Дорога к Потаенному озеру

2. Обрезанные крылья

Однажды Гарик увидел мужа Оли. Крупногабаритный мужчина лет под пятьдесят, одетый так, что сразу было ясно: он в таких местах гость случайный. Мужчина вошел в клуб и, разгоняя рукой сизую пелену сигаретного дыма, начал осматривать сидящих за столиком ищущим взглядом. Она его увидела первая. Встала, лицо вытянулось, в глазах – испуг. Шагнула навстречу. Он что– то сказал ей негромко. Даже если б музыка не грохотала, Гарик не услышал бы. Она закивала. И тут Гарик почувствовал на себе его взгляд. Он не просто смотрел на незнакомого посетителя. Он смотрел так, словно знал, кто этот Гарик, знал, что он катается по ночам с его женой, лапает ее и осыпает деньгами. Каждый волосок на теле встал дыбом. К затылку словно чьи-то ледяные пальцы прикоснулись.

Оля оделась и вышла вместе с мужем. Гарика медленно отпустило, и через пару минут он уже мысленно смеялся над собой. «Вот ведь, не зря говорят, на воре шапка горит», – подумал с насмешкой. Да не знает ее муж Гарика, откуда ему знать, если он его даже не видел ни разу!

На следующий день он вновь заметил этого мужчину. И где, кто бы мог подумать? На базе, с которой только что выехала его «левая» цистерна с украденным бензином! Гарик сидел в БМВ, стоявшей на обочине прилегающей улицы, когда заметил, как к воротам подъехали черный «Лексус» и милицейский «уазик». Шлагбаум поднялся, пропуская автомобили на территорию, но те не поехали вглубь, а остановились у сторожевой будки. Вышли менты, а из «Лексуса» – муж Ольги, и вместе они вошли в здание, откуда всего полчаса назад вышел Гарик, «отстегнув» сторожу его причитающуюся долю. Сердце екнуло. Это был плохой знак. Но его, вроде бы, никто не заметил. БМВ стоял вдали от ворот, в конце улицы. Но, несмотря на расстояние, Гарик был уверен, что не ошибся. Серо– зеленая кепка из нерпы, кожаный тулуп, грузная фигура с выступающим вперед огромным животом. Сомнений быть не могло: это он. Но что его привело на эту базу, да еще с милицией?

Вечером Гарик, как обычно, зашел к Сане, и тот выдал ему несколько крупных купюр. «Половину вычел за БМВ», – сказал он при этом. Машина стоила, как двухкомнатная квартира, но большая часть была уже оплачена. «Присаживайся». – Сосед указал на мягкое велюровое кресло. Рядом, на журнальном столике, лежала стопка глянцевых изданий. Гарик машинально порылся в ней, и один экземпляр его заинтересовал. «Солдат удачи», – прочел он название. «Иностранный легион», – гласил подзаголовок на обложке с изображением военных, смотрящих в прицел автоматов. Саня вообще любил тему оружия. Однажды показал Гарику спортивную сумку, просто вытащил ее из-за кресла, а внутри – пистолеты, патроны, гранаты и даже длинноствольная винтовка. Все, конечно, незаконное. Найдут – посадят надолго. Гарику льстило, что Саня так ему доверяет. Ну а почему бы и нет? Такие дела вместе проворачивают уже чуть ли не три месяца. Они поболтали немного о деле, и Гарик рассказал о ментах, приехавших на базу, умолчав о том, что с ними был муж его подруги. Саня нахмурился, сузив и без того маленькие глаза. Подумав, обронил небрежно:

– Нормально все должно быть. У меня там свои люди.

Гарик и успокоился. Уходя, попросил у Сани понравившийся журнал. «Конечно», – кивнул тот.

Вечером Оля не появилась в клубе. Просидев до полуночи, Гарик решил уехать и направился к машине. Когда он сел за руль, сзади хлопнули обе двери, и автомобиль просел под тяжестью двух незнакомых мужчин, по-хозяйски завалившихся на заднее сиденье без приглашения. «Э!» – Гарик возмущенно обернулся, а в лицо ему смотрело черное дуло пистолета. «Пересаживайся», – сказал один из мужчин – чернявый, с грубыми чертами лица и мутными глазами. Гарику показалось, что его руки и ноги болтаются, как у тряпичной куклы, пока он гусеницей переползал на пассажирское сиденье рядом с водительским. За руль тут же пересел один из непрошеных гостей. Его квадратное лицо с тупым и тяжелым бульдожьим взглядом, покрытое жесткой рыжей щетиной, не предвещало ничего хорошего. БМВ взревел и с «пробуксовкой» рванул с места. В шею Гарику воткнулся холодный металл.

