Наследие Хоторнов

Глава 4

Из ложи владельца открывался превосходный вид на середину поля, но до начала игры был еще час, и никто туда не смотрел. Ложа оказалась широкой и вытянутой, и чем дальше от сидений, тем сильнее она становилась похожа на модный бар или клуб. И сегодня центром притяжения стала я – диковинка, чудачка, бумажная кукла, разодетая по случаю. Казалось, целую вечность я пожимала руки, позировала фотографам, делала вид, что понимаю футбольные шуточки. Большого труда мне стоило не пялиться на поп-звезд, бывшего вице-президента, главу технологической корпорации, который за один поход в туалет, чтобы справить малую нужду, успевал заработать больше, чем многие люди за целую жизнь.

А когда я услышала обращение «Ваше Высочество» и поняла, что в ложе действительно присутствует особа голубых кровей, мой мозг и вовсе перестал функционировать.

Алиса почувствовала, что я уже на пределе.

– Игра вот-вот начнется, – сказала она, положив руку мне на плечо – должно быть, чтобы я не сбежала. – Пора вам занять свое место.

Я досидела где-то до середины, а потом и впрямь сбежала. Грэйсон меня перехватил. Не проронив ни слова, он кивнул в сторону и куда-то направился, уверенный, что я пойду следом.

Неожиданно для самой себя я повиновалась. Вскоре нам встретился второй лифт.

– Он ведет наверх, – пояснил Грэйсон. Решение пойти куда-то в обществе Грэйсона Хоторна могло привести к ошибке, но альтернатива пугала еще сильнее, так что я понадеялась на удачу.

Ехали мы в полной тишине. А потом двери лифта открылись, и мы оказались в маленькой комнатке. Тут было всего пять стульев – и все пустовали. А вид на поле отсюда открывался даже еще лучше, чем из ложи.

– Дед сидел в ложе, покуда хватало терпения, а потом ему надоедало, и он поднимался сюда, – пояснил Грэйсон. – С собой он не брал никого, кроме нас с братьями.

Я села на стул и обвела стадион взглядом. Он был полон народу. Энергетика толпы, хаос, оглушительный шум – все это потрясало. Но тут, наверху, было тихо.

– Я думал, ты на матч с Джеймсоном приедешь, – заметил Грэйсон. Он не сделал и движения в сторону стульев – точно боялся ко мне приближаться. – Все-таки вы столько времени проводите вместе.

Это наблюдение меня разозлило – сама не знаю почему.

– У нас с твоим братом пари!

– Что за пари?

Отвечать совсем не хотелось, но, когда мы с Грэйсоном встретились взглядами, я не сумела отказать себе в удовольствии и произнесла то, что никак не могло оставить его равнодушным.

– Тоби жив.

Человек со стороны наверняка не заметил бы реакции Грэйсона, но я четко увидела, как его точно молнией прошило. Взгляд серых глаз оказался прикован ко мне.

– Что-что?

– Твой дядя жив и развлекается тем, что притворяется бездомным в Нью-Касле, Коннектикут, – выпалила я. Наверное, можно было это сообщить и поделикатнее.

Грэйсон подошел ближе. И даже почтил меня соседством, опустившись на стул рядом. Он зажал ладони коленями, и я увидела, как напряглись его мышцы.

– Эйвери, а можно поподробнее?

Я не привыкла слышать свое имя из его уст. Отказываться от своих слов было уже слишком поздно.

– Я увидела портрет Тоби в медальоне твоей прабабушки, – ответила я и закрыла глаза, мысленно вернувшись в те минуты. – И сразу узнала его. Только мне он представился как Гарри. Каждую неделю мы играли в парке в шахматы – и так почти целый год, – я снова открыла глаза. – Мы с Джеймсоном пока не знаем, какая история стоит за всем этим. И поспорили, кто первым ее разгадает.

– И кому ты уже успела об этом рассказать? – с мрачной серьезностью спросил Грэйсон.

– О пари?

– О Тоби.

– Прабабушке, потому что она была рядом, когда я сама об этом узнала. Хотела еще Алисе сказать, но…

– Не надо, – перебил меня Грэйсон. – Никому больше ни слова. Понятно?

Я уставилась на него.

– Если честно, не очень.

– У моей матери нет оснований добиваться пересмотра завещания. У тетушки тоже. Но Тоби… – Грэйсон с детства считался главным кандидатом в наследники. Неожиданное решение деда ударило по нему сильнее, чем по братьям. – Если мой дядя жив, то он единственный человек на Земле, способный внести изменения в завещание дедушки.

