозе… нет, при угрозе надо делать простейшее. Меняем.

– Одна тряпка – срочно уходите. Две – идите к нам. Повтори.

– Одна – бежать от, две – шуровать к.

– Отлично.

Моя команда повеселела, Антонина широко и могуче потянулась, курносое личико Майи вскинулось на меня, ожидая приказа. Кристина даже оперлась о землю руками, готовясь вскочить всеми четырьмя конечностями. Кандидатка в стаю, понимаешь. Сам бы так сделал. А ведь только-только начал отвыкать. Приходилось постоянно держать себя в руках и на корню пресекать позывы, которые испугали бы девчонок. Не хватало еще привычно грыкнуть с возмущением или обратиться к кому-нибудь кратким «ррр» вместо неимоверно длинной фразы, которую нормальный человолк легко понял бы по интонации, позе и мимике.

– Хочу сказать насчет воды, – вернулась Варвара к насущной теме. Начавшие вставать ученицы со вздохом опустились на место. – Она не резиновая.

– Какая? – опешил я.

– Плохая. Ты сам это слово говорил.

Ну, хрен ей в редьку. Еще ляпнет при ком-нибудь, кто в курсе, и останутся от козлика рожки да ножки.

Так странные слова в обиход и прилетали – от нас, прилетевших из будущего. А не остались от прошлого, как упорно думалось, невзирая на объяснения дяди Люсика.

Слова из будущего – еще одно подтверждение, что сейчас мы в прошлом. Тогда вопрос: откуда же у него свое прошлое, что вылезает срытыми крепостями и косорукими акопалипсами?

Я вернулся в настоящее.

– Добытая вода получится грязной, нужно дать ей отстояться.

– Ее может не быть, – возразила Варвара.

Девчонки закивали, подтверждая.

Носком сапога я ковырнул почву:

– Сыро. Значит, в глубине совсем мокро.

– Мокрая земля – не вода. Лизать ее, что ли?

У меня из горла едва не вырвался вышеупомянутый грык. Комки грязи, вылетевшие из-под ударившего в землю каблука, разлетелись в стороны. Один прилип к щеке Варвары.

– Если умираешь от жажды – будешь и лизать, и жевать, и не только, – жестко проговорил я, – а нет – значит, не умираешь!

Девочки съежились, присмирели. Даже Варвара. Вытершись тыльной стороной ладони, она не проронила ни слова. Кажется, женская интуиция воспринимает телепатию не хуже звериной.

Покончив с пораженческими настроениями, я продолжил спокойнее:

– Возьмите мешок, наберите в него мокрую землю и выкручивайте, пока вода не просочится наружу. Так много раз.

– Тревога! – раздалось с дальней окраины леска.

Похватав оружие, все бросились туда, лица мгновенно перестали быть сонными. Лежак опустел, словно тополиный пух ветром сдуло. Этот пух ощетинился клинками, готовясь продать свою жизнь как можно дороже, а еще лучше – купить максимальное количество чужих.

Остры, однако, глаза у девчонок: в далекой дали по камням что-то быстро неслось в нашу сторону – как перекати-поле или клочья тумана над водой, нисколько не обращая внимания на кажущуюся непроходимость. Сощурившаяся Варвара побледнела:

– Это…

Я кивнул:

– Стая.

Упавшее слово обратило все живое в такой же камень, как скалы вокруг: по горе на пределе видимости двигались человолки с добычей. Уйму вооруженных людей, от которых разило немытостью, они учуяли издали и, плавно изменив траекторию, стая ушла верхним отрогом.

В ближайшее время страшного противника можно не опасаться: человолкам нужно доставить трофеи в пещеру, а там начнется пир. Новая охота возможна не ранее завтра-послезавтра, и только в случае, если еды окажется мало. А ее, как я видел, хватало. Вряд ли волчатина. Похоже, стая поживилась на месте очередной битвы.

– Отбой тревоги, – объявил я, когда последние движущиеся точки исчезли вдали. – Отдыхайте. Но по сторонам посматривайте.

Мы даже расслабиться не успели.

– А-а! – со страхом и болью донеслось откуда-то справа от меня.

