– А странно все-таки. Многие архиереи знают, что Лазарь мошенник и доносчик. А все равно согласились, чтобы тот присутствовал на Соборике.
– Да, может, просто не верят. Ведь его протекционирует сам епископ Андрей. Там, за границей-то, они думают, что у нас любой священник гоним. А этот Лазарь личность наипротивнейшая, все претворяется страдальцем за веру. Мне старец так прямо и сказал: «Берегись его, Владимир». Он и Антония старался убедить. Мол, никто не хотел этого Могиленко постригать. Все с ужасом отворачиваются от Могиленко, потому как явный пособник он безбожной власти, «красной сатаны», а он все равно лезет. Ведь сколько раз и гнали его, и отвергали, даже говорить с ним не хотели, а тому все нипочем. Как с гуся вода. Видно, действительно самозванец он и тайный осведомитель… Ну почему они не отказали ему?
– Да погоди ты волноваться. Может, еще, и не приедет.
– Да как же, не приедет, – с чувством вздохнул Владимир. – Приедет! Он уж такую возможность не упустит. Я, когда письмо епископу Иосию привез, прямо глазам своим не поверил. У него в доме этот самый Лазарь уже вовсю столовался. А Иосий все равно сам не поедет – занеможил он сильно, вот этот «оборотень» Могиленко и поедет вместо него! Подольстился к старику. И ничего не сделаешь тут…
– А остальные-то знают? Что Могиленко на Соборик примазался?
– Да вроде бы я всех оповестил. Но архиереи – те, кто приедут, считают, что не опасен он здесь-то, в лесу. Ну, мало ли, зачем несколько человек встретились? Не приведет же он «хвост» за собой?
– Кто знает, кто знает…
– Ну, уж ты совсем меня в отчаяние приводишь, брат Ферапонт. Не допустит Господь, чтобы «проклятый Лазарь» вред какой причинил пастырям, – разгорячился Владимир.
– Ладно, Господу виднее, – перекрестился Ферапонт. – Мы с тобой уж тут ничем помочь не сможем. Давай-ка лучше отдохни часок, а то нам в подземелье скоро спускаться нужно. Мы ведь должны с тобой все проверить – нет ли где завалов, работают ли воздушные колодцы. В общем, работы будет много. Ты давай поспи пока, а я тем временем запас воды сделаю, снаряжение проверю, да помолюсь за нас, – сказал Ферапонт.
Инок Владимир прилег на еловые ветки, глаза его тут же сами собой закрылись, он начал было про себя совершать молитву, но заснул на полуслове…
И приснилось ему, будто идет он по нежно-изумрудной, залитой солнцем лесной поляне. Кругом колокольчики, ромашки, лютики, фиалки, «куриная слепота» качаются от легкого ветерка. И вроде бы даже идет Владимир по какому-то важному делу, только не помнит, по какому именно…
Вдруг откуда ни возьмись, на небе появляется облако, за ним другое, солнце исчезает и внезапно становится темно и страшно. Вот-вот грянет дождь. Владимир изо всех сил спешит к лесу, чтобы укрыться от уже вовсю хлынувшего ливня, но ноги, словно ватные, не слушаются его. И не бежит он вовсе, а так, еле-еле передвигает ногами. И нарастает какая-то странная, щемящая тоска в его душе…
Все же Владимиру удается добраться до первых деревьев, но из них вдруг с диким криком вылетает огромный филин и начинает кружить над Владимиром. Его большущие крылья почти что касаются лица перепуганного монаха и тот вынужден руками закрываться от осатаневшей птицы. Владимир с ужасом всматривается в ее янтарно-золотистые злые глаза. Что-то знакомое чудится ему в них. Неожиданно кричащий филин превращается в хохочущего Могиленко. Он размахивает руками и то ли кричит что-то, то ли кашляет. Нет, все-таки кашляет. И все громче и громче. Испуганный Владимир не слышит ничего, кроме этого каркающего, злорадного кашля. Внезапно он вскрикивает и….. просыпается…
Сперва Владимир никак не мог понять, где он находится. Сердце его бешено колотилось, по лицу и спине тек липкий холодный пот. Кругом – темно, как во сне. И кто-то кашляет довольно громко и совсем рядом.
