Дерзкая штучка

– Мишенька! – проблеяла я и стала умолять: – Не надо… Не бери грех на душу!

– Чего не надо? – Он встал и вытаращился на меня так, словно увидел перед собой инопланетянина.

– Ничего со мной делать…

– Послушай! – взорвался Мишка. – Это не я к тебе пришел, а ты ко мне! И не я тебя от дел оторвал, а совсем даже наоборот. Поэтому прекрати истерить!

Сказано это было вполне сносным языком, без уличных словечек и другой подзаборной терминологии, и подействовало отрезвляюще. Действительно, чего это я?

– Пришли, – наконец сказал Мишка.

– Куда? – Я огляделась.

Он показал взглядом себе под ноги и сообщил:

– Сюда.

Я увидела люк без крышки. На бетонной стене колодца виднелись ржавые скобы, а откуда-то снизу, из темноты, несло кислым и нечистотами.

– Ты что, хочешь меня в него…

Я не договорила. Так он, оказывается, сумасшедший!

– Марта! – успел лишь крикнуть изувер, как я ломанулась сквозь кусты прочь.

Однако сделала всего пару шагов и увязла в этих ветках. Ноги запутались в траве и разном мусоре. Одновременно я вдохнула мушку, закашляла и присела.

– Ты куда? – раздался голос над головой.

– Не убивай! А-а-а! – закричала я, как вдруг поперхнулась и умолкла оттого, что на нижнюю часть моего лица легла его ладонь. Пропахшая табаком и липкая, она показалась мне мерзкой.

«Так вот она какая, смерть! – думала я. – Как все просто! Как я вообще, решилась пойти за ним в эту глушь? И никто не видел, как он вывел меня из дома и привел сюда! Да если и видели, разве скажут? Разве признаются, что были свидетелями того, как социально опасный элемент уводил на смерть девушку, а они не вступились? Так и пропадают люди без вести. Каждый день по телевизору показывают, а на столбах расклеивают объявления».

И я вдруг отчетливо представила такое объявление. Вверху красным написано «Внимание». Справа моя блеклая черно-белая фотография из паспорта, а слева текст. Такого-то числа этого года ушла из дома и не вернулась Марта Никитина тысяча девятьсот… Господи! Я-то думала, куда пропадают люди, которые, по сути, далеко от дома-то и уйти не могут?! А они, наверное, лежат себе вот в таких вот коллекторах заброшенных, в которые никто никогда не заглядывает. А если уж и заглянет кто, так это произойдет лет эдак через триста. Решат археологи будущего обследовать руины древней Москвы и начнут копать. Доберутся до культурного слоя нашей эпохи, в котором обнаружат коллектор с остатками скоб железных, и увидят они косточки белые и страшный череп. Решат, что это останки молодой девушки, и даже не будут знать, что я была красивая и хотела жить. Про «культурный слой» и другие заумности я последнее время слышала из телевизора да Интернета. Ведь занимаясь благоустройством, перекопали всю Москву! Куда ни плюнь, краны, кучи песка и экскаваторы. Снуют, словно муравьи, рабочие в желтых робах. Оттого пробки на дорогах и всякие другие неудобства. И вот на фоне всего этого, одновременно со строителями, роются в котлованах и в ямах историки. Скоро столица России затмит все города мира по своей красоте, а я буду лежать на дне ее заброшенного коллектора и разлагаться.

– Ты издеваешься? – прокричал мне на ухо Мишка и тряхнул с такой силой, что хрустнули позвонки.

– М-мм! – Я что было сил разжала челюсти и попыталась укусить его за ладонь. Но он успел ее убрать.

– Иди к черту! – отправил он меня обиженно и развернулся прочь.

Ноги подкосились, и я снова оказалась на земле.

Мишка пробирался обратно к стене. Я смотрела ему вслед и не могла взять в толк, что вообще происходит? Неужели его напугала моя реакция, и он отказался от своей грязной затеи? В этот момент прямо перед моим носом из-под земли появилось нечто. Оно уставилось на меня красными глазами и вдруг обдало могильным зловонием.

– Чего раскричалась? – вопрошало страшное существо.

– А-а-а! – заорала я.

Мишка обернулся.

– Марта! – позвал он.

– А-а-а! – рвал мои голосовые связки воздух.

Между тем чудовище уперло руки в землю и выбралось совсем. Это оказался зловонный бомж. Более того, я поняла, что видела его уже не раз у наших мусорных баков. Еще он иногда ошивался у магазина с другой стороны дома. Я живу здесь всего ничего, но эту личность запомнила лучше, чем Мишку. Как ни странно, это подействовало на меня успокаивающе, и над полянкой воцарилась тишина, в которой раздался осипший, с легкой хрипотцой голос.

– Чего орешь? – спросил бомж.

– Ых! – ответила я.

– Привет, Бармалей! – поприветствовал бомжа Мишка.

Он подошел и встал рядом.

– Здорово! – Продолжая глядеть на меня, Бармалей, не оборачиваясь, протянул Мишке грязную руку.

Тот ответил на рукопожатие и присел на корточки.

– Вот жену тебе привел! – сказал Мишка с сарказмом.

– А-а-а! – заорала я с новой силой и повалилась на спину.

Мишка наклонился надо мной, взял за плечи и вынудил встать.

– Ты вот что, – заговорил он тоном учительницы, – если хочешь, чтобы я тебе хоть как-то помог, не кричи и веди себя прилично.

Я показала рукой на Бармалея и проблеяла:

– О каком приличии можно говорить, если ты меня к этому привел?

– А он не человек? – изумился Мишка. – Барановский Иван Васильевич в прошлом вполне добропорядочный гражданин, оказавшийся в силу определенных обстоятельств на улице…

– Я в вашем доме жил, между прочим, – сказал обиженно Бармалей.

– Извините, – промямлила я, все еще не веря, что не попала ни в какую историю…

– Чего пришел? – спросил Бармалей.

– А ты чего вылез? – поинтересовался Мишка. – Собрался куда?

– Нет, просто посмотреть решил, – объяснил Бармалей. – Гости у меня были. Только ушли.

– Гости? – протянул Мишка.