Его везли за город, по той самой трассе, по которой они каждую ночь проезжали с Олей. Свернули у лесополосы. Гарик обливался потом, когда грубый окрик «Вылазь!» заставил его вывалиться из машины на подгибающихся ногах. «Тут меня сейчас и пристрелят», – решил он обреченно. Почувствовав увесистый пинок под ребра, охнул, задохнувшись, но даже обрадовался. «Раз бьют, значит, в живых оставят», – мелькнула призрачная надежда. Следующий пинок в область почек сбил его с ног. Гарик уткнулся лицом в рыхлый нетронутый снег безлюдных полей, бывших прежде безмолвными свидетелями их с Олей любовных утех, а теперь, по иронии судьбы, ставших местом его истязания. Удары сыпались градом по всему телу, заставляя корчиться и плеваться кровью. Вначале его мучители лишь пыхтели, стараясь вложить в пинки побольше силы. Потом, видно, устали. Пинали уже нехотя. Сквозь оглушительный гул в голове Гарик услышал голос, как ему показалось, чернявого: «Ты, падла, должен бабло за чужое добро. Машину отдашь», и другой, рыжего: «Будешь знать, как чужой бензин тырить и с чужими женами кувыркаться». И все. Они отстали. Гарик лежал в снегу, не веря своему счастью. Надо же, с жизнью простился, а жив остался! Услышав рев отъезжающего автомобиля, поднял голову. Две светящиеся точки удалялись от него во тьму.

Он чудом встал и побрел по направлению к трассе. Боли почти не чувствовал, холода – тоже, лишь звон в ушах. И ноги не слушались, падал все время. Но все же выбрался на дорогу и побрел, шатаясь, как пьяный, широкими зигзагами от одной обочины к другой. «Как бильярдный шар на замедленной видеосъемке», – подумал он с горькой усмешкой. Наверное, сознание поплыло, потому что дорога впереди вдруг превратилась в бильярдный стол, освещенный длинной прямоугольной лампой. А потом сзади кто– то завизжал. Гарик обернулся, потерял равновесие и рухнул на зеленое сукно, по которому катились неизвестно откуда взявшиеся автомобильные шины.

Очнулся он дома, в своей постели. Светло. Из кухни доносился звон посуды и запах куриного бульона. Первое воспоминание о произошедшем – ворвавшийся в саднящий мозг голос рыжего: «Будешь знать, как чужой бензин тырить и с чужими женами кувыркаться… С чужими женами кувыркаться… С женами… С чужими…». Так вот оно что! Вот откуда прилетело! Не ревнивый, значит, у Оли муж. «Дурак! – выругал он себя. Идиот! Лох несчастный! Где ты видел неревнивых мужей? Особенно, у кого такие ангелоподобные жены?». Сладкие объятия Оли обошлись ему баснословно дорого. Он лишился БМВ, за который еще даже остался должен. Машину он на себя оформить не успел, ездил по доверенности. Документы были на Саниного знакомого. Деньги во время избиения выгребли из всех карманов. Заначек не было, он всегда все носил с собой. Ругая себя последними словами за беспечность и недальновидность, Гарик тогда не знал, что это еще не все.

Вошла мать. Увидела, что сын пришел в себя, заволновалась. Губы задрожали, в глазах заблестели слезы. Руки сцепила в замок. Пальцы побелели. Сдержаться пытается, понял Гарик. Не хочет разрыдаться. Но не вышло у нее. Слезы хлынули, она села на край кровати и, уткнувшись лицом в одеяло, заревела в голос. Гарик растерялся. Стал гладить ее по голове.

– Ма, ну чего ты… Ну, ладно тебе… Все нормально. Бывает. Со всеми бывает. Авария, что поделать.

Ее плечи затряслись сильнее. Сдавленные рыдания разрывали Гарику сердце. А у него и так все болело.

Она подняла лицо, покрытое красными пятнами, провыла, всхлипывая:

– Мне цыганка нагадала… Еще ты маленький был…Сказала, на деньгах ты родился… Я все думала, ну на каких деньгах-то? Всю жизнь нищие… Все ждала, когда ж деньги к тебе придут. Верила. И вот пришли они, деньги… А зачем они, такие, нужны-то? Без них и то лучше было.