– Ты так говоришь, будто в этом есть что-то плохое, – заметила я. – Для меня-то да. Но для тебя…

– Нельзя, чтобы мать узнала. И Зара тоже, – Грэйсон напряженно смотрел на меня. – И юристы из «Макнамара, Ортега и Джонс».

В ту неделю, которую мы с Джеймсоном провели за обсуждением этого нового поворота событий, мы были сосредоточены на головоломке – и ни разу не думали о том, что случится, если вдруг объявится якобы погибший наседник Тобиаса Хоторна.

– Тебе что, ни капельки не интересно, что все это значит? – спросила я Грэйсона.

– Я знаю, что это значит, – сухо ответил Грэйсон. – И объясняю это тебе.

– Но если бы твой дядя был заинтересован в наследстве, он бы уже объявился, правда? – предположила я. – Если только у него нет причин скрываться.

– Вот и пусть скрывается. Ты вообще представляешь себе, до чего рискованно… – но он не успел закончить вопроса.

– Что есть жизнь без риска, братишка!

Я обернулась к лифту. Я и не заметила, как он опустился и поднялся, привезя с собой Джеймсона. Он прошел мимо брата и опустился на сиденье напротив моего.

– Ну как наше пари? Есть прогресс, Наследница?

Я усмехнулась.

– Все-то тебе расскажи!

Джеймсон ухмыльнулся, открыл было рот, чтобы что-то ответить, но его слова потонули в громких хлопках. В целом потоке хлопков. Похожих на выстрелы. Меня охватила паника, а через секунду я уже лежала ничком на полу. Где стрелок? Мы точно вновь перенеслись в Блэквуд. Все повторилось.

– Наследница.

Я не могла пошевелиться. Дыхание перехватило. Джеймсон лег рядом со мной. Он приблизился ко мне и обхватил руками мое лицо.

– Это фейерверки, Наследница. И только, – произнес он. – В знак окончания половины матча.

Разум внимал его словам, но тело погрузилось в воспоминания. Джеймсон ведь и в Блэквуде был рядом со мной. Он закрыл меня своим телом.

– Эйвери, все хорошо, – Грэйсон опустился на колени рядом со мной и братом. – С нами ты в безопасности, – он замолчал, и на долгий, мучительный миг в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием. Дыханием Грэйсона. Джеймсона. И моим.

– Всего лишь фейерверки, – повторила я. Под ребрами закололо.

Грэйсон встал, а Джеймсон не шелохнулся. Он лежал, прижавшись ко мне, и смотрел мне в глаза. Взгляд у него был почти нежным. Я сглотнула, а потом его губы изогнулись в усмешке.

– А я, к твоему сведению, значительно продвинулся в своем расследовании, – заметил он, скользнув большим пальцем по моей скуле.

Я вздрогнула, задержала на нем взгляд и поднялась. Ради сохранения собственного здравомыслия надо победить в этом споре. Да поскорее.

Глава 5

А в понедельник меня ждала школа. Частная школа. С, как казалось, безграничными ресурсами и «модульным расписанием», благодаря которому посреди дня у меня частенько появлялись островки свободного времени. Я тратила его на поиск сведений о Тоби Хоторне.

Основное было уже известно: младший из троих отпрысков Тобиаса Хоторна и, судя по всему, самый любимый. В девятнадцать он вместе с друзьями отправился на частный островок у побережья Орегона, находящийся во владении семейства Хоторнов. Там случился страшный пожар и разрушительная буря. Его тело так и не нашли.

Об этой трагедии писали в газетах, и, покопавшись в архивах, я сумела еще кое-что разузнать о случившемся. На остров Хоторнов приплыли четверо. Живым не вернулся никто. Три трупа удалось отыскать. А вот тело Тоби предположительно унесло бурей.

Я разузнала о жертвах, что могла. Двое из них были, по сути, клонами Тоби: эдакие образцовые ученики частных школ. Наследники. А вот третья – девушка по имени Кейли Руни – если верить информации, которую я нашла, была сложным подростком из маленькой рыбацкой деревеньки на континенте. В нескольких статьях упоминалось о том, что у нее, несмотря на юный возраст, уже были приводы в полицию. Основательно покопавшись в источниках, я выяснила, что Кейли Руни якобы привлекалась за наркотики, разбой и поджог, – впрочем, непонятно было, можно ли верить этим сведениям.

