Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь

Не надо бабушку мочить!

История третья, в которой Таня знакомится с традиционным, но неправильным способом лечения ожога.

Дверь в фельдшерскую распахнулась. Таня, с жаром и в лицах рассказывавшая подругам, как Ерофеев откачивал мужчину, замерла с раскрытым ртом. Саша заглянул в комнату и махнул карточкой:

– Пошли. Потом дорасскажешь.

Таня подхватилась. Семеня рядом, спросила:

– А что нам дали?

– Ожог спины у женщины шестидесяти пяти лет, – ответил Ерофеев.

Уже в машине Таня снова спросила:

– А как можно обжечь спину?

– По-разному… Может, на нее опрокинули кипяток… Да мало ли как?..

Саша повернулся к ней.

– Посмотри в мешке аэрозоль – пантенол.

Таня полезла в брезентовый мешок с косынками, капельницами и растворами, среди стеклянных бутылок нащупала баллончик аэрозоля от ожогов. Потрясла его.

– Тут мало.

– Я знаю, – сказал Ерофеев, – поэтому получил в аптеке свежий.

Он вытащил из кармана точно такой же баллончик.

Дверь им открыл молодой мужчина, из-за его спины выглядывал мальчик лет пяти.

– Где пострадавшая?

– На кухне. Пойдемте!

Когда фельдшеры вошли в кухню, их взорам предстала удивительная картина: голая пожилая женщина стоит на четвереньках; красная, местами покрытая водянистыми пузырями спина ее полита какой-то жидкостью. Лужицы этой же жидкости виднелись на полу. Женщина, постанывая, сквозь зубы процедила:

– Ваньку убери!

Мужчина развернул мальчика и, легонько шлепнув, сказал:

– Иди в комнату, поиграй.

– А мы еще будем на бабушку писать? – спросил вдруг мальчик.

Таня, не удержавшись, прыснула в кулачок, Ерофеев и бровью не повел. Поставив ящик на кухонный стол, он повернулся к мужчине и спросил:

– Расскажите, что случилось?

Мужчина оглянулся на женщину, стоящую на карачках, и ответил:

– Да вот теща голову помыла и решила волосы над газом посушить…

– Я всегда так делаю… – прокряхтела теща. – Сколько в этой квартире живем, столько я и сушу голову над газом. И никогда ничего…

Ерофеев присмотрелся: со спины и затылка волосы у женщины и в самом деле были сильно подгоревшие. Но спина не могла же обгореть от волос? Зять понял его недоумение и пояснил:

– Ночная рубашка на спине загорелась. Мы были с Ванькой в комнате, играли, теща пошла сушиться. И вдруг крик: «Горю!» Я на кухню, а она уже горящую ночнушку с себя стащила и плюх на колени.

– А почему она мокрая? – спросила Таня, уже догадываясь об ответе, вспомнив странный вопрос мальчика.

Зять покраснел.

– Мы ее полечили по-домашнему – первое, честно говоря, что в голову пришло.

Ерофеев без усмешки распорядился:

– Давайте тряпку, вытрите здесь все, найдите хлопчатобумажную пеленку или простынку, принесите ковш теплой воды, столовую ложку пищевой соды.

Теща из партера начала было давать руководящие указания, но Ерофеев ее прервал:

– Помолчите, мы все сделаем так, как надо.

Содовым раствором он ополоснул обожженную спину.

Водянистые пузыри уже лопнули. А под ними открылась багровая поверхность.

Саша Тане приказал:

– Покрывай ожоги пантенолом.

И когда вся красно-розовая кожа скрылась под желто-белой пеной, он накрыл спину принесенной пеленкой и сказал, обращаясь к женщине:

– Вставайте!

На груди и животе он скрепил пеленку заранее приготовленными булавками. Обернувшись к Тане, Ерофеев спросил:

– Какая площадь ожога? Какая степень?

Та, замявшись, ответила:

– Степень… кажется… вторая, потому что… только пузыри. Отошел верхний слой. А площадь… – Она сложила ладошку и стала считать на спине у пострадавшей. – Одна ладонь – один процент.

