Яд ревности

На Сере были только шорты и майка, но это не спасало от жары. Она завидовала Мору, который валялся на диване в одних трусах, и мысленно проклинала эту чужую квартиру, в которой не было кондиционера.

Мора она тоже мысленно проклинала. Это по его вине они сейчас были как в ловушке в этой неуютной конуре, одной из тех бесчисленных съемных халуп, которые они беспрестанно меняли, нигде не задерживаясь надолго.

– Сера! – подал голос Мор. – Сбегай за пивом, а? За холодненьким!

– А пятки тебе не почесать? – огрызнулась она. – Совсем сдурел? Тебя от пива развезет, а сейчас голова должна быть ясной.

– Раскалывается эта голова! И вообще, имею право! Отходняк у меня!..

Сера повернула голову и в упор глянула на Мора.

– Ты ни на что не имеешь права! Ты облажался! Ты сделал так, что твои фотоморды висят сейчас на стендах во всех полицейских участках и тебя ищут на просторах всей страны!

Пружины дивана угрожающе скрипнули. Мор одним движением взметнул себя вверх, перелетел через комнату и навис над Серой.

– Хватит выклевывать мне мозг, – прошипел он, по-собачьи поднимая верхнюю губу и ощеривая острые белые зубы. Его светло-голубые глаза с крохотными зрачками впились в Серу.

Сера поморщилась от запаха пота. Вообще-то она старалась не связываться с Мором, не злить его. Она никогда не забывала о смертном холодке в затылке… Но сегодня ей не было страшно. Мор в ее руках. Ему одному не выбраться. Каким бы психопатом он ни был, а своей жизнью дорожил, уж ей ли не знать! И пока они не выберутся из страны, он ее пальцем не тронет!

Настанет день, и она его убьет. Убьет и станет свободной. Свободной от его тупого упрямства, животного эгоизма, от его зверских шуточек, пошлого жмотства. Как она устала от всего этого!

Сегодня ночью она подумала было, что пора, что уже можно… Но сейчас передумала. Не-ет, подождем, потерпим… Из него еще можно кое-что выжать себе во благо… Час свободы еще не настал, но он близок, близок…

– Пойди, прими душ! – спокойно глядя Мору в глаза, сказала она. – Кстати, посмотри, что я нашла!

Сера повернула ноутбук к Мору. Тот бросил взгляд на экран и сразу обмяк. Зверское выражение исчезло с его лица, оно стало заинтересованным.

– Ё-сып на кобыле! – воскликнул он. – Никогда бы не поверил!

– А я тебе что говорила! – Сера захлопнула ноутбук и стала выбираться из кресла. – Значит, так. Завтра выдвигаемся! Времени у нас мало.

Магда Елышева вышла из лифта на седьмом этаже и долго топталась перед дверью, нашаривая ключи. Роясь в сумке, перетряхивая косметичку, кошелек, платки, она стискивала зубы и мрачно сопела. Настроение было препаршивым, но не пропавшие ключи стали тому причиной. Сегодня она встречалась со своей школьной подругой Томкой Лушиной и услышала от нее то, что совершенно выбило ее из колеи.

Ключ наконец нашелся, замок мягко щелкнул. Еще в прихожей Магда услышала громкие, перебивающие друг друга мужские голоса и хохот. Голос Игоря звучал нормально, остальные имели характерный отзвук телеэфира. Ну понятно. Происходила очередная пивная скайп-вечеринка. Игорь и его закадычные «друганы», сидя перед компьютерами, сосут пиво из бутылок, чокаются бутылками через мониторы и галдят, как стадо павианов.

Магда тоскливо вздохнула. Ох, как некстати! Сейчас придется здороваться с Игоревыми друзьями, о чем-то говорить, отвечать на вопросы… А там, конечно, Антон, которого она не хочет видеть категорически!

Но ничего не поделаешь… Магда повесила сумку на крючок, скинула туфли, сунула ноги в тапочки и вошла в гостиную.