– Все, мам… Ну, все. Перестань. Я же не умер, – бормотал Гарик. Мать при этих словах головой замотала, подавилась рыданиями, рукой махнула, мол, молчи, не говори страшного. Потом вдруг успокоилась. Села прямо и сказала твердым глухим голосом:

– Один ты у меня, Гошенька. Нет на всем белом свете у меня никого, кроме тебя. И не было никогда. Ты же знаешь это. Детдомовская я, без родни совсем. Что случится с тобой – знай: помру сразу.

Встала и вышла из комнаты. Гарик ощутил прилив жгучего стыда. Бедная, бедная мама… Одна его вырастила, помочь совсем некому было. Все ему отдала, что было у нее. А он…

В дверь позвонили. Гарик услышал, как мать отпирает дверь. Послышался незнакомый мужской голос. В комнату вошел мужчина с деловой папкой под мышкой.

– Здравствуйте, Георгий.

Одет он был в строгий костюм, но Гарик сразу понял, что визитер из ментов, только не из простых. Высокого полета «птица». Подозрения подтвердились, когда тот показал удостоверение в красной корочке. Он задал уйму вопросов, в основном – о соседе Сане. Какие у него с ним были отношения? Не просил ли он помочь в каких-то делах? Не предлагал заработать? Гарик отвечал, что едва его знает, лишь здороваются на лестнице, не более. Неожиданно мент спросил, словно только что заметил потрепанный вид опрашиваемого:

– А что с вами случилось-то?

– Да так, ерунда. – Гарик дернул плечом и поморщился от боли. – Поздно возвращался из клуба и нарвался на компанию пьяных.

– Заявили в милицию?

– Нет. Я их лиц почти не видел. Они сзади на меня налетели, когда я уже мимо прошел. Деньги вытащили, пнули пару раз. Хулиганье. Разве найдешь их? Сколько шляется таких ночью по улицам! Сам виноват, прогуляться хотел, а надо было такси вызвать.

– Ну-ну. – Следователь пристально, не моргая, смотрел на Гарика. Не поверил. Но, видно, вопросы кончились. Сказал:

– Поправляйтесь. Через недельку вызову вас повесткой.

– А в чем причина? – не удержался Гарик.

– Хищение ГСМ крупных размеров с нескольких баз города.

– Серьезно? – Сердце стукнулось в грудную клетку. – Вы думаете, это наш сосед?

Следователь, уже стоя в дверях, медленно повернулся и вновь просверлил взглядом в Гарике невидимую дырку. У него было такое лицо, будто он хотел сказать: «Да, думаю, ваш сосед. И еще думаю, что вы тоже». Но сдержался. Произнес лишь:

– Достаточно на сегодня. Следующая наша беседа, возможно, окажется более продуктивной. Мы еще работаем над этим делом, информация постоянно обновляется. Так что до скорого.

С этими словами следователь вышел из комнаты. Дождавшись, когда за ним закроется дверь и, выждав минут десять, Гарик позвал мать.

– Мам! Сходи к Сане, скажи, пусть к нам зайдет. Поговорить надо срочно.

Дверной замок вновь заскрежетал. Вернувшись, она сказала из прихожей:

– Нет его. Никто не открывает.

Гарик так и думал. Все это было очень скверно. Он пожалел, что не купил себе сотовый телефон. Новшество прогресса. У Сани был такой, позволявший звонить из любого места. Аппарат был большой редкостью. Во всем городе, наверное, только у Сани и был. Стоил он дорого и, в общем– то, не очень был Гарику нужен. Сейчас бы пригодился, чтобы узнать подробности. Неизвестно, арестован ли сосед или просто скрылся. Гарик сейчас многое отдал бы, чтобы узнать, что известно ментам, в каком месте разомкнулось звено отлаженной цепочки. Саня говорил, что у него «там» свои люди и, возможно, он сумеет все уладить. Но в это не очень-то верилось. Страх холодными и скользкими змеиными кольцами обвивал душу. Что делать дальше, было совершенно непонятно.