– Все правильно, – сказал Ерофеев, – только один процент – это не твоя ладонь, а ее. Ну, так сколько процентов?

Таня посмотрела на мозолистую узловатую рабоче-крестьянскую ладонь женщины, мысленно приложила ее к спине и прикинула:

– Около девяти процентов!

Пострадавшая женщина зашипела:

– Кожу тянет! Все горит!

Ерофеев достал шприц, набрал обезболивающее, протянул Тане:

– Делай внутримышечно. – Повернувшись к зятю, сказал: – Вашу тещу надо везти в больницу.

Женщина стала подвывать – обезболивающее еще не подействовало.

– Я не хочу в больницу! – рыдающим голосом сказала она. – Я лучше дома как-нибудь управлюсь…

– Не надо «как-нибудь», – парировал Ерофеев. – От «как-нибудь» потом много проблем. Надо как правильно. Площадь ожога большая, наверняка присоединится инфекция. Первые дни вам будет очень плохо. Ни в поликлинике, ни дома нормально лечиться у вас не выйдет. Надо ежедневно обрабатывать и перевязывать ожоговую поверхность. И лежать вам придется пару недель на животе.

Он обратился к стажерке:

– Запроси место!

Рядом с домом ожогового отделения не нашлось, пришлось везти в больницу в Измайлово. На обратном пути Таня допытывалась у Ерофеева:

– А зачем развел соду?

– А зачем мочу? – парировал Ерофеев, но не агрессивно, а скорее саркастически.

– Ну, я не знаю, – пожала плечиками Таня, – у нас дома мама обычно смазывала ожоги подсолнечным маслом или сметаной… Если солнечные, то кефиром. Мне приходилось слышать, что неплохо и мочой… Вроде бы народный способ.

– Ну, вот сегодня мы полюбовались на этот народный способ. Во всяком деле надо знать меру. Девять процентов ожога второй степени – это много. От большого ума иногда начинают прокалывать пузыри. Ты вот подумай: повреждены клетки кожи, фактически ожог – это открытая рана. Хочешь не хочешь, а инфекция присоединится, да и продукты разрушенных клеток начнут всасываться через кожу в кровь. А это к чему приводит?

– К интоксикации, – протянула задумчиво Таня.

– Вот именно!

– Ну, а все-таки, зачем ты обмыл спину раствором соды?

– Жидкость, которая в пузырях, имеет кислую реакцию, а сода ее немного гасит и уменьшает боль. Но самое главное для бабушки сейчас – это капельницы и обезболивающие, да антисептики вроде раствора фурацилина. Дня через три-четыре спина начнет заживать и будет не столько болеть, сколько безумно чесаться. Тогда можно, и даже нужно, использовать мази с кортикостероидными гормонами.

– А если ожог еще больше?

– Само собой, госпитализация, – и чем больше и глубже ожог, тем тяжелей протекает отравление продуктами распада тканей. При этом поражаются почки, а при очень больших ожогах быстро развивается острая почечная недостаточность. Вот ты мне лучше скажи: а что делать при больших ожогах? Чем и как помочь?

Таня задумалась, потом стала загибать пальцы:

– Ну, поверхность, так же как и сейчас, обработать пантенолом, накрыть противоожоговой простынкой, отражающей тепло, сделать обезболивающее. – Ерофеев, повернувшись всем телом к салону «Газели», внимательно смотрел на стажерку. – Ну… капельницу поставить.

– Чем обезболить и какую капельницу? – тут же спросил Ерофеев.

– Обезболить тем же кеторолом, кетоналом или баралгином, а капельницу – с чем угодно, хоть с физраствором или рингером!

Если нет мази с НПВС[28], можно взять таблетки кетопрофена, растолочь, развести в воде и этим раствором обрабатывать ожог.

– Правильно, только ни кеторол, ни баралгин тут сильно не помогут. При больших ожогах, от десяти – пятнадцати до пятидесяти процентов, даже второй степени, ты должна вводить наркотики. У человека наверняка разовьется болевой шок. Твоя задача – уберечь больного от него. Кстати, кетопрофен – твоя идея или где-то подсмотрела? Поэтому коли морфин или другой наркотик. Да, кстати, в Китае широко используют для лечения ожогов опиумные повязки – пропитывают ветошь настоем маковых головок, наверное. Усекла?

