Зона Посещения. Протокол «Чума»

Глава 9. Художник

Иркутск. Десятый год метеоритного дождя

Я стараюсь держаться на расстоянии от нее, чтобы не вызвать агрессивную реакцию, наглядных примеров которой мне было показано более чем достаточно – человек в считаные секунды становился трупом. Странно… Мне приходилось раньше видеть пьющих жизнь в Печоре, а затем и в Муроме, и во Владимире. Эта сила действовала не так быстро. Растут, выходит, Новые, крутеют. И Рита – тому доказательство. Я видел, как она без малейших колебаний убила даже тех, кто не был вооружен, а просто пытался остановить ее. Их было достаточно только свалить на пол – по себе знаю, что в состоянии медузы много не навоюешь. Но она действует радикально – убивает сразу и наглухо.

Неужели точка невозврата уже пройдена? Тогда почему она не убила меня там, на месте? Повод был – я держался за баллончик со станом, а также имел возможность добраться до оружия. Но не убила, только предупредила, чтоб отвалил. Тогда второй вопрос – почему я таки не отвалил и продолжаю за ней идти? Что надеюсь сделать? Баллончик со станом и шприц с антиновой – все это оружие ближнего боя. Да и скорее всего уже бесполезное. Если изменение завершено, назад уже ничего не вернуть. А она очень опасна – восемь трупов полицейских довольно прозрачно на это намекают. У меня два пистолета, но смогу ли я в нее выстрелить? Тут ведь тоже надо сразу и наглухо, причем в голову, чтобы не стать трупом самому.

Черт тебя подери, Художник, ты что, стал сентиментальным? Пять часов флирта с женщиной в самолете и еще час кувырканий с ней в постели на земле – не повод, чтобы не убить ее, когда она стала безжалостной хищницей, потерявшей все человеческое… Хотя все ли? Ты-то жив и вполне здоров. Выходит… Ничего, конечно, не выходит, если честно. Измененные – не люди, и подходить к ним с человеческими мерками глупо. Что-то замкнуло у нее в голове, и тебя она не убила. Что-то замкнуло у тебя, и ты тащишься за ней, как привязанный, не в силах сделать то, что должен, чтобы обезопасить от нее людей. Здесь истинное милосердие не в том, чтобы оставить в живых, а как раз наоборот. Одна отнятая жизнь в обмен на сколько спасенных? Пока неизвестно, но эта арифметика в любом случае – не в пользу Риты. И пока ты ищешь оправдания своему бездействию, вероятность появления новых трупов растет с каждой минутой. Ты не знаешь, в какой момент она продолжит свой кровавый счет. Например, убьет случайного парня на улице, полезшего в карман за телефоном, решив, что он пытается достать оружие. Но только ты в курсе, какую угрозу несет Измененная. И только ты можешь ее остановить.

Иду и смотрю ей в спину, веду этот странный диалог с собой и не могу ни на что решиться. А между тем также в любой момент по факту трупов в отделении начнется кипеж. И очень быстро обнаружится отсутствие одного оформленного задержанного. Меня то есть. Если Риту считали свидетелем, плюс она была без сознания, то могли и не оформить. А значит, искать, если что, станут только меня. Моя физиономия очень быстро украсит все ориентировки по городу. А странная причина смерти заставит полицейских позвонить в АПБР, если это еще не сделано. Поймают. Как пить дать поймают, причем очень быстро. Я отхвачу по полной, а Рита уйдет.

Так надо же что-то делать! Но что? Стрелять прямо здесь, посреди улицы? Дождаться, когда она зайдет в подворотню? Только Рита, похоже, и не собирается этого делать – просто шагает на север по широкой и многолюдной улице Рабочего Штаба. И я за ней хвостиком. Куда? Зачем? На Северный полюс? Она десять раз повторила на допросе, что ее зовут и ей надо идти. Идет, верно. По направлению к цели. Знать бы, к какой. Кто или что может звать Нового? В голову приходит лишь один вариант, и он мне страшно не нравится.

