Исправляем прошлое. Выхода нет: тайные коды русских наличников

Предисловие

… Александр Волхов, потомственный волхв в шестом поколении, майор спецотряда 13-го аналитического отдела Главного разведывательного управления Генерального штаба Российских вооруженных сил, раздвинул ветки густых зарослей и пристально вгляделся в черноту ночи.

Сложно было поверить, что сейчас 9 октября 1967 года, и что он находился где-то в Боливии, но тем не менее расчеты готовились долго. Он не мог промахнуться…

Чуткое ухо ловило звуки тропического леса и шумное дыхание своего тотема, черного пса-ньюфаундленда, верного спутника во всех его путешествиях во времени и пространстве. Пес. У него никогда не было клички. Если требовалось, Александр всегда его называл просто – Пес, потому что ему не нужно было голосом звать свою собаку. Они чувствовали себя на ментальном уровне, также и разговаривали, лишь время от времени глядя друг другу в глаза.

«Ну, что, Пес? Как считаешь? Получится у нас сегодня спасти команданте?»

Пес поднял голову, пошевелил ухом, повел носом. Показал клык.

«Должны спасти!».

Александр убрал руку с ветки. Заросли сомкнулись. Волхв сел на землю, скрестив ноги. Положил свой винторез себе на колени. На нем был пятнистый камуфляжный комбинезон, перчатки с обрезанными пальцами, высокие шнурованные берцы. Потрепал пса за холку. Тот привычно толкнул его ладонь затылком. Зевнул. Улегся рядом, принялся вырывать зубами колючки из шерсти.

«Правда, ему такой способ вряд ли понравится!» – пробурчал Пес, не отвлекаясь от своего занятия. – Как считаешь?»

«Не понравится, – Александр поискал в темноте рукой и притянул к себе «винторез» с глушителем. – Но, командование считает, что такой смещение будет оправданным».

Где-то на краю ночи, у самой кромки звездного неба раздалось рычание. Но это был не дикий зверь. Пес клацнул зубами. «Слышишь! Едут!» Александр поморщился. Конечно же он услышал натужный звук двигателя. В такие минуты он и Пес были одним целыми, поэтому все его чувства обострялись. Волхв повел носом. Так же как и собака. Отчетливо ощутил запах пота взвода гвардейцев, вкус машинного масла от их автоматов и кислый аромат страха, который было невозможно спутать ни с чем. Да, эти люди боялись.

Волхв положил цевье винтовки себе в ладонь. Снял предохранитель. Еще раз проверил землю вокруг себя. Все было покрыто сухой листвой. Аккуратно лег грудью на нее. Пес вытянулся рядом. Снова зевнул. Волхв скатил со лба на лицо маску, затем привычно уперся плечом в приклад. Теперь в темноте блестели только его глаза. Прополз на локтях немного вперед и оказался на самом краю обрыва, с которого открывался вид на изгиб горной дороги, такой узкой, что по ней могла проехать машина только в одну сторону.

Та самая машина, в которой потели и дрожали от страха солдаты. Молодые и старые. Собранные их окрестных деревень. Наспех обученные обращению с винтовкой и бывалые ветераны, которые уже не один год гонялись за этим страшным человеком. Имя которого боялись произносить вслух и генерал, отправляющий их в дорогу и офицер, сидящий в кабине.

Солдат подняли по тревоге, бросили в кузов машины и повезли туда, где команданте мог сделать с ними что угодно, поэтому они дрожали, хотя им сказали, что сегодня-то у них все получится. И они смогут отправиться в увольнительную… Но они все равно дрожали.

Александру оставалось только ждать. Выравнивать биение сердца. Успокаивать дыхание. Растворяться в действительности настолько, чтобы от его присутствия в этом мире осталось только легкое колебание, которое подобно взмаху крыла бабочки должно было вызвать бурю.

Пес тяжело дышал прямо в ухо. Он и хотел бы вести себя потише, но вся его собачья сущность ему в этом мешала. Поэтому он молча лежал рядом и улавливал флюиды своего напарника. У него была своя задача в этом задании. Простая и одновременно архисложная. После выстрела, который сам по себе должен быть безупречен, псу нужно было найти пулю. Маленький раздавленный кусок свинца. И, зажав в зубах, забрать с собой.

