Клесана
Вижу звезды и орков вижу… Я ускоряюсь, а они идут все медленнее к своей цели. И вскоре вообще замирают, превращаясь в зловещие статуи, тянущиеся к новым жертвам.
Помоги мне!! Это раздается в сознании. И я просыпаюсь в холодном поту. Все еще ночь!! И мне дико страшно! Сердце долбит в барабанные перепонки. Во мраке что – то мелькнуло!! Ночным зрением вижу уходящую через арку рабыню!!
– Стой! – Раздается мой хрип.
Но недостаточно громко, чтобы рабыня услышала. Поднимаюсь за ней, иду. Ноги тяжелые!! Отчего ж так?! Спина в тунике виднеется, поворачивает за угол девочка. Я за ней!! Она к умывальнику идет! Сомнений не осталось. Бегу со всех ног. Поворачиваю и ужас накрывает меня вместе со ступором. Тонкие щупальца, словно корни тонкие ветвистые или капилляры, касаются ее головы и плеч, ведут за собой, утягивают! Девочка послушно идет, будто спит еще.
– Отпусти!! – Кричу отчаянно, голос дрожит, но набираюсь решимости. – Быстро!!
Дергаются щупальца, марево разгорается впереди из арки. Длинные веточки тянут дальше. А я рвусь вперед, хватаю девочку за руку, предотвращая переход в умывальник, где и свершались злодеяния. Валимся на пол обе. Свет пробивается и тоненькие веточки, будто изламываясь и ощущая от этого боль уходят прочь, утягиваются за арку, как ошпаренные.
– Рабыни!! – Кричит позади Рика, бегущая к нам с магическим огоньком. – Я же запретила ночью вставать!!
Из груди будто весь воздух выбит, сказать ничего не могу. На руках рабыня стонет в бреду. Старшая подскочила. Смотрит шальными глазами и понимает, что что – то не так. Потащили рабыню вдвоем, в чувства привести с нескольких пощечин не удалось.
Уложили на кровать, разошлись. Я в койку нырнула, будто она меня спасет, а Рика к арке, так и осталась стоять в проходе. Я и сама до включения света не уснула. Страховала ее. Старшая простояла, как статуя до самого утра, а со светом оживилась.
Сегодня все живы здоровы. Девочка, которую я спасла, проснулась, как ни в чем не бывало. А я выдохнула с неким облегчением. Оно боится света, оно убивает в умывальнике. Но может добраться и сюда! Пытаюсь вспомнить, возможно, эта рабыня мне что плохого сказала?! Надо будет выяснить, как она ко мне относится. Если есть такая закономерность… ее нужно взять в расчет, нельзя исключать любые мотивы.
В разгар рабочего дня горластая девочка протяжно объявила:
– Пир!!
Рика собрала всех в столовой.
– У нас нехватка рабынь, поэтому пойдут все, кто не умеет, повторяйте за другими, не идите первыми в обслугу, – заявила надсмотрщица. – На подготовку есть некоторое время. Скоро прибудут мастерицы.
Что за мастерицы?! Ответ на этот вопрос мне так и не дали. Сама поняла, пришли три древние, пышущие магией, накрасили всех под истинных проституток и сотворили эротические наряды в виде платьев с разрезами на бедрах до пояса.
Не успела налюбоваться на себя в магическое зеркало, как меня понесло в искривленное пространство, да так, что готова уже была выдать все, что съела за сегодня. Очутились в зале, где вовсю идут приготовления, нагружаются шикарно накрашенные девочки подносами с едой и уносятся через арку. Ощущаю мощнейшие магические ауры за стеной каменной. В смежном зале владыки, в этом нет сомнений. И они празднуют что – то… И я буду прислуживать им.
– Рабыня! – Рявкнула на меня незнакомая, матерая на вид женщина. – А ну взяла поднос быстро!!
Мощнейшая аура от нее исходит. Если Рика старшая в крыле. Эта, крыльев десять курирует, не меньше.