– Усекла, – сказала Таня. – Есть жидкость для полоскания зубов – ОКИ. Там – кетопрофен. Вот я и подумала, что если он снимает местную зубную боль, то, возможно, и от этой боли поможет. А если у меня нет морфина? Вообще ничего нет. Например, я не на работе, а дома. Кто-нибудь из соседей получил сильный ожог. Скорую я вызову, но пока они приедут, шок уже может развиться! Так?

– Так. – Ерофеев улыбнулся. Ему нравилось, что девчонка не просто зазубривает, а думает и ищет нестандартные пути решения проблем. – Но и в этом случае на пострадавшего сразу мочиться не нужно. Если ожог маленький, до одного процента, можно развести анальгин в ампулах обычной водой и сделать примочки – он довольно неплохо обезболивает местно. Если есть новокаин, можно добавить его, можно, как ты сказала, принять внутрь баралгин, диклонат, ортофен или кетопрофен – действительно очень хорошо обезболивают на несколько часов. Если же ожог очень большой, надо прежде всего дать выпить обезболивающее, а лучше все-таки уколоть того же баралгина или кеторола, но при этом допускается добавить успокаивающие типа реланиума, седуксена, можно валерианку или корвалол. И как можно больше пить, лучше минералку «Ессентуки-4», несколько литров. Это даст шанс уберечь почки. Если ж вообще нет ничего, кроме водки, можно дать полстакана на худой конец. Это убережет пострадавшего от шока. Только надо понимать, что к нему, пьяному, будут относиться соответственно и придется объяснять и доказывать, что он получил ожог еще в трезвом виде.

– А если не поверят?

– Могут и не поверить. Ты убеди! – Ерофеев принял позу Наполеона. «Газель» вкатывалась на территорию подстанции. – Но вообще это имеет значение только для больничного листа. Если дело идет о жизни и здоровье человека – на больничный можно и наплевать. У нас бумажка имеет силу. Напиши заявление, что дала полстакана водки после свершившегося ожога с целью профилактики шока. В истории болезни это может послужить основанием, чтобы не наказывать человека добавкой к диагнозу ожога «алкогольное опьянение».

– Новый пантенол выписать? – спросила Таня.

– Выпиши. Не пропадет.

Ситуация, в которую попала бригада в этот раз, не редкость. Бытовые ожоги по причине банального нарушения правил техники безопасности – явление довольно частое.

Открывают газ, разговаривают по телефону и зажигают спичку, стирают синтетическую ткань в бензине или ацетоне, хватаются голой рукой за железную ручку раскаленной сковороды… И еще много-много разных эпизодов.

Но чаще всего курят в постели, засыпают и… Неизвестно, кому больше повезло: тому, кто обгорел, но выжил, или тому, кого нашли уже угоревшим. Как помочь пострадавшему с ожоговой травмой? Первым делом – обезболить!

У каждого человека свой порог болевой чувствительности, поэтому не надо ждать, когда пострадавший побледнеет и начнет терять сознание. Как верно заметил фельдшер Ерофеев, при небольших и даже глубоких ожогах можно применить примочки с анальгином, парацетамолом, фенацетином. Эти препараты относятся к противовоспалительным анальгетикам, они могут снять и местную боль. В аптеках продаются специальные противоожоговые аэрозоли типа пантенола, олазоля. При малых площадях повреждений могут помочь мазь «Траумель С» или кремы «Боро плюс», «Бепантен плюс». Если по каким-то причинам госпитализировать пострадавшего не удается, то в аптеке можно изготовить смесь из двух мазей: кетопрофен или ортофен смешать с гентамициновой или линкомициновой мазью в соотношении 1:1 – и делать перевязки с этой смесью два раза в день. При смене повязки ее предварительно необходимо обильно смачивать теплой кипяченой водой с небольшим количеством соли (половина чайной ложки на стакан воды), перекисью водорода или фурацилином. Повязку не сдирать, а снимать легко когда отмокнет, чтобы поверхность раны при этом очищалась. При больших ожогах главная задача – постараться предотвратить инфицирование раны. Если ожог случился вдали от цивилизации, например, в походе, деревне, где, как мудро заметил наш фельдшер, нет ничего, кроме водки, этот ценный продукт лучше употребить внутрь, а ожог обработать, например, теплым чаем, настоем травы аптечной ромашки или цветков луговой, зверобоя, березовых почек… И обязательно, насколько возможно, надо двигаться в сторону города. Туда, где есть нормальная медицина. Можно ли пользоваться мочой? Да. Это – крайний вариант. На случай, если условия «военно-полевые» и, кроме этого «подручного» средства, вообще ничего больше нет.

