Божественная комедия
Песня четырнадцатая
Данте и Вергилий вступают на грань второго отдела седьмого круга Ада. Степь и огненный дождь. Преступники против Бога, природы и искусства. Бешенство Капанея и его наказание. Таинственный исток трех адских рек.
1 Любовь к отчизне вспыхнула во мне.Разбросанные листья собирая,Их отдал я, растроганный вполне.4 Тому, который, скорбь свою скрывая,Уже замолк. Мы стали на пределВторого круга с третьим, и тогда я7 Еще полнее вдруг уразумелВсю силу правосудия. Я будуРассказывать: куда я ни глядел,10 Степь голая вставала отовсюду:Ни травки, ни былинки нет кругом,Лишь страшный лес – доныне не забуду —13 Лес скорби, опоясан темным рвом,Степь окружал. Мы тут остановились.С горячим и безжизненным песком16 Равнины мертвой степи нам открылись:Такую степь переходил Катон,Когда Помпея полчища разбились{75}.19 И вот увидел я со всех сторонТолпы теней нагих и истомленных,Сливавшихся в один унылый стон.22 На разные мученья осужденных.Одни из них лежали на земле,Другие сидя, членов утомленных25 Поднять не в силах, с мукой на челе,Не двигались; иные же бродилиБез устали, без отдыха во мгле.28 Их много было там, а тех, что ныли,Во прахе лежа, меньше было, ноОни зато охотней говорили.31 Дождь огненный спадал на всех равно,Как в Альпах снег в безветренную пору,Как пламенный тот ливень, что давно34 Случилось в знойной Индии, героюПуть с войском преградивший. Смелый вождьТогда велел смутившемуся строю37 Топтать ногами землю, чтобы дождьНе мог вредить, вкруг войска зажигаяПоля, траву и зелень темных рощ, —40 И, волю Александра исполняя,Тушило войско землю под собой{76}.И точно так слетал, не уставая,43 Дождь пламенный, ниспосланный судьбой,На адскую пустыню, и пылалаОна, как трут, и раздавался вой46 Несчастных жертв: их пламя пожирало.Метались тени грешников в огне,Но кара их повсюду ожидала,49 И не могли нигде спастись ониОт огненного жупела… «Учитель,Ты должен на вопрос ответить мне, —52 Я говорил, – в Аду ты мой спаситель,В Аду ты все преграды победилИ только, мудрый мой путеводитель,55 Двух демонов одних не усмирилУ огненного города. Поведай —Кто этот великан? С сознаньем сил58 Надменно он глядит вокруг с победой,Лежит, как бы не чувствуя огня…О, просвети меня своей беседой».61 А грешник, посмотревши на меня,Вдруг понял, что о нем держу я слово,И произнес: «Мученья все кляня,64 Живой и мертвый тот же я, и сноваСилен теперь. И если бы опятьЮпитер ковачей своих сурово67 Заставил громы новые ковать,Чтоб поразить меня в одно мгновенье,Когда б он стал Вулканов всех сзывать,70 Измучил бы их всех до отупленьяИ восклицал: ко мне, Вулкан, скорей!Как в страшный день Флегрийского{77} сраженья73 Он говорил; когда б рукой своейВсе молнии на грудь мою направил,То и тогда б погибели моей76 Он не достиг!» Тут грешника заставилУмолкнуть мой суровый проводникГромовой речью; ужас весь представил79 Его греха: мне нов был тот языкНаставника. Заговорил он гневно:«О, Капаней! По-прежнему ты дик,82 Твоя гордыня также неизменна,За то и казнь преступника страшна:Лишь бешенство дала тебе геенна85 За прежнее безумство, и должнаТа кара быть возмездием достойнымВ Аду, где заседает сатана!»88 И с словом, уже более спокойным.Ко мне тут обратился мой мудрец:«Перед тобой в вертепе этом знойном —91 Великий грешник. Царственный венецНа нем блистал и, Фивы осаждая,В числе семи царей был он. Гордец,94 Он, как и прежде, Бога отвергая,Доныне покориться не хотелИ, постепенно в Тартаре сгорая,97 За гордость в нем находит свой удел…Иди ж за мной, но бойся погружатьсяНогой в песок: он раскален и бел.100 Лесной опушки нужно нам держаться».