Выныриваю из своих размышлений и замираю столбом: Риты впереди нет. Вот просто нет, и все, будто в воздухе растворилась! Отвлекся-то я меньше чем на минуту – и вот, на́ тебе! Зашла куда-то? В магазин, в переулок? А может, как раз сейчас происходит то, чего я боюсь? Страх пришпоривает меня, но мешает ясно мыслить. Ускоряю шаг и почти тут же перехожу на бег. Где же ты, где?! В следующем здании – продуктовый магазин. А ведь не исключено, что она там! Измененный ты или нет, есть тебе хочется регулярно. Бегу к магазину. Прямо перед ним – небольшой тупик и боковая дверь, видимо, для заезда грузовиков и выгрузки товара…

Бросаю туда взгляд и краем глаза замечаю движение у темной стены. А в следующий момент мне делается плохо. Слабость наваливается медведем, норовит подломить колени, опрокинуть меня на асфальт. На сей раз Рита работает не на смертельной интенсивности, а на обездвиживающей – как тот тип, что ввел ей свою кровь. Пистолеты во внутренних карманах, в наружных – аэрозоль и шприц, но с таким же успехом они могли бы остаться и в отделении. Мне их просто не достать. Руки как ватные и вдобавок трясутся, как у последнего алкаша. Я бы свалился мешком, но Рита уже рядом и подхватывает меня.

– Тихо-тихо, Тема, падать не надо! Что ж ты так перебрал-то, наказание мое?

До меня доходит – это спектакль для проходящей мимо парочки, которая разом теряет к происходящему интерес.

– Убьешь меня? – цежу едва слышно.

– Хотела бы – убила еще в полиции, – так же отвечает она. – Мне машина нужна.

– У меня нет.

– Я знаю. Добудь!

– Зачем?

– Ехать.

Ну да, каков вопрос, таков ответ. Похоже, место, куда ее зовут, достаточно далеко. Уточняю формулировку:

– Я тебе зачем? Вырубаешь любого автовладельца на ближайшей стоянке, садишься и едешь.

– Я не умею водить, – это уже совсем сквозь зубы. – Отвезешь меня.

– Куда?

– Куда скажу.

– Почему я?

– Ты под рукой, – пожимает плечами Рита.

Замечательно! При таком раскладе смысла задавать вопросы нет никакого. И выбора у меня теперь тоже нет – все свои варианты я уже профукал. Уточняю только:

– Нужен внедорожник?

– Ага… С навигатором.

Глава 10. Виктор

Иркутская область. Лесногорск. Десятый год метеоритного дождя

«Нас четверо. Пока еще мы вместе…» Так, кажется, пелось в «Д’Артаньяне и трех мушкетерах»? Вот это прямо про нас. Я, Луи, Доминик, Кейт. Четверо из четырнадцати. Ужас. Он только теперь накрыл меня, когда мы сломя голову удрали из замка пешком и оставили «средневековый квартал» позади. Дикое везение, что Монах решил устроить свое нападение именно сейчас, пока нас не… что? Что бы с нами сделал отец и его присные? И кто теперь мой отец? И что с моим братом и теми нашими, кто не смог сбежать из замка?

– Какого черта, Вик?! – Голос всегда спокойного Доминика аж вибрировал. – Что это было?!

«А я знаю?!» – хотелось заорать мне. Но не заорал. Кто-то из нас должен сохранять спокойствие, если мы хотим выжить, потому что, сдается мне, наши приключения здесь еще не закончены. И этим кем-то должен стать я. Как тот, кто всех сюда затащил и худо-бедно здесь ориентируется. Я попытался мыслить здраво, отринув всякую мистику. На ум приходила только одна гипотеза. Ее я и озвучил:

– По-моему, это были Измененные.

– Кто?!

– Телевизор не смотрите, что ли? Зоны там аномальные, мутанты разные, Объекты с их излучением.

