Завещание рождественской утки

Тамара Геннадьевна вдруг осеклась. Затем встала, подошла ко мне, взяла за руку и проникновенно сказала:

– Вилка, знаю, ты не болтлива и совсем не вредный человек, но все равно прошу: пожалуйста, не говори никому, что у Варламова эпилепсия. Я могу ошибаться, да и не ставят диагноз на основании беглого осмотра. Иосиф говорил про дистонию? Что ж, ему лучше знать, чем он страдает.

– Не стоит волноваться, – успокоила я Рогову. – Мне известно, что падучая не имеет ничего общего с душевным заболеванием и ею страдали гениальные люди, например Цезарь, эрцгерцог Карл, папа Пий Девятый, Достоевский, Флобер. Скорее всего, у Иосифа действительно вегетативная система шалит. Ну все, мне пора бежать.

– Спасибо, – кивнула Тамара Геннадьевна.

Я помахала Роговой рукой, вышла в коридор и сразу наткнулась на Веру.

– Так ты точно приедешь в девять ко мне? – сразу продолжила та прерванную приходом Петровой беседу.

Меня немного удивила настойчивость Филипповой – обычно она не бывает настырной, ей не свойственна роль «штучки-липучки». Сколько раз я говорила Вере: «Извини, сегодня не могу приехать, занята», и она всегда отвечала: «О’кей, перенесем беседу на другой день». А сейчас едет на меня танком.

– Не забудешь? – настаивала Вера.

– Конечно нет, – успокоила я ее. – Как только двинусь в твою сторону, сразу позвоню. Надеюсь, господин Зарецкий меня не задержит.

– Веруня! – закричали из дальнего конца коридора.

Мы обе повернули голову на зов и увидели Настю, личного секретаря Реброва.

– Привет, Вилка, – поздоровалась она. – Вера, где фото?

– Какое? – заморгала Филиппова.

– На доску почета! – отчеканила Настюша.

– Опять забыла, – смутилась пиарщица.

Анастасия уперла руки в боки.

– Значит, так! Или ты завтра вручаешь мне свой снимок, или я велю нашему Диме тебя щелкнуть и не стану слушать твои стоны о том, что издательский фотограф криворукий и косоглазый.

– Ладно, ладно, – забормотала Вера, – завтра фото принесу непременно. Гарик на месте?

– Нет, Елена потащила его на склад, хочет там новых книг для своего дома престарелых набрать, – ответила Настя и убежала.

Я постаралась не рассмеяться. У Гарика есть младшая, нежно им любимая сестра Леночка, врач по образованию и мать Тереза по состоянию души. Пару лет назад она стала заведующей самого обычного муниципального дома престарелых и моментально принялась его ремонтировать и перестраивать. Денег от доброго государства Лена не получила, одинокие больные старики никому не нужны, им со стола дотаций достаются крохи, дом престарелых фактически содержит Гарик. Он богатый человек и ни в чем не может отказать сестре. Думаю, сегодня одними книгами дело не обойдется, они небось приедут к подопечным Елены вместе со стеллажами и картинами для украшения библиотеки.

– Надо бы записать где-то про фото… – пробормотала Вера.

– Доска почета меняет дизайн? – улыбнулась я.

– Нет, – поморщилась Филиппова, – кто-то содрал мой снимок. Давно, еще летом. Настя просила новый из дома принести, а у меня в голове дырка. Декабрь на дворе, скоро Новый год, вот у Анастасии терпение и лопнуло.

– Кто-то украл твое фото? – удивилась я. – Похоже, в «Элефанте» работает тайно влюбленный в тебя мужчина.

– Скорей, завистливая баба, – хмыкнула Вера и посмотрела на часы. – Ой! Тебе пора срочно выезжать на встречу с Иваном Николаевичем!

Из моей груди вырвался тяжелый вздох.

– Уже спешу в паркинг.

Для беседы со мной Зарецкий выбрал один из самых пафосных и дорогих ресторанов Москвы. То ли банкир посчитал, что меня неприлично звать в скромную «Чаеманию», то ли является завсегдатаем места, где чашечка кофе стоит как золотое кольцо.

