Девианты

Глава 5. Начало, с которого мы не начали.

Наше пиршество проходило в конце того самого коридора, где все жители штаба устраивали собрание. Как оказалось, в этом месте присутствует огромная комната, но по большей части пустая. Просто огромная комната, пустоту которой заменили огромным шведским столом. Эта комната была, разве что на метр больше крота, которого я убил. На столе красовались разнообразные блюда из мяса, все они были украшены мелкой дичью, что добыла бригада. Все за столом веселились, рассказывая анекдоты, распивая спиртные напитки и устраивая разнообразные соревнования за столом по типу армреслинга, карт или словесных перепалок. Больше всего моё внимание привлёк Мирон, который рассказывал о своих походах и битвах, попутно красуясь перед местными девушками своими, на удивление, рельефными мускулами. По сравнению с ярким и жизнеутверждающим Мироном, все остальные ребята из бригады казались немного мрачными, но при этом они не упускали возможность поболтать и выпить. Всё-таки – это то самое общество, которое я запомнил из своего времени. Какие бы люди не были на вид, он всё равно остаются людьми в моих глазах. От этих мыслей я невольно начал вспоминать все события, что произошли после убийства крота. До сих пор не могу отойти от тех чувств, которые были со мной и, несмотря на то, что я уже вернулся к прежнему состоянию, остаток всех тех эмоций во мне несомненно присутствует. Люди неслись с холма сломя голову, лишь бы убедится в том, что перед ними лежит труп одного из самых опасных хищников, и это всё не иллюзия.

Я с ног до головы был облит кровью. А люди в это время уже обсуждали, что будут делать с трупом животного. Тем временем, Юджин похвалил меня, а после сказал, чтобы я помылся.

Ванные комнаты находились в кабинетах под номерами: десять, двадцать и тридцать. Я зашёл в самую первую, которая попалась. Комнаты были довольно чистые. Из всех устройств в ванной была раковина, туалет и душевая кабина. Меня так долго и так крепко не отпускали мысли. Я снова посмотрел на свою руку, с которой под гнётом воды, расплывалась кровь. Закончив мыться, я вышел из душа и понял, что у меня нет полотенца, чтобы обтереться. Да ладно, если бы только полотенце, у меня даже новой чистой одежды не было. Вдруг в комнату заглянула Эш, но, увидев меня, нервно закрыла дверь.

– Тебя не учили закрываться? – нервно крикнула она.

– Извини, – сказал я ей с другой стороны двери.

– Вот. Юджин просил передать тебе полотенце и новую сменную одежду, – всё ещё немного нервно говорила она, передавая мне вещи через маленькую щель в открытой двери.

– Спасибо.

– И вот ещё, мы нашли для тебя сланцы, – уже более спокойным тоном, сказала она, протягивая мне жёлтые кожаные сланцы.

– Да! Хорошо.

Я обтёрся, а после надел новую сменную одежду, это была белая футболка, чёрные штаны и, разумеется, жёлтые сланцы. Как только я вышел, я заметил, что Эш до сих пор стоит рядом с дверью в душевую.

– Ты что-то хотела?

– Нам с тобой нужно поговорить, – сказала она серьёзно.

– Хорошо. О чём?

– Не сейчас. Сейчас начнётся пиршество, сразу после него заглянешь ко мне в комнату, – сказала она, слегка приблизившись ко мне.

– Ладно. А что с Томоко? – вдруг поинтересовался я.

– У неё был слабый шок от увиденного. Не знаю, говорила она тебе или нет, но у неё непереносимость вида крови и расчленёнки. Организм слабый, вот сознание и потеряла.

– Понятно. Спасибо.

– Не за что, а теперь иди. А то Юджин не начнёт свой праздник без главной звезды.

Интересно о чём же она хотела поговорить. Вдруг мои мысли прервал Андрей.

– Эй! Убийца кротов! Не желаешь сравниться со мной? – сказал он, имея в виду армреслинг.

Вдруг сзади подошёл Юджин.

– Сделай его! – весело сказал он, хлопнув меня по спине.

– Хорошо.

Я сел напротив Андрея, после чего стал правильно ставить руку, в то же время, его рука уже была готова к поединку. Весь зал замолчал. Самый сильный человек из бригады, против семнадцатилетнего воскресшего из мёртвых мальчишки. Всё внимание было уделено на наши с Андреем руки. Ближе всех к нам стоял Мирон, поэтому именно он взялся на роль судьи.