– Тебе снилось что-то нехорошее? – услышал он голос Ферапонта и сразу пришел в себя. – Ты стонал во сне.
– Да чудной и жуткий сон мне приснился. Сначала филин[11 - Сова, филин (по соннику Миллера) – Услышанный во сне мрачный, глухой крик совы предупреждает видящего этот сон, что горести подкрадываются к нему. После такого сна необходимо соблюдать предосторожности, оберегая жизнь свою и своих близких. Плохие новости могут неизбежно последовать за этим сном.] летал перед лицом, потом превратился он в Могиленко и начал хохотать и кашлять жутко.
– Это я закашлялся. – Смущенно улыбнулся Ферапонт, но видно было, что сон Владимира произвел на него впечатление. – Извини, что разбудил. Но нам уже пора идти. Времени не так много у нас. Через пару часов стемнеет, как тогда колодцы проверять будем? Пойдем, благословясь. Фонарики у меня.
Ферапонт взял большой холщовый мешок, повесил его на плечо и, перекрестившись, вышел из пещеры. Владимир спохватился, что долго спал и, устыдившись, быстро выскочил вслед за ним.
Глава 4. Подземелье
Ферапонт и Владимир прошли сначала немного вдоль балки, потом свернули в чащу и начали продираться сквозь еловые колючие ветки, иногда пребольно хлеставшие по лицу, стоило чуть только зазеваться.
Наконец они подошли к какому-то бугорку, заросшему густой шелковистой травой вперемешку с редкими кустиками черники. Ферапонт, наклонившись, протянул руку, поднатужился и, уцепившись за какой-то корешок, открыл заслонку, оказавшуюся крышкой огромного люка.
– Ух ты, ничего себе, – восхитился Владимир.
– Давай, спускайся за мной, здесь есть ступеньки, – скомандовал Ферапонт, и исчез в люке.
Владимир осторожно просунул в дыру ноги, потом, уцепившись локтями за край дерна, пошарил ногами, нащупал нечто, похожее на ступеньки, и осторожно стал спускаться.
– Да не бойся ты, – тихо рассмеялся откуда-то снизу Ферапонт, – сможешь сам закрыть крышку люка или мне подниматься?
Владимиру пришлось немного снова подняться, чтобы, балансируя над неизвестной пустотой, захлопнуть над собой заслонку, поросшую травой. В нос сразу пахнуло спертым воздухом, слегка смешанным с запахом тления. Владимир непроизвольно поежился и поднял вверх голову, чтобы прийти в себя.
Едва последний солнечный лучик, проникающий через открытый люк, исчез, на мгновение на инока опустилась кромешная тьма. Но через пару секунд Владимир различил в воцарившейся темноте некое свечение откуда-то снизу. Догадавшись, что это Ферапонт включил фонарик, он пришел в себя и, вспомнив, что у него самого имеется подобный фонарик, включил его и довольно ловко спустился на ровную поверхность. Став твердо на ноги, он посветил фонариком вверх и понял, что глубина этого хода всего метра три, не больше.
– Выключи свой фонарик, – услышал он откуда-то справа строгий голос Ферапонта, – а то вдруг мой перегорит, а нам еще идти немало. Я, правда, захватил на всякий случай с собой свечку, но лучше будет поэкономить.
Владимир послушно выключил фонарь и свернул на ощупь куда-то вправо, откуда слышался голос Ферапонта. В слабых лучах фонарика он различил и самого монаха, который ждал его.
