… И отошел с Земли Великий Человек, Великое Сердце, скорбевшее о судьбе своего народа и России.
… И на долгие десятилетия так и остался всеми непонятым одиннадцатый Патриарх Руси…
… Принеся в жертву свое достоинство, честь и доброе имя, не дал он пролиться широкой реке народной крови…
… Совершивший в один день два рукоположения: официальное и катакомбное[4 - Само название «катакомбный» берет начало у римских подземелий, в которых собирались для молитв первые христиане. В те древние времена усопших христиан в Риме погребали именно в катакомбах, там же проводили и первые Богослужения. Поэтому римские законы призывали граждан не только уважать кладбища, но и считать священными любые места захоронения кого бы то ни было.В Советской России катакомбное движение Истинно-Православной Церкви начало формироваться почти сразу же после революции 1917 г. Название «Катакомбная Церковь» условно, её также называли и называют «Тихоновской», «Не поминающей» (безбожные власти и их ставленников), «Истинно-Православной» Церковью.], он оставил тайну своей последней хиротонии нераскрытой…
… После смерти Тихона для России настало смутное время…
Часть первая. 1976 год
"Кровь мучеников – семя христианства". Тертуллиан
Глава 1. Непредвиденное…
Высоко в небе птичьим многоголосьем звенел июнь. Солнечные лучи наскоро разогнали
утренний туман и, под неумолкаемый стрекот кузнечиков, начали наступление на редкие полупрозрачные облачка.
Время приближалось к полудню, но жара еще окончательно не победила оставшуюся с ночи прохладу. И легкий свежий ветерок изредка обдувал личико юной девчушки, которая, вскарабкавшись на огромный стог сена посреди поля, обозревала раскинувшиеся просторы – извилистую пыльную деревенскую дорогу, лесную речушку, тихо шуршащую в густом ивняке, роскошные луга за ней, березовые рощицы, дубравы и темневшие вдали ельники.
Насте Михайловой было всего 12 лет. Она, как и ее родители, была городской жительницей. Но каждое лето девочку отправляли «подышать кислородом» к тетке, в деревню со смешным названием «Зайчатинка». Откуда взялось столь нелепое название, никто не знал, массовых скоплений зайцев здесь не помнили даже старожилы, да и некогда было местным крестьянам тратить драгоценное время на этимологию: надо было и дров запасти, и огород вскопать, да и картошку посадить, чтобы «зиму перезимовать». А зимой, как водится, и других хлопот у крестьянина хватает…
Настина тетя пару лет назад по счастливому случаю купила дом в этой богом забытой деревеньке, и теперь каждое лето «погибала» на огороде, выращивая на зависть деревенским отличные урожаи помидоров, огурцов и картофеля.
Родители Насти, «сгружая» летом дитятко к ней, не забывали вовремя подвозить и продукты. В выходные дни они помогали тетке «сражаться за урожай» и всячески призывали дочку помогать им в этом.
Но Настюха не поддавалась на уговоры. Обладая мальчишеским озорным характером, она предпочитала день-деньской лазить по деревьям, строить шалаши, играть в индейцев, ловить в деревенском пруду «бычков» и иногда даже спорить со взрослыми…
К сожалению, этим летом все «важные дела» она переделала уже за неделю. И целых два дня девочка томилась от скуки.
Свернувшись на стогу калачиком и подставляя для прогрева под солнце то один бочок, то другой, Настя в полудреме представляла себя то разведчиком, заброшенным в чужой край, то путешественником. В который раз уже перечитанный ею за этот месяц роман «Последний из могикан» лежал рядом. Отважная натура жаждала настоящих приключений…
Покусывая соломинку, Настена пыталась представить себе, что бы она сделала, скажем, если вдруг прямо сейчас на пустынное поле приземлилось бы НЛО с пришельцами. Или с боевыми криками выскочили бы из леса каманчи. Затуманенными воображением глазами девочка оглядывала раскинувшиеся вдали лесные просторы и мечтала. Постепенно ощущение нереальности захватывало ее…
Внезапно Настя увидела, что по краю одного из соседних полей движется какая-то черная точка. Глаза моментально «поймали фокус». Точка продолжала расти и постепенно превратилась в человека.