Поэтому он лежал и запоминал этот запах плюмбума. Все его оттенки и нюансы. Ошибиться он также не имел права.

***

Урчание машины нарастало. Вот из-за поворота показалась ее кабина.

Волхв вздохнул, задержал дыхание и… сделал свой выбор. Это было очень короткое движение. Фактически он просто пошевелил пальцем. Согнул и выпрямил его, надавив на спусковой крючок. В этом движении участвовало минимальное количество мышц из всего массива мускулов, которыми может воспользоваться человек. Но именно они привели в движение цепочку механизмов и химических процессов, последствием которого стало то, что пороховой газ толкнул пулю по каналу ствола, разогнал ее до предельно возможной в воздушном пространстве скорости, и выпихнул на волю.

Вращаясь, пуля как посланница судьбы пролетела несколько сотен метров по дуге, ударилась в огромный гранитный валун, тысячелетиями неподвижно лежащий на вершине скалы. Последствия соприкосновения свинца и гранита были предсказуемы. Пуля, смявшись в плоский ошметок, передала энергию граниту, нарушила его неустойчивое равновесие и отскочила в сторону в соответствии с законами физики: угол падения равен углу отражения и земному притяжению.

Валун же качнулся вперед, и также под влиянием силы земного притяжения покатился вниз, увлекая за собой другие камни, превращаясь в лавину, грохот от которой, заглушил звук от выхлопа порохового газа из винтореза.

Не глядя на последствия своего выстрела, Александр отполз на локтях назад, поднялся в полный рост, закинул за спину винторез, и по еле заметной тропе скорым шагом пошел по направлению к деревне. Там на окне одной из лачуг повисла рама старинного русского наличника, голубая, с острым рязанским кокошником, очень приметная для Южной Америки. Именно через раму волхв попал в это месте и это время, и через нее должен был вернуться домой. Сделать это нужно было как можно быстрее, пока в деревне все спали.

Пес же сорвался со своего места и побежал к месту завала. Лавина не задела машины, но перекрыла собой дорогу. Солдаты вывалили из кузова и под командованием офицера довольно быстро заняли круговую оборону. Пес отчетливо слышал, как они перешептывались между собой, произнося имя команданте Че Гевары. Один из них даже вскинул свою винтовку, увидев черного пса. Он принял его за тень партизана, но тут же опустил прицел, улыбаясь и наблюдаю как черный ньюфаундленд ловко перескакивая через завал, подбежал к ним, закрутился между ног.

Офицер был недоволен. Он был уверен, что именно эта бестолковая собака, непонятно как появившийся в этих местах, был причиной горного обвала. Но не убивать же из-за этого животное? Закричал на нее. Пнул собаку ногой. Не попал. Махнул рукой. Приказал своему отряду построиться и двигаться в сторону деревни пешим ходом. Им теперь надо было торопиться, чтобы подойти к месту ночлега революционеров, до того, как они уйдут.

Пес же повилял хвостом, убежал в сторону от завала. В предрассветной темноте он был еле заметен так как сам был черен как ночь.

– Крысу какую-нибудь придавило камнями, – смеясь прокомментировали его движения солдаты. – Будет теперь что съесть на завтрак.

Офицеру некогда было следить за глупой собакой, поэтому он не видел, как та лапами разгребла дорожную пыль и извлекла из нее маленький сплющенный кусок свинца. Пуля отрикошетила в сторону дороги, и упала точно там, где и предполагалось. Все согласно расчету.

Зажав свинец в зубах, Пес поскакала вверх по горе, догонять своего напарника. Перед отправкой домой, ему еще лаем нужно было предупредить всех крестьян и партизан о нависшей над ними угрозе.

Глава 1

Каждый раз, когда Александр Волхов возвращался домой, в свое время, то в его деревне Волхвы, происходило странное.

Как будто легкий вздох проносился по улицам, поднимая в небо мелкие буруны. Кошки просыпались на своих теплых местах и смотрели в небо. Вороны, каркая, испугано взлетали со своих веток, делали круг над местом. Петухи вскрикивали на насестах. Куры кудахтали. Собаки тявкали и засовывали носы поглубже к себе подмышку.

В библиотеке скрипели стены и стеллажи, потому что книги, стоящие на них, изменялись в размерах. Какие-то становились толще, какие-то тоньше. Обязательно происходил скачок электричества и перегружались компьютеры.