Ее любимый сидел, развалясь на диване, в тельняшке и джинсах, с пивной бутылкой в руке. Перед ним стоял ноутбук, из которого неслись не совсем трезвые голоса. Рядом с Игорем валялся рыжий кот Васюган. Задняя часть кота помещалась на диване, а голова и передние лапы свисали вниз. Задние лапы были не поджаты, а вытянуты, трогательно торчали наивные подушечки-пятки. Словом, Васюган в данный момент являл собой, может быть, единственный в мире образец кота в состоянии алкогольного опьянения. «Картина маслом», – вздохнула Магда, стоя в дверях гостиной.

Когда-то Игорь, забавы ради, угостил Васюгана пивом, и совершенно неожиданно коту это понравилось. С тех пор Васюган неизменно составлял компанию хозяину в пивных «загулах», а Игорь на любые выпады Магды против этих самых «загулов» выдвигал железный аргумент: если коту нравится пиво, то ничего плохого в нем нет и быть не может, потому что коты – лучшие дегустаторы пищевых продуктов.

Вылакав плошку пива, Васюган блаженно хмелел и засыпал в самых причудливых позах. Это страшно веселило Игоря. Фотографиями пьяного Васюгана была забита вся его страница в интернете.

Игорь, почувствовав присутствие Магды, вскинул на нее глаза и широко улыбнулся.

– Муха! – воскликнул он. – Наконец-то! Я уж беспокоиться начал! Мужики, – сказал он в ноутбук. – Тут красавица моя пришла, давайте закругляться!

– Магдуля! – понесся из ноутбука пьяноватый тенор Антона Чечетова. – Дай хоть на тебя посмотреть, Магдуля-дорогуля! Ты каялась ли на ночь, Магдалина?

От этого голоса, от дурацкой клички «Магдуля», от давно приевшейся плоской шутки про кающуюся Магдалину, которая Антону страшно нравилась, Магду прямо затошнило. Она хотела, не отвечая, уйти на кухню, но Игорь, у которого было отличное настроение, схватил ее за руку и притянул к себе, так что она плюхнулась прямо к нему на колени.

Магда очутилась перед экраном ноутбука, на котором, каждый в своем «окошке», торчали Игоревы «друганы». Кроме Антона здесь были еще Дима Батищев и Вовка Пронин, давно перебравшийся в Москву. У всех троих в руках были пивные бутылки.

– Привет, Магда! Магда, привет! – хором сказали Дима и Вован, отсалютовав Магде бутылками.

Она сделала над собой усилие, улыбнулась и, стараясь не смотреть на ухмыляющуюся физиономию Антона, помахала рукой.

– Привет, ребята! Как дела?

Они поболтали несколько минут о том о сем. В основном говорил Вовка, хвастаясь своей новой машиной. Судя по всему, ее-то друзья и «обмывали» в скайпе. Потом Игорь сказал:

– Ну пока, мужики, созвонимся на днях!

Он захлопнул ноутбук, обхватил длинными руками Магду, прижал ее к себе и покачал на коленях.

– Муха! Ну ты чего такая кислая? На работе что-то? Баба Люба опять словарь заныкала? Комп глючит? Хочешь, я тебе нашего сисадмина подгоню?

Магда взглянула в его глаза. Спросить? Вот прямо сейчас взять и спросить… Нет, не сейчас!

Она сползла с колен Игоря, села рядом, кивнула на Васюгана.

– Пьяница кот – позор семьи, – устало сказала она. – Может быть, ты наконец перестанешь спаивать бедное животное?

Игорь захохотал.

– Муха, Васюган – не кот, Васюган – человек в котовой шкуре и мой друган! Правда, Вася?

Он погладил кота по длинной спине, слегка потрепал толстый пушистый хвост.

– Мрры! – сказал Васюган и сладко потянулся, вытягивая лапы и веером распуская когти.