– Начинаем на счёт три, – крикнул он. – Один, – было выкрикнуто всем залом, и в этот момент мы сцепились руками, но, ещё не подав нужного напряжения. – Два, – рука Андрея начала напрягаться. – Три! – выкрикнул Мирон из-за всех сил, и из руки Андрея пошла невероятная тяжесть.

Все замерли. Андрей сжимал мою руку, пытаясь завалить её. В это время я просто сидел и, наклонив голову на бок, смотрел на него. Он пыжился и вздыхал, его рука уже дрожала, но он ни на миллиметр не смог подвинуть мою руку. После осознания этого многие просто начали смеяться. Все его старания рассеивались по сравнению с моей стойкостью, при этом я даже не напрягался, а может быть, не ощущал напряжение. В это время остальные из бригады начали подключаться, они с силой, все вчетвером, вцепились в мою руку и пытались её сдвинуть. Но безысходно. Это вызвало у Юджина дикий порыв смеха и, наверное, гордости.

Прошло примерно шесть часов, и близился конец дня. Сменились последние сутки, и ночь стала наступать. Сытые и пьяные, от каких-то напитков, люди, готовились к концу праздника, однако Юджин неожиданно для всех встал ногами на стол, ударил по бокалу и сделал заявление.

– Дорогие люди, соратники, мои друзья с которыми я провожу. Нет… с которыми я живу все эти годы. Мы понесли на себе много потерь, наши бабушки и дедушки, так и не увидели появление нашего с вами спасения, ибо они не смогли дожить до этих дней. Весь наш род, который находится в этом штабе, даже несмотря на присутствие нынешних технологий, идёт к исчезновению. Мы с вами выживаем и пытаемся карабкаться в этом мире из-за всех сил, напролом шагая против природы мы выживаем и идём дальше. Но сейчас появился тот, кто может спасти нас, кто может изменить наше с вами будущее. Этот человек. Нет… этот спаситель! Сможет привести нас к более счастливому будущему. Он проведёт нас к сфере, где должны находиться люди – люди, которые примут нас и адаптируют к более современному миру. Ранее мы никогда не могли добраться до них, но теперь появился этот шанс. Послезавтра бригада снова отправится в опасный поход, но теперь мы пойдём с ними. Мы пойдём к сфере и достучимся до людей с другой стороны. Мы спасём наш род, спасём наши жизни. И, для того чтобы подтвердить это, прямо сейчас я хочу, чтобы вы отпили кровь одного из самых опасных хищников, которого убил наш герой. Мы собрали литры его крови, поставьте ваши бокалы и выпейте её, это будет значить, что вы даёте клятву. Держать наши жизни до последней капли, спасти их до последней капли, и выпить кровь, даже самого опасного зверя, до последней капли, – вся его речь, сама суть всех его слов была наполнена искренностью, уверенностью и величием. Из дверей кухни вынесли деревянное ведро, которое, скорее всего, сделали на скорую руку. Каждый присутствующий в зале взял свой бокал и окунул его в кровь зверя. Они залпом выпили содержимое, а некоторые даже выпивали по два.

Казалось, сама эта идея наполнена абсурдом, но то, как она выглядела, было, несомненно – величественно.

Юджин подошёл ко мне с двумя бокалами.

– Выпьешь? – сказал он, протягивая мне бокал из левой руки.

– Но… Я ведь не пью и не ем, зачем мне это?

– Нет! В твоих результатах было показано, что у тебя есть желудок, а значит, он как-то работает, возможно, не так как у нас, но он работает, – пьяно смеясь, говорил Юджин.

– Ну, раз ты говоришь.

– Не волнуйся кровь нормальная. Я её проверял, да и к тому же в ней много полезных элементов, – снова рассмеялся Юджин.

Я поднёс бокал ближе, но от вида крови мне стало не по себе. Кровь… почему с ней у меня связано столько воспоминаний? И все они снова проносятся в моей голове молнией, настолько быстро, что я не успеваю ничего разглядеть. Голова начала трястись, и меня стало немного укачивать.

Вдруг в комнату вбежала Эш. Она недовольно, быстрым шагом направлялась в нашу сторону.

– Эш! Ты всё-таки решила выпить? – приветливо сказал он ей.

– Ага! – слегка недовольно ответила она.

Эш выхватила у меня бокал и залпом выпила содержимое.