В молчанье мы к источнику пришли;К нему приблизясь, стал я содрогаться:103 Кровавым выбегал он из земли.Его струи тогда напоминалиБуликаме{78} кипучие струи,106 Где грешницы по берегу блуждали…Бежал в степи кровавый тот поток,А берега и ложе состояли109 Лишь из каменьев; берег был отлог…Я угадал, что наша шла дорогаВдоль берега, что путь тот был далек.112 «В своем пути ты видел уже многоПредметов очень странных с той поры,Когда вошли мы в Ад по воле Бога,115 В врата едва достигнутой горы;Но этого источника печали,Где носятся кровавые пары,118 Где все огни мгновенно потухали,Ты ничего ужасней не встречал», —Так предо мною тихо прозвучали121 Учителя слова. Его просить я сталСо мною вещим знаньем поделиться,Которым мой наставник обладал.124 И начал он: «Есть в море остров. ДлитсяЗа веком век, но все он там стоит,И жизни шум в то место не домчится.127 На острове – его названье Крит —В уединении жил древний царь когда-то{79}.И в дни его – предание гласит —130 Не ведал мир пороков и разврата.На острове была тогда гора,Ей имя – Ида; царственно богата133 Была ее природа. Та пораУже прошла: исчезли водометы,Цветов, растений пестрая игра…136 Теперь в забвенье Ида. Нет охотыНи у кого об Иде вспоминать.Но эту гору, полная заботы,139 Когда-то Реа вздумала избратьДля сына неприступной колыбелью.Чтоб лучше там ребенка укрывать,142 Малютки плач веселых песен трельюОна всегда старалась заглушать,Кричать других просила с этой целью.145 А в сердце Иды старец древний скрыт;Спиною к Дамиетте обращенный,Очами – к Риму. Золотом блестит148 Его чело; стан, гордо обнаженный,Из серебра, – от пояса до ног —Со сталью медь. Из глины обожженной151 Одна нога, но на нее он могНаклонно, с большой силой опираться.Из старца льются слезы, как поток,154 И как поток могучий, пробиватьсяСквозь гору смело могут и спешатВот в эту бездну с шумом изливаться,157 Где их тройной ужасный водопадЯвляется рекою Ахероном,Потоком Стикса – он-то вводит в Ад —160 И грозным, вечно темным Флегетоном;Затем последний суженый протокВ мрак черной бездны падает со стоном,163 Откуда уж паденья нет{80}». Он смолк.Но я спросил: «Когда источник АдаИдет с земли, где начал свой исток,166 То почему для нашего он взглядаЗаметен только в этой глубине,Среди зловоний мерзостных и смрада?»169 И отвечал путеводитель мне:«Мы в Ад с тобой идем кругообразно.И хоть мы шли по левой стороне,172 Но многого, что так разнообразно,Еще не усмотрели; потомуИди вперед, не рассуждая праздно:175 Здесь впереди есть многое, чемуТы можешь на досуге подивиться».Но я опять проговорил ему:178 «Еще хочу в одном я убедиться:Скажи, учитель, где же Флегетон?И где источник Леты здесь таится?181 О нем ты умолчал. Так где же он?Ты передал о первом мне сказанье,Что он несет с собой со всех сторон184 Людские стоны, вздохи и рыданья».«Охотно отвечать тебе я рад, —Он молвил мне, – но это клокотанье187 Кровавых вод, бегущих через Ад,Не лучше ль будет всякого ответа:Лишь брось вперед свой изумленный взгляд.190 А Лету ты увидишь, – только ЛетаЕще не здесь, где грех нашел приют,Но там, где души чистые живут,193 Познавшие за грех свой отпущенье,И ждущие прощения Небес…»Затем поэт прибавил в заключенье:196 «Теперь покинем мы ужасный лес.Не отставать за мною ты старайсяВдоль берега… огонь его исчез.199 Ты ног своих обжечь не опасайся».Песня пятнадцатая
Поэты проходят по каменным переходам Флегетона. Навстречу им попадается Брунетто Латини, бывший учитель Данте, которому он предсказывает славу и несчастья.