– Видишь? – опять захохотал Игорь. – Подтверждает!

– Вижу, – мрачно и безнадежно сказала Магда.

– Муха, ну Муха! – Игорь опять притянул ее к себе, крепко прижал, чмокнул в щеку. – Ладно! Если ты так паришься по этому поводу, то мы с Васюганом завязываем с пивом! Переходим на кефир! А для скайп-сейшенов я буду кефир наливать в пивную бутылку. Есть такие, темные, не разберешь, что налито.

Он еще крепче прижал ее к себе и, раскачиваясь вместе с ней, громко и торжественно продекламировал:

– Пиву – нет! Кефиру – да!Будем вместе мы всегда!Муха, Игорь, Васюган —Форевэ! Урра!

Магда невольно заулыбалась – Игоревы «кричалки и вопилки» всегда ее смешили. Он пек их как блины, по любому поводу и без повода, и это ребячество во взрослом, сильном мужчине трогало Магду.

– Твоя поэзия порой достигает поистине винни-пуховских высот! – насмешливо сказала она.

– Винни-Пух, Винни-Пух, перекушал и опух! – громко запел Игорь. – Винни-Пух, Винни-Пух, Винни-Пушечка! О, кстати! Можешь называть меня просто: Пушкин! Уменьшительно-ласкательно от Пуха!

– Просто Пушкин? – восхитилась Магда. – Как мило и скромно!

– Да, я скромен! – Игорь важно похлопал себя по животу. – Зачем мне почести и слава? – Он схватил со стола пивную бутылку, прищурившись, разглядел ее на свет и, обнаружив там глоток пива, вылил его в себя. – Да, именно так! Просто – Пушкин! Член «общества чистых бутылок»!

И он гордо потряс перевернутой бутылкой перед носом у Магды.

– Скорее пустых, – Магда отобрала ее у Игоря и поднялась. – А насчет пива и кефира – ловлю на слове! Я иду греть ужин. Ты ужинать-то будешь, Пушкин?

– А ка-а-ак же! – Игорь тоже поднялся, подхватил Васюгана, сунул его под мышку и, шаркая шлепанцами, пошел за ней, бормоча на ходу:

– Ужин я врагу не дам, ужин слопаю я сам!..

Магде так и не удалось заснуть в эту ночь. Промаявшись в постели несколько часов, она выползла в пижаме на балкон и с ногами залезла в шезлонг.

Светлая летняя ночь была безветренной и жаркой. Над крышей соседнего дома маячил тоненький, чахлый серпик луны. Где-то за дорогой перегавкивались собаки, им тоже не спалось в эту маятную ночь.

Кот Васюган неслышно просочился на балкон, запрыгнул к Магде на колени и громко запел, затоптался, выпуская когти и довольно чувствительно царапая ее через тонкую ткань пижамы.

– Вася, больно! – шепотом укорила его Магда. Васюган подумал и повалился на спину, подставляя пузо. Магда почесывала кота и думала свою трудную думу.

Вчера ей на работу позвонила школьная подруга Томка Лушина и категорически потребовала явиться в обеденный перерыв в их любимое кафе.

Магде не хотелось никуда ехать, работы было невпроворот, она расчитывала перекусить прямо на рабочем месте, но Лушина заявила:

– Магда! Если я с тобой сегодня не поговорю, то просто лопну! Или ты отрываешь задницу от стула и хиляешь в кофейную хазу, или я сажусь на помело и прилетаю в ваш курятник!

Это не было пустой угрозой. Томка вполне способна без всяких церемоний заявиться в их тихую контору и выбить из колеи всех сотрудников, начиная со старенькой Любови Моисеевны, трепетной и боязливой, и заканчивая корректным, сдержанным начальником Борисом Михайловичем.