Если вы оказались свидетелем термического ожога:

1.  Ополосните место ожога холодной водой (можно со льдом или чистым снегом).

2.  Если степень ожога больше второй (пузырь лопнул, а глубина поражения затронула подкожный слой), то можно приложить любой замороженный продукт, обернутый в пеленку или в кусок х/б, льняной ткани (полотенце), к месту ожога. Нельзя использовать шерсть, шелк и синтетику.

3.  Оценить площадь ожога и локализацию. Возможность пострадавшего самостоятельно двигаться.

4.  В случае невозможности самостоятельной транспортировки вызвать бригаду скорой (с поводом «ТЕРМИЧЕСКИЙ ОЖОГ»; обязательно укажите область и площадь поражения).

5.  Химические ожоги кислотами и щелочами промываются большим количеством холодной проточной воды. По возможности погрузите в воду весь пораженный химикатом участок кожи. При ожоге белым фосфором в качестве нейтрализатора нужно использовать 5 %-ный раствор медного купороса. Горящую серу с кожи надо смывать раствором кальция глюконата. А горящий белый фосфор нельзя смывать водой! Его нейтрализуют 5 %-ным раствором марганцовки или концентрированной смесью перекиси водорода и соды.

6.  После очищения поверхности ожоговой раны необходимо укрыть ее одним-двумя слоями стерильного бинта или хлопчатобумажной ветоши (предварительно можно ее смочить антисептическим раствором или теплой мочой).

Кроме ожогов случаются обморожения. Главная ошибка многих – отогревать отмороженную конечность снаружи.

Действовать надо как раз наоборот. Нужно тщательно укутать замороженный участок, не давая ему согреться от наружного тепла, чтобы ткани восстанавливались – отогревание должно идти за счет теплой крови – изнутри. Это убережет мышцы и кожу от некроза – отмирания.

Ценность жизненного пространства

История четвертая, в которой практикантка узнает, как случается порой пищевое отравление и как с ним нужно бороться, если больной не может быть госпитализирован.

В вестибюле подстанции Ерофеев сказал:

– Иди пополни ящик, а я пока загляну в диспетчерскую. Может, нам пообедать дадут.

Таня, вспомнив их приключения в первый день совместной работы, спросила с усмешкой:

– Опять шаурмы купил?

Ерофеев понял намек, но шутку не поддержал и серьезно помотал головой.

– Нет. Я с собой принес, тут поедим.

Они вновь встретились на том же месте через пять минут. В карманах Таниного халата при каждом шаге звенели ампулы. Она с лестницы окликнула Ерофеева:

– Ну что, дали обед?

– Они дадут, – проворчал тот, – догонят и еще добавят! Вызов дали. Поехали.

По пути к машине Таня спросила:

– А что на этот раз?

– Отрава.

– Отравление? Чем?

– Пищевое, – пояснил Саша. – ПТИ, или пищевая токсикоинфекция. Знаешь, говорят: «По ком звонит колокол?»

Таня кивнула.

– А еще говорят: «По ком Соколинка[29] плачет?» Трескают тухлятину в жару…

– А сам? Забыл?

– Ничего я не забыл. Я-то знаю, как лечиться… А вот они – нет.

– И что теперь?