Как ни странно, полученные во время избиения травмы оказались не очень серьезными. Отделался кровоподтеками и ушибами. Возможно, его не собирались покалечить всерьез, а лишь хотели как следует напугать. Или ему просто повезло, и удары не попали в уязвимые места. Через пару дней он уже смог вставать и двигаться, не корчась от боли. Несколько раз ходил к соседской двери, слушал. В квартире Сани было тихо. На звонок никто не открывал. Гарик места себе не находил, слоняясь из угла в угол. Не давала покоя мысль о повестке, которую обещал прислать следователь. Скоро ее принесут, и что тогда? Проигнорировать? Где-нибудь укрыться? А потом за ним приедут и, не застав дома, начнут разыскивать. Найдут, скорее всего. Прятаться Гарику было негде. Нет денег. Нет родственников. Нет близких друзей, которые согласились бы ему помочь, узнав о его проблемах. Не в подвалах же ему отсиживаться вместе с бомжами! Но и оказаться на допросе в милиции он не хотел. Знал, что у ментов есть разные способы, чтобы заставить говорить.

Однажды, на пятый день после визита следователя, взгляд Гарика наткнулся на журнал, взятый у соседа. «Солдат удачи». И статья об иностранном легионе. От нечего делать он начал читать. И вдруг план возник в его голове сам собой. Об армии наемников, расположенной во Франции, он слышал и раньше. Вместе со школьным другом – тем самым, который щеголял в модной импортной одежде еще во время тотального дефицита в стране, – они мечтали сбежать туда. Жажда приключений и романтики толкала их на этот отчаянный шаг. Они даже начали готовиться. Занялись улучшением своей физической формы, купили русско-французские разговорники и пытались учить фразы, звучавшие, как магические заклинания, копили деньги на билеты. Но информации о легионе было мало, а вопросов много, да и просто духу на такой поступок не хватило. Теперь же это место казалось ему единственным в мире, где он мог бы укрыться от своих проблем, заработать денег, да и вообще начать новую жизнь.

В журнале, взятом у Сани, статья о легионе изобиловала подробностями, которых им тогда так не хватало. Юношеская мечта, казавшаяся несбыточной, вдруг показалась вполне осуществимой. Гарик раз десять перечитал статью, написанную со слов очевидца – москвича, отслужившего в легионе несколько лет. Там подробно описывалось все, что нужно было знать желающему стать легионером. Хотя стопроцентного способа не было, прием новобранцев был ограничен. Но пытаться можно было снова и снова. Если сразу не примут, можно найти нелегальную подработку, снять жилье и пытаться до тех пор, пока французы не дрогнут и не зачислят тебя в ряды военных, рассуждал Гарик, выстраивая планы, казавшиеся ему все более реалистичными. Он загорелся новой идеей и воспрянул духом. Оставалось лишь решить проблему финансов. Надо было купить билет до границы с каким-нибудь европейским государством, там найти кого-нибудь из местных, кто поможет нелегально ее перейти, а дальше все просто. В журнале же написано. Границы между европейскими странами символические, на автобусе или такси нужно будет добраться до Франции, точнее, до Ниццы, и отыскать нужный адрес. Мысль о том, чтобы заняться изготовлением легальной визы, он отбросил сразу. Во-первых, нет денег. Во- вторых, нет времени. Менты в кабинетах пишут «дело» и вскоре доберутся до него. Ну, а в-третьих, повсюду расплодилось невероятное число мошенников, предлагающих помощь в оформлении чего угодно, чуть ли не гражданства США, но способных лишь взять деньги, а потом морочить голову бедолагам до тех пор, пока у них не кончится терпение и они плюнут на все, оставив попытки. Гарик решил, что проникнет за «кордон» и без визы, тем более что в легионе нелегалов берут без проблем.

Вот только где взять деньги? Их не было совсем. Ведь работу Гарик бросил, а о «бизнесе» на ГСМ можно было забыть. Не просить же у матери- пенсионерки! И тогда он вспомнил телефон того друга.

Трубку Андрей поднял сам. Если бы подошла его мать, Гарик даже спрашивать о друге не стал бы. Мать друга не скрывала своей неприязни к «оборвышу», как однажды назвала его, увидев в школьном коридоре рядом со своим сыном. Она так и сказала, обращаясь к Андрею: «Ты не мог выбрать себе в друзья кого-нибудь поприличнее этого оборвыша? Что, мальчиков нормальных в классе нет?» и при этом презрительно сморщила нос, нисколько не стесняясь самого «оборвыша», стоящего рядом и еще наивно не понимающего, что речь идет о нем. Ее звали Римма Марковна, и она растила Андрея без мужа, как и мать Гарика, но в отличие от нее работала не на заводе, а директором крупной кондитерской фабрики. В общем, в деньгах и связях у нее недостатка не было. Для сына Римма Марковна всегда старалась добыть все самое лучшее, и ей это неплохо удавалось даже в самое «дефицитное» время. И друзей она желала видеть рядом с сыном самых достойных: отличников, детей руководителей или чиновников. Даже пыталась их дружбу купить. Вот только Андрей предпочитал выбирать друзей самостоятельно, и с этим она ничего поделать не могла.