Так случилось и на этот раз. Библиотекарь Степан Потапович смотрел на часы, взял в руки гусиное перо, макнул его в старинную чернильницу, и сделал отметку в своем журнале. Отметку эту: дату и время вздоха, промочил специальной промокашкой. После чего Степан Потапович подошел к окну и зафиксировал изменения за ним. За окном был апрель, уже даже появились зелень на пригорках и набухли почки, но создавалось впечатление, что самый неожиданно наступил настоящий февраль. Перед окном вырос сугроб снега и вся зелень в поле покрылась тонким слоем инея. За забором сместился угол дома напротив, как будто дом переехал в сторону или провернулся на своей оси как избушка на курьих ножках.

Впрочем об этих изменениях он нигде не записывал. С точки зрения памяти они не имели глобального значения, а журнал Степан Потапович никому и никогда не показывал. Да и то, что там было записано, было просто временем и датой. Никаких пояснений. Никаких заметок на полях. Только время и дата.

Именно так, прошлое, оставалось в прошлом и только волхвы знали как оно влияет на настоящее и будущее.

***

Степан Потапович чихнул. Книжная пыль от возвращения Александра была уж больно злая. Задерживая второй чих, он зажал нос пальцами и потер переносицу. В этот момент он услышал как скрипнула половица. Кто-то пришел.

Библиотекарь повернул голову и увидел своего старинного друга – Ивана Сазикова, бывшего свадебного фотографа. В свое время Иван раскрыл тайну деревни Волхвы, спас ее от запустения и смог пройти через инициацию временем. Он стал волхвом не по факту рождения, а по факту собственных заслуг. Создал совет волхвов, открыл школу волхования, где готовились талантливые ребята, которые также имели шанс пройти через инициацию. Таким образом род волхвов получил свежую кровь и ему уже более не грозило вымирание. В самой же деревне даже открыли детский сад, фельдшерский пункт и пустил рейсовый автобус до райцентра.

Платой же за это стала необходимость сотрудничества с главным разведывательным управлением генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации. Пусть и под контролем самих волхвов, но тем не менее.

Иван был в домашних тапочках и теплом свитере, но без верхней одежды и шапки. В руках у него была бутылка клюквенной настойки и пакет из супермаркета с закуской. Степан хмыкнул и полез доставать из тумбочки стаканы.

– Что опять через запасной портал прошел? – спросил он, стеля на стол старую газету, которую извлек из кипы газеты, приготовленных к утилизации.

– Так короче, – ответил Иван, доставая из пакета колбасу, черный хлеб и банку шпрот, – да никто и не увидит.

Иван снова полез в тумбочку за ножом.

– Давненько тебя не было. Что-то случилось? – спросил он, нарезая толстыми кусками буханку.

Иван не ответил. Он раскрыл банку шпрот и немного пролил масла на газету. Жирное пятно растеклось прямо по передовице с заголовком «Глава коммунистической Республики Чили снова выступил с заявлением». С фотографии на них смотрел постаревший, но все еще крепкий старик, который высоко поднимал над головой культяпку отрезанной правой руки.

Степан ткнул в фото ножом.

– Сколько ему теперь?

– Почти девяносто лет, – Иван вытер пятно салфеткой, которую ему достал Степан из той же тумбочки, – более 40 лет у власти. И ведь обрати внимание… Выглядит как огурчик.

Иван смял салфетку, выбросил ее в мусорную корзину. Открыл бутылку, разлил по стаканам.

– Что характерно. Он всего достиг сам.

Степан при этих словах хмыкнул, но не стал их комментировать. Взял в руки стакан.

– Давай уж выпьем. За встречу.

Чокнулись. Крякнули. Закусили. Иван подвинул к себе стул, сел. Опустился в кресло и Степан. Снова разлили. Степан подцепил кончиком ножа шпротину, отправил ее в рот.

– А руку-то где он потерял?

– Это фантом старой истории, – пояснил Иван, – Как ты помнишь в первой версии событий, ему после смерти отрубили обе кисти.

Степан мотнул головой в знак согласия. Кто-кто, а уж он-то все отлично помнит.

– Вот! – продолжил Иван, – благодаря нашей операции команданте не был убит. И уже когда действовал в Чили, на него было организовано покушении. Мина, заложенная под днище броневика, оторвала Че Геваре руку.