– Так это же в Европейской части! – возразил Луи, который, похоже, как и я, старался сохранять видимость спокойствия, и выдавали его только подергивающиеся пальцы. – Сколько тысяч километров отсюда!

– Но не на другой планете же, так? Измененные вообще-то умеют пользоваться поездами и самолетами. И машины водить тоже умеют.

– Твою-у ма-ать! – с чувством протянул Доминик. – Во вляпались, а?! Лучшая игра в нашей жизни, да, Вик?!

– Остынь, Дом! – придержал его Луи. – Вик-то здесь при чем? Можно подумать, он знал.

Доминик отступил на шаг и яростно стукнул кулаком по стене ближайшего дома. Похоже, сейчас он мог либо молчать, либо истерить и, к счастью, предпочел первое.

– Что же теперь с ребятами, Вик? – Это уже Кейт. В ее глазах стояли слезы.

На пару секунд я остро позавидовал ей: она хотя бы могла себе позволить быть слабой – как-никак единственная среди нас женщина. Вопрос прозвучал, вот только как на него ответить? Надо быть честным.

– Не знаю, Кейт. Вильям и Гэвейн мертвы – их сжег тот огнеметатель. С Хетер тоже все ясно, а Монах…

– Что Монах? – вскинулся Луи. – Это же он все устроил!

– Я не верю! – вскинулась Кейт. – Павел не такой!

– Не такой, – подтвердил я. Вспомнил пустоту под капюшоном и поежился. – Кто бы ни был в том плаще, это не Монах. Точнее, не мой брат. Еще один Измененный, занявший его место. А Паша… либо мертв, либо у них. И с остальными скорее всего так же.

– У кого «у них»? – Кейт не отставала.

Я ощутил подступающее раздражение. Тоже, нашли всезнайку! Откуда у меня ответы?

– Без понятия. Там сцепились две группировки. Кто из них кто, я представления не имею. И кто победил – тоже.

– Но твой старик, кажется, командовал одной из них, так? – спросил Луи.

– Похоже на то, – с неохотой отозвался я.

– Так, может, ты позвонишь ему?

– Сомневаюсь, что это хорошая мысль.

– Почему?

– Потому что он теперь тоже Измененный, разве непонятно? – глухо уронил стоящий у стены Доминик. – Один звонок ему – и нам с вами капец!

– Но мы не скажем, где мы! – упорствовал Луи. – Просто спросим, в чем дело и где наши друзья. А если поймем, что дело нечисто, нажмем отбой, и все.

– Все?! – Доминик расхохотался. Нервно, с подхрюкиванием и повизгиванием. Мы всегда стебали его за этот смех, и потому он старался смеяться сдержанно. Но сейчас требовался выход дичайшему нервному напряжению. Это была почти истерика, но я не мешал ему: пусть просмеется, авось отпустит. Мне Доминик нужен в форме, способным мыслить хладнокровно. Тогда он очень полезен.

– Поражаюсь твоей незамутненности, Луи! – заговорил Доминик, отсмеявшись. – Узнает он, что дело нечисто! Ты экстрасенс, да? Может, тоже Измененный? И если папочка Вика скажет: «Все в порядке, ребята, возвращайтесь!», ты определишь, врет он или нет? Забыл, как мы шли за его голосом, как овцы на заклание?! Захотелось второй серии? А если у них там такой спец есть, который махом вычисляет, откуда кто звонит? Ты хорошо разбираешься в Измененных, Луи? Может, диссер по ним защитил?!

Растущее напряжение в голосе Доминика грозило срывом, и я вмешался, положив руку ему на плечо:

– Хватит, Дом!

Он отдернулся, будто я был прокаженным.

– Не хрен меня затыкать, Вик! Знал или нет, но ты нас в это втравил, и ребята погибли! И не тебе говорить мне «хватит»! Они там погибли, и я туда не вернусь! Я ко всем чертям сваливаю из этой проклятой дыры! Прямо сейчас, ясно?! И те из вас, у кого есть хоть капля мозгов, сделают так же!