Целая стопка подносов в отдельной нише, разбирают их девочки с особым энтузиазмом. Очередь из наших выстроилась. Я и сама подошла с разгорающимся волнением в груди. Музыка доносится, что душа сжимается от горечи и одновременной радости. Не слышала столь чудесного ритма и звучания, и чувства вызывает, и атмосферу праздника. Вот, что они слушают, эти люди – бабочки.
Поднос схватила, подошла к зазывающей кухарке. Нагрузила меня едой до отказа, что руки затряслись. Ароматы вкуснейшей еды сводят с ума. Неужели из наших кухонь выходит такое? Слабо верится.
– Смотри, не споткнись, новенькая, – дала наказ женщина и отправила к хозяевам.
К арке иду, а в груди холодеет. Сердце колотится, как у зайца загнанного. Только бы не увидеть тех, кто узнает меня. Гордая Валерия, независимая и сильная, некогда глава Эрей и каратель Кай, прислуживает этим крылатым уродам. Я всего лишь рабыня. С этой уничтожающей мою гордость мыслью ныряю в арку.
Глава 3
Владыки не различают цветов. Видят все в черно – белом. А для кого тогда все эти краски?! Зал высок и огромен, но вполне осязаем. Есть потолок, стены тоже имеются. Колонны дугой врастают наполовину в стены, будто это ребра огромного существа, декор ветвистостью вполне человеческий. На потолке можно различить экспозицию Поляны миров в приближено натуральных красках.
И вся эта броскость на потолке отдает неким вторым слоем света, что тут внизу кажется светлым днем.
Впереди стол огромный, мраморный, длинною приличной. На него все и ставят девочки. А оттуда уже берут другие, подхватывая яства. С обеих сторон от стола на возвышенных лоджиях владыки восседают кучками. Массивные, накаченные мужчины в полупрозрачных золотых халатах, преимущественно блондины. Пестрит от красивых лиц, будто я в кукольном магазине. И нет среди них ни синих, ни зеленых, ни каких других, кроме золотых. Что это за клан такой?!
Хороши красавцы, мощны и в то же время слащавы. Первое впечатление, что это мужчины нетрадиционной ориентации, разбившиеся по парам.
– Что встала?! – Рявкнула грозно какая – то чересчур накрашенная и мощная женщина, и я поспешила к столу. Меня из ее рта ветер погнал в нужном направлении. И страшно, и весело. Контраст прослеживается четкий: внизу суета мышей, вверху – сходка ленивых, жирных котов, что сами уже давно мышей не ловят.
Весь передний край стола заставлен. Приходится продвигаться вдоль. Владыки словно за стеклами витрин, и я рада сему.
– Неси сюда! – Перехватывает меня другая женщина.
Вроде и громко сказала, но шепотом. Нельзя нарушать спокойствие владык, нельзя мешать им медитировать. А они действительно в каком – то трансе, судя по ближайшим, что я мельком успела углядеть. Будто обкурились, смотрят полуоткрытыми глазами поверх всей суеты нашей. Ну точно коты.
– Нельзя смотреть на хозяев, – прошипела женщина, замахиваясь для подзатыльника. – Ты что?!
А я что? Страх нагоняется рабынями, а не исходит от них. Сколько я прибила народа, сколько владык повидала. Ну нет в этих силы, как в тех, что были рядом со мной. Там волшебство, там боги. А это божки.
– Она новенькая, – произнесла одна из рабынь моего крыла, обгоняя. Этой весело, а мне все грустнее. Что это за владыки такие?! И зачем столько подготовки, если им на все плевать?! Черт побери, и где их королева?!
Гнетет то, что я никак к ней не смогу приблизится, если увижу. Тут каждая вторая девушка следит за мной и готова воспитывать с особым энтузиазмом. А еще я заметила мелькающих всюду карателей. Костюмы у них светлые, почти незаметные, но я со своим зрением все замечаю.