Степан посмотрел в глаза Ивану, тот отрицательно покачал головой.

– Нет, мы, конечно, в этом не участвовали. Это был Пиночет.

– А могли?

– Могли, – Иван боднул лбом воздух, – но ситуация была не критичная и все было в рамках запланированного.

Они разлили по третьей. Выпили. Степан поставил стакан и снова схватился за нос, удерживая чих.

– Так чего пришел-то? Опять проблемы?

Иван поставил свой стакан на портрет Че Гевары.

– Пока нет, но скоро начнутся.

***

Александр продрался сквозь тягучую липкую дрему, которая сковала его конечности, с трудом разлепил глаза. Каждый раз, когда он возвращался из командировки, то без сил падал на кровать и спал много часов подряд.

Осмотрелся…. Так-то сомнений не было, он уже дома. Обои в цветочек. Люстра. Плакат любимой группы «Чайф» на закрытой двери.

Заглянул под одеяло. Кто-то заботливо раздел его. Скорее всего мама. Брюки и рубашка лежали рядом на стуле, аккуратно сложенные стопочкой. Свитер висел на спинке. На дверки шкафа, на вешалке ждала армейская форма. Сунул руку под подушку. Нащупал там телефон. Тринадцать не отвеченных сообщений. Последнее от генерала Симеонова. «Как проснешься, срочно свяжись!»

Его шевеление тут же почуял Пес, охранявший сон за дверью. Александр услышал, как тот начал вилять хвостом и стучать им с той стороны, просясь войти.

– Заходи, – крикнул ему Александр, хотя в принципе мог и послать ментальный сигнал. Но силы тратить на настройку не хотелось. Ощущать и удерживать себя в своей реальности было все же еще сложно.

Пес распахнул дверь и радостно забежал в комнату. Лизнул Александра в нос. Волхвов ощутил его терпкий запах. Такой знакомый и привычный с детства. Наличие обоняния свидетельствовало, что он приходит в себя. При этом Пес все еще не подавал никаких ментальных сигналов и вел себя как обыкновенная собака. Оба знали, что это ненадолго. Скоро силы вернуться полностью и к нему. Родная земля и дом компенсируют все их затраты.

Волхвов набрал номер командира. Услышал длинный гудок, потом – спокойный голос генерала.

– С возвращением, Саша! Рад тебя слышать!

– Взаимно, – ответил Александр привыкая к басу своего голоса, – разрешите доложить. Задание выполнено.

– Доложишь об этом лично Президенту, – Александр услышал, как Симеонов отдает кому-то команду закрыть дверь, потом генерал продолжил говорить в трубку, – встреча назначена на завтра. Форма одежды парадная. Будь готов к семи утра. Я пришлю за тобой машину, а пока отдыхай. Считай, у тебя увольнительная. Пес естественно, везде с тобой.

– Принято! – Александр услышал короткие гудки. Генерал не любил много говорить по телефону. Волхов проверил остальные звонки и сообщения. Звонила и писала … Маша. «Ты где?» «Почему не отвечаешь? «Нам надо поговорить!» Последний звонок был всего час назад. Александр раскрыл ее аватарку на весь экран. Тот сразу полыхнул огненно-рыжим фейерверком от ее волос и канапушек на носу.

«Ну какая-же ты лиса! Я же сказал не звони мне больше!» –внутри Александра вспыхнула целая гамма чувства, которые тут же уловил Пес.

«И тотем у нее тоже лиса? – вклинился в его поток сознания Пес, – если честно, то я бы предпочел хорошенькую пуделиху». Александр не услышал его слов или скорее сделал вид, что не услышал.

«Мы же все уже решили?– продолжил Волхов свой внутренний монолог с девушкой, с трудом сдерживая горькую улыбку и по-прежнему не отводя глаз от ее изображения, – Все кончено. Чего я могу тебе еще сказать?»

«А ты скажи ей правду, – Пес снова перебил его, – так мол и так. Ты волхв, спецагент и недавно летал спасать Че Гевару. Правда, не знаю как это повлияет на ваши отношения здесь и сейчас».

Александр опустил руку с постели и погладил лобастую башку своего напарника.

«Все равно не поверит, но врать тебе точно не придется!»

Пес улегся на полу, растянувшись во всю свою длину, превратился в прикроватный коврик.

– Шутник, – ответил ему вслух Александр, – с Машей такое не прокатит.

