Волшебные приключения лошадки Камелии и звёздных детей

Глава 1. НАИВНАЯ МЕЧТАТЕЛЬНИЦА

Однажды в небольшой городок Александрию, который находится в стране Ликодонии, порывистый ветер принёс две слипшиеся между собой волшебные пылинки – изумрудную и звёздную. Они долго кружились над садами и крышами домов, а потом опустились на поле, принадлежавшее конному заводу, где разводили породистых лошадей. Когда молодняк подрастал, его отправляли в Каштановый город, на специальную спортивную базу, где животных тренировали и помогали им становиться настоящими спортсменами.

Так вот, в тот день на поле среди многих других лошадей паслась красивая кобыла по имени Кохана. Она должна была вскоре родить жеребёнка. И надо же было такому случиться, что обе пылинки попали на живот этой лошади!

Кохана сразу же почувствовала, что с ней произошло что-то необычное. Она перестала жевать травку и поспешила к своему супругу, породистому жеребцу по имени Элефант. Он пасся неподалёку и очень обрадовался, завидев Кохану[1]. Но когда она подбежала ближе, Элефант заметил её волнение. Даже конюхи обратили внимание на влюблённую парочку: жеребец нежно заржал, а кобыла навострила уши и зафыркала. Людям было невдомёк, что на самом деле между лошадьми происходил такой диалог:

– Что стряслось, дорогая? – воскликнул Элефант, играя мышцами. – Ты сама не своя! (Стоит заметить, жеребец был одним из самых статных и сильных в конном заводе, чем очень гордился.)

– Ах, меня неожиданно наполнило такое странное тепло, что голова закружилась, а наш жеребёнок забился в животе! Да так сильно, что я испугалась… Что бы это значило, как ты думаешь?

– А не пора ли тебе уже рожать, дорогая?

– Нет, ещё точно не пора…

– Тогда, может быть, ты проглотила солнечный зайчик? – предположил Элефант. – Вечно они крутятся под ногами и норовят угодить прямо в рот!

– Возможно, – задумалась Кохана. – Хотя я всегда жую на прогулках много травы, такого со мной ещё не случалось…

– Не беспокойся, – морда жеребца нежно коснулась шеи супруги, – от проглоченного солнечного зайчика ни у кого из наших знакомых ещё не было несварения желудка.

– Так-то оно так… – растерянно фыркнула кобыла. – Несварение – это малоприятно… Да только сердце мне подсказывает, что дело здесь намного серьёзнее…

Вскоре у счастливых родителей родился прелестный жеребёнок-девочка. Работники конного завода назвали её Камелия.

Только материнское чутьё не обмануло Кохану: гнедая лошадка и впрямь была какой-то странной.

Когда малышка вдоволь напивалась маминого молочка, кобыла облизывала её и всё выспрашивала: «Ты уже наелась, прелесть моя? Скажи, не болит ли у тебя животик?» Но та только смотрела наивными чёрными глазами и хлопала большими ресницами, издавая звуки, непонятные для материнского уха. Все слова Камелии, которые она так старательно выговаривала длинным язычком, казались всем остальным лошадям полнейшей абракадаброй. А вскоре выяснилось, что и Камелия совершенно не понимает язык других лошадей…

Была у Камелии ещё одна большая неприятность: оказалось, что она родилась с неуклюжими ножками, из-за чего хромала.

Всё это стало непрерывным страданием для мамы маленькой лошадки и невероятным огорчением для её отца, благородного жеребца Элефанта. Он-то привык, что все его дети становились успешными спортсменами и образцовыми членами лошадиной общины. И тут – такое разочарование: его малышка – не такая, как все…

Ах, если бы только родители Камелии знали, какого удивительного ребёнка они произвели на свет! И кобыла Кохана, и жеребец Элефант очень бы ею гордились…

Ведь благодаря изумрудной и звёздной пылинкам их малышка родилась необыкновенной лошадкой, которой однажды предстояло стать доброй волшебницей. К тому же Камелия – о чудо! – понимала язык людей, а также язык природных стихий, деревьев, ручьёв и трав. Она понимала, о чём говорят птицы и животные, но – только не другие лошади.