Из-за нее и начался пожар. Эта версия активно муссировалась в прессе, пускай веские доказательства и отсутствовали. Трое перспективных юношей, одна девчонка из неблагополучной семьи. Вечеринка, получившая неожиданное продолжение. Пламя, поглотившее все. Пресса винила во всем именно Кейли: кто-то из журналистов – между строк, а кто-то – открыто. Парней всячески обеляли в их кругах, превозносили, возвели чуть ли не в сан мучеников. Колин Андерс Райт. Дэвид Голдинг. Тобиас Хоторн Второй. Столько великолепия и потенциала, и такая ранняя смерть!

Что же до Кейли Руни… Это она во всем виновата.

Телефон завибрировал, и я опустила взгляд на экран. Сообщение от Джеймсона: У меня есть зацепка.

Джеймсон тоже учился со мной в Хайтс-Кантри-Дэй – только в выпускном классе. И сейчас скрывался где-то посреди великолепного кампуса. Что за зацепка? – подумала я, но справилась с собой и отвечать не стала. Вскоре телефон просигналил о том, что он снова набирает мне сообщение.

Давай, расскажи, что выяснил, – подумала я.

Текст наконец высветился на экране. Не хочешь поднять ставки?

Столовая в Хайтс-Кантри-Дэй тоже была необычной: вдоль стен стояли длинные деревянные столы, стены украшали портреты. Высокому потолку была придана форма арки, а на окнах поблескивали витражи. Я взяла свою порцию и обвела взглядом зал в поисках Джеймсона, но вместо него наткнулась на еще одного из братьев Хоторнов.

Ксандр Хоторн сидел за столом и не сводил глаз с какой-то хитроумной штуковины, лежащей перед ним. Она чем-то напоминала кубик Рубика, но имела более вытянутую форму, а квадратики на ней могли крутиться и выгибаться в любую сторону. Видимо, изобретение самого Ксандра. По его собственному признанию, из всех братьев он чаще всего отвлекался «на сконы и всякие сложные механизмы».

Пока я наблюдала, как он вертит в руках три маленьких квадратика, в голову закралась мысль. Пока братья Ксандра разгадывали дедушкины загадки, он сам часто угощал старика сконами. Говорили ли они о Тоби во время таких встреч? Существовал лишь один способ это выяснить. Я пересекла комнату и села рядом с Ксандром, но он был до того поглощен размышлениями, что даже меня не заметил. Только крутил квадратики: вперед-назад, вперед-назад.

– Ксандр?

Он посмотрел на меня и моргнул.

– Эйвери! Какой приятный и действительно внезапный сюрприз! – Правой рукой он потянулся к записной книжке, лежавшей по соседству с изобретением, и захлопнул ее.

Судя по всему, Ксандр Хоторн тоже что-то задумал. Совсем как я.

– Можно у тебя кое-что спросить?

– Пока не знаю, – ответил он. – Ты не планируешь поделиться своими яствами?

Я посмотрела на круассан и печенье, лежавшие на моем подносе, и подвинула ему последнее.

– Что ты знаешь о дяде Тоби?

– А что тебя интересует? – Ксандр откусил от печенья и поморщился. – Это что, сушеная клюква? И какому извращенцу пришло в голову мешать ириски с клюквой!

– Мне просто любопытно, – пояснила я.

– Сама знаешь, что про любопытных говорят, – беспечно парировал Ксандр, откусив еще один внушительный кусок. – Любопытство сгубило… Бекс! – он проглотил печенье, и лицо его озарилось.

Я проследила за его взглядом, устремленным на Ребекку Лафлин. Она стояла прямо за мной с подносом в руках и – как и всегда – невероятно напоминала принцессу из сказки. Волосы у нее были алые, точно пламя, а глаза – поразительно широко посаженными.

Виноватый вид, точно она совершила страшный грех.

Будто прочитав мои мысли, Ребекка потупила взгляд. Я чувствовала, что она изо всех сил старается на меня не смотреть.

– Я подумала, может, тебе потребуется помощь, – робко сказала она, глядя на Ксандра, – с…

– А, с этой штукой, – перебил ее Ксандр, подавшись вперед.

Я сощурилась, покосившись на младшего Хоторна, – и записную книжку, которую он закрыл сразу же, как меня увидел.

– Что еще за штука? – с подозрением спросила я.

– Я, пожалуй, пойду, – прозвучал сзади голос Ребекки.

– Нет уж, садись и слушай мои жалобы на сушеную клюкву! – возразил Ксандр.