Едва войдя в зал, я услышала зычный голос:

– Виола Ленинидовна!

Статный мужчина в дорогом костюме бросился мне навстречу, чуть не сбив с ног официанта.

– Как я рад вас видеть! До последнего не верил, что придете.

– Добрая волшебница никогда не обманывает, – улыбнулась я. – Извините, слегка опоздала: сказочный единорог, на котором я скакала, попал в небольшую пробку.

– Виола Ленинидовна, звезда вашего ранга не опаздывает, а задерживается, – произнес Иван Николаевич. – Антон! И где букет?

– Несу, – откликнулся густой бас.

Я повернула голову на звук и оторопела. По огромному залу плыла клумба из роз. По краям размещались цветы бежево-кремового цвета, а в середине пламенели выложенные из темно-бордовых роз буквы «АВ».

– Нравится? – осведомился Зарецкий.

Вообще-то я не люблю срезанные цветы, грустно видеть, как они умирают в вазах, поэтому, если хотите сделать мне приятное, подарите горшок с геранью. А еще лучше вручите коробку шоколадных конфет – я заслуженный мастер спорта по их поеданию. Но сейчас я, стараясь улыбаться как можно шире, вежливо ответила:

– Очень.

– Композицию делал лучший флорист Европы, – похвастался банкир, – розы сегодня утром прибыли из Голландии. Разрешите Антону отнести букетик в вашу машину?

– У меня малолитражка, – смутилась я, – боюсь, он в нее не влезет.

Иван Николаевич чуть приподнял бровь.

– Тогда мои ребята доставят композицию вам на дом. О’кей?

Я начала рыться в сумке.

– Не ищите визитку, – остановил меня фанат, – мне известно, где вы живете. Садитесь, пожалуйста. Предпочитаете рыбу, ведь верно? С овощами на пару.

– Съем с удовольствием, – согласилась я, мысленно ругая про себя Филиппову.

Три года назад Вере пришло в голову, что я должна стать пропагандисткой здорового образа жизни.

– Поверь мне, так надо, – сладко журчала пиарщица. – Сегодня наши соотечественники курят, жрут картошку с мясом, чураются спортивных занятий, но я чую носом перемены. Вот увидишь, очень скоро к нам придет мировая мода на правильное питание, фитнес и отказ от сигарет. Ты будешь первой, кто начнет внушать людям, как следует жить. Расскажешь, чем питаешься сама…

– Обожаю бутерброды с докторской колбасой, – испугалась я. – И не хочу от них отказываться! От пирожных, кстати, тоже!

– И не нужно, – хихикнула Вера. – Однако в интервью журналистам отныне будешь говорить, что обожаешь рыбку и овощи на пару, а лучшим отдыхом считаешь пробежку с гантелями по спортзалу. Писатель обязан подавать хороший пример.

Мне стало смешно.

– А как насчет того, что алкоголизм является профессиональной болезнью большинства литераторов?

Филиппова округлила глаза:

– Ты же не пьешь!

– Верно, – согласилась я. – Но люблю сосиски с жареной картошкой.

Мы поспорили еще немного, и мне, как обычно, пришлось капитулировать. Вера умеет добиваться своего. И вот результат акции Филипповой – где бы ни появилась Арина Виолова, ей сразу говорят: «Знаем, знаем, вы адепт правильного образа жизни!» – и тащат паровую рыбу с брокколи. Боюсь, у меня скоро плавники с жабрами отрастут.

– Лосося и капусту брокколи сейчас приготовят, – пообещал официант, одетый в красный кафтан с золотым шитьем.

– Э, нет! – взвился банкир. – Так нельзя! Любезный, тушка откуда?

– Из Шотландии, – объяснил парень.

Зарецкий побарабанил пальцами по столу.

– Общие сведения. Конкретно, название местности?

– Река Деверон, – не замедлил с ответом молодой человек.

– Рыба дикая или выращенная? – не успокаивался Зарецкий.

– Появилась на свет в естественных условиях, – торжественно объявил служащий ресторана.