Кто бы это мог быть? Может быть, «горе-грибник», решивший сначала как следует выспаться, а потом уж сходить в лес, несмотря на начинающуюся жару? По мере приближения человека его очертания становились все явственней, и девочка, чувствуя себя совершенной песчинкой на стогу в зеленом море свежей травы, испугалась…
Высокий человек с бородкой, лица которого девочке не позволяло разглядеть довольно большое расстояние между ними, был одет в длиннополую рясу! Монах! На голове у монаха была плоская черная шапочка, а на плече висел большой холщовый мешок; в руке путник сжимал длинную палку, на которую иногда опирался при ходьбе. Шел он быстро, временами озираясь по сторонам и оглядываясь назад.
Девочка втянула голову в плечи и, затаив дыхание, продолжила наблюдение за стремительно двигающейся фигурой в черном. Человек тем временем пересек пшеничное поле, миновал перелесок, прошагал по небольшому лугу, и наконец исчез в дальней чаще… Туда, куда он скрылся, никто никогда из деревенских не ходил. Грибы можно было найти и гораздо ближе, а дети никогда так далеко не забегали в своих играх…
Настена лихорадочно соображала, что бы этакое предпринять… Как же так?! Откуда здесь может быть монах? Ближайшие «церковные» города находятся в 30-40 километрах! Правда, недалеко от «Зайчатинки» есть село «Воздвиженское». В нем стоит старая полуразвалившаяся церковь, которую, как рассказывала ей мама, в начале 19 века построил знаменитый француз Бове. В годы советской власти церковь подвергалась всяческим разрушениям и вандализму (деревенские мальчишки дали себе слово разбирать ее «каждый день по кирпичику»), взрослые, подхватив «соц.соревнование», завалили церковь вокруг мусором. Кончилось тем, что в храм уже нельзя было войти – строение в любой момент могло обрушиться…
«Значит, монах шел не из церкви», – решила Настя. – «Она же не действует, стоит всеми заброшенная».
Девочка вспомнила, что несколько лет назад, когда они были еще «дачниками», местная детвора наперебой рассказывала легенды об этой церкви, передававшиеся из поколения в поколение.
В 30-е годы крестьяне трактором тянули крест – думали, золотой… Но осилить божественную мощь трактор так и не смог, да и крест оказался лишь позолоченный. И с тех самых пор перекошенный крест на страдалице вызывал жутковатые ощущения у случайных прохожих.
Во времена Великой Отечественной войны 1941-45 гг. эта церковь, построенная на холме, была эпицентром боев с фашистами и несколько раз переходила «из рук в руки».
Но самое яркое и таинственное воспоминание об этой церкви было связано у Насти с легендами о скрытых подземных ходах, растекающихся во всех направлениях от церкви.
Старики о них говорили так: «кто спускался в лабиринт за кладом, обратно уже не возвращался…» Дети рассказывали друг другу об этом почему-то шепотом. Им очень хотелось найти потайные ходы и самим попробовать отыскать клад, но страх брал всегда верх, и никто не решался спуститься в один из заросших полынью люков на холме перед церковью…
Внезапная мысль ошеломила Настю. А вдруг человек, одетый в монашескую рясу, вылез из потайного входа у церкви или, наоборот, собирается проникнуть в подземелье через какой-нибудь скрытый лаз в лесу?
Девочка огляделась вокруг. Неужели никто ничего не видел, и лишь она стала незримым свидетелем столь странного путника? С кем бы посоветоваться? Может, побежать рассказать тетке – нет, скорее всего, не поверит, засмеет или, что еще хуже, поверит, но перестанет отпускать гулять одну.
Настена съехала «кулем» вниз со стога и снова призадумалась. Вопросы кружились в ее голове, словно маленькие травяные мушки, которые, разбуженные ею, злобно зудели у нее прямо перед лицом, норовя попасть в нос…
Кто это и куда так спешил? Почему боялся, что его заметят? Девочке очень нравилась книга «Бронзовая птица» А.Рыбакова, но она прекрасно понимала, что сейчас не время «контрреволюционных заговоров».