Ничего не поделаешь, уж таково свойство звёздной пыльцы: существа, рождённые после её прикосновения, не хотят верить, что мир несправедлив и жесток. А значит, обречены на одиночество среди себе подобных…

– Эй, тупая хромоножка, куда прёшься? Тебе здесь не место!

Камелия тяжко вздохнула и отбежала в сторонку от двух табунов, носившихся по полю, как угорелые. Её снова не взяли играть в волейбол… А это же так интересно, если вместо мячика – солнечный зайчик! Никогда не знаешь заранее, куда он полетит…

Хотя Камелия не понимала лошадиного языка, не было сомнений, что в её адрес были брошены обидные слова – настолько злыми были перекошенные морды взмыленных молодых лошадей.

Впрочем, она уже привыкла целый день бродить в одиночестве по густой траве на краю поля. Привыкла, что её отгоняют от общей кормушки… Пытаются укусить или лягнуть…

Несколько крупных слезинок скатились по понурой мордочке и упали на венчик полевой ромашки.

– Не грусти!.. – тоненько пропела ромашка. – Они этого не достойны. Не злись и не обижайся на этих глупых животных, что с них взять – ни ума, ни фантазии, только грубая сила.

– Да я и не злюсь, и не обижаюсь, – улыбнулась Камелия сквозь слёзы. – Честно говоря, даже не знаю, как это делается… Просто больно – где-то внутри… Словно камень в груди лежит.

В разговор вмешалась плакучая ива:

– Это у тебя, милочка, душа болит, – замахала она длинными ветками. – Иди сюда, полечим…

В тени раскачивающихся ветвей Камелия, глубоко дыша и закрыв глаза, сначала вполуха слушала весёлые песенки пробегающего невдалеке ручья. Но он нёс такую чушь про каких-то босоногих пастушек, что лошадка замотала головой и, помахивая хвостом, принялась шептаться с тёплым ветерком – это было намного интереснее.

И тут до неё донеслись голоса двух работников конного завода, направлявшихся по тропинке к полю:

– Повторяю, оба – отличные жеребцы! – убеждал молодой голос. – Нет смысла тянуть, да и Сергей Петрович торопит – ему нужны новые спортсмены.

– Ладно, уговорил… – отвечал старческий голос.

Проходя мимо ивы, работники увидели Камелию. Молодой заметно обрадовался:

– О, смотри, наша подопечная! И, как всегда, тыняется в одиночестве… Ты почему не бегаешь и не играешь с остальными, а?…

– Да разве я виновата, – тихонько заржала Камелия, – они сами меня выгнали, да ещё и лягнули…

– Странная лошадь, – хмуро сказал старик. – Какая-то она… не от мира сего. Кстати, по возрасту она тоже подходит.

– Куда это я подхожу? – несказанно обрадовалась лошадка. – Ну наконец-то хоть где-то мне нашлось применение!

Молодой работник потрепал Камелию по холке:

– Значит, и её вместе с жеребцами отправим.

– Ну и что с ней будут делать, на спортивной-то базе?

Камелия чуть не стала на дыбы от восторга:

– Меня отправят на спортивную базу?! Какое счастье, я же так мечтала стать настоящей спортсменкой! Наконец-то папа и мама будут мной гордиться…

Тёплый ветерок тоже обрадовался.

– Вот видишь, Камелия, – воскликнул он и качнул верхушку дерева, – а ты переживала, что никому не нужна! Наконец-то люди разглядели в тебе доброе сердце и особый дар.

Плакучая ива печально вздохнула и так закачала ветвями, что работники удивлённо подняли головы – уж не собирается ли гроза? Но небо было ясным.

– Не торопитесь радоваться, друзья, – зашелестела ива. – Люди всё ещё даже не догадываются, какая великая сила дремлет в нашей Камелии…

А старик продолжил свою мысль:

– Что они будут делать с этой калекой? – он сплюнул на землю. – С такими неуклюжими ногами – кобыле не видать спортивной карьеры. Разве что отправим её как довесок к нормальным лошадям.