1 По каменному берегу мы шли.Над пропастью, как облака, вставалиГустые испарения вдали4 И пламя то мгновенно поглощали,Которое дождем лилось в поток.Как против волн плотины воздвигали7 Во Фландрии, – напор их был жесток —Меж Бригге и Кадзантом{81}, или точноНа Бренте{82}, часто, полные тревог,10 Падуи обитатели нарочноОкопами спасали городаИ замки все, построенные прочно,13 Так зодчий Ада создал навсегдаПлотину вдоль печального потока,Хотя не так обширна и горда16 Она на вид… Оставили далекоМы за собой зловещий, темный бор:Когда б назад мы устремили око,19 То леса не заметил бы наш взор.Толпа теней навстречу нам попалась.Как в поздний час, когда ночной дозор22 Начнет луна, прохожему случалосьВнимательно смотреть на нас сквозь мглу,Что над землей туманом расстилалась,25 Иль как портной, вдевающий в иглуНить тонкую, прищуря глаз единый,Когда сидит с работой он в углу, —28 Так точно, тихо шествуя долиной,Смотрели зорко призраки на нас.Вдруг тень одна с какой-то странной миной31 Воскликнула, невольно ухватясьСвоей рукой за плащ мой: «Что за чудо!»И от меня не отводила глаз.34 Обожжено, измучено и худоЛицо той тени было, но узнатьУспел знакомый образ я, покуда37 Тень продолжала за полу хвататьМеня рукой. «Брунетто{83}, вы ли это?» —Тень грешника я начал вопрошать.40 И отвечал с мольбою мне Брунетто:«Мой милый сын! Прошу я об одном,Коль стою я участья и привета:43 Умерим шаг и дальше отойдемОт призраков». И отвечал я тени:«Отказывать вам не могу я в том46 И, если вы хотите, на мгновеньеМогу теперь присесть я подле вас,Когда на это даст мне позволенье49 Мой спутник, помогавший мне не раз».«О, сын мой, – он ответил, – ожидаетСтолетняя беда того из нас,52 Кто на пути ужасном отдыхает,И пролежит за это он сто летПод тем дождем, который сожигает;55 За медленность для нас спасенья нет.Иди же ты вперед своей дорогой,И за тобой отправлюсь я вослед,58 Чтоб вновь потом с уныньем и тревогойПристать к толпе измученных теней,Не ведавших конца их кары строгой».61 Я не посмел сойти с тропы моей,Чтобы идти с несчастной тенью рядом,И шел вперед дорогою своей.64 С опущенным в задумчивости взглядомСпросила тень: «Как ты сюда попал,Когда еще не поглощен ты Адом?67 И кто тебе путь в Тартар указал?»«Там, на земле, где блещет свет доныне,Я заплутался, – так я отвечал, —70 В одной глухой, таинственной долине,Хотя еще пути земного срокНе перешел. Уже хотел в кручине73 Вчера поутру я идти назад,Как пред собой увидел мудреца я,И с ним тогда, не побоясь преград,76 Ужасные картины созерцая,Я двинулся по этому пути».И грешник отвечал: «Не уставая,79 Ты должен за звездой своей идти,И если я угадывать умею,То на земле успеешь ты найти82 Удел великий. Участью твоеюЯ занялся с успехом, может быть,Когда бы мог, – о чем я сожалею, —85 В могилу слишком рано не сходить.И, видя милость Бога над тобою,Я мог бы каждый труд твой поощрить…88 Поставлен выше многих ты судьбою, —Но знай, неблагодарный тот народЗа все добро отмстит тебе враждою.91 Народ, сошедший некогда с высотСтаринной Фиезолы{84}, беспрестанноТебя везде преследовать начнет.94 Но это, сын мой, вовсе мне не странно:С рябиной горькой рядом не растетРазвившийся в саду благоуханно97 Румяный, наливной и сладкий плод.О, жалкое, безнравственное племя!Недаром про него молва идет,100 Что тяготит на нем пороков бремя…Грехами их себя не оскверни.О, от тебя недалеко то время,103 Когда слепцы очнутся, и ониНачнут тебя молить о возвращенье,Поклонятся тебе в иные дни,106 Но уж бесплодны будут их моленья.Пусть, как скоты, толпа фиезоланНа месте мрет, не видя сожаленья,109 Но пусть нога бессмысленных гражданДо почвы той случайно не коснется,Где семя благородное римлян,112 Быть может, неожиданно пробьется.