Блюда расставила, как сказали, двинулась за новой порцией со взглядом робким. А самой интересно, почему они не двигаются и не говорят между собой? Где радость, где праздник?! Быть может они ждут ЕЕ?!
Вторая ходка, теперь погнали дальше, вдоль зала. Часть девочек стол сервирует, блюда переставляет. А я на подхвате, все тыркают и поправляют. Каждый раз осекают, когда посмотреть хочу. Чувствую, поменялось что – то. Все же перешептываются владыки, слышу сквозь музыку. Но почему – то кажется, что хотят скрыть общение.
Владык штук двадцать пять насчитала, рассеялись по всему залу, в основном парами. Больше пышностей, чем самих крылатых. Лежаки широкие, в шкурах и подушках. Восседают, как султаны. Аполлоны чертовы.
До конца зала дошла в суете рабской и тычках. Увидела трон королевы пустующий! Ахнула чуть ли не в голос от его величины. Когда увидела его часть издалека, подумала, что пристройка или ниша подвальная. А это трон такой огромный, золотом и фиолетовыми узорами декорирован. Меха на нем расстелены симметрично. Это где они такого зверя нашил огромного?! Метров десять в высоту только одна спинка. Стул с многоэтажку. Вот это поворот!! И какого же размера королева?!
А заметил ли вообще меня? Черт… страшно. Раздавит ведь, если пожелает. И что я ей тут решила предъявить?! Букашка.
– Не зевай рабыня! Куда тебя понесло?! – Атакуют со всех сторон. Раздала бы подзатыльников, да самой бы не получить. Достали гонять. Злит суета лишняя.
Гул раздается мощный!! Спотыкаюсь, падаю вместе с подносом. Цепляю еще одну рабыню, благо у той уже все практически сгружено на массивную столешницу. Посуда серебряная гремит громко. А вокруг оживление, будто ото сна пробудились. Смех раздается мужественный, за ним другой.
Поднимаюсь быстро, отряхиваясь от пудры сахарной. Булочки на полу. А может пособирать, так сойдет? Тут же все стерильно.
– В яму! – Рыкнула надсмотрщица банкета, трясясь от негодования и, похоже, страха.
– Рабыня с короткими волосами, подойди, – гремит мощное, и меня вздергивает женщина с видом нашкодившей собаки. Такое ощущение, что она уже практически распрощалась со своей жизнью, ибо владыки обратили на нашу суету такое внимание.
Толкают к лестнице массивной, что ведет к тому самому гиганту, что пожелал меня увидеть. Их там двое, оба уставились на меня с ленивым интересом.
Вот тут – то я и поняла, что мое впечатление об этих людях – бабочках ошибочно. Они вполне живые, они тут и самые главные властители, от которых зависит многое, если не все!
– И вина принеси, рабыня, – добавляет второй. Оба слишком красивы, чтобы вот так просто можно было пялиться и при этом сохранять закрытым рот.
– Не смотри в глаза, – шипит женщина у уха, сгорбившись. – Не смотри, рабыня. В яму пойдешь, убью мучительной смертью. На куски порублю, за ноги подвешу. Ну не смотри, молю…
Не смотрю. Хватаю из рук другой рабыни большущий кувшин с вином. Руки дрожат. Все ярче и чувствительнее в мою голову влетает мысль, что я заинтересовала их! И это не к добру! Сжалась… Все рабыни вокруг почему – то сочувствуют и боятся. Даже каратели, что оказались тут как тут. Наверное, на всякий случай их принесло.
– Говори, если спросят, сама не спрашивай, будь покорной. Судьба желтого крыла сейчас в твоих руках… – слышу я шепот рабыни за спиной.
Ну понятно, натворю бед я, накажут всех с крыла. Или убьют…
Поднимаюсь по ступенькам опасливо, ощущая на спине взгляды людей, а на лбу владык. Приставным шагами, высоко задирая ногу, поднимаюсь на массивную ступеньку. Бедра оголяются, вылезая из разрезов платья. И от этого становится страшно. Нельзя провоцировать их! Мужчины ж. Неизвестно, что на уме у этих уродов!!