Мне остро захотелось ему врезать. Но меня опередили. Пощечина Кейт звенела не хуже, чем ее голос.

– Значит, похоронил их уже, да?! – Это была ярость сквозь слезы. – А они бы тебя не бросили!

– И мы их не бросим, Дом, – тихо, но уверенно сказал я. – Пока будет шанс вытащить.

Луи кивнул, выражая свое молчаливое согласие.

– Психи, – тоскливо проговорил Доминик, потирая щеку. – Сдвинутая троица самоубийц. Угораздило же связаться! Думаете, когда вы припретесь их спасать, они будут еще теми парнями и девчонками, которых мы знаем? Нет. Они изменятся, к гадалке не ходи! И грохнут вас, идиотов благородных. Вперед, если жить надоело! А я пас. Обещаю в Иркутске как следует жахнуть за помин ваших душ.

Он покачал головой и пошел прочь. Признаться, мы до конца не верили, что он уйдет. Но ошибались.

– Трус! – бросила ему вслед Кейт.

Он не задержался и даже не обернулся. Только буркнул:

– Зато живой буду. Прощайте, чокнутые!

Отцу звонить я все же не стал. Можно думать о Доминике все что угодно, но в здравом смысле ему не откажешь. Я видел глаза отца там, в замке. И для меня было очевидно – теперь он чужой. И не человек больше. Мне сложно было это осознать и еще сложнее смириться. Меня охватило какое-то странное отупение. Похоже, в нервной системе сработал предохранитель, вкативший мне изрядную дозу ментального новокаина. Без него я мог бы и не выдержать – слишком много потерь сразу. Друзья, отец, брат… Будь Пашка в порядке, он вряд ли позволил бы тому Измененному занять его место. Значит, тоже либо мертв, либо… Расклад получался отвратительный. Признаться, не очень я верил в успех нашей спасательной операции, но поддержать Доминика не мог. Особенно на глазах у Кейт.

Вообще ситуация, в которой мы оказались, выглядела не только трудной и опасной, но и довольно глупой. Мы все трое были в игровых облачениях. Нормальная одежда осталась частично в замке, частично в машине. То и другое сейчас было нам недоступно. И с деньгами и документами дела обстояли так же. Паспортов нет, только аусвайсы. Естественно, никто не догадался захватить с собой кошелек или бумажник. Так что, даже отыщи мы сейчас одежный магазин, оставалось его только ограбить. Идея отправиться в полицию была бы здравой, если б не наш внешний вид. То, что мы собирались рассказать, прозвучит достаточно безумно и без наших костюмов. В них же мы будем выглядеть полными неадекватами. С этим требовалось что-то сделать.

Мы прошли пару кварталов, думая каждый о своем, прежде чем Луи наконец поинтересовался, есть ли у меня план. Вопрос законный. Но откуда же ему взяться, плану-то? Разве что от сырости. Моросило потому что. Мелко, противно. Костюмы наши постепенно напитывались влагой, что настроения вовсе не улучшало. И доминирующим стремлением моим было оказаться как можно дальше от Логова отца, в частности, и от «средневекового квартала» вообще. Не для того, чтобы сбежать, а чтоб хотя бы временно обезопасить себя от возможного преследования и уже потом, в зависимости от ситуации, вернуться. По крайней мере так я себя мысленно уговаривал.

Ну и параллельно обмозговывал всевозможные варианты на предмет выкрутиться. А было их немного. Сюда, в Лесногорск, я приезжал всего пару раз и никого не знал, кроме, быть может, нескольких человек из отцовского персонала в самом замке. А вот в городе… Директор отцовского карьера меня не видел и не знает, и фиг я ему докажу без документов, что я сын Петра Подгурского и мне как отпрыску Большого Босса положено оказывать всестороннюю помощь и содействие.