– Ну, давай, брат, иди потихоньку, за мной. Учись, как нужно осматривать стены и потолок, – сказал ему Ферапонт и, не спеша, пошел вперед. Луч фонарика заскакал по узкому коридору, иногда забираясь на потолок. И тогда Владимир мог увидеть, как отделан деревом полукруглый свод туннеля.
– А куда ведет этот ход? – с интересом спросил он у впереди идущего Ферапонта.
– От самого храма в Воздвиженском в сторону леса, где мы встретились с тобой, а также в противоположном направлении. Еще в шестнадцатом и семнадцатом веках было прорыто два хода.
– Кто ж их рыл?
– Монахи, насколько я правильно понял преподобного отца Первушина. Он рассказывал, что давно-давно здесь где-то в лесах, тогда еще очень глухих и почти непроходимых, был мужской монастырь. И монахи десятилетиями рыли эти тайные ходы, чтобы в случае набегов татар, башкир и других каких иноверцев или разбойников можно было спрятать монастырские реликвии и золотые украшения.
– Надо же, а я и не знал ничего, – прошептал Владимир завороженно.
– Да и не только монахи, но и местные жители помогали прорывать эти ходы, потому что рассчитывали укрываться от врагов вместе с семьями. Монахи никому не препятствовали и всегда принимали помощь от жителей окрестных сел. Многие купцы сами, конечно, не рыли, но давали деньги на строительство. Ты, наверное, еще не увидел, но заметь, здесь не везде пол земляной. Иногда попадается и каменная кладка. Она вообще сделана на тысячелетия, наверное, на деньги этих самых купцов, которые стремились избежать разграбления своего богатства в случае вторжения и охотно помогали монахам… Так-то. Я тут все исходил вдоль и поперек, пока жил один в лесу, – сказал довольный собой Ферапонт.
– А что воздух здесь какой-то тяжелый, спертый?
– Так правильно, откуда бы здесь свежему воздуху взяться? – удивился Ферапонт. – Ведь мы, голубчик, находимся с тобой на глубине трех, а где и четырех метров под землей. Здесь, кстати, даже через несколько метров свеча погаснет. Поэтому я и захватил фонарики.
– А как же они, я имею в виду, жители сел, которые скрывались здесь с детьми от нападений, дышали таким вот воздухом? – еще раз удивился было Владимир.
– Так для того, чтобы много народу дышало свободно, и были придуманы специальные воздушные колодцы. Их-то мы с тобой и будем в основном проверять.
– Воздушные колодцы? А что это такое?
– А это, брат, такая штука, которая с земли почти и не видна, если не приглядываться. А на самом деле дыра в земле, из которой свежий воздух поступает в подземный ход.
– А как же строили, что даже речку смогли обойти? Ведь здесь по лугам все время петляет лесная речушка, – сказал Владимир, – я, когда шел к тебе, прямо измучился ее обходить, один раз даже вброд пришлось идти.
– А никто и не обходил речку, – весело отозвался Ферапонт, – если я не ошибаюсь, то сейчас мы как раз с тобой под этой самой речкой и проходим.
– Как так? – испугался Владимир.– А вдруг провалится земля, да вода хлынет?!
– Не хлынет, брат, здесь все продумано до миллиметрика. Мне преподобный Первушин рассказывал, что для строительства этого подземного хода даже приглашали специального ученого из Англии. Он тут все чертежи им расчертил, да все научно доказал, что не провалится…
– Смотри-ка, а это что? Неужели крепления для факелов? – опять не мог не удивиться Владимир.
– Да, – отозвался Ферапонт, – как раз сейчас мы и сделаем первую остановку. Здесь где-то должен быть воздушный колодец.
Он посветил фонариком куда-то вправо, и Владимир заметил, что в подземном ходе имеется ответвление. Он вошел туда вслед за Ферапонтом, и уже через несколько метров они стояли перед тупиком.
– Вот здесь-то и располагается первый колодец, – сказал Ферапонт, – сейчас посмотрим, почему воздух не проходит.