Томка Лушина большая, толстая и красивая. Так она сама себя описывала мужчинам, с которыми знакомилась в интернете. Она и в самом деле была такой – большой и красивой. Толстой? Ну, пожалуй, нет… Просто пышной, фигуристой, цветущей… Но сама себя она считала толстой и в детстве и ранней юности очень этого стеснялась.

Все школьные годы Магда и Томка просидели за одной партой и были неразлучны. Их так и звали – Лыша и Луша. Клички, происходящие от фамилий – Елышева и Лушина, – почти всегда произносились вместе. Как раз тот случай, когда сходятся противоположности.

Магда и Томка были яркими антиподами. Зеленоглазая темноволосая Магда, стройная, спортивная и длинноногая, казалась сдержанной и холодноватой. Но на самом деле она была очень вспыльчива и порой выходила из себя так, что непоправимо портила отношения с людьми. Этих вспышек гнева Магда стыдилась, даже боялась и всячески с ними боролась. Она окончила факультет иностранных языков Тайгинского педуниверситета и работала в бюро технического перевода: переводила с английского и немецкого языков финансовые и юридические документы, разные инструкции и спецификации к импортному оборудованию. Работа не доставляла ей большого удовольствия, казалась скучной, но делала она ее блестяще и считалась ценным сотрудником.

Томка Лушина была яркой брюнеткой с большими выразительными карими глазами. Темпераментная, эмоциональная, Томка вела себя порой бесцеремонно и вызывающе, но Магда знала, что внутри она мягкая, незлобивая и очень ранимая. Помимо обычной школы Томка окончила еще и музыкальную, а потом Новосибирскую консерваторию и теперь играла на скрипке в симфоническом оркестре Тайгинской филармонии.

Уезжала после школы в Новосибирск одна Томка – скромная, застенчивая толстушка, а вернулась совсем другая. Магда прямо не узнавала ее. Томка ярко красилась и одевалась, вела себя уверенно и не комплексовала больше по поводу своей полноты. Но более всего удивило Магду новое увлечение Томки. Это была не более и не менее охота на мужчин! Причем охота спортивная – не ради «добычи», а ради самого процесса. Это было то, что называлось модным словечком «пикап».

С Томкой совершенно невозможно стало появляться в местах, где присутствовали мужчины. Стоило ей заметить достойный внимания объект, как начиналось…

Магда не понимала, как Томка это делает, но при виде «дичи» ее лицо совершенно менялось – глаза широко распахивались, на полных губах появлялась загадочная полуулыбка, что-то еще происходило с бровями, ресницами, даже с носом и ушами, и в воздухе разливался оглушительный аромат соблазна. Этот неощутимый запах притягивал мужиков словно магнит, они слетались к Томке, как осы на варенье, и начинали назойливо клеиться, порой так глупо и топорно, что тошно было смотреть…

– Ты, Томик, как самка тутового шелкопряда, выделяешь феромоны, вот к тебе самцы и сползаются со всех сторон, – язвила Магда.

– Кто такие эти шелкопряды? – рассеянно интересовалась Томка.

– Червяки такие, – объясняла он. – У них у первых эти феромоны и обнаружили…

– Никогда не думала, Магда, что ты обзовешь меня червячихой, – обижалась Томка. – И что это за неприличное слово на букву «хэ»?

– Не на «хэ», а на «эф», бестолочь! – сердилась Магда. – Феромоны – это летучие химические вещества, выделяемые животными для привлечения особей противоположного пола.

– Ты, конечно, можешь считать меня животным, – обиженно поджимала губы Томка, – только химия тут совсем ни при чем. Это – пикап! Это искусство, тонкое искусство, а не какие-то хреномоны!

– Человек – это тоже животное. А что касается пикапа… Раньше эти ужимки называли просто: строить глазки. А тут обозвали английским словечком и думают, будто открыли что-то новое! А ты с этим своим пикапом доиграешься! Нарвешься на какого-нибудь маньяка!

– Не зуди, – отмахивалась Томка. – Что я, нормального мужика от маньяка не отличу?