– Доволен? А теперь я вынуждена его забрать, – резко ответила она, потянув мою руку за собой.

– Ну как знаешь, – уже, наверное, ничего не соображая, говорил Юджин.

Эш завела меня в свою комнату, а потом прижала меня к стене.

– Быстро! Бери и глотай, – обеспокоенно говорила она, пихая мне в рот какую-то таблетку.

Я не сопротивлялся, поэтому, в общем-то, это и удалось ей сделать.

– Что это?

– Антидепрессанты с добавками, – сказала она и в спешке начала меня осматривать. Она светила мне фонариком в глаза, и слушала что-то в груди, значит, у меня всё-таки было сердце.

– А разве Абулия не должен восстанавливать свою личность?

– Заткнись! – сказала она испуганно, прикрыв мой рот рукой. После, почти сразу, она тяжело выдохнула и продолжила. – Слушай! Я всё тебе расскажу. То, что с тобой происходит, называется реминисценция – это невольное воспоминание, отголосок, отзвук, что угодно, что напоминает тебе о прошлом. Когда ты убивал крота, именно это с тобой и случилось. Истинный Абулия в данной ситуации ничего не стал бы делать. Но тобой что-то задвигало.

– Разве это плохо? Если я испытываю эти чувства, значит, я возвращаю свою человечность, и мои воспоминания возвращаются ко мне.

– Ты не понимаешь, – выкрикнула Эш и ударила кулаком по стенке, – Я ничего не имею против того, чтобы ты возвращал свои воспоминания, проблема в том, какая личность скрывается за ними. Ты начал вспоминать свою жизнь, когда увидел кровь или приближение опасности. А вдруг в своё время ты был убийцей, который убивал людей по своей прихоти? – злостно говорила мне Эш.

– И что же мне тогда делать?

– В любом случае, воспоминания возвращаются слишком легко, поэтому даже антидепрессанты будут действовать недолго. Но даже если так, есть ещё одна вероятность благоприятного для нас исхода. Это уходит далеко в психологию, свои воспоминания и личность ты потерял после долгого сна и пребывания в другое, непривычное для тебя время. Однако, возможно, часть этих факторов проявились, когда на тебе ставили опыты. Или же это случилось в твоей жизни уже тогда. Много вариантов. Однако, чем позже проявится тот или иной фактор, тем лучше будет и для тебя, и для нас.

Возражать я не стал, это для меня не имело смысла. Я слушал каждого, кто бы, что мне не сказал, я бы это делал. У меня не было собственной воли, не было собственных желаний, я просто как собака на цепи существовал, исполняя прихоти хозяина.

Глава 6. Под светом фонаря облачись в меня.

Все люди уснули, и только я один не имел даже малейшего желания спать. С какой-то стороны я и так слишком долго спал, с другой же стороны. Может быть, такая функция мне просто недоступна? Или доступна, но я её просто не ощущаю. Тогда остаётся вопрос: что я делал до этого? Спал? Или же я был мёртв? Но, если я был мёртв, значит меня кто-то убил, или я умер от какой-то болезни? Не мог же такой подросток, как я, остаться таким молодым после стольких лет. Хотя, этот подросток ещё многое скрывает, но сейчас мне кажется, что, если бы этих ответов не было и даже если бы они были – я всё равно ничего не сделаю.

Я размышлял о темах, которые меня не волновали, о темах, которые должны меня волновать, и они, как яд, распространяются по мне. Антидепрессанты разве не от депрессии помогают? Или же они вообще против проявления абсолютно всех чувств? Я бессмысленно ходил по тёмному коридору, ноги как в первый день пробуждения просто вели меня куда-то. Просто вели к чему-то, что не имело для меня особой важности, особого смысла.

Юджин попросил меня стоять у входа и убивать монстров, если они захотят приблизиться к штабу. Что ж, с его стороны это разумный приказ, с другой стороны он пьян, его приказы разумными считать очень трудно. Так или иначе, какие-то действия, которые они заставляют меня делать, дают мне хотя бы какой-то смысл. Дойдя до конца тёмного коридора, я приблизился к лестнице, ведущей к выходу. Однако, какой-то свет исходил из открытого люка. Такой яркий свет! Как только я приблизился к люку почти вплотную, я понял, что он открыт. Неужели у кого-то кроме бригады и Юджина с Томоко была экипировка? Ведь ночью погода почти непригодная для человека, а сильные ветра могут снести с ног за миллисекунду.