Гарику повезло, что Андрей взял трубку домашнего телефона. Обрадовался, услышав знакомый голос. Согласился приехать в гости и через полчаса стоял на пороге у Гарика, несмотря на то, что последние полгода друзья совсем не общались. Настоящий друг. Увидел фиолетово-зеленые пятна на лице Гарика, засыпал вопросами. Пришлось ему вкратце все рассказать. «Так что мне надо сделать ноги», – закончил Гарик, описав Андрею не только нависшую угрозу уголовного срока, но и планы о вступлении в ряды легионеров. Хотел просто попросить денег взаймы, но Андрей заявил, что поедет с ним. В глазах его вспыхнул азартный огонь. Наверное, мечтал вырваться из-под материнской опеки. Сообщил, что мать как раз ему невесту подыскивает среди дочерей «нужных» людей. Каждую субботу у них какая-то девка гостит, мать с ней чай распивает, а ему приходится постоянно выдумывать предлоги, чтобы улизнуть из дому надолго. Замучился уже. И ведь не отстанет мать, женит во что бы то ни стало, с живого не слезет! И будут они вдвоем, мать и жена, вертеть им всю жизнь. Нет, уж лучше в легион!

У Андрея оказались небольшие накопления. Гарик пообещал вернуть потраченную на него часть с первых заработанных денег. Билеты купили до Братиславы, на поезд, отъезжающий через два дня. Гарик сказал матери, что едут они в Словакию на заработки. Она повздыхала, но согласилась, что в городе работы нет, а где есть, там зарплату не платят. Попросила только, чтоб почаще звонил. То, что они едут вместе с Андреем, ее немного успокаивало.

И вот, исполненные радужных мечтаний, они сели в поезд, взяв с собой лишь по небольшой спортивной сумке со сменой одежды и немного еды. Когда потрескавшийся перрон поплыл назад, Гарик мысленно представлял себе описанные в статье журнала зеленые ворота с надписью «Legion Etrangere», в которые скоро шагнет и окажется в новой жизни, обеспеченной и полной приключений. Перрон закончился. Вдоль рельсов потянулись почерневшие сугробы, забрызганные мазутом и осевшие под натиском начинающейся весны. Серый, запущенный из-за безденежья грязный город уплывал в прошлое, в котором Гарику нечего было вспомнить хорошего, кроме Оли. Сердце защемило при мысли о ней. Страшно подумать, что сделал этот пузатый монстр с лицом совы, узнав, что жена изменяет ему. Вряд ли он ограничился строгим замечанием. Гарик зажмурился, вспоминая ночь своего истязания. Спасся он лишь чудом. Если б не водитель, успевший затормозить в полуметре от его лица, он замерз бы насмерть или его раздавил бы менее внимательный ездок. Ему повезло: хороший человек попался, довез до дома и в милицию заявлять не стал. Но что стало с Олей? Узнает ли он когда-нибудь о ее судьбе? Увидятся ли они еще? Гарик собирался подписать в легионе контракт на пять лет. Когда они пройдут, она и лица его не вспомнит, наверное. Но он все равно найдет ее. Найдет и увезет с собой во Францию, потому что к тому времени заработает кучу денег, купит там дом и получит гражданство. Он ни за что не оставит прекрасную фею уродливой сове.

Казалось, что поезд едет невозможно медленно, время тянулось. Трое суток друзья провели в разговорах о легионе. Перечитывали статью из журнала, который Гарик захватил с собой. Прикидывали свои шансы на зачисление и приходили к выводу, что они едва ли не стопроцентные. Молодые, по двадцать два года, здоровые, физически крепкие, без вредных привычек. Зачислить должны, должны!