На это Магда не знала, что ответить, и только крутила пальцем у виска.

Подобные разговоры в разных вариациях происходили часто, но ни к чему не приводили. Томка продолжала пикаперствовать, или, как говорила Магда, «феромонить».

Пару раз появившись у Магды на работе, Томка произвела там эффект цунами. Кроткую и трепетную Любовь Моисеевну она шокировала своей одеждой, ярким макияжем, но более всего – привычкой употреблять в разговоре непечатные слова. Вежливого Бориса Михайловича Томка буквально вгоняла в ступор. При виде его Томка опасно оживлялась, и вокруг нее начинало клубиться и искриться такое мощное облако летучей химии соблазна, что бедный Борис Михайлович столбенел и терял дар речи. Магда, оттаскивая Томку подальше, шипела сквозь зубы:

– Лушина, перестань феромонить шефа!

Томка встряхивалась, как мокрая собака, возвращалась в нормальное состояние и наставительно говорила:

– Пикап – это спорт! А в спорте главное – постоянный тренинг!

Но самое удивительное впечатление Томка производила на Симону Юрьевну, заместительницу Бориса Михайловича, про которую все знали, что по паспорту она Серафима, но никто об этом и заикнуться не смел. Шумная, самоуверенная, категоричная Симона с командным голосом в присутствии Томки терялась и спешила убраться подальше, что доставляло немало злорадного удовольствия тем, кого заместительница доставала своей капризной въедливостью.

Симону Томка «выводила за скобки» простым приемом: при встрече она окидывала ее изумленным взглядом с головы до ног и пожимала плечами. На подвижной, выразительной Томкиной физиономии при этом такими большими буквами было написано: «Боже! Ну и чучело!», что Симона теряла всю наглость и хамовитость и старалась побыстрее убраться с ее пути.

Пару раз «выпав за скобки», Симона вызвала к себе Магду и потребовала навсегда исключить Томкино присутствие в их конторе:

– Не понимаю, Магда, что может вас связывать с этой вульгарной особой, но чтобы ноги ее здесь больше не было!

Магда могла бы сказать, что все Томкины выкрутасы – это только приемы, наработанные в борьбе за жизненное пространство. По словам Томки, мир высокого искусства, в котором она вращалась, населен акулами и крокодилами, слабым в нем не место! Но на самом деле, внутри этой крутой пикаперши и стервы сидела обычная русская баба, не слишком счастливая, но добрая и жалостливая, любящая детей и животных. Это Томка принесла Игорю и Магде подобранный где-то на задворках филармонии живой скелетик, обтянутый рыжей шкуркой, из которого вырос потом кот Васюган. У самой Томки уже жили к тому времени четыре кошки и выброшенная кем-то черепаха. Магда могла бы все это рассказать Симоне, но опасалась, что та ее не поймет…

Конфликтовать с начальством Магде все-таки не хотелось, поэтому она сделала все от нее зависящее, чтобы Томка больше не появлялась в их конторе. Вчерашнюю угрозу Томки «прилететь на помеле» она восприняла всерьез и мигом согласилась встретиться с подругой в «кофейной хазе».

… Они взяли кофе, вазочки с мороженым и устроились за своим любимым столиком у окна. После уличной жары кондиционированный воздух кафе казался Магде слишком прохладным, она ежилась и спрашивала себя, какого черта она взяла мороженое? Впрочем, можно подождать, когда Томка слопает свою порцию, и впарить ей вторую – от сладкого Лушина отказаться не в силах.

Она отхлебнула кофе и вопросительно взглянула на Томку. Скажет та, наконец, ради какого неотложного дела оторвала ее от работы? И сразу поняла: подруге не до нее.

Томка опять играла глазами, губами, ресницами и бровями. На ее сияющем лице крупными буквами было написано: «О боже, какой мужчина!» Смотрела она мимо Магды. Можно было не оборачиваться, и так ясно: за соседним столиком сидит достойный объект.