Я поднимался к открытому люку и всё ближе и ближе понимал, что свет, который я вижу, это не свет фонарного столба. Нет, тот свет слишком яркий и жёлтый, а этот свет это… Звёзды!

Яркие, белоснежные, мерцающие звёзды переливались по ночному небу.

Я вылез из люка и увидел на песке сидящий человеческий силуэт. Человек был одет в экипировку, и его взгляд был пристально уставлен в небо. В этой экипировке была Эш.

– Эш?

Услышав это, она резко обернулась от испуга, но потом вмиг успокоилась.

– А! Это ты! Что тут делаешь? – впервые, абсолютно без какой-либо агрессии или страха, сказала Эш.

– Юджин попросил меня, стоять на стрёме, раз я всё равно не сплю, а ты? – сказал я, присев рядом с ней.

– Сегодня нет ветра. Обычно в такие ночи я выхожу смотреть на звёзды, – меланхолично ответила она.

– Звёзды? Но ведь, наверное, холодно?

– Юджин сделал мне экипировку. Всё-таки он ценит всех людей, которые помогают ему, особенно самых умных. Хотя мы тоже ценим его не меньше, особенно Тома. В любом случая, скоро целая команда с такой же экипировкой отправится в очень далёкое путешествие, – сказала она, переваливаясь из положения сидя на спину.

– Да, мне говорила об этом Томоко.

– Позволь спросить, каким был твой мир? – всё также меланхолично, не отрываясь от звезд, спросила она.

– Томоко спрашивала меня о том же самом. Ну, обычный. Города, люди… много людей и, наверное, большее разнообразие в еде.

– Наверное, вам было скучно в этом мире. Ведь люди всё время что-то изобретали, к чему-то стремились, пытались чего-то достичь, – сказала она, слегка улыбаясь звёздам.

– Ты считаешь, что это плохо?

– Ну, как сказать, я просто живу, радуясь жизни. Цель Юджина, например, достичь этой дурацкой сферы. Лично для меня это не имеет смысла, раньше, в детстве, возможно и имело, но сейчас… я просто хочу жить, учиться, может быть, влюбиться, а условия этого мира мне для этого вполне подходят, – сказала она, вернувшись в меланхоличное состояние. – Этот мир даёт нам возможность выживать, не задумываясь над смыслом жизни, мы просто стремимся к её сохранению. И потом, вряд ли в этой сфере я смогу смотреть на звёзды.

– Дело всё-таки в звёздах?

– А ты попробуй посмотреть на них! – понимая моё состояние, Эш, словно ребёнок, предложила мне это сделать. – Ложись рядом и посмотри на небо, – ярко улыбнулась она.

Я сделал всё так, как она просила, и то, что я увидел в небе, невозможно было сравнить с тем, что я видел в своём времени.

Миллиарды ярких звёзд переливались на фоне тёмного неба. Их свет был настолько ярким и таким белоснежным, что казалось, будь они ещё ближе, и я бы взял их в ладонь. Удивительно было то, насколько красочно они сияют. Я смотрел на эти звёзды, которые то и делали, что сверкали, гасли, и в какие-то моменты оставляли свои звёздные хвосты. Что удивительно, в далёком расстоянии я увидел огромную красную звезду. Нет, не звезду – это был Марс, огромная красная планета, которая соседствует с Землёй. Неужели я могу разглядеть всю её красоту почти невооруженным глазом? Раньше она просто была видна, как и все остальные звёзды. Далее всё небо окружал млечный путь. Он был таким удивительным и ярким, разные цвета были разбросаны по всему небосводу. Бежевый, красный, белоснежный, синий, где-то даже мелькали и другие цвета. Не могу вспомнить даже одной картинки, в которой я бы видел столько цветов и такое разнообразие их в звёздном небе. В этот момент я вспомнил красивый стишок о млечном пути.

– Где-то там, далеко, далеко, кто-то пролил молоко, – сказал я это вслух, сам не понимая, зачем.

– Что? – спросила Эш, удивлённо посмотрев на меня.

– Я помню, как мне кто-то рассказал этот стих в моём времени.

– Стих? Молоко? По-моему, это немного странно, – сказала Эш, ярко и нежно улыбнувшись.

– Ну, в наше время мы пили коровье молоко, и какой-то поэт сравнил млечный путь с пролитым молоком.

– А не плохо придумано, – слегка засмеялась Эш.

