Миры Райдо. Ошибка короля

Девочка вздрогнула и захлопнула тетрадь. Сердце бешено колотилось: Грания, Грания, Грания…

– Мила! Ты где?

На лестнице послышались мамины шаги. Девочка поспешно спрятала тетрадь в стол, но потом передумала, припрятала под подушку и поспешила в столонавстречу маме. Она не должна обнаружить тетрадь. Мила сама во всём разберётся.

– Ты чего там засела? – спросила дочь Настя. – И почему не переоделась? Так и ходишь в уличной одежде.

– Я просто… – Мила не могла прийти в себя после чтения тетради. – Я просто нашла интересную книгу и зачиталась.

– Надеюсь, это что-то из задания на лето по внеклассному чтению?

– Нет, другая.

– Ладно, тоже неплохо. Я рада, что тебе понравилось читать. Ты раньше не очень-то жаловала это занятие.

– Просто не попадалось хорошей истории.

– А эта история интересная?

– Очень.

– Если бы автор книги слышал твои слова, то очень обрадовался бы. Кстати, кто автор?

– На этой книге не указано имя автора.

– Так не бывает. На книге всегда пишут название и имя автора.

– Здесь нет.

– Странно. А как она называется? Мне даже любопытно, честное слово!

– Мам, чего ты прицепилась к этой книге! – вспылила Мила. – Книга как книга.

Настя удивленно посмотрела на дочь.

– Так-так. У тебя секреты от меня?

– Нет у меня секретов! Может, наконец, начнём работать над твоей книгой? – перевела тему Мила.

– Над нашей, – исправила Настя. – Обещаю, что обязательно укажу твоё имя как автора на обложке. Анастасия и Милена Светозаровы – красиво звучит, правда?

Мила кивнула.

– Партнёры? – Настя протянула руку.

Мила серьёзно пожала её.

***

– С чего начнём? – Настя присела на стул рядом с компьютером в гостиной и радостно поёрзала.

– Его звали Элеон, – торжественным тоном произнесла Мила.

– Кого «его»?

– Короля.

– Подожди-подожди, – Настя подняла руку. – Элеон… Я где-то слышала это имя, – она задумалась. – Мне бы не хотелось сейчас записать с твоих слов историю, которую уже кто-то когда-то написал и издал хорошеньким тиражом.

– Мама, мы будем работать или нет? – нахмурилась Мила. – Если да, то мне хотелось бы, чтобы ты мне доверяла. Я не собираюсь тебе пересказывать известную всем историю.

– Ладно-ладно, продолжай, дорогая, – Настя примирительно подняла руки.

– Он был мужественным и справедливым, – продолжила Мила. – Элеон всегда был готов защитить свою страну и народ, которым он правил. Но однажды…

***

Казалось, работа ничуть не утомляла Милу. Она говорила и говорила почти без остановки так, что Настя еле успевала записывать за ней.

Её поражало воображение дочери, хотя многие моменты, казалось, она писала сама по какому-то счастливому наитию, очевидно, выбирая из памяти черновые зарисовки сцен, некогда оставленных воображением. Временами ей чудилось, что она уже когда-то писала или читала об этом у другого автора, но, как известно, «идеи носятся в воздухе», и Настя лишь радовалась тому, что её дочь смогла одну из них уловить. Она то и дело мысленно повторяла: «Вся в меня!». Насте было невдомек, что Мила просто диктует ей историю из старой зелёной тетради.

Писательницы поглядывали друг на друга с азартом, как подружки, которые затеяли какое-то хитрое дельце и теперь работают над его воплощением. В принципе, это дельце было действительно хитрым, потому что с одной стороны мы видим писательницу, которая пообещала своему издателю отличную детскую книгу к концу лета, но у которой совершенно неожиданно случился творческий кризис, что значит полное отсутствие идей. Мертвая тишина в голове. Полный штиль. Пустота. С другой же стороны мы видим девочку, которая нашла легенду, в правдивость которой хочется верить всем сердцем. И как тут не помочь маме? Тем более кто узнает о том, что легенда написана в старой зеленой тетради?