В глазах Камелии потемнело – словно вместе с зародившейся и тут же погибшей надеждой погасло солнце. На её ресницах задрожали слёзы.

– Эй, чего это у тебя глаза слезятся? – удивился молодой работник. – Может, мошка попала? Ладно, пойдём, – и, взяв понурую Камелию под уздцы, направился к конюшне.

Через несколько дней из Александрии в Каштановый город приехала специальная машина с прицепом. На спортивную базу «Колос», которая располагалась на окраине города, в этом прицепе прибыли три молодые лошади. Их напоили, накормили и выпустили гулять в леваду[2]. А вскоре пришёл главный тренер, Сергей Петрович, – познакомиться с новыми подопечными.

– О, какие перспективные жеребцы! – приговаривал он, рассматривая двух резвых лошадок. – Думаю, из них будет толк… А это ещё что такое?… – потирая подбородок, Сергей Петрович в задумчивости остановился перед Камелией. – О спорте и речи не может быть, – изрёк он неутешительный вердикт. – У неё неправильный постав ног – вон, даже при ходьбе хромает… Какой там бег, какие прыжки?… А жаль, красивая кобыла, статная…

Вот так на спортивной базе появился «довесок». Пока другие лошади тренировались – то в большом крытом манеже, то в чистом поле – Камелия спокойно бродила по леваде. Ухаживая за ней, конюхи причитали: «Эх, бедняжка, и всем же ты хороша, но вот с ногами – просто беда…» Если бы они знали, какой болью эти слова отзываются в сердце молодой кобылы! Ведь с раннего детства у неё была заветная мечта: стать не просто спортсменкой, а знаменитой чемпионкой.

Лошадка искренне восхищалась заслуженными спортивными лошадьми, которые грациозно вышагивали по полю, выделывая всевозможные пассажи и пируэты[3]. И ужасно страдала, наблюдая за умелыми наездниками, которые теребили холки других лошадей, седлали их, выводили в поле и начинали обучать разным трюкам. Иной раз Камелия прижимала к туловищу хвост и печально ржала:

– И я хочу двигаться разными аллюрами[4] и с разгона брать препятствия! Помогите мне, дайте мне шанс!

Увы, люди не понимали её слов. А звёздная лошадка всё бы отдала за это счастье – поделиться с ними своими мыслями и чувствами. Мужественные и дисциплинированные тренеры и наездники восхищали её. Всё своё время и силы они отдавали лошадям: обучали их, купали, кормили, говорили им вдохновляющие слова; добрые руки людей лечили животных и накладывали повязки на травмы и растяжения…

Одиноко стоя в загоне, Камелия смотрела на свои неуклюжие ножки и тяжко вздыхала: её страстное желание заниматься спортом казалось абсолютно неосуществимым.

Да ещё и облезлая мышь, живущая под полом конюшни, каждый вечер противно ворчала, прибегая к кормушке за овсом:

– Ты просто наивная мечтательница и ничего больше! Бери пример с меня: надо жить, довольствуясь малым. У тебя есть еда, питьё, тебя купают, расчёсывают, выгуливают. Чего ещё надо?

Глава 2. ТОВАРИЩИ ПО НЕСЧАСТЬЮ

Как-то тёплым осенним деньком молоденькая лошадка Камелия неспешно пережёвывала траву в тени яблочных деревьев (в леваде кое-где росли аккуратно подрезанные деревья). Вдруг на ветку над её головой опустилась взъерошенная сорока и расстроенно прокричала:

– Укр-р-рал, вор-р-р!

От неожиданности Камелия вздрогнула:

– Что случилось, сорока-белобока?…

А та беспокойно протараторила:

– Злодей козодой! Пр-р-роник в моё гнездо! Кто, кто его видел?…

– Козодоев – нет, не видела… – Камелия помотала головой. – На нашей базе есть конюхи, тренеры, наездники и мои соплеменники, лошади. Ну, ещё собаки – нас охраняют, а коз нету… Так что ж у тебя украли-то?