Отдых отменялся. Наступив на ком сухой травы, Кристина теперь торчала над ним в перекособоченной позе – нога провалилась по самый верх бедра и застряла в дыре среди камней. Ни туда, ни сюда.

Усилия по вытаскиванию Кристины за руки успехом не увенчались, а ее собственные попытки, связанные с попеременным дерганьем в стороны, едва не повредили ногу. Громкое «Ой!» остановило нашу бурную деятельность. Несколько учениц, толкаясь, принялись раскидывать траву, почву и перекрестно лежавшие, словно специально уложенные таким образом, ветви под ней.

Скальную породу пересекала трещина, она вилась между деревьями, уходя на несколько метров вперед. Кристину угораздило попасть в наиболее узкую часть. Чуть дальше в расщелину поместилась бы не только нога, но и весь человек. Я залез туда, во тьму, пробрался в самую глубину, дал глазам немного привыкнуть и осмотрелся.

Щель как щель, в качестве пещеры использовать нельзя: пролом почти вертикальный, от дождя не укроешься, а дно – череда сплошных острых выступов и углублений. Ни лечь, ни отдохнуть. Впрочем, здесь можно прятаться паре человек – при угрозе жизни, когда дождь и прочие неудобства в расчет не принимаются.

Нога Кристины в грязном кожаном мокасине едва не била меня по макушке. Вот оно что: нужно двигать ее вдоль щели вперед согнутой, тогда выйдет на широкое место. Я осторожно взялся пальцами за тонкую щиколотку.

– А-а! – оглушил сверху девичий вопль.

– Кристина, не бойся, свои. – В одно движение я вытянул ее ногу в нужном направлении. – Вот и все.

Обошлось содранным кусочком кожи. Могло быть хуже.

Я исследовал трещину от одного конца до другого и сделал вывод, что пещеркой-щелью активно пользуются. Людям здесь некомфортно, а вещам – в самый раз. На камне виднелись многочисленные потертости и царапины, оставленные опускаемым и поднимаемым грузом. Сейчас чей-то возможный тайник был пуст.

Впрочем, возможно, не пуст. Один камень выделялся едва заметной инородностью – на мой взгляд недавнего человолка, привыкшего к жизни среди камней. Я расшатал искусственно вставленный камень и вынул, в глубине обнаружилась выемка, за которой можно спрятать пару мешков золота. Вместо золота здесь ползали мокрицы, а в застоявшемся воздухе, несмотря на сырость, стоял убойный запах чеснока и пота. Кто-то был здесь совсем недавно. Возможно, именно их следы ног и тяжелого груза остались рядом с лагерем.

Попыхтев, я выкарабкался на свет и указал на расщелину.

– Не накрывайте, чтобы еще кто-нибудь не провалился. И хорошо бы огородить торчащими ветками.

После происшествия с Кристиной движения царевен по леску стали намного аккуратнее, теперь они прощупывали ступнями почву, прежде чем перенести вес. Вот и прекрасно, целее будут. И мне спокойнее.

Я вновь собрал команду «фуражиров» – добытчиков пропитания, которые отправятся со мной в лес. Остававшаяся за командира Варвара, естественно, тоже присутствовала, и мои первые распоряжения коснулись именно ее:

– Воду наберите про запас в шлемы, у вас их остается три. Когда отстоится, можно пить. Лучше, конечно, прокипятить, но дым выдаст расположение убежища, а рыкцари опаснее микробов. Напейтесь и наберите воды с собой, возьмем ее в горы. И дров наберите, сколько получится. И сухой травы. Не думаю, что дело дойдет до костра, но если дойдет, нужно быть готовым. Вопросы есть?

Антонина подняла бровь:

– Как ты сказал: рыкцари опасней чем кто?

Мяч ей в ворота и полный стадион зрителей. И мне заодно, поскольку сам виноват.

– Чем другие рыкцари, мелкие и вредные. Не важно. Жду вопросы по существу дела.

– Вдруг вы не вернетесь до утра – просто потому, что задержитесь? – задумчиво ввернула Варвара. – А мы уйдем.