Ее папа говорил, что в стране уже давно построили социализм. Это знали абсолютно все (и если это не слишком ощущалось по убогим магазинным прилавкам, заваленным консервированной килькой в томате и морской капустой, то, по крайне мере, в школьных учебниках это было обозначено довольно четко)…
«Тогда, может быть, это переодетый шпион?» – развивала мысль дальше Настя. – «Как интересно! А вдруг он спешил в свое диверсантское логово? Или убил кого-то и пытается скрыться?»
Еще немного поломав голову, Настена расстроилась, поняв, что ей все равно не удастся проверить ни одну из версий, поскольку так далеко в лес она пойти не сможет, даже со взрослыми, а ее рассказам вряд ли кто поверит.
Постояв еще с минуту возле стога и сердито топнув ножкой, Настя медленно побрела домой.
Шел непростой для страны 1976 год…
Глава 2. Инок Владимир
Если бы юная Настя имела возможность и далее следить взором за странным человеком, скрывшимся в чаще, она наверняка обрадовалась бы, узнав, что была недалека от истины и, возможно, стала случайной свидетельницей весьма интересных и таинственных событий…
И уж, конечно, она бы не поверила, если бы ей сказали, что через много лет ей придется вспомнить и этот далекий июньский день, и этого странного одинокого путника, идущего с посохом через поля…
Человек, спешивший пройти через поля мимо деревни «Зайчатинка» незамеченным, был действительно лицом духовным. Инок Владимир, в миру Андрей Гаврилович Паньшин, молодой крепкий мужчина лет тридцати, приехал в эти места с весьма важной и ответственной миссией: он был связником (связным) готовящегося в великой тайне Соборика[5 - Соборики – так называемые «малые Соборы». В 70-е гг.20 в., в связи с усилением борьбы советских спецслужб против Катакомбной Церкви, крупные Соборы, на которых присутствие почти всех православных архиереев, а также их представителей было обязательным, не созывались. В основном проходили тайные малые Соборы, причем места их проведения в целях конспирации становились известны немногочисленным участникам (всего 4-5 архиереев) буквально накануне мероприятия. И здесь огромная роль отводилась связникам, которым поручалось подготовить необходимые условия проведения Собориков, обеспечить предсоборную переписку архиереев, а иногда и охрану участников.] 1976 года Катакомбной Церкви.
Работа связника очень нравилась Владимиру, который, несмотря на монашеский образ жизни, сохранил в душе интерес к путешествиям, полным опасностей, приключениям и борьбе с трудностями…
Его отец, кадровый офицер КГБ, считал, что после школы Андрей должен был пойти по его стопам. Но жизнь расставила свои акценты…
Сразу же после сдачи выпускных экзаменов с Андреем приключилось странное и пугающее недомогание – вроде бы и не болезнь вовсе, но слабость в теле была невероятная, иногда внезапно поднималась температура, ломило спину. Бывали и дни, когда юноша даже не мог подняться с постели – голова кружилась, руки и ноги холодели, в глазах мерцали яркие звездочки.
Мама Андрея сначала испугалась до крайности. Потом посоветовалась с подругами и вскоре «поумнела», подсуетилась и «выбила» у врачей справку о недееспособности сына, несмотря на попреки разгневанного отца в «попустительстве лентяя».
Как бы то ни было, но, хотя через некоторое время недуг прошел сам собой, служить в армию Андрей не пошел. И на вербовку КГБ ответил также отказом.
Некоторое время он находился безвылазно дома, со сверстниками не общался, и в основном, пользуясь маминой добротой, полеживал с историческими романами или детективами на диване, часто, иногда даже днем, засыпал…
И вот однажды, в один из таких однообразных по своему содержанию дней, ему приснился странный сон. Будто бы сидит он на берегу тихой лесной речки. Сквозь камыш и осоку хорошо видно, как маленькие рыбешки греются на солнышке. Насладившись теплом и умильно взмахнув хвостиками, они юрко проскальзывают между камнями на песчаном дне и уплывают вдаль.
Внезапно Андрей ощутил чье-то присутствие, поднял глаза и явственно различил на противоположном берегу окутанную белым туманом фигуру. Инстинктивно он отвел глаза и посмотрел назад, стараясь понять, что происходит…