И вот я на постаменте, устланном шкурами мягкими. Босые ноги чувствуют, насколько нежен этот покров. Цветочные ароматы ударяют в нос и щекочут пазухи. Едва сдерживаюсь, чтобы не чихнуть. Сквозь вуаль с золотым отблеском вижу рельефные торсы и необычайно притягательные кубики пресса. Невольный восторг от такой фигуры заставляет вновь поднять глаза на шикарное лицо ближайшего, который восседает полулежа, и его голова сейчас почти на одном уровне с моей. Массивный бокал из золота, усыпанный камнями на вытянутой руке, заслоняет его лицо. Размером он с половину кувшина. М – да… В общем, набегаюсь я за вином для этих слонов.
Владыка с белыми волосами до плеч смотрит, как старательно наливаю вино, при этом посмеивается, над моими дрожащими лапками. Второй его товарищ тоже смотрит на меня, и он серьезен. А я – сама застенчивость. Жарко…
– Рабыня, у тебя есть имя? – Произносит второй с золотыми кудряшками и яркими зелеными глазами.
– Валерия… – начала было тоненько, но исправилась быстро, ибо почувствовала недовольство. – Валерия, хозяин. Можете звать, как пожелаете, если не понравилось это имя.
Стандартное представление, которое успела мне вдолбить Рика. Ой, как пригодилось! Вернусь живой, расцелую тетечку.
– Подойди ближе, – произнес владыка с золотыми волосами, и я испугалась…
Эти нотки в голосе совсем не добрые. И он добавляет, будто чувствует мои опасения:
– Не нужно бояться, человечка. Ты красивая, и нет причин убивать тебя.
– Нет причин, – повторил блондин, хлебая звучно из бокала, словно решил сам проверить, как звучит из его уст. – Хотя бы потому, что вино великолепно.
Снова усмехнулся. А я сделала несколько шагов ко второму. Его рука приглашающе позвала ближе. Пришлось повиноваться. Вот уже мощная нога около моей. А он жестом зовет ближе. Оказываюсь у его ног, в недопустимой близости, жар его тела ощущается на моей коже через тоненькую ткань платья. Его аура полностью поглотила мою. Слабая, ничтожная и дрожащая тварь, стою и жду своей участи.
Если вначале думала, что они за гранью, то теперь вижу, что сама попала в клетку к смертельно опасным зверям!! Страшно подумать, что может случиться со мной! Но если тронет, буду сопротивляться, изо всех сил…
Раскрытая ладонь у моего лица. Белое марево, и появляется в нем гребень из золота. Неожиданно.
– Пожалуй, ты расчешешь мне волосы, – говорит владыка с такими нотами в голосе, будто мне такая величайшая честь оказана, что должна теперь визжать от радости.
– Да, хозяин, – отвечаю приподнято, сглотнув сухим горлом, и хватаю гребень с огромным облегчением.
Заношу ногу, чтобы перешагнуть вытянутую голень.
– Стой, – раздается резкое и грозное. – Дерзкая рабыня.
Замираю, наполняясь вибрирующим ужасом. Возвращаюсь в прежнее положение. С холодеющей грудью. Что я сделала не так?! Кожа ощущает нарастающий жар. Падаю на колени, как учила Рика.
– Прости, хозяин, я новенькая… – кричу, а в горло затекает что – то вязкое и жгучее. Начинаю задыхаться.
В этот миг ощущаю себя настолько уязвимой, что противно за себя. Вся моя сила, которая могла бы уничтожить любую надменную и злую тварь теперь в прошлом. Испытания, что уготовила мне Клесана, я должна пройти в своем теле, без каких – либо магических ухищрений. Все, что было у меня – это ее. Она забрала, и теперь я показываю, чего стою. А чего я действительно стою сама?!
Самолюбие обозначает свое присутствие одновременно с тем, что становится легче.