Вдруг в небе что-то ярко засветилось. Это «что-то» исходило прямо от сферы, которая блистала ярко-голубым светом в ночи. А это «что-то» было чем-то похоже на ракету, или нет, взлётный аппарат. Оно устремлялось высоко, прямо к звёздам. Довольно-таки красивое зрелище! Словно, я смотрю на действительно взлетающую ракету.

– О! А вот и она. Значит мне пора, – сказала Эш, встав с песка и отряхнув его с себя.

– А что это?

– Не знаю, но оно четыре раза в день улетает куда-то вверх. Может быть, ракета, или спутник, кто знает этих людей из сферы, – всё также бодро говорила Эш.

– Кстати, Эш, я кое-что вспомнил, – сказал я, оставаясь в том же положении и на том же месте.

– А? И что же? – спросила она удивлённо уже рядом с люком.

– Когда я спал, мне всё время снилось, что со мной кто-то разговаривает, всегда о чём-то спрашивает. Этот человек напоминает мне тебя. Это ведь плохо?

– Глупенький, – ласково сказала Эш, подойдя ко мне. – Ты ведь и не забывал этого, – сказала она присев, а следом поцеловав меня в лоб. Я спать, пока! – радостно сказала она и ушла.

И правда, Эш скорее всего подумала, что я говорю про неё, ведь я помню, как она разговаривала со мной, когда я спал. Я отчётливо помнил её тёплый голос. В каком-то смысле, возможно, я имел в виду именно её. Тогда кого же мне напомнила Эш? Какого-то близкого мне человека…

Яркий свет…

Яркий свет забил мне прямо в глаза, и я перестал понимать, где я нахожусь, кто я, и что я делаю. Мысли путаются и непрерывно перемещаются. Невероятно глупые мысли! Так бывает, я думаю, у каждого, когда ты думаешь о чём-то, а потом мысли медленно и плавно переходят в абсурд – из этого абсурда и рождаются сны.

-–

Я сидел… Собственно, как обычно, я сидел и ничего не делал. Не было ни мыслей, ни сути, ни реальности, только то, что я называю абстракт. То, что я называю непрерывным течением времени и сути, непрерывным течением мысли бессмысленных, но в то же время осознанных действий. Абстрагироваться от реальности и попасть в неизвестность – вот место, где ты чувствуешь, где нет этой пустоты, где нет жалкого страха смерти, где есть ощущения. Это то, что ты чувствуешь до глубины своих костей и абстрагируемой души, то, что люди называют эмоциями, сумасшествием, да и в конце концов самой душой.

– Красивые слова, не правда ли, Доктор? – сказал я, явно ухмыляясь перед ним.

– Неужели ты так отчётливо помнишь эти слова? – смешно говорил он, словно поддерживая мой тон.

– С того дня трудно что-то забыть, хотя по всей видимости я забыл, – сказал я ему прямо, не оборачиваясь на его подходящий ко мне силуэт.

– Уже прошло много времени, ты потерял свою сущность и свой смысл, – сказал он, присев напротив меня на ровную и чистую несуществующую поверхность.

– Только в мире. А здесь я всё помню и всё осознаю. Но с другой стороны, от этих целей в этом мире смысла нет.

– Вот и я о том же, – сказал он, потянувшись. – Ты мне лучше скажи, как у тебя с красным? – любопытно сказал он, подняв свои густые брови.

– Встречал его разок, однако в последнее время даже не говорил с ним, – задумчиво ответил я.

– Твой мозг развит достаточно, чтобы решить всё это! – с улыбкой сказал мне он.

– Но в то же время именно это ему и мешает, – остро ответил я.

И вот, он исчез, столь знакомый человек. Стоп! Минуту назад я помнил его имя.

И где же я был, что это за место – место, не имеющее объяснения, что, наверное, и не нуждается в нём, ведь это место за гранью нашего понимания, за гранью нашей мысли. И даже если его описывать словами, не хватит слов, чтобы полностью выразить сего сущность, сущность, которой и нет в принципе. Многие сочтут это абсурдом, кто-то просто не поймёт, а кто-то сочтёт это гениальным. Сомневаюсь, что все три сущности каким-либо образом будут правы, но и то, что они не правы, тоже глупо отрицать. Так, о чём это я? Перетекающее событие из мира сего небытия, и мира нашего существования медленно переходит грань самоосознания и возвращается.

Чьи эти глупые не имеющие смысла слова? Что же это?