Территория чувств
– Алеша, это сущий дьявол! – рыдала в очередной раз в телефонную трубку Зоя.
– Не передергивай. Он же не делает ничего плохого.
– Так он и хорошего не делает. Саню когда-нибудь хватит удар от этих детей. Мужику полтинник, и так вся жизнь расползлась. Алеша, приезжай, прошу тебя, я тоже не выдерживаю.
Это «не выдерживаю» длилось достаточно долго, Алексей расстраивался, но что тут сделаешь, что он может из своей Германии, но вот с полгода назад сестра вдруг безо всяких истерик и совершенно спокойно произнесла:
– Меня выживают из дома. Наверное, поеду обратно к подруге в Ахтубинск, помнишь, к Любе, Соломон умер, как-нибудь старость вместе коротать станем, я за ней и поухаживаю, своих детей ей Бог не дал. Оно, может, и к лучшему, Господи, прости, хорошо, что Вася не дожил, от этого кошмара бы умер. Тут бумаги его недавно разбирала, стихотворение его нашла, я его раньше не видела, вот, послушай.
Алексей терпеливо ждал, слушая, как сестра надевает очки, шелестит бумагами. Он узнал, что Василий пишет стихи, когда они приезжали к нему в Дуйсбург пять лет назад. Раньше Алексею и в голову бы не пришло. Воспринимал зятя как хорошего мастерового мужика, порядочного человека; знал, что тот боготворит Зою, всегда был ему за это благодарен. А тут Василий раскрылся совсем с другой стороны, читал ему в основном о природе.
– Вот, слушай. – Зоя прокашлялась.
Давайте радоваться жизни,Какой бы она ни была,В дороговизне ль, в дешевизнеВсегда нас упрекнет молва.Давайте сердцем править кистиПред тем, как рисовать узор.И от друзей не прятать мысли,Не разжигать беды костер.Давайте жизнью восхищаться,Сложна ль она или проста,Давайте искренне старатьсяБыть верным жизни до конца.– И вот, получается, я его подвожу, – совершенно спокойно продолжила Зоя, – не исполняю его заветов. Нет, Лешенька, так дело не пойдет.
Этого уже Алексей вынести не мог, он принял наконец решение лететь в Москву. Слишком много в его жизни было плохого, слишком часто он принимал удары судьбы. Из любого виража нужно выходить по спирали, он уже это понял. Стремительные взлеты ни к чему хорошему не приводят, только падаешь с новых высот еще быстрее. И ударяешься больнее. Причем если в молодости это просто удары и синяки, то чем дальше по жизни, тем легче эти удары могут перерасти в переломы, требующие не просто времени на восстановление, но и сложных хирургических вмешательств.
Да, к своим практически шестидесяти годам Алексей стал философом, мог бы книги писать по психологии. Мог бы лекции читать, только кому это нужно? Да и не его это все. Вот даже правильный совет паникерше сестре и то выдать не может.
– Зоя, не сгущай краски. Зоя, поводов для депрессий никаких.
И дальше опять верещание сестры в трубке. И обязательно со слезами в конце разговора: «Вот если бы был жив Васенька».
Алексей не мог этого слышать, он тут же закруглял разговор, ссылаясь на занятость, практически швырял трубку. Потом долго ходил вокруг рабочего стола, смотрел на прикрепленный чертеж, ничего в нем не понимая, тер рубашку в том месте, где, по идее, находилось сердце, все размышляя о своей сестре: «Курица. И мозги куриные. Все же так просто. Ну почему она ничего не видит? Все же элементарно».
После очередного сложного разговора и потока слез он решил ехать.
– Я приеду, – сухо сказал он в трубку.
Зоя перестала плакать в тот же момент.
– В эти выходные?
– Господи, Зоя! Ну о чем ты?! – В голове опять пронеслось: «Курица, можно подумать, он приезжает в Москву два раза в месяц. Он ни разу не был у нее в новом доме, вернее, в доме ее сына Саши, они не виделись черт знает сколько лет. И потом, он просто сказал – «я приеду». И это еще ничего не значит. Это значит только то, что он решил об этом подумать. А теперь мысль должна созреть. Это же надо, «в выходные». Бред какой».