Уже в машине Ерофеев ответил:

– Да ничего, свезем в «инфекцию» – и порядок. Потом – обедать.

«Газель» петляла среди домов, дворов и мусорных контейнеров и наконец остановилась у подъезда.

Таня начала вытаскивать из салона ящик, но Ерофеев ее остановил:

– Возьми тонометр. Остальное не понадобится.

Девушка послушно поставила ящик обратно, извлекла из него прибор для измерения артериального давления и на всякий случай спросила:

– А если там совсем не ПТИ?

– Вот тогда и сбегаешь за ящиком, квартира на первом этаже. Пошли.

Мужчина в одних трусах, держась за стенку, открыл им дверь. И так же, кренясь и цепляясь за углы, побрел в комнату, однако на полпути дернулся, проскрипев:

– Проходите, проходите. – И быстро просеменил в туалет.

– Какая знакомая картина… – задумчиво проговорила Таня. – Где-то я это уже видела…

– Издеваешься?.. – сказал Ерофеев. – Смотри, обижусь.

Мужчина вошел в комнату, присел на краешек стула.

Таня, пока он снова не убежал, выяснила паспортные данные, а Ерофеев спросил:

– Ну, и что вы съели?

– Да глупость какая-то получается. – Мужчина скривился от боли в животе. – Мы вообще уехали на все лето на дачу и живем там. – Его опять скрутил спазм. – Жена перед отъездом еще сварила щавелевый суп, ну и, зная, что мне придется вернуться, оставила его в холодильнике на пару дней.

Мужчина вдруг замолчал, лицо его стало задумчивым, и он произнес:

– Я сейчас!

И, вскочив со стула, качнулся и побрел к туалету.

Ерофеев несколько секунд слушал плеск и кряхтение, потом, обернувшись к Тане, сказал:

– Сходи по соседям. Спроси, не выключали ли свет вчера или позавчера.

Таня ушла.

– Так вот, – продолжил мужчина, вернувшись в комнату, – я приехал утром. На даче не завтракал – боялся опоздать на электричку, поэтому, само собой, голодный был. В общем, налил я себе миску, разогрел все в микроволновке и срубал…

– Съели? – поправил Ерофеев.

– Ну да. Схомячил, как говорит моя дочка.

– И когда началось? На вокзале пирожки или шаурму не покупали?

– Нет, не люблю питаться на ходу. Вот уже часа три как несет, – ответил больной. – Помогайте.

– Чего уж тут помогать… – сказал Саша. – Собирайтесь, поедем в больницу. Там вас за три дня приведут в полный порядок.

Мужичок снова сорвался к туалету, но на полпути притормозил и, полуобернувшись, сказал:

– Не, я в больницу не могу. У меня сегодня вечером очень важная встреча. Я ради нее и с дачи приехал!

Вернулась Таня. Ерофеев вопросительно поднял на нее глаза.

– Ну что?

– Было, – слегка запыхавшись, ответила она. – Позавчера с утра, а может быть, и с ночи отключали на весь день и дали только в девять вечера. Часов двенадцать или все двадцать света не было. Тетенька сказала, что утром проснулись, а света нет, и включили уже когда стемнело. У нее тоже что-то там прокисло.

– Значит, супчик стоял в тепле больше десяти часов. Вполне достаточно. А на вкус он и так кисленький… Вот и не шевельнулось подозрение. Значит, все-таки ПТИ[30]… Что ты думаешь?

– Я думаю, надо исключить ботулизм, – сказала Таня, – и сальмонеллез.

– Валяй, – согласился Ерофеев, – исключай. Только ботулизма тут быть не может, а почему?

Таня сообразила, что малость перестаралась с вероятным диагнозом.

– Ботулинус растет в бескислородной среде. Он – анаэроб[31]. А вдруг больной ел консервы[32]?

– Верно. Спроси на всякий случай, но больше все-таки выясняй насчет сальмонеллы. А мне что посоветуешь?

Ерофеев в ожидании ответа молчал и смотрел в коридор, откуда в который уж раз медленно выплывал похожий на серое привидение мужчина.

– Я пока схожу на кухню…