– Лушина! Заканчивай феромонить! – возмутилась Магда.

Томка опомнилась.

– Ой, прости-и! Это я чисто рефлекторно, по доброте душевной! Ты только глянь, какой членисторукий! Надо его взбодрить! А то, поди, к девчонке и подойти-то боится!

Магда оглянулась. Сзади, через столик от них, сидел худосочный, прыщавый парнишечка лет семнадцати, один из тех закомплексованных, сексуально озабоченных подростков, которых Томка называла «членисторукими». Глаза у пацанчика были недоумевающие и несчастные, густая краска медленно отливала от лица.

– Совсем ты очумела, Лушина! На детей уже кидаешься, – возмутилась Магда. – Давай, говори немедленно, в чем дело, зачем ты меня с работы сдернула? А то встану и уйду!

– Щас! – Томка сунула в рот ложечку с мороженым, облизала ее, отхлебнула кофе и уставилась на нее круглыми карими глазами. – Магда, ты видела новую секретаршу Игоря?

– Нет, не видела пока, – сказала та, чувствуя, как заныло сердце – Томкины слова напомнили о недавней трагедии.

Месяц назад погибла прежняя секретарша Игоря – маленькая, белобрысенькая Ева, которую Игорь звал Евочкой-припевочкой за ее привычку вечно напевать что-то себе под нос тоненьким голоском. Евочку, возвращавшуюся вечером домой, насмерть сбила машина. Водителя-убийцу так и не нашли…

Евочку любили все, на похоронах многие плакали. У нее остались мама-пенсионерка и маленький сын. Игорь сделал все, чтобы помочь – малыша устроили в хороший садик, маме нашли ставку офис-менеджера, помогали деньгами…

Новую секретаршу на место Евочки взяли почти сразу – работы было много. Магда пока не видела ее, она давно не забегала на работу к Игорю, но слышала, что это молодая, яркая женщина, очень ухоженная и совсем не похожая на простенькую, с детским лицом, Евочку.

– Так вот, эта новая секретарша… – вернула ее к действительности Томка. – Магда, ты только не расстраивайся…

– Да в чем дело-то? – уже чувствуя недоброе, поторопила та.

– Мне Антон сказал… Магдочка, ты только не расстраивайся… Но ты должна знать! Антон сказал, что у Игоря… э-э-э… роман с секретаршей! Магда, с этой стервой надо разобраться! Давай с тобой пойдем и…

– Так, стоп! – Магда хлопнула ладонью по столу. – Во первых, это неправда! Я бы увидела, Игорь не умеет ничего скрывать! Во-вторых, если что-то подобное произойдет, Игорь сам мне скажет, он очень порядочный человек и не будет меня обманывать. В-третьих, все, что исходит от Антона, я делю на десять! Да я вообще не верю ни одному его слову! И ни с кем я разбираться не пойду! Я никогда не унижусь до подобных разборок!

Она разгорячилась, ее зеленые глаза яростно засверкали, и Томка, знавшая: когда Магда в таком настроении, спорить с ней бесполезно и даже опасно, – виновато шмыгнула носом и печально спросила:

– Вот почему ты так не любишь Антона?

– Вот почему ты его так любишь? – вопросом на вопрос ответила Магда.

Отодвигая от себя чашку с недопитым кофе и вазочку с нетронутым мороженым, она жестко сказала:

– Я пошла. Мне некогда обсуждать глупости, которые выдумывает Антон. И ты, если не хочешь со мной поссориться, больше эту тему не поднимай! И не ходи сейчас за мной!

– Я думала, ты меня до филармонии подбросишь, – жалобно заныла Томка. – Нам же по пути!

– Сама доберешься! – Магда подвинула к ней вазочку с мороженым. – Лопай, я не трогала!