– Ожер-р-релье!.. – сорока нервно запрыгала по ветке. – Моё любимое! Я его честно укр-р-рала, в гнезде хр-р-ранила. А тепер-р-рь у меня его нечестно укр-р-рал козодой! И козы здесь ни пр-р-ри чём! – почему-то со злостью прокричала сорока. – Отыщу и р-р-растр-рощу! – и, заклацав клювом, она шумно вспорхнула.

Вечером того же дня уставшие лошади отдыхали в конюшне, готовясь ко сну. А из щели в досках ветхого пола вылезла старая мышь. Как обычно, сначала она наведалась в стойло Камелии – мышь любила почесать языком и поучить кого-нибудь жизни.

Лошадка приветливо замахала хвостом:

– Сегодня на базу прилетала сорока. Какой-то бессовестный вор украл у неё ожерелье!

– Подумаешь… – пробурчала мышь, собирая под кормушкой зёрнышки пророщенного овса. – Она сама крадёт всё, что плохо лежит… Что посеяла – то и пожала.

– Всё равно жалко сороку, она так переживает…

– Это зря… Не надо ни о чём переживать, это вредно для пищеварения. Каждому своя судьба предначертана, её не обманешь, – с умным видом изрекла мышь свою любимую фразу. – Так что живи себе, как живётся, коли суждено что-то потерять – не воротишь…

– А если мне не нравится предначертанная судьба? Если я хочу другую?…

– Ой, насмешила! – противно захихикала мышь. – Мечтательница… Где-то слышала я мудрую мысль: «Рождённый ползать – летать не может». Не может, ясно? Ты рождена хромать, так что послушай совет: смирись со своей судьбой… А иначе – всю жизнь будешь страдать.

Была уже глубокая ночь, и лошади спокойно похрапывали в своих стойлах – все, кроме одной.

– Да, у меня есть мечта… – пробормотала Камелия, глотая солёные слёзы. – И хоть она приносит мне только страдания и уж точно не улучшает пищеварение – зачем жить, если нет мечты?…

Дело в том, что лошадке снова приснилось это, и теперь она знала, что до рассвета не сможет сомкнуть глаз.

…Сияет огромная луна, и она мчится как стрела (да, мчится!) по широкому полю. Вдруг она высоко прыгает, отрывается от земли и… запрыгивает на лунную дорожку! Не сбавляя скорости, она скачет галопом по серебристой дорожке – прямо в бездонное звёздное небо. Ветер свистит в ушах, а в ногах чувствуется необыкновенная сила и лёгкость…

Этот странный сон с раннего детства преследовал Камелию. Каждый раз она просыпалась в радости, почти физически ощущая полёт, но первое, что видела, возвращало её в реальность: по-прежнему неуклюжие ножки… Сразу же радость сменялась разочарованием, и лошадка горько плакала.

Вот и сейчас… Камелия упрямо тряхнула головой и зафыркала:

– А я не хочу, не хочу, не хочу довольствоваться малым! И не буду, не буду, не буду смиряться с такой судьбой!

Соседка, на мгновенье пробудившись, гневно на неё шикнула. «До чего я дожила, – подумала лошадка, – разговариваю сама с собой…» И вдруг краем глаза она заметила, как что-то блеснуло на полу у дальней стены и тут же скрылось за стойлами. Повернув голову, Камелия ничего необычного не увидела, однако чутьё ей подсказывало, что в конюшне есть кто-то посторонний.

Стойло закрывалось невысокой дверцей, и Камелия, перегнув через неё шею, ухватила зубами краешек засова и осторожно потянула его вбок. (Конечно же, с таким трюком обычная лошадь не справится – только волшебная.) Как всегда похрамывая, но изо всех сил стараясь не стучать копытами, лошадка подошла к дальней стене. В серебристых лучах луны, проникающих из окошка, в углу что-то поблёскивало.