Пес поднял умные глаза: «Ого! Имя ее вслух произнес! Это прогресс, а почему не прокатит? Думаешь, она особенная?»

Александр откинул одеяло, встал, перепрыгнул через туловища пса, подошел к окну.

«Давай, проверим? – не отставал от него пес, – хотя бы родословную? До седьмого колена?»

Александр прижался лбом к холодному стеклу. «Не вздумай! Маша – табу!»

Ночью снова шел снег. Сквозь него проглядывал зеленая трава. Все дорожки вокруг дома замело. На тропинке четко были видны следы матери и отца. Ушли на работу как всегда вместе.

«Да, ты никак влюбился?» – пес мысленно усмехнулся.

– Надо почистить дорожки, – Александр не ответил на издевку друга, закрыл ментальный канал связи и сменил тему, – у нас сегодня увольнительная! Так что гуляем. Понял?

Пес лениво поднялся и зевнул, давая понять, что он хоть и пес, но не дурак.

Уже расчищая дорожку от снега, Александр поинтересовался у Пса: « Где пуля?»

«Не волнуйся! – Пес зарылся в сугроб, – пуля благополучно вернулась с нами, и сейчас припрятана в надежном месте. Для общей безопасности не скажу тебе это место даже в мыслях. Так что, забудь. Теперь если что-то и связывает нас с заданием, то только информация на уровне торсионных полей, существование которых, как известно, официальной наукой не доказано и не признано. Ну, может быть любовь. Но в нее ты тоже не веришь!».

Вообще торсионный поля были любимой темой Пса и он был готов говорить о них часами. Но Александр не был расположен к такой беседе и слепив снежок, кинул его в пса. Пес весело схватил снег пастью, лязгнув зубами. Повозиться с напарником он тоже любил.

В нагрудном кармане у Александра резко запел Владимир Шахрин, про то как он поменялся. Волхвов остановился, оперся на лопату, снял варежку, достал телефон. Долго смотрел на панель вызова. Пес сел рядом.

«Ну, что там? – преданно посмотрел в лицо, – снова она звонит? Что так и не ответишь? А рингтончик-то зачетный…Прямо в тему. Другим становишься?»

Волхвов смахнул лицо Маши с экрана и убрал телефон в карман. Пес прокомментировал и это движение, смешно дрыгая ушами.

«Ну, ты кремень! Так и не ответишь? Я бы на твоем месте ответил!».

Александр скривился и чуть резко, даже немного с обидой, ответил: «Ты не на моем месте, в этом-то все и дело!» Тут же опомнился, извинился и погладил пса. «Прости, друг!»

Пес вздохнул понимающе, ткнулся ему носом в ладонь, затем встал, развернулся и поворотом головы предложил товарищу немного прогуляться по заснеженной деревне.

Скрипнула калитка. Уже за ней, с дороги они оба взглянул на голубой, с острым навершием, наличник на окне их комнаты. Он уже не светился ровным светом. Стекло было черное как рождественская ночь. Портал закрылся окончательно.

Глава 2

… Президент сидел за рабочим столом в резиденции «Нового Огарево». Он был одет в свой привычный темно-синий костюм, белую рубаху и галстук в мелкий горошек. Гарант Конституции работал над посланием к Думе. На белом листе бумаге широким почерком были выведены вступительные слова: «Здравствуйте, дорогие депутаты! Разрешите поприветствовать вас…» Но далее мысли не складывались в строчки.

Вот уже более тридцати минут он просто сидел и смотрел перед собой. Это означало только одно, пока у него не сложилось однозначного мнения о том, куда двигаться стране дальше. Да, сделано много как во внутренней, так и во внешней политике. За более чем тридцатилетнюю историю правления ему не раз приходилось делать выбор, принимать сложные решения, но никогда еще у него не было такого состояния как сейчас. Как будто кто-то свыше положил запрет на то, чтобы его мысли вышли из его головы и стали общим достоянием, а также поводом для действия.

Одним словом, ступор!

Однако многолетняя привычка работать строго по распорядку, заставляла его сидеть и смотреть на практически чистый лист бумаги, изредка отвечая на звонки спецсвязи. Время от времени президент кидал взгляд на большие часы, висящие на стене, как будто от того, как скоро большая стрелка достигнет двенадцатичасовой отметки, что-то в его голове должно было измениться.