А если не в Лесногорске… кстати, мысль! Смартфон-то у меня с собой, слава Богу, в кармане камзола – я не принадлежу к тем ортодоксам, которые, выходя на игру, принципиально не берут с собой ничего из современного мира. А моя книга контактов имеет самостоятельную ценность – в том же Иркутске достаточно людей, которые по моему звонку приедут в эту глухомань, пригонят мне машину, денег и одежду, а может, и еще чем помогут. Все-таки хорошо быть сыном богатого отца, имя которого может работать не хуже платиновой кредитки! Сейчас пошукаем…

Стоило мне достать смартфон, как Луи оживился:

– Решил все же позвонить отцу?

– Нет, – покачал я головой, листая список контактов. – Тут Дом прав – это опасно. Но не отцом единым…

Ага, вот – Панкратов, гибэдэдэшник. Этот не только отцу, но и мне лично должен. Хорошая кандидатура. Так, вызов… Что за черт?! Ошибка сети. А ведь и точно – нет ни одной палки! Бред! Я точно знаю, тут есть ретранслятор «Мегафона»! Специально симку купил, чтобы здесь звонить.

– Ну? – нетерпеливо поинтересовался Луи.

Мне хотелось огрызнуться в рифму, но я сдержался и только молча продемонстрировал ему экран. Он тихо ругнулся.

– Проверьте свои, – посоветовал я.

Понадобилось совсем немного времени, чтобы убедиться, что и у них дела не лучше.

– Это что же – они связь глушат? – растерянно спросил Луи.

– Я бы нисколько этому не удивился.

– Приехали! – констатировала Кейт. – И что делать будем?

Хороший вопрос…

– Для начала надо раздобыть нам нормальную одежду, а потом…

– Полиция! – воскликнул Луи.

– Да, я тоже думал об этом, но…

– Да нет же! – Он схватил меня за плечо и указал пальцем куда-то мне за спину. – Вон полиция!

Мы с Кейт обернулись и действительно увидели выворачивающую из-за угла дэпээсную машину. Она не просто ехала мимо, а направлялась конкретно к нам. Во мне вспыхнула радость пополам с тревогой. Выглядим мы, конечно, оригинально, но это не повод, чтобы…

А вот Луи, похоже, тревоги не испытывал совсем. Он бросился навстречу машине, размахивая руками.

– Эй! Остановитесь, пожалуйста!

Разумеется, они остановились. И вышли из машины. То, как напряжены были их лица и как они держали руки поближе к кобурам, навело меня на очень неприятные мысли. Мы с Кейт обменялись взглядами, и я понял, что ей тоже не по себе.

– Вам нужно поехать с нами.

– Да, мы как раз… – начал было Луи, но я его перебил:

– На каком основании?

Если у меня и было желание обратиться в полицию, сейчас оно пропало напрочь: не нравились мне выражения их лиц, и все тут!

– На вас поступила ориентировка в связи с беспорядками в замке. Лучше садитесь в машину!

Луи к такому повороту событий был явно не готов. Он беспомощно оглянулся на нас.

– Но мы… Но как же… Да, там было нападение… И нас… Наши друзья… Мы ни при чем совсем, правда! Там были…

– Вот и разберемся, кто при чем, а кто нет, и кто где был, – спокойно заметил старший из двух полицейских.

А младший напряженно улыбнулся. Он не смотрел на Луи. Смотрел на меня, и рука его, как в ковбойских поединках из вестернов, замерла возле кобуры. А глаза будто говорили: «Ну, давай, трепыхнись, дай мне повод!»

Я давать повод не собирался. Уже было ясно, что эти двое тут не случайно и что искали они именно нас. А вот по чьей наводке – вопрос. Но сейчас нам не уйти. Полицейские готовы пустить в ход оружие. Пристрелят нас как не фиг делать. И хотя этот арест (в чем никто не сомневался) не сулил ничего хорошего, он был лучше, чем пуля в затылок при попытке к бегству.

– Как скажете. – Я развел руки с открытыми ладонями в стороны. – Никаких проблем!