Я отвечал: «Доныне, может быть,Вам не пришлось бы с смертию бороться.115 Доныне бы могли вы в мире жить,Когда б моим молениям внимали…Но в памяти я бережно хранить118 Ваш образ буду, с трепетом печалиПрипоминая прошлые года,Когда еще вы в мире обитали121 И были в нем отцом моим, когдаК бессмертию мне путь прямой открыли,Путь славы и упорного труда,124 И я – клянусь – с собой в одной могилеО вас воспоминанье схороню…А все, что мне вы в будущем открыли,127 Я запишу и вместе сохранюС другими предсказаньями до слова:Их тайный смысл тогда я оценю,130 Когда его мне разъяснить готоваСвятая дева{85} будет, если яКогда-нибудь с ней повстречаюсь снова.133 Но знайте вы, – скажу я, не тая:Готов на все я в жизни испытанья,Была бы лишь чиста душа моя.136 Не страшны для меня все предсказанья…Так пусть, не подчиняясь никому,Фортуна награждает, и старанье139 Приложит каждый к делу своему».Тогда учитель тихо мне заметил:«Не изменяет память лишь тому,142 Кто слушал чутко всех, кого он встретил».И подвигался дальше я впередИ ждал, чтобы Брунетто мне ответил.145 Кто жалкий жребий вместе делит с нимИ кто его товарищи в несчастье.Он отвечал: «Их много здесь. К иным148 Питаю я невольное участье,О многих же не стоит говорить,А время мчится быстро. Вне пристрастья,151 Однако, их умею я ценить:Из звания духовного на светеПоистине могли те люди слыть154 Учеными, и все попали в сетиЕдиного греха… Вот Присциан{86}Идет в толпе, где плачут тени эти,157 И слезы их текут по язвам ран.А вот Франциск д’Аккорсо{87}. Если б дажеТы захотел увидеть сквозь туман160 То зрелище, которого нет гаже,То я б тебе на призрак указалРазвратника{88}. Он под охраной стражи, —163 Как Господа служитель приказал{89},Был сослан к берегам Бакилионе,Где смерть от истощения узнал.166 О множестве ужасных беззаконийТебе, мой сын, я мог бы рассказать,Но впереди я вижу чад зловоний:169 Оттуда к нам идет другая ратьНесчастных душ, но с ними здесь встречатьсяНе должен я…» И побежал он вспять.172 Так на бегу Веронском люди мчатсяЗа призом из зеленого сукна{90},И каждому могло бы показаться,175 Что впереди несчастного должнаПриветствовать победа и наградаВ том месте, где угрюмый сатана178 Терзает лишь всех поселенцев Ада.Песня шестнадцатая
Продолжение третьего подразделения седьмого круга. Путникам попадаются навстречу три призрака. Их жалобы и признания, которые глубоко трогают поэта. Новое виденье.
1 Когда к тому мы месту подошли,Где водопада гул стал раздаваться,Подобный пчел жужжанью, вдруг вдали4 Из той толпы, что стала появляться,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Комментарии
1
«И то, что изучал я много лет / Великие твои произведенья». – Еще до появления «Божественной Комедии» Данте был уже известен как автор многих произведений на латинском и итальянском языках.
2
Ловчий Пес – Так называл Данте владельца Вероны Кана Гранде делла Скала, известного своей храбростью и благородством. Имя Пес он получил, по свидетельству своих современников, из-за того, что его мать во время беременности видела сон, будто она разрешилась от бремени собакой. При жизни его называли Великим за подвиги. Именно при его дворе Данте, изгнанный из Флоренции, нашел себе пристанище. Так как Данте начат писать «Божественную Комедию» еще до своего изгнания, когда Кан был ребенком, то комментаторы полагают, что стихи о Ловчем Псе вставлены поэтом уже после, в те дни, когда на Кана Гранде современники возлагали все свои надежды.
3
«И родиной его мы назовем / Страну от Фельтро и до Фельтро». – Здесь речь идет о Вероне, которая с одной стороны граничит с Тревизакою, где находится местечко Фельтро, а с другой примыкает к Романии, где есть гора, называемая тоже Фельтро.
4
«Кровь девственной, воинственной Камиллы, / Где Турн и Низ нашли свой смертный час». – Камилла – воинственная дева, дочь Метаба, царя вольсков, и Турн – сын Дауна, царя ругулов, защищая Лациум, погибли в битве с выходцами из Трои. Там же был убит мужественный Низ вместе со своим другом Эвриалом.