Выдержав паузу, Ребекка все-таки села, оставив пустой стул между собой и мной. Ее ясные зеленые глаза задержались на мне.

– Эйвери… – она снова потупила взгляд. – Хочу перед тобой извиниться.

Во время нашей прошлой беседы Ребекка призналась, что покрывала Скай Хоторн, замыслившую меня убить.

– Не стоит, – сказала я, но в голос мой прокралось напряжение. Умом я понимала, что Ребекка всю жизнь прожила в тени сестры, что смерть Эмили раздавила ее, что она не стала рассказывать мне о замыслах Скай, потому что решила, что таков ее долг перед погибшей сестрой, как бы дико это ни звучало. Но если взглянуть на эту историю без сантиментов… Я чуть с жизнью не распрощалась!

– Ты же позабыла все эти мелкие обиды, правда? – спросила Тея Каллигарис, опустившись на свободное место между мной и Ребеккой.

– Мелкие обиды? – повторила я. Между прочим, именно из-за Теи мой первый выход в техасское общество состоялся в наряде, напомнившем всем о погибшей девушке. – Ты в своем уме? Из-за Ребекки меня едва не прикончили.

– Что я могу сказать… – Тея погладила Ребекку по руке. – Мы девчонки непростые.

В этих словах – да и в прикосновении – чувствовался потайной смысл. Ребекка посмотрела на Тею, на их соприкоснувшиеся руки – сжала ладонь в кулак и переложила себе на колени.

Еще долгих три секунды Тея испытующе смотрела на Ребекку, а потом снова воззрилась на меня.

– А вообще я думала, что у нас тут будет личная встреча, – нагло заявила она.

Личная, значит. С участием Ребекки, Теи, Ксандра – ребят, которые, насколько я помнила, раньше почти не общались по причинам, обозначенным Ксандром как несчастная любовь, иллюзия отношений и трагедия.

– Кажется, я чего-то не знаю? – в лоб спросила я Ксандра. Еще бы. Записная книжка. Отказ отвечать на вопрос о Тоби. Загадочная «штука», с которой ему хотела помочь Ребекка. А теперь еще и Тея.

Ксандр ловко ушел от ответа, запихнув себе в рот остаток печенья.

– И все-таки, – упрямо произнесла я, пока он дожевывал.

– У Эмили в пятницу день рождения, – внезапно сказала Ребекка. Голос у нее был тихий, но эта новость будто мгновенно выкачала кислород из всей комнаты.

– Будет благотворительный вечер памяти, – добавила Тея, смерив меня взглядом. – И мы с Ксандром и Ребеккой хотели обговорить на этой личной встрече кое-какие планы.

Ее слова не вызвали у меня особого доверия, но я четко поняла: пора уходить.

Глава 6

Разговор с Ксандром ничего не дал. Я переворошила все материалы о том пожаре. Что делать дальше? – думала я, шагая по длинному коридору к своему шкафчику. Поговорить с кем-то, кто знал Тоби? Скай сразу можно вычеркнуть из этого списка – по понятным причинам. Заре я тоже не доверяла. Кто остается? Может, Нэш? Когда Тоби пропал, ему было лет пять. Прабабушка. Возможно, Лафлины. Бабушка и дедушка Ребекки вот уже много лет следили за порядком в поместье Хоторнов. А с кем, интересно, общается Джеймсон? И какую зацепку нашел?

Я в отчаянии вытащила из кармана телефон и набрала сообщение Макс. Ответа я особо не ждала, потому что мою лучшую подругу лишили всех гаджетов в наказание – это случилось после того, как на меня свалилось богатство, а заодно и внимание прессы, разрушившее ее жизнь. И хотя мне было совестно, что моя нежданная слава так сильно ударила по Макс, когда я ей написала, на душе стало полегче. Я попыталась представить, что бы подруга сказала мне, будь она рядом, но на ум пришло только несколько выдуманных ругательств – и строгий наказ «не убиться».

Я остановилась у шкафчика и услышала, как шепчутся девчонки неподалеку.

– Видела новости о ее отце?

Стиснув зубы, я постаралась отвлечься от этих сплетен. Открыла шкафчик – и на меня тут же уставился с фотографии сам Рики Грэмбс. Снимок, по всей видимости, вырезали из газеты, потому что сверху темнел заголовок: Я просто хочу пообщаться с дочкой.