Глава 11. Родион

Окрестности Лесногорска. Десятый год метеоритного дождя

«Абонент выключил телефон или находится вне зоны действия сети».

Родион Шепелев выругался и стукнул кулаком по рулю.

– Где же ты, Вера? Куда подевалась?

Естественно, вопрос остался без ответа. Конечно, в прошлый раз, когда жена уезжала в Лесногорск к матери, она тоже отключала телефон, но тогда-то они поссорились. Сейчас же просто поехала навестить… И пропала. Как в Бермудском треугольнике. Три дня телефонного молчания и «вне зоны действия сети». Учитывая, что отношения между ними сейчас были абсолютно нормальными, успокаивающего объяснения этой ситуации он не находил. Павел не был ни патологическим ревнивцем, ни гиперопекуном, качественно делающим слонов из всех пролетающих мимо мух. Но в этот раз слон возник без всяких усилий с его стороны. И олицетворял он собой уже серьезную тревогу. Что могло с ней случиться? Батарея села? Ага, и три дня она ее зарядить не может? Нереально. Потеряла телефон? Вера могла. Только тогда бы позвонила от матери и предупредила…

Чертов Лесногорск! Долбаная глухомань! Нельзя было отпускать ее одну… Ха, нельзя! Можно подумать, она бы кого-то спросила! Независимая у него жена. Даже слишком. Впрочем, он знал, на что шел. Теперь придется ехать туда, к Анне Васильевне. Вера этому, конечно, не обрадуется, да и теща тоже, ну да выбора нет. Не может он просто плюнуть на все и заняться своими делами.

Родион завел машину и только собрался съехать с обочины, как мимо него в сторону Лесногорска промчался серый «Форд». Прикинув на глаз его скорость, Шепелев присвистнул: не меньше ста восьмидесяти вваливал.

– Ну и где пожар, придурок? – пробормотал он, выезжая на дорогу.

Мысль, что «пожарный» несется в тот же Лесногорск и, возможно, по схожей причине, Родион поспешил отмести – от нее делалось тяжко и страшно. Больше, чем уже есть.

Шепелев помнил дорогу – пару раз ездили сюда с женой. Вот за этим поворотом должен был открыться город. Должен… И где? У Родиона на затылке зашевелились волосы. Города не было. И дороги тоже. Ее перегораживала сплошная стена елового леса, в которой асфальтовая лента исчезала, будто обрезанная ножом. Шепелев ударил по тормозам и остановился в нескольких метрах от елок, радуясь, что не успел набрать скорость. Ну ладно, он не успел, а куда делся тот псих, который несколько минут назад промчался мимо него? Он просто физически не смог бы затормозить! Сейчас у этих елок должны были догорать искореженные остатки серого «Форда». Но не было ничего. От слова «совсем». Будто «Форд» исчез неведомо куда вместе с дорогой.

Родион ущипнул себя, надеясь проснуться. Но толку не было – картина мира не поменялась. Что за чертовщина?! Он не мог ошибиться с поворотом – с этой дороги не было съездов до самого Лесногорска. Соответственно не мог это сделать и чокнутый лихач. И остановиться так, чтобы его не было видно, тоже: ели росли сплошной стеной – ни прогалины, ни поляны. Кроме того, вон та ель с кривым стволом и высохшими нижними ветками… Родион ее хорошо помнил – это был ориентир. Значит, ехал он по правильной дороге. Только где она, черт ее дери?!

Родион вышел из машины, открыл багажник и достал оттуда охотничий дробовик. Зарядил его. Стрелять тут вроде было не в кого, но вес оружия странным образом добавлял уверенности. Если вдруг возникнет угроза, с которой можно будет справиться парой зарядов дроби, то будет чем ее встретить. Шепелев уже почти хотел, чтобы она появилась. Творившаяся неведомая хрень пугала сильнее, чем вылезший из леса медведь. Родиону довелось и это испытать, так что он мог сравнивать.