Отчасти это было так. На двенадцать часов у него была запланирована встреча с генералом Симеоновым и его сотрудником, майором Александром Волховым и он надеялся, что офицеры помогут ему найти ответ на сокровенный вопрос.

Но стрелка совершенно не двигалась. Как будто и ее кто-то сверху ввел в ступор. Наконец, без пяти минут двенадцать президент сдался и снял трубку внутренней связи.

– Что там Симеонов? – спросил он у дежурного помощника.

– Ожидают в приемной, – ответил вкрадчивый голос.

– Пусть войдут, – Президент отжал кнопку и встал, чтобы размять ноги.

Дверь кабинета широко распахнулась и за личным помощником президента, Дмитрием Гороховым вошли трое: генерал Симеонов, майор Волхов и черный Пес. Президент был предупрежден, что его главный гость будет не один, поэтому не удивился. Даже наоборот он заулыбался при виде собаки.

В руках у Горохова была красная кожаная папка и две коробки. Он подошел к президенту и шепнул ему на ухо.

– У вас есть десять минут. В двенадцать десять будет видеоконференция с Люмьером, президентом Франции.

– Понятно, – Гарант протянул руку Симеонову, крепко ее пожал, затем обратился к Волхову и Псу. – От лица Российской Федерацию выражаю вам свою искреннюю благодарность за выполнение вашего особого задания. Благодаря вам теперь у России в Латинской Америке есть надежный друг и партнер. Народная Республика Чили. А это дорого стоит!

Он повернулся к Горохову и достал из коробочек две медали Золотой Звезды. Одну прикрепил на грудь Волхову. Вторая висела на трехцветной ленте. Ее он надел на шею Псу.

– Служу России! – ответил Волхов.

– Гав, – ответил Пес.

Лай собаки разрядил обстановку. Президент засмеялся, за ним продолжил Симеонов. Каландаров смотрел на происходящее как будто отрешенно.

– Да, уж, – продолжил Президент, – такого еще у меня в кабинете не был.

Получив разрешение от Волхова, он потрепал Пса за холку.

– Надеюсь, вы понимаете, что награждены секретным указом, поэтому поносить свои медали вы можете только здесь?

– Так точно, – Волхов вытянулся в струнку. Пес сел на задние лапы и тоже продемонстрировал, что все понимает.

– Может быть чаю? – Президент посмотрел на своего секретаря и тот тут же скрылся за дверью. – Присядем пока, Дмитрий Сергеевич кашеварит!

Пока все рассаживались, Президент успел задать еще один вопрос.

– Скажите, а вы встречались там, – он кивнул неопределенно головой, – с команданте.

Волхвов вздохнул.

– Нет. Мы только наблюдали за объектом. Хотя, конечно, на сто процентов избежать контакта не удалось.

Волхвов посмотрел на Пса.

– Ему пришлось один раз гавкнуть на команданте, чтобы разбудить.

– Ясно, – Президент кивнул, – теперь понимаю, почему сейчас он так любит повторять, что черный пес разбудил революцию в моем сердце.

Симеонов покосился на Волхвова, а потом кашлянул в кулак.

– Разрешите, поясню!

– Конечно.

– Фантомные воспоминания, – Симеонов взглянул в глаза Президенту, – они всегда присутствуют в сознание людей. К сожалению, провести операцию совершенно незаметно невозможно. Но подобные фантомы не критичны. К тому же они … – он посмотрел на Волхвова, – как маркеры, позволяют нам точно знать, в каком именно месте произошел сдвиг исторического пласта.

Горохов вошел в кабинет с подносом в одной руке, на котором стояли три чашки с чаем, вазочка с конфетами и печеньем, вазочка с вареньем. Отдельно, в руке, он нес миску с лакомством для Пса. Секретарь начал ловко расставлять столовые приборы, а президент тем временем продолжил разговор.

– То есть все может быть возвращено обратно? – он посмотрел на Волхова, ожидая ответа именно от него.

Тот кивнул.

– Теоретически да. Но в любом случае, как прежде уже не будет.

Президент поблагодарил секретаря, когда тот поставил перед ним чашку с чаем и приказал ему.

– Если мы не успеем поговорить, то переключи разговор с Люмьером на громкую связь. Не думаю, что у меня могут быть секреты от волвхов.