Я не на шутку разозлилась. На то, что мой нерадивый папаша осмелился разговаривать с прессой, на то, что кто-то приклеил эту статью к дверце моего шкафчика. Я огляделась в надежде, что злоумышленник выдаст себя. Шкафчики в Хайтс- Кантри-Дэй были деревянными и без замков, а все потому, что такие люди, как мы, не крадут. Зачем охранные меры, если здесь учится только элита?

Макс назвала бы такой подход долботяпством. Получалось, что доступ к моему шкафчику был у любого, вот только никто в коридоре за моей реакцией не следил. Я отвернулась, чтобы отодрать фотографию, и только тут заметила, что злоумышленник не только приклеил ее к дверце, но и «украсил» нижнюю часть шкафчика обрезками кроваво-красной бумаги.

Нет, это не обрезки, – поняла я, подняв один. – А комментарии. Последние три недели я специально не заходила в Сеть, чтобы только не знакомиться с тем, что обо мне думают интернет-комментаторы. Как предсказывал Орен в самом начале нашего знакомства: «Кто-то будет считать вас Золушкой. Кто-то – Марией-Антуанеттой».

В руки мне попал комментарий, написанный капсом. «КТО-ТО ДОЛЖЕН УЖЕ ПРОУЧИТЬ ЭТУ МЕРЗКУЮ ВЫСКОЧКУ!» – значилось в нем. На этом мне бы остановиться, но куда там. С трудом сдерживая дрожь, я взяла следующий обрывок бумаги. «И когда эта ШЛЮХА сдохнет?» И такого добра было навалом – иногда даже с картинками.

Один из комментаторов опубликовал фото: мое лицо в прифотошопленном кружке прицела, точно кто-то наставил на меня винтовку.

– Почти наверняка это просто выходка какого-то подростка, которому стало скучно, – предположил Орен, когда мы вернулись днем в Дом Хоторнов.

– Но комментарии… – Я сглотнула, припоминая некоторые совсем уж пугающие угрозы. – Они ведь настоящие?

– И все равно не заслуживают вашего внимания, – заверил он. – Моя команда следит за всем этим. Все угрозы фиксируются и оцениваются. В среднем из сотни самых громких угроз лишь две-три действительно опасны. Тогда мы подключаем слежку.

– То есть как это – слежку? – спросила я, стараясь не зацикливаться на цифрах.

– Если я не ошибаюсь, – произнес спокойный, ровный голос, – речь о списке.

Я подняла взгляд и увидела Грэйсона. Он стоял в нескольких футах от меня в темном костюме и с непроницаемым выражением лица. Его выдавало только одно – напряженная линия челюсти.

– Что за список? – переспросила я, стараясь не пялиться на челюсть.

– Сами ей покажете или я? – спокойно уточнил он у Орена.

Мне рассказывали, что поместье Хоторнов защищено лучше Белого дома. Я видела подчиненных Орена. Знала, что на территорию без тщательного досмотра не попасть и что тут отслеживается каждый шаг. Но одно дело – знать и совсем другое – видеть своими глазами. Комната слежения была обставлена мониторами. В основном камеры транслировали происходящее в периметре и у ворот, но несколько экранов показывали и коридоры Дома.

– Эли, – позвал Орен, и один из охранников, мониторивших происходящее, поднялся со своего места. На вид ему было лет двадцать с чем-то. Волосы коротко – по-армейски – острижены, на теле несколько шрамов, ярко-синие глаза с золотистыми вкрапинками у зрачков. – Эйвери, это Эли. Он обеспечит вам безопасность в школе, пока я не разберусь как следует с этой историей со шкафчиком. Он самый юный из нас и лучше всех сможет слиться с толпой, чтобы не привлекать лишнего внимания.

У Эли была военная выправка. И он очень походил на телохранителя. Едва ли такой человек смог бы «слиться с толпой» старшеклассников.

– Я думала, история с моим шкафчиком не особо вас напугала, – заметила я.

Глава службы безопасности посмотрел мне в глаза.

– Не напугала, – подтвердил он. Вот только Орен предпочитает все досконально проверять.

– А что случилось со шкафчиком? – уточнил Грэйсон, подойдя ко мне сзади.

Мне нестерпимо захотелось ответить на этот вопрос, попросить его защитить меня – он ведь обещал! Вот только в некоторые дела Грэйсона Хоторна посвящать не стоило.

– Так где этот ваш список? – спросила я, отойдя в сторону и решив вернуть разговор в прежнее русло.

Орен кивнул Эли, и тот протянул мне самый настоящий список. Список имен. Первым в нем значился РИКИ ГРЭМБС. Я нахмурилась, но продолжила читать. Всего имен было десятка три.