Спустя два часа Настя потянулась и сказала:

– Давай закруглимся на первый раз?

– Ага! Ты там кекс привезла? Давай по кусочку?

– С удовольствием. Молока тебе налить?

– Да.

Настя с энтузиазмом занялась кексом.

– А здорово ты это придумала про злого волшебника Скерона Деймонара, – сказала она. – Хитер же этот бес! Вырвал победу у Элеона, сделав короля своим преемником, – восторгалась Настя.

Миле нравилось, как блестят глаза мамы.

– А ещё мне понравилось, что Скейрон опоил Элеона зельем из этой…

– Мирории.

– Точно! Он опоил короля в образе его возлюбленной. Надо придумать какой-то интересный ход с тем, что стало с королевством, когда король стал злым. Что он стал там вытворять? А главное, как наша героиня – девочка открыла для себя этот волшебный мир?

– Это я тебе завтра скажу.

Мама поставила чашку с молоком и развернулась всем телом к Миле.

– Даже так? У тебя уже есть идеи?!

– Ну да. Почти. Я подумаю ночью и скажу.

– Да ты у меня трудяга! И ведь у тебя хорошо получается!

Настя взяла руки дочери в свои.

– Милая, ты не просто моя помощница, ты моя муза. Так было всегда.

– Но ты мне никогда не говорила об этом, – ответила Мила.

– Без тебя я не стала бы писателем, – призналась Настя. – Мне хотелось писать добрые и хорошие истории для тебя, чтобы мир вокруг стал более волшебным.

Мила без слов обняла маму.

– Я тебя не подведу! – сказала Настя, крепко прижимая дочь к себе.

– И я тебя не подведу! – многозначительно сказала Мила.

Настя ещё раз крепко обняла дочь, а потом поднялась со стула и, напевая мелодию какого-то вальса и пританцовывая, принялась убирать со стола. Мила тоже встала:

– Я пойду ещё немного почитаю перед сном.

– Иди, моя хорошая, – улыбаясь, пропела Настя. – И пусть твой сон охраняют ангелы.

Настя продолжила вальсировать, а Мила отправилась к себе. Ей не терпелось вернуться к тому занятию, что ждало её в комнате.

Ещё на лестнице ей показалось, что в воздухе висит какой-то странный запах. Как от шубы из натурального меха, которая долго пробыла на морозе, а ещё от горящей свечи, и тонкой кудрявой стружки с сосновой доски, и листвы после дождя… Мила не знала, что может так пахнуть.

Этот запах очень сложно описать, но тот, кто хотя бы раз жизни ощущал его, понял бы, о чём идёт речь. Его ни с чем не спутаешь! Запах волшебства. Известно, как следует вести себя в таких случаях и чего желать. Для тех же, кто не знает, надо объяснить, что тем, кто почувствует этот аромат, могут овладеть довольно странные желания. Миле, например, неожиданно захотелось превратиться в настоящего кролика.

А между тем запах волшебства становился всё сильнее. Казалось, он даже стал видимым. В свете круглых бра, висящих на стенах вдоль лестницы, похожих на парад светящихся планет, еле заметно искрились и переливались мелкие золотисто-жёлтые пылинки. Мила приняла их за обычную домашнюю пыль, которую она неосторожно подняла, прыгая по лестнице. Она повернула в коридор, ведущий к двери её комнаты. И тут же застыла как вкопанная.

Из приоткрытой двери в коридор тонкими завитками сочилась та же самая золотистая пыльца. Теперь её сложно было принять за обычную пыль… Весь коридор был заполнен пахнущей волшебством золотистой пыльцой. Эта пыльца закручивалась причудливыми завитками, как облачка на детских рисунках. Завитки струились вдоль лица Милы, обвивая его и ласкаясь.

– А-апчхи! – громко чихнула девочка, чувствуя как пыльца стала забиваться в уши и нос, щекоча их. – Что это такое? – Мила заткнула пальцами нос и на цыпочках прокралась к двери.