– Тогда отправимся вам на перехват. Постараемся не задерживаться. – Я указал на горку корешков принесенных с утра: – Разделите, поешьте.

Кристина сглотнула. И не она одна.

– Себе мы найдем по дороге, – успокоил я команду. – С вопросами все?

– Какой знак подать, если увидим угрозу вам? – осведомилась Варвара.

Гм. Соображает. Об этом я не подумал.

– Пригните крайнее деревце на пригорке, оно стоит выше остальных, от леса его должно быть видно на фоне скалы. Я буду знать, что к нам кто-то идет.

– Если враг двинется сюда, как сообщить, что мы ушли, а здесь вас ждет засада?

Из-за повязки с пращой я вытащил кремень и протянул его Варваре:

– Запалите собранный хворост, мы увидим дым.

– А если снова туман?

Я пожал плечами:

– Тогда не увидим.

Больше вопросов не возникло.

Непросто быть командиром. Столько мелочей, о которых нужно думать заранее…

Поправив на плече гнук, я повел навьюченную пустыми мешками продовольственную экспедицию в сторону далекого леса. На камни и, особенно, на те места, где их не было, мы наступали осторожно, памятуя о прикрытой расщелине. Склон оказался крутым, дальше понадобилась еще большая осторожность, чтобы не соскользнуть. Я постоянно оглядывался. Спутницы всматривались вперед. Высокое солнце слепило слева, не мешая видеть далеко и отчетливо. Жаль, что это работало и в обратную сторону – мы представляли прекрасную мишень для любого, кто мог поджидать в лесу.

– Съедобно. – Я кивнул на ростки под ногами.

Антонина провела по ним носком сапога:

– Такие сухие и хиленькие…

– Если не голодная, не переводи продукт, оставь другим, – выговорила ей Кристина, собираясь рвать зеленый пучок. Видимо, в плену их кормили только вершками.

Неужели жизнь ничему не научила? Пришлось опять подавать пример. Выдернув похожий на недозрелую морковь белый корень, я тщательно обтер его перед тем, как отправить в рот. Джентльменский позыв предложить первый кусок дамам мозг безжалостно придушил. Проходили, знаем, помним… пока. Хорошо бы помнить подольше.

Девочки хором захрумкали, дорога пошла веселей. Мой взор метался по сторонам, стремясь уследить за всеми и за окружающей обстановкой, и постоянно обращался назад. Муки командира: почему не пошел всем отрядом, стоило ли разделяться, когда за нами погоня?

От погони мы как-то спаслись, иначе нас уже догнали бы. Зато, если напоремся на разбойников всего лишь вчетвером, остальные спасутся.

– Помните сигналы?

Со мной может что-то случится, тогда сигналить и принимать информацию придется им, оставшимся. Вышагивавшая со мной плечом к плечу Кристина бойко отрапортовала:

– Один флаг – срочно уходите, два – идите к нам. Если кто-то движется в нашу сторону – согнутое деревце. Если лагерю угроза – костер.

– Откуда взять флаг? – вопросила Антонина с детской прямотой.

Единственная из нас в доспехах и шлеме, из-за своей крупности она выглядела самой взрослой. Внешность обманчива.

Я прокашлялся, не зная, как приступить к объяснению. Разговаривая с Варварой, я имел в виду себя, теперь задумался о вариантах.

– Мы решим этот вопрос, – успокоила меня Кристина, переглянувшись с Майей.

Та едва сдерживала смех.

Глава 2

Многие племена индейцев Амазонки не приняли католичества по глупой причине: не могли верить людям, у которых для обозначения зеленого цвета существовало единственное слово. У самих жителей Амазонии – около трехсот. Сейчас все эти триста, а то и больше, оттенков зеленого составляли наш вожделенный горизонт, играя дополнительными тысячами нюансов.

После основательной чистки шлем на Антонине сиял как самовар, и я забеспокоился, что блики привлекут чужое внимание. В кино спрятавшегося снайпера зачастую выдавало стекло на оптическом прицеле, а у нас тут целый купол на вершине самоходной башни.

– Вас не учили маскировке?

– Но это некрасиво, – скривилась единственная наша обладательница доспехов.