Что делать? Ехать назад, искать другую дорогу? Бросать здесь машину и лезть напролом сквозь еловую чащу? Оба варианта выглядели не фонтан – уйдет куча времени, а результат неизвестен. Между тем Вера где-то там, в пропавшем с лица земли Лесногорске, и, возможно, в беде, а он тут сопли жует и не знает, на что решиться…

Вывернувший из-за поворота потрепанный «Лендкрузер» пришелся как нельзя кстати. Для водителя заступившие дорогу ели, видимо, тоже стали большим сюрпризом, и он резко затормозил.

– Эй! – крикнул Шепелев и помахал рукой. – Постойте, не уезжайте!

Но они и не собирались. Вышли из машины с обеих сторон. Среднего роста жилистый шатен лет тридцати пяти и стройная блондинка лет на пять его моложе. Блондинка посмотрела на Родиона и его ружье, но в глазах ее страха не было. Напротив, они нехорошо сузились, и блондинка шагнула вперед. У Шепелева внезапно задрожали колени, и дробовик чуть не выпал из охваченных странным тремором рук.

– Беги! – вдруг закричал шатен. – Беги же, идиот!

Родион подчинился, не раздумывая – собственный выскочивший из засады страх был совершенно солидарен с незнакомцем. О машине Шепелев и не подумал – почему-то был уверен, что уехать не успеет, – и на подгибающихся ногах рванул к лесу.

– Рита! – услышал он за спиной. – Нет!

Сзади послышалось шипение аэрозольного баллончика и шум схватки. Шепелев не обернулся – страх вырос до невероятных размеров и чуть ли не пинками загнал его в чащу.

Промозглый холод, словно от сквозняка, и ударивший в нос химический запах застали его врасплох. Почему-то показалось, что это опасно, но сделать Родион ничего не успел. Не успел даже остановиться. Холод стал очень сильным, а в глазах потемнело, но всего на несколько секунд, как при кратковременной потере сознания.

А когда пришел в себя, чащи не было. Вернее, она расступилась, а перед ним лежал Лесногорск. Его южная часть и гора Лосиха, у склонов которой притулился город.

– Какого… – начал эмоциональную реплику Родион, но закончить не успел.

Из ближайших кустов на него буквально вылетел странный молодой человек, одетый в синий костюм, похожий на те, что носили средневековые аристократы. Глаза его были совершенно ошалевшие, а в руке он держал (твою ж налево!) меч с широким клинком.

Руки Родиона сработали раньше мозга, и прогремел выстрел.

Глава 12. Художник

Окрестности Лесногорска. Десятый год метеоритного дождя

– Мы уже близко! – это первое, что я слышу от Риты, с тех пор как мы выехали из Иркутска на угнанном мною «Лендкрузере», и она вывела меня на эту дорогу, ведущую, судя по навигатору, в Лесногорск.

Что может быть нужно Измененной в этом заштатном городишке? Кто ее оттуда зовет? Или что? Думать об этом попросту страшно. Где-то там, в глухомани, начал излучать еще один Обломок, о котором еще никто не знает? М-да, сбежал ты, сталкер, от Зоны! Качественно сбежал – из огня да в полымя! Что сделает со мной Рита, когда я перестану быть ей нужен в качестве водителя? Выпьет? Сделает таким же, как она? Хрен редьки не слаще. Хотя, будь у меня выбор, я бы, пожалуй, предпочел смерть. Только пистолеты она у меня забрала, даже не застрелишься. Правда, во внутренних карманах лежат баллончик со станом и шприц с антиновой. Забыла ли о них Рита или оставила специально? Впрочем, иллюзий насчет ее сантиментов я не питаю. Процесс изменения должен уже подходить к концу – какие теперь, к черту, человеческие чувства? Но, как бы то ни было, незаметно достать все это не получится – Рита сидит рядом и бдит за мной. Ей даже шевелиться не надо: небольшое усилие воли – и я превращаюсь в медузу на берегу. Чуть большее усилие – и я делаюсь трупом. Может, в итоге и придется ее так спровоцировать.