Там и вовсе происходило нечто невероятное. Прямо откуда-то из-под кровати в бил настоящий золотой фонтан, выбрасывая в воздух всё новые и новые облачка из странной пыльцы.

– Да что тут происходит?! – прогнусавила Мила и тут же хватанула ртом наполненный пыльцой воздух. В горле защекотало и стало тепло, так словно она только-только глотнула горячего чаю с медом.

Мила опустилась на пол, медленно подползла на коленках к кровати и осторожно заглянула под край покрывала.

Розовые кеды из мягкой замши, которые ещё сегодня утром были похожи на клумбу, с той лишь разницей, что на них произрастали не фиалки и не ромашки, а отвратительные жёлтые грибы, сейчас светились золотым сиянием. Грибы на них превратились в шары, которые надувались один за одним как пузыри, словно готовились вот-вот взорваться. Мила, затаив дыхание, наблюдала за ними, а её широко открытые глаза раскрывались всё шире и шире, пока…

Пуф! Пуф! Пуф! – три гриба один за другим лопнули, обдавая лицо девочки золотисто-жёлтой пудрой. Мила только и успела закрыть глаза.

– Ай! – вскрикнула она. – Ну это уж слишком!

Мила вновь почувствовала как тысячи пылинок проникают в её уши, нос и горло. И это не цветочная пыльца и не сахарная пудра, а мелкие гадкие споры грибов! От мыслей о том, что теперь такие же грибы как на босоножках вырастут у неё в ушах и носу, в голове у Милы зашумело как в барабане стиральной машины в то время, когда она выжимает бельё.

В носу и горле вновь защекотало. Мила почувствовала как надувается словно жёлтый гриб под кроватью и вот-вот взорвётся.

– А-А-А– ПЧХИИИИ!

– Будь здорова, – услышала Мила тонкий голосок.

Мила оглянулась по сторонам в поисках того, кто высказал пожелание.

– Мы здесь!

Девочка посмотрела назад на письменный стол и обомлела. На нём мерцала расплывчатая фигура, состоящая из жёлто-золотистой пыли. На вид вроде женщина, и даже красивая, но одетая странно, будто из фантастического фильма. Хотя одеждой её наряд тоже сложно было назвать – просто таки осиную талию и предплечья обвивают рядами золотые кольца, на груди огненный диск, похожий на солнце – Мила могла бы поклясться, что он был столь же ослепителен, как полуденное светило; от «солнца» по плечам тянутся не то лучи, не то огненные нити, сплошь усеянные светящимися жемчужинами; на голове огромный, похожий на тюрбан, золотой вилок волос, которые странным образом парят в воздухе, разливаясь волнами и везде разгоняя золотую пыльцу, которая лилась из странной, похожей на бесконечность дуги; юбка – и не юбка вовсе, а какой-то водопад света!

Мила хотела закричать, но как не пыталась, не могла. Голос пропал, и она только беспомощно открывала рот, словно рыба на суше, искажая лицо гримасами.

– Не надо бояться,– ласково сказала фигура из пыльцы. – Я не причиню тебе вреда.

Девочка попыталась подбежать к двери, но в эту же секунду пыльца, парящая в воздухе, собралась и вихрем налетела на дверь, и она с шумом захлопнулась. Мила собралась заплакать, но у неё не получалось. Она продолжала строить весьма забавные гримасы, пытаясь выдавить из себя то крики, то слёзы, лицо покраснело от натуги, на лбу выступил пот. Со всех сторон слышались лёгкие смешки. Мила покрутилась вокруг, разгоняя руками смешливые споры, которые так и норовили забиться ей в складки одежды и в волосы.

– Прекратите! – приказала женщина пыльце и соскользнула со стола.

Пыльца тут же оставила в покое Милу и послушно сбилась в кудрявое облачко над кроватью.

Странная фигура подлетела к Миле ближе, заставляя её пятиться назад.

– Пожалуйста, дитя, не бойся. Мой долг защитить тебя, а не обидеть. Если ты обещаешь не кричать, я расскажу тебе о тайне, которую тебе пришла пора узнать.