Лошадка подкралась ещё ближе и вытянула шею. С удивлением она поняла, что на полу в углу конюшни кто-то сидит. В полумраке он настолько слился со стеной, что Камелия никогда б его не заметила – если бы не блестевшее у него на груди… ожерелье!

– Так вот где ты прячешься, козодой… – лошадка приняла воинственную позу. – И сюда пришёл что-то украсть?!

– Неправда! – обиженно и хрипло зашипел незнакомец, и в темноте засветились два оранжевых глаза. – Я не вор!

– Тогда что делает у тебя на шее ожерелье сороки?

– Да не хотел я его брать, честное слово… Это случайно вышло, я всё объясню…

Голос у незнакомца был на редкость неприятный – глухой, шипящий и прямо какой-то злодейский.

– Ладно, объясни, – стало любопытно Камелии.

– Так вот, дёрнуло меня как-то…

Но тут из ближайшего стойла раздалось возмущённое сонное ржанье. Незнакомец затих. Его низенький и продолговатый силуэт отделился от стены и, позвякивая ожерельем, поковылял к Камелии. Внезапно он распахнул крылья, резво подлетел и сел на спину лошадки. А та тихонько выбралась из конюшни и зашла в леваду подальше.

Осенняя ночь была тёплой. В бездонном небе сияло созвездие Кассиопеи, а в воздухе стоял терпкий запах костра: вечерами конюхи сгребали и жгли опавшие листья.

– Ну, – Камелия нетерпеливо зашевелила ушами, – рассказывай, козодой, как это ты докатился до такой жизни?… Вместо того чтобы коз доить, «случайно» воруешь драгоценности?

Издавая звуки, похожие на приглушённое кваканье, незнакомец слетел со спины лошади и принялся покатываться со смеху, неловко подпрыгивая в траве:

– Доить?… Вик-вик-вик! Кого, коз?… Ой, не могу, сейчас лопну!.. Вик-вик…

При свете полной луны Камелия уже могла его толком рассмотреть. Это была молоденькая пёстрая птица – не большая, но и не маленькая, с удлинённым тельцем, длинным хвостиком и острыми крылышками. Клюв у неё был короткий, маленький, но при этом рот – просто огромный, как у лягушки. Птичка смеялась, распахнув невообразимый рот, по уголкам которого из-под перьев торчали длинные щетинки, и Камелия подумала, что в жизни не встречала более странного создания. Она растерянно произнесла:

– Действительно, никогда не видела, чтобы птицы доили коз… Почему же тогда тебя так назвали?

– Спроси у того, кто назвал… – птица немного успокоилась и прикрыла рот, хотя её остренькие крылья всё ещё весело подрагивали. – Дело в том, что в тёплое время года при наступлении темноты некоторые животные всё ещё пасутся, и вспугивают вкусненьких мушек, бабочек, жучков и комариков. Поэтому мы с друзьями бегаем в траве между копытами коров да коз – но это чтоб ловить насекомых, а не кого-то выдаивать! А как же приятно кружиться над стадом, когда светит полная луна! – козодой блаженно заурчал. – Всё прекрасно видно, и можно хватать добычу на лету – а такими ртами, как у нас, это очень удобно делать.

– Спасибо, что объяснил, теперь всё понятно… Кстати, имя у тебя есть?

Птичка горделиво подняла голову и приподняла крылышки (люди подобным образом подбочениваются):

– Конечно. Меня зовут Барон!

– О, какое солидное имя… Тем более – как же к тебе попало ожерелье?

– Эх… – тяжко вздохнул козодой Барон, и его хорошее настроение вмиг улетучилось. – Это уже не смешная история… Дёрнуло меня как-то залезть в гнездо к одной ужасной сороке. Просто мимо пролетал – да увидел, как там блестят на солнышке разные интересные вещицы: ложки, ножи, осколки зеркала, колечки, цепочки, камешки… Захотелось мне рассмотреть поближе это богатство. Честное слово, я ничего не хотел брать! Хотел только посмотреть…