Жар стихает и горло вроде отпустило. Но часть платья все же превращается в пепел. Блондин продолжает смеяться. А я продолжаю ждать снисхождения.
– Ничтожная человечка, – бросает брезгливо златовласый. – Нашедший владыка прощает тебя.
Камень с души. И облегчение. Не сжег, и на том спасибо. Опасная близость к смерти бодрит и концентрирует внимание.
Поднимаюсь с колен и обхожу ногу. Захожу сбоку, прямо к волосам от которых пышет роскошью и лоском. Второй владыка сам себе наливает вина. А я пытаюсь приспособиться к тяжелому гребню, чтобы не разозлить этого урода вновь. Не дай Бог поцарапаю!!
Касаюсь волос, словно некого таинства, затаив дыхание. Огромная голова запрокидывается, вливая в себя вино. Успеваю отдернуть гребень, чтобы не доставить неудобства и снова принимаюсь за дело. Толстые волосы, блестят золотом. Они такие красивые… Руки начинают дрожать. Хватаю ту, что с гребнем, лишь бы удержать эту непроизвольную вибрацию. Колотит, как в Андрах, и с этим ничего не могу поделать!!
– Рабыня, – говорит златовласый, вздрагиваю и чуть не роняю гребень. На мгновение замираю.
Но он не ко мне обращается. Присмотрели еще одну. Тоже с моего крыла, красивая блондиночка с большими голубыми пугливыми глазами. И она чуть ли не бегом к ним. На колени упала. Услышала я отчетливый стук коленных чашечек, бедненькая.
– Чего желает мой хозяин? – Прочирикала с волнением, не поднимая глаз.
– Станцуй, – командует владыка златовласый и поворачивает голову к дружку своему. – Человечки хорошо танцуют, особенно женщины.
Рабыня вскакивает, словно кузнечик, и начинает крутить бедрами в восточном стиле, распускаясь словно роза. Умеет, ничего не скажешь.
– Ты же знаешь, чьи танцы по душе мне, друг мой, – произносит блондин.
– Мы все любим ее, но ты больше. Сочувствую тебе, – говорит златовласый.
Гребень скользит без особого сопротивления. Волосы просто идеальны. Стою, как дура, чешу, посматривая на эротический танец через плечо. Девочка разошлась, и это не к добру. Зря она…
– Старайся рабыня, – фыркнул златовласый, снова в груди холодеет от их недовольства. Нотки материнских чувств в себе ощущаю, или сестринских. За девочку боюсь. Я бы, как кошка в позу встала. Да нет во мне больше таких сил. Раз за разом щупаю свою решимость. Нет ее. Я – рабыня.
Старайся рабыня? Замечание адресовано непонятно кому, и я начинаю чесать активнее, помогая второй рукой. А мой товарищ по несчастью, приняв замечание на свой счет, тоже пытается впечатлить еще больше.
Блондину по – барабану, судя по всему. А мой владыка злится.
– Бездарно, – выдает златовласый, хватает девку резким движением и притягивает к себе.
Мгновение, и она уже сидит на его бедре. Тяжело дышит, бедняжка, боится даже пошевелиться. А мне становится страшно, по – особенному, не так, как за жизнь. Иначе, это хуже смерти… одна только мысль об этом ввергает во всепоглощающий, липкий – липкий, мерзкий и угнетающий ужас.
– Жалкая рабыня, – усмехнулся владыка. – Однако, вызывает желание.
Начинает гладить ее рукой по спине. Господи… Девочка закусила губу, посматривает на меня жалобно! Мол, спаси… А что я?! Что могу?! Выть хочется. Вот оно горло златовласого! Обнаженное, если напрячь зрение черное, видны вены! Могу вцепиться зубами акульими. Я – хищница, вот только меня прикончат тут же. А зубы на ожерелье победителю.
– Почему все жалкие вызывают желание? – Произнес вдруг блондин с некой обидой. – Мы, Нашедшие, имеем привилегии, но не имеем честь видеть ее так часто, как он! Лживый, жалкий, никчемный, лишившийся клана.