– Кто все эти люди? – спросила я. Дыхание перехватило.

– Потенциальные сталкеры, – ответил Орен. – Те, кто пытался проникнуть на территорию поместья. Ярые поклонники, – он сощурился, – Скай Хоторн.

Видимо, последнее уточнение означало, что Орену известно, почему Скай покинула поместье. Я поклялась Грэйсону, что это останется между нами, но ведь дело происходило в Доме Хоторнов. Большинство его обитателей чересчур умны – порой отнюдь не на благо себе и всем остальным.

– Можно нам с Эйвери перекинуться парой слов наедине? – произнес Грэйсон, постаравшись, чтобы эти слова прозвучали как просьба, а не приказ. Не впечатлившись, Орен поглядел на меня и вопросительно вскинул бровь. И хотя мне хотелось, чтобы глава службы безопасности остался – назло Грэйсону, – я кивнула ему, и он вышел вместе со своими подчиненными. Я ожидала, что Грэйсон начнет допрашивать меня о том, что я такого наговорила Орену о Скай, но, когда мы остались наедине, разговор пошел о другом.

– Ты в порядке? – спросил Грэйсон. – Вижу, тебе нелегко справляться со всем, что на тебя обрушилось.

– Да, все хорошо, – заверила его я, вот только на этот раз мне не хватило духу повторить, что я не нуждаюсь в его защите. Умом я давно понимала, что отныне охрана мне понадобится до конца жизни, но угрозы, распечатанные на бумаге, все равно произвели на меня сильное впечатление.

– У деда тоже был такой список, – тихо сказал Грэйсон. – Без него никак не обойтись, когда владеешь такими территориями.

А еще становишься богатым и знаменитым?

– Продолжая наш вчерашний разговор, – понизив голос, сказал Грэйсон, – ты теперь понимаешь, почему надо отойти в сторону от всей этой ситуации? – спросил он, так и не рискнув произнести имя «Тоби». – Большинство людей из списка утратят к тебе интерес, если ты лишишься богатств. Большинство.

Но не все. Я смерила Грэйсона взглядом, задержав его на лице. Если я потеряю наследство, то и охрану тоже. Именно это он и хотел до меня донести.

– Понимаю, – ответила я и отвела взгляд от Грэйсона, осознав еще одну вещь: я боец. Я сама могу о себе позаботиться. И не опущусь до того, чтобы чего-то от него ждать или требовать.

Отвернувшись, я посмотрела на мониторы. Мое внимание привлекло какое-то движение на одном из экранов. Джеймсон. Стараясь не выдать себя, я наблюдала за тем, как он уверенно идет куда-то по незнакомому коридору. Что ты задумал, Джеймсон Хоторн?

Грэйсон тем временем смотрел на меня. Мониторы его не интересовали.

– Эйвери? – позвал он чуть ли не с робостью. Я и не знала, что Грэйсон Давенпорт Хоторн, главный кандидат в наследники, бывает робким.

– Все хорошо, – повторила я, краешком глаза поглядывая на монитор. Через секунду на нем высветились кадры с другой камеры, и я увидела Ксандра. Он тоже шел по какому-то коридору – так же уверенно, как и Джеймсон. И что-то нес в руках.

Кувалду? Но зачем ему…

Вопрос оборвался в моих мыслях, потому что внезапно я узнала коридор, по которому шел Ксандр. И готова была поставить все свое состояние на то, что направляется он туда же, куда и Джеймсон.

Глава 7

После предположительной гибели сына Тобиас Хоторн в какой-то момент замуровал крыло Тоби в поместье. Я своими глазами видела плотную кирпичную стену, которой закрыли дверь, ведущую туда.

– Извини, мне пора, – сказала я Грэйсону. Я прекрасно понимала, почему он хочет, чтобы я не вмешивалась в историю с Тоби. И, пожалуй, в его словах был здравый смысл. Но все же…

Когда я вышла, за мной не последовал ни Орен, ни его подчиненные. Список был связан с внешней угрозой. Иными словами, до крыла Тоби я вполне могла добраться в одиночку. Там я и впрямь встретила Ксандра – с кувалдой на плече. Он заметил меня боковым зрением.

– Не обращай внимания на кувалду!

– Я знаю, что ты задумал, – сказала я.

– То есть тебе известно, для чего Всемогущий Господь даровал человечеству этот прекрасный инструмент? – съязвил он.