5
«Видения умерших на земле / Вторичной смерти ждут и не дождутся…» – Души грешников, осужденные на адские муки, призывают забвение этих мучений – вторичную смерть.
6
Эней – отец Сильвия, сын Анхиза, брат Приама, завоеватель Лациума, где властвовали его потомки, от которых производят род Ромула, основателя Рима.
7
Дева Всеблагая – олицетворение милосердия. Не проще ли – что это образ Богоматери, Мадонны? Толкователи Данте даже в лице Беатриче ищут олицетворение богословия, хотя Данте, кажется, просто воссоздавал в ней образ своей первой и единственной любви. Беатриче была источником его еще младенческого вдохновения. Известно, что когда Данте было только девять лет, он полюбил восьмилетнего, прекрасного ребенка – Беатриче Портинари, которая умерла юной. Идеальной любви к Беатриче Данте оставался верен до конца жизни.
8
Лючия – фантастический образ, по-видимому, олицетворение небесной благодати и сострадания.
9
«Что на земле безумцами блуждали». – Т. е. те, которые на земле были поражены безумием. Слово «безумие» в этом месте нужно понимать не в смысле умопомешательства, а как общее понятие о людях, здравый смысл которых часто подавляется их страстями.
10
Смотрю: да, это точно он, о ком / Народ с презреньем часто отзывался… – В буквальном переводе: «Вглядываюсь и узнаю в ней того, кто опозорил себя высоким отречением». Это место очень спорное. Некоторые предполагают, что Данте подразумевал Исава, продавшего право первородства (предположение более чем неправдоподобное); другие – Диоклициана, отрекшегося от престола; папу Целестина V, сложившего папскую тиару по проискам кардинала д’Ананьи, впоследствии папы Бонифация VIII; Торреджиано де Черки, предводителя партии Белых, отказавшегося от начальства над войсками.
Учитывая то, с каким ожесточением преследовал Данте в своей поэме папскую власть, скорее всего, речь идет о Целестине V, тем более что отречение этого папы свершилось при жизни поэта. Скандальный характер этого отречения поразил в свое время всю Западную Европу. Говорили, что каждую ночь кардинал д’Ананьи, искавший папского престола, прятался в храме, где молился папа, и приказывал ему сложить тиару. Целестин повиновался, принимая его слова за голос свыше. Это объяснение, как и многие другие, на которые мы указываем, делает переводчик дантовского «Ада» Фан Дим, комментировавший Данте по древнему словарю «Vocabolario degli Academici della Crusca».
11
«Смотри, с мечом…» – Меч здесь – символ войн, воспетых когда-то Омиром.
12
Электра – некоторые думают, что Данте говорит об Электре – дочери Атланта и супруге Карита – царя Италии, которая от Юпитера родила царя Дардана, основателя Трои. Другие же признают в этом случае Электру за дочь Агамемнона, известную своими несчастьями и упоминаемую в трагедиях Софокла.
13
Камилла – дочь Метаба, царя вольсков.
14
Пентесилея – царица амазонок, убитая Ахиллом при защите Трои.
15
Латин – царь аборигенов, отец Лавинии, которая была обещана в жены Турну – царю рутулов, но впоследствии вышедшая за Энея, что вызвало войну между Энеем и Турном.
16
Саладин – султан Египта и Сирии.
17
Марция – жена Катона Утикского.
18
Юлия – дочь Цезаря и жена Помпея.
19
Корнелия – мать Гракхов.
20
Вкруг мудреца… – Данте говорит об Аристотеле, учение которого пользовалось в его время большим почетом.
21
Демокрит – древнегреческий философ, приписывавший создание мира действию одной только случайности.
22
Диоскорид – уроженец Сицилии, известный своим трактатом «О лекарственных веществах».
23
Аверроэс – родом из Кордовы, был известен как лучший толкователь Аристотеля.
24
«То жена-самоубийца». – Речь идет о Дидоне, изменившей памяти своего первого мужа Сихея и вышедшей замуж за Энея. Брошенная Энеем, Дидона лишила себя жизни.
25
Тристан – племянник Марко, короля Корнваллийского, первый из рыцарей Круглого стола двора короля Артура. Он любил Изольду, супругу Марко, который, уличив попавшихся любовников, умертвил Тристана.