– Не нужно гневаться, друг мой, – пропел елейно златовласый, гладя по волосам девочку. – Не бойся меня, рабыня, ты красивая. И ты в моей власти
– Солгавший владыка жив, – продолжает блондин раздраженно. – И он ближе к ней, чем я!
То посмеивался, теперь злится. Да так, что мурашки по телу катаются и ржут. Руки продолжают подрагивать приступами, гребнем бы не поцарапать нежную кожу расслабленного владыки. Почему – то не тянет к этим. Больше в них женственности, нежели мужества.
Владыка продолжает лапать рабыню! Уже ладошкой под платье полез! У той в глазах слезы стоят, вот – вот разревется.
– Хватит, ты не стараешься, рабыня, – это уже адресовано мне. Да я вообще забылась! Мысль промелькнула тревожная. А что если речь о…
Поворачивается ко мне, прекратив домогаться до рабыни. Хватает за талию и усаживает на второе колено, не успела и глазом моргнуть! Сердце колотится в ребра истерично. Смотрим друг на друга с девочкой. Сочувствуем друг другу. Она не хочет этой близости. А как не хочу я!
Музыка разгорается с новой силой, владыки оживились, смеются в голос. Рабыни божков развлекают и кормят, некоторых даже с руки. Ладонь мощная и жаркая касается моей спины, и весь мир вокруг меня, живой, воздушный, звуковой и ароматный уже не важен. Только моя спина и эта мерзкая пакша. Душа готова вывернуться наизнанку от осознания того, что я в его полной власти.
– У тебя тело воина, рабыня Валерия, – произносит владыка, поглаживая по спине, что сейчас натянута, как струна. – Напряжена? От чего ж? Тебе не нравится?
Издевательский тон уничтожает мое самолюбие. Блондин снова посмеивается, успокоился быстро. Но я уяснила для себя, что Клесана его больная тема, хм…
Поднимаю голову к златовласке. Смотрю прямо, он в ответ своими пожирающими зелеными глазами. Брови прямые густые из золота вверх вздергиваются.
Сдаться бы на милость, покориться. Но мозг – то работает лихорадочно!
– Позволь станцую для тебя, хозяин, – говорю с настойчивостью. А внизу живота слабеет все, что готова описаться… Такие заявки могут стоить мне многого. Но я должна отвлечь его от нас обеих! Лучше сама затанцуюсь до смерти, чем буду сидеть у него на колене и чувствовать омерзительные прикосновения!
– Мы уже видели танец, это скучно, – кривится гигант блондин.
Чувствую, как напрягается рука на моей спине, будто сейчас вырастут когти, и вонзятся в спину! Поежилась, но попыталась состроить хитрое лицо, сузив глаза.
– Мой танец особенный, я же воин – женщина, валькирия еще та. У вас бывали такие рабыни?
Опешили оба. Полминуты медлил владыка, пожирая взглядом, затем подтолкнул, снисходительно кивнув.
– Ну давай, рабыня Валерия. Покажи танцы валькирии.
Кажется, что музыка слишком далеко. Она не может заглушить бьющееся сердце и сопения гигантов, быстро теряющих терпение. Пытаюсь выловить ритм, понять, что им понравится, а что может сразу вызвать негатив.
Встаю, вскидываю руки. Внезапно приходит мысль о сестре. Она же заинтересовала Мор своими танцами, целую группу тренировала. Раз, два, три, четыре… раз, два, три… Помню. И выдыхаю с сожалением. Она показывала им клубные танцы или хореографию, которую учила без меня. Алина пластична и изобретательна. Куда мне было толстухе до нее?! Я тогда думала лишь о том, какие шмотки будут меньше меня полнить! Пытаюсь подавить смятение. Решила исполнить то, что делала перед битвой в джунглях…
Начинаю движения руками, стараясь плавно. Ловлю реакцию, и молю, чтобы не остановили, потеряв терпение. Нет! Никакой заинтересованности, мои движения не дают ничего нового! Все то же самое, что и у рабыни. Сдаваться рано! Нужно разозлиться!! Разозлиться на весь мир!! И это происходит, ведь нет иного выхода.