Она резко повернулась и быстро двинулась к выходу. Проходя мимо «членисторукого», Магда поймала на себе его испуганный взгляд. Почему-то от этого настроение у нее испортилось еще больше. Толкнув тяжелую дверь, она вывалилась из полумрака кафе в слепящую жару улицы и, нащупывая в кармане брюк брелок, пошла к машине. Сев за руль, Магда несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться.

– Это неправда, неправда, неправда! – вслух сказала она сама себе. Но черная змея сомнения уже заползла в ее сердце и свернулась там, мешая дышать и жить…

Почесывая теплое брюхо Васюгана, Магда сидела на балконе, раздумывая, как ей теперь быть. Прямо спросить у Игоря, не изменяет ли он ей с секретаршей? Не поворачивается язык. Ничто в поведении Игоря не говорило о его тайной жизни. Вдруг все неправда, и она обидит его своим вопросом? Выяснять что-то окольными путями? Следить за Игорем, обнюхивать одежду, читать тайком эсэмэски? Тьфу! Никогда она не унизится до этой пошлости!

Может быть, оставить все как есть, не верить Лушиной? Тем более информация исходит от Антона. Антон… Еще одна болевая точка в ее отношениях с Игорем!..

Когда Игорь Шевцов знакомил ее со своими друзьями, Магда была уверена: все они станут и ее друзьями тоже. Почти так и произошло. Почти…

Немногословный, добродушный Дима Батищев в шутку называл себя «рыботорговцем и рыбовладельцем» – он торговал аквариумными рыбками. В его магазинчик Магда иногда заходила полюбоваться подводным миром. Обычно это бывало после сцен и выговоров, которые ей время от времени устраивала Симона. Она приходила и садилась напротив большого аквариума, занимавшего одну из стен магазина. Голубоватая вода, зеленые заросли водных растений, яркие, нереально красочные рыбы, рыбины и рыбки, занятые своей загадочной жизнью, – этот волшебный мир завораживал и умиротворял. Дима поил Магду чаем и рассказывал истории из жизни рыб, а она переводила ему статьи из английских ихтиологических журналов. Дима был своим человеком, так же, как и Вован Пронин – резкий, насмешливый, умный «журналюга», обладающий острым и злым языком. Вован недавно уехал в Москву и теперь работал в одной из столичных газет…

Дима и Вован были армейскими друзьями Игоря. Они вместе служили в десантных войсках, каждый год в день ВДВ бросали работу и уходили шататься по городу и купаться в фонтанах.

Да, и Дима, и Вован были своими, с каждым из них Магда могла часами болтать, пить чай-кофе, принимать мелкие знаки внимания. Она дружила и с женой Димы Юлькой, и с Вовкиной подругой Риммой – фоторепортершей, укатившей вместе с ним в Москву и строчившей оттуда Магде длинные эсэмэски о том, какие гиены и росомахи окружают ее теперь и как она скучает по их прежней тайгинской компании.

Антон к числу армейских дружков не принадлежал, его вообще не взяли в армию из-за плоскостопия. Он был одноклассником Игоря. Игорь говорил, что в школе они с Антоном не очень-то дружили, но во взрослой жизни оказались нужны друг другу. Игорь в то время начал свой строительный бизнес, и ему понадобился человек, понимающий в финансах. Антон, окончивший экономический факультет Тайгинского университета, сидел тогда без работы. Он стал финансовым директором в фирме Игоря, а потом и влился в компанию старых друзей.

Антон не понравился Магде с первого взгляда. Она сразу увидела, что это за человек. Нарцисс…

Красавчик… Стройный, с тонким, интеллигентным лицом, красивыми карими глазами, полуприкрытыми выпуклыми веками, с капризно вырезанными губами и волнистыми каштановыми волосами, подстриженными скобкой. Ухожен и подчеркнуто щеголеват. В одежде ни одной случайной детали – все подобрано по цвету и фасону, начищено и отглажено. И еще высокомерный взгляд из-под выпуклых век и особая манера как бы постоянно смотреть в невидимое зеркало и любоваться собой…