26
«Ты, ради нас сошедший в эту тьму…» – Так говорит у Данте прекрасная Франческа, дочь Гвидо да Полента, владельца Равенны. Насильно обвенчанная с Джианчиотто, старшим сыном Малатесты, владельца Римини, она любила его младшего брата Паоло. Джианчиотто был безобразен, хром, зол и скуп; Паоло же был прекрасен, добр, щедр и страстно любил Франческу. Ревнивый муж узнал о любви своей жены к Паоло и умертвил их обоих.
27
Ланчелот – рыцарь, прославленный в романах Круглого стола. Он любил королеву Жиневру, и она отвечала ему взаимностью.
28
Галеот – был наперсником и помощником в любви Ланчелота и королевы Жиневры. Франческа называет Галеота искусителем потому, что с его помощью Ланчелот в первый раз решился поцеловать любимую королеву.
29
Чиакко – на флорентийском наречии значит «свинья». Неизвестно, кого из своих сограждан Данте заклеймил этим названием в своей поэме.
30
Лесные – т. е. партия Белых, к которой принадлежал сам Данте. Эта партия называлась Лесной потому, что ее предводитель Виери де Черки был уроженцем лесистой провинции Вальди-Ниеволе.
31
«И гордость Черных, после испытанья, / Поднимет, ими вызванный, пришелец». – Здесь речь идет о Карле Валуа, прозванном Безземельным, брате Филиппа Прекрасного, короля французского. Карл Валуа, по просьбе партии Черных и по приглашению папы Бонифация VIII, под личиной миротворца явился во Флоренцию, откуда скоро изгнал партию Белых и возвысил вражескую ей партию Черных.
32
«Два праведника только там живут…» – Полагают, что двумя праведниками Данте называет самого себя и своего друга Гвидо Кавальканти.
33
«Где Фарината? Местопребывание / Где Рустикуччи, Арриго, Моска, Тегьяйо…» – перечисляются имена знатных флорентийцев.
34
Ненова низко опустился / В среду слепцов… – «Слепцами» Данте, по-видимому, называет всех ослепленных безумием и сошедших с пути добродетели.
35
Плутус – бог богатства, и поэт делает его владыкой того круга, где заключены скупцы и расточители. Плутуса не нужно путать с мифологическим богом Ада – Плутоном.
36
«Рарé Satán, papé Satán, aleppe!» – Стих этот подвергался разным толкованиям. Все комментаторы, однако, соглашаются, что слова этого стиха не принадлежат ни одному европейскому наречию. По толкованию римского ориенталиста Ланчи, приведенный стих состоит из еврейских слов, которые можно перевести на русский язык следующим образом: «Восстань, сатана, восстань в своем блеске, Царь тьмы».
37
Флегиас – царь лапитов, отец Корониды, обольщенной Аполлоном. В отмщение он сжег Дельфийский храм, за что был убит Аполлоном и свержен им в Ад. В личности Флегиаса Данте олицетворяет бешенство и неукротимый гнев.
38
«Знай: эта тень…» – Речь идет о Филиппе Ардженти, богатом и знатном флорентийце, известном своим бешеным нравом.
39
Дис – название города Дитэ объясняют словом «Дис» – так греки и римляне называли Плутона.
40
«Но вход в подземный Ад / Остался без затворов». – Здесь поэт говорит о первых вратах Ада, сокрушенных Спасителем при сошествии его в Ад и оставшихся с тех пор незапертыми.
41
Эрикта – фессалийская волшебница. О ней упоминает поэт Лукан в своей поэме.
42
«Царица плача» – Прозерпина, жена Плутона.
43
Горгона Медуза – чудовище с женским лицом и змеями вместо волос. Ее голова, отсеченная по приказанию богини Паллады, сохранила силу превращать в камни всех осмеливающихся взглянуть на нее.
44
«Не мы ли, / Когда Тезей нас вздумал испугать…» – Когда Тезей сходил в Ад для похищения Прозерпины.
45
Арль – город в Провансе.
46
Пола – город на границе Истрии.
47
Фарината Уберти – был вождем гибеллинов и победил гвельфов при Монте-Аперти.
48
Гвидо Кавальканти – друг Данте. Как философ не уважал поэзии.