Очутившись, наконец, на вокзале Братиславы, они внезапно растерялись. Дальше-то что? Словацкий язык был похож на русский, и Гарик надеялся, что без труда сможет объясниться с местными, но монотонный говор, окружавший его со всех сторон, был сплошным звуковым фоном. Нельзя было разобрать ни слова. Они пошли искать таксистов. С большим трудом им удалось найти одного, хоть немного знавшего русский язык. Спросили, не знает ли он, кто мог бы помочь нелегально перейти границу с Австрией. Тот отрицательно замотал головой, еще и руками замахал крест-накрест. «Не-не-не! Такого не знаю!» И поспешил отойти подальше. Гарик и Андрей приуныли. Пересечение границы оказалось слабым местом их плана. Опросив всех таксистов в районе вокзала, они так и не сумели найти того, кто помог бы им. Наверняка ведь есть тропки, лазейки, известные местным жителям! Ведь не китайской же стеной отгорожена Европа! Проникают нелегалы туда, минуя официальные посты. Но как это сделать, Гарик не знал и теперь ругал себя за то, что заранее не занялся поисками информации. Денег было так мало, что, сняв отель для ночлега, они остались бы практически ни с чем. А ведь еще нужно было до Франции добраться, да и чем-то питаться. В сумке оставалось немного еды. Они отыскали лавочку, сели. Доели остатки колбасы и хлеба и погрузились в раздумья. Время шло, но в голову ничего не приходило.

– Нам бы тут побыть какое-то время, – сказал Андрей. – Может, и нашли бы тех, кто возит.

– Да, а жить на что? – Гарик с тоской смотрел на верхушки австрийских Альп, видневшихся вдали у горизонта. За ними была другая жизнь, такая близкая и совершенно недоступная.

– Работу поискать, что ли? – Андрей тяжело вздохнул, понимая, что идея эта бредовая. Искать работу, не зная языка, дело гиблое.

– Поехали к границе. Хоть посмотрим, как все это выглядит, – решил Гарик. – Там, на месте, может, и мысль стоящая появится. Или найдутся проводники. Где есть спрос, должно быть предложение, – повторил он фразу, которая в последнее время у многих была на устах. В стране полным ходом строились рыночные отношения, половина населения переквалифицировалась в коммерсанты. Красивое название скрывало под собой банальное «купи–продай», то есть, по сути, спекуляцию, за которую при Советской власти сажали в тюрьму.

Таксист довез их до официального пропускного пункта, где толпились желающие пересечь границу. Гарик и Андрей пошли вдоль ограждения. Они шли долго, пока не выбрались в безлюдное место, вдоль сетчатого забора, за которым, на той стороне, виднелись перелески. Оба думали об одном и том же: найти место, где можно будет прошмыгнуть. Едва стемнело, они подобрались ближе к забору. Гарик осторожно прикоснулся к проволочному плетению. Током не ударило, хорошо. Сетка была мягкая, податливая, они вдвоем легко приподняли ее над землей и, нырнув под нее, оказались на другой стороне. Вокруг царила тишина. Никто их не окликнул, не остановил. Они стрелой помчались к лесу, торопясь убраться с открытого места как можно быстрее. Это было глупо – глупее не придумаешь. Лучше бы легли на землю и ползли потихоньку, может, тогда у них и вышло бы что-то. Бегущих по вспаханному черному полю, то и дело попадающих в полосы движущегося света, сразу заметили. Целый отряд пограничников бежал за ними с ружьями наперевес. До них донеслись предупредительные окрики. Гарик и Андрей бежали быстро, но их все равно догнали, грубо схватили и поволокли на КПП.

Дальнейшее стало походить на дурной сон. Череда допросов, темная и сырая камера СИЗО с маленьким зарешеченным окном, суд. Дали каждому по году условно. Волокита длилась долгих три месяца. Потом их отпустили. Один пограничник, хорошо говоривший по-русски, сообщил им напоследок с насмешкой:

– Повезло вам, что на этой стороне попались. Если б на той, могли бы и пристрелить.

У ворот их ждала Римма Марковна, мама Андрея. Обожгла Гарика ненавидящим взглядом, процедила: «Одни беды от тебя, оборвыш. Еще и сына моего втянул. Теперь оба с клеймом на всю жизнь!» И тут же облапила Андрея медвежьей хваткой, стала его по голове гладить и целовать в щеки, противно причмокивая. Гарик отвернулся и вздохнул.

Обратно летели самолетом через Москву. Оказалось, деньги на билет для Гарика дала Римме Марковне его мать. Наверное, занимала у подруг –пенсия-то маленькая. Домой возвращаться было тяжело. Будущее не сулило ему ничего хорошего. Уехал за деньгами, а вернулся нищим и с судимостью, пусть и условной. Кто его теперь на работу возьмет? Кто будет разбираться, что у него за статья? Какое кому дело, что он не убил и не украл, а просто глупость совершил? Статья есть, значит, работы нет. Одно радовало: скорее всего, за время его отсутствия дело о хищении ГСМ завершилось. Гарик надеялся, что искать его не будут.