– Не торопи меня, я позвоню на неделе.
6
Алексей все пытался разобраться в том, что произошло в семье сестры. Прошло пять лет с тех пор, как Зоя приезжала к нему с мужем. И все последующее время Алексей жил приездом сестры. Вспоминал, больше себя ругал, почему то не показал, это не купил, здесь одернул. А вдруг они чувствовали себя здесь не по-домашнему, а вдруг им было у него плохо? В голову бы не пришло, что Василий был уже болен. Наоборот, Зоя все хваталась за бок и бесконечно говорила про болезни. Вася, как всегда с юмором, похохатывая, осматривал его житье-бытье:
– Буржуй, стало быть! Буржуй, Лешка. Да, слушай, у нас и Санька тоже теперь буржуй. Слыхал, как живем? Это тебе не наши ахтубинские восемь соток. Променял я, Леха, свою жизнь на буржуйскую. Да-а!
– Да ладно тебе, – останавливала мужа Зоя. – Плохо, что ли, живешь?
– Живу в людях!
– В каких еще людях, у собственного сына! У единственного, и потом, в доме, купленном на деньги, которые сам ему и дал.
– Вот, Лешка, учись у меня, и мой тебе завет: никогда своего дома не отдавай ни сыну, ни зятю, ни любимому, ни разлюбимому!
– Хватит тебе жаловаться! – Зоя нервничала. Вот странное же дело, как сама брюзжать принималась, так ее не остановишь, а как начинал говорить Василий, тут же заступалась за сына, одергивала мужа, обижалась, как маленькая.
– Так я не жалуюсь. – Василий и правда говорил вроде как со смехом, для всеобщего веселья. Но какую-то грусть щемящую Алексей слышал в его словах.
– Ты понимаешь, он нас привез и говорит: «Живите, все тут ваше». А скажи, как может быть это нашим, если построено все не по уму, все неправильно. Ну, ты понимаешь, все! Разве это может быть нашим?! Смех, да и только. Я уж не говорю про вентиляцию, руки пооборвать тому строителю. «Ваше…» Было б наше, возьми да посоветуйся: «Папа, скажи, где кладовку делать, куда должны окна выходить, по скольку метров какая комната должна быть». А то: «Мама-папа, все тут ваше, и вот вам комната, на третьем этаже, самая большая». А как нам туда переться? Ты же знаешь, что у меня ноги? А? Ну что тут поделаешь? Привез меня на недельку посмотреть, ну, я на месяц остался, попытался что-то исправить, что в моих силах. Но ведь окна не расширишь, лестницу переделывать не станешь! Вот у тебя девки, может, они вникать-то лучше будут? А?
– Девки, Вась, уже не у меня, они принадлежат немецкой системе.
– Ой, слушай, а Алька-то все улыбается. Неужели по-нашему не выучилась? Это ж позор какой?
– Вася, Вася, – вступилась Зоя, – я вижу, она все понимает. Буквально все. Вот вчера говорю: «От ядрит твою», – так она расхохоталась.
– А ты нашла что говорить!
– Так как же промолчать, Вась, я ж попыталась тарелки в раковине сполоснуть, ну скажи, что из-за одной тарелки машину вашу запускать. Я ее у Саньки запускаю, когда все вместе ужинать садимся, а если сама чаю попила, так уж и сполосну. А Лешка прям как коршун: «Не мой, не смей, зачем!»
– Эх, Зоя, не видишь: экономия у них, воду берегут. Здесь воду берегут, там мусор собирают. Молодцы, что говорить, правильно живете.
Алексей очень хорошо помнил этот разговор. Целый день родственники провели на речной прогулке вокруг самой большой гавани Европы Дуйспорт, столько эмоций и впечатлений, что спать не хотелось. Вся компания собралась на лужайке перед домом. Алексей расстелил небольшую льняную скатерть, достал складные стулья, и все трое пили пиво, закусывая хрустящими палочками.
– Привык, Леха? – Василий сделал два больших глотка. Алексей от души порадовался, немцы так смачно пить не умеют. Для них что, пиво и пиво, вон каждый день можно выпить. А здесь – праздник!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
В аэропорт.
2
Хорошо.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Всего 10 форматов