Иван Николаевич открыл кошелек, выудил оттуда сто долларов и продолжил:

– Как тебя величать, любезный?

– Сергей, – представился официант.

– Так вот, Сережа, – нежно пробасил мой фанат, – я-то могу слопать любую еду, не особенно искушен в деликатесах, более всего жареную картошечку на постном масле уважаю. А вот дама! Она великая писательница, властительница дум миллионов людей…

Я почувствовала, как мои щеки начинают гореть, а Зарецкий продолжал петь осанну:

– Достоевский и все Толстые рядом с Виолой Ленинидовной просто пшик. Можно ли ей подать лосося, которого выловили в луже у нефтеперерабатывающего завода ловкорукие гастарбайтеры?

– Никак нет, – прошептал Сергей, живо пряча банкноту. – Возьмите лучше чилийский сибас.

– Отлично, – обрадовался Иван. – А брокколи? Она как?

– От всей души не советую, – еле слышно ответил парень. – Закажите рыбу в соли, она без гарнира.

– Дорогая Виола Ленинидовна, – торжественно завел Зарецкий, когда официант испарился, – вы слышали фамилию Кузьмичев?

– Лично с ним не знакома, но знаю, что он берет у «Элефанта» очень много изданий, поскольку является крупнейшим оптовиком не только в России, но и за рубежом, – ответила я. – И давайте обойдемся без отчества, мне будет приятно, если вы станете называть меня просто Виола.

– Спасибо! – обрадовался Иван Николаевич. – Для меня это большая честь! О чем я толковал? Ах да, Кузьмичев. Я сегодня купил его бизнес и теперь сам буду распространять ваши книги. Уж поверьте, в России не останется уголка, куда бы их не доставили. Виолова будет повсюду: в аэропортах, на вокзалах, в деревенских лавках, учреждениях, больницах, на автозаправках, даже в космосе.

– Может, не надо? – ошарашенно пропищала я.

– Надо! – сверкнул глазами банкир и отныне книготорговец.

– Давайте обсудим ваш праздник, – ловко переключилась я на другую тему. – Хотите, чтобы я написала сценарий?

Зарецкий привстал.

– Никогда не посмею просить вас о подобном! Мне нужен дружеский совет. Несколько поездок совместно со мной в агентство, и все!

– Отлично, – кивнула я, – можем начать прямо завтра.

Собеседник прикрыл глаза ладонью.

– Восхищен. Потрясен. Спасибо. В два часа дня вам не рано? Успеете проснуться?

– Обычно я встаю в шесть, – пробормотала я.

– Понял, – кивнул Зарецкий. – Вы молодец, ведете здоровый образ жизни. С утра фитнес, массаж, потом спа-салон.

На меня напал кашель. Ну не рассказывать же Ивану Николаевичу правду? А правда заключается в том, что в начале седьмого я, выпив три чашки крепкого и до крайности сладкого кофе со сгущенкой, усаживаюсь за рукопись. Вместо спортивных занятий предпочитаю бег по магазинам, а в мою диету включены бутерброды с колбаской, булочки, пирожные…

Иван Николаевич положил на стол черную визитку, щедро украшенную золотыми вензелями.

– Вот адрес. Во сколько прикажете подать лимузин?

– Большое спасибо, – забубнила я, взяв карточку, – я доберусь сама.

Взгляд пробежал по тексту, напечатанному выпуклыми витиеватыми буквами: «“Пентхаус в раю”. Агентство счастливых погребений».

– Это что? – опешила я. – Иван Николаевич, вы перепутали визитки.

– Неужели? – засуетился Зарецкий. – Нет, нет, все правильно. Я провел тщательный маркетинг и выяснил, что «Пентхаус в раю» лучшие на рынке ритуальных услуг.

Я снова закашлялась. На сей раз справилась с кашлем за пару секунд, а вот изумление скрыть не сумела.

– Ваш день рождения будет организовывать гробовщик?

Банкир округлил глаза.

– Именины? Терпеть их не могу! Отвратительный день. Что отмечать? Приближение кончины? Нет, мне нужен совет по организации достойных, красивых, интеллигентных похорон.

Примечания