Прыжок с разворотом! Взмах рукой! Второй! Будто у меня клинок!! Разворот! Парирую воображаемый удар, при этом не теряю плавность и связь с прежними элементами! Ведь это всего лишь танец!
Бой представить не сложно. И я, как китайский шаолинь показываю свой танец смерти для расслабленных владык, что позабыли о войне. Воображаю двух орков, трех… пятерых!! Платье в полете развивается, скачу на небольшой площадке, что отвели мне для творчества. И понимаю, что владыки дают больше места для действа!! Кружусь! Руки волнами. Падаю! На полу подушки с декором, рву их на ленточки, хватаю, поднимаюсь! Теперь я выступаю, как художественная гимнастка. Мир – ленточки, мир – краски, мир – линии. Кружусь, создавая свой собственный цилиндр личного пространства. Мне хорошо! Душа рвется, музыка громче, быстрее!! Я за ней! Она еще быстрее!! Но я не проиграю… хотя бы сейчас. В воображаемой битве! Это не реванш, как жаль.
Печаль и смех. Какое сочетание. Кружусь и скачу на цыпочках, перелетаю с места на место и создаю узоры из лент, что живут лишь мгновение. И я… мгновение. И они. Слезы летят, будто дождь. Танец! Танец! Танец! Еще… еще!! Стук сердца, как стук сердец! Помогите мне, мои хорошие, я вас так люблю… Люблю. Как же давит эта боль. Силы внезапно оставляют меня, ибо горько. Мир, в который я вернулась своим сознанием невыносим. Музыка далеко, а я лежу и плачу…
Волны слышу. Сжимаюсь, руки к груди. И острые края брони на предплечьях врезаются в плоть, но я давлю сильнее. Капает кровь… быстрее и быстрее. Что есть боль?! Приходи в себя, Лера. Хватит…
Реальность пришла, и я вернулась в нее сама. Смех. Аплодисменты. Поднимаюсь с опаской. Вокруг с десяток владык на подплывших платформах. Все смотрят на меня с изумлением и даже неоднозначно некоторые. Но я точно их всех удивила!!
– Еще, – произнес златовласый, тяжело дыша, с чего бы это? – Рабыня давай свой танец валькии еще.
Пытаюсь подняться. Блондин подхватывает за руку. Коленки трясутся, сердце долбится головой о стену, в смысле о ребра. А щеки почему – то горят.
– Человечки слабы, – раздается сильный голос с подплывшей платформы. – Дай ей отдохнуть, Нашедший Рагуил.
– Согласен, – поддерживает другой владыка еще с одной платформы.
– Сколько ты хочешь на отдых, человечка? – Скривился златовласый Рагуил.
– До нового звука рога великой, – произнес вступившийся за меня.
Поднимаю глаза и вижу Улара Орифиэля. Вот только почему – то крылья у него не белые, а золотые. Тот смотрит на меня, будто я простая человечка, а не та, которую он хотел забрать себе. Простая, незнакомая человечка, которой он посочувствовал. Но почему он вступился?!
Платформы не спешат расплываться. Внимание владык уничтожает… Спешу по ступенькам вниз. Чертова магия, тут все видоизменяется, даже ступеньки. Раз можно просто взять, оторваться от земли, да подплыть к другим, то вполне возможно все, связанное с материей. Совсем обленились крылатые. И что это за Нашедшие?! Почему себя называют с такой приставкой? Да еще с гордостью! У них свой клан? Привилегированный?
Внизу у стола меня ждут свою. Взгляд Рики такой, что готова провалиться сквозь землю. Свои корят, чужие готовы просто прибить выскочку. Не будет мне покоя. Дадут ли вообще отдых?!