Только теперь Мила рассмотрела глаза странного существа. Огромные, янтарного цвета с совершенно нереальными тремя зрачками в каждом! Они смотрели на Милу с материнской нежностью, но Миле было жутко смотреть в них.

Только улыбка – мягкая, гипнотическая, без слов внушала девочке, что бояться нечего. Но Мила сопротивлялась.

Женщина протянула к ней руки, и девочка невольно зажмурилась, но после почувствовала как маленькие, противные споры стали освобождать её горло, нос и уши. Они медленно впитывались в тело странного существа, пропадая в нём среди прочих светящихся частичек.

– Мамочка… – прошептала Мила.

– Не бойся, – повторила женщина и двинулась к Миле, но та резко отпрянула.

– А! Не подходи ко мне!

Мила огляделась.

– Кто? Кто это шутит надо мной? Что это за спецэффект?

– Присядь, прошу тебя, – ласково попросила обладательница золотого образа.

– Я никуда не буду садиться! – почти плача, крикнула Мила. – Что вам надо? Вы пришелец?

– Пришелец? – переспросила женщина.

– Почему меня здесь заперли? Мама! Мама!

– Не кричи, – ласково попросило странное существо. – Иначе мне опять придется лишить тебя дара речи.

Мила послушно опустилась на кровать, хотя вид у неё был затравленный. Дрожа всем телом, исподлобья смотрела на это чудное видение, пытаясь ососзнать: то, что она видит явь или какой-то фантастический сон?

– Меня зовут Голдения, – сказала женщина из пыльцы. – Я Богиня Золотого Ветра и Царица споттеров.

– Какая богиня? Каких ещё эльфов? Да вы… вы – просто глюк!

Женщина смутилась.

– Я не знаю кто такой этот Глюк… В Грании нет божества с таким именем… Может он какой-то король?

Мила застыла с миной удивления.

– Я точно схожу с ума, – девочка почесала в затылке.

Голденя описала пальцем в оздухе знак бесконечности и непонятно откуда выловила небольшой кусочек тонкого картона.

– Я царица споттеров – повторила она, – эльфов, живущих в этих грибах. Вот моя карта.

Голдения протянула Миле карту.

Девочка недоверчиво покосилась на неё. На карте было нарисовано солце и ещё что-то.

– Ах, вот оно что, – протянула Мила. – Значит, эта гадкая пыльца и есть твои эльфы? – Мила ткнула пальцем в воздух.

Золотистое облачко из споттеров обижено зажужжало.

– Ну конечно, мои споттеры столь малы, что рассмотреть их обычному человеку совершенно не возможно.

– Зато в нос и в рот ваши споттеры лезут весьма ощутимо!

Голдения усмехнулась.

– У моих споттеров весёлый нрав, они большие любители позабавиться, но иногда они не знают меры. Если оставить их без присмотра, они могут много бед натворить, – Голдения мелодично засмеялась, играя со споттерами, а Миле было не до смеха.

Споттеры же, похоже, совершенно освоились в её комнате и, разбившись на мелкие тучки, носились наперегонки.

– Что вы от меня хотите, ночной глюк Голдения? – спросила Мила.

– Я должна открыть тебе тайну.

– И тогда вы оставите меня в покое?

– Да.

– А если я не хочу знать никакой тайны, а хочу только, чтобы вы ушли из нашего дома и оставили меня в покое?!

– Нет. Такого не может быть!

– Это почему? Я не знаю кто вы или что вы, но я точно знаю, что разговаривать с призраками или пришельцами опасно, а уж тем более знать их секреты. Лучше уходите вместе со своими тайнами и споттерами…

– Эта тайна не просто секрет. – настаивала Голдения. – Она предопределена тебе с момента твоего рождения. Время пришло, мы больше не можем ждать.

– Пришло время для чего?

– Только Дерево Жизни даёт плоды, чей сок дарует силу чудодейственному напитку, который способен вернуть околдованного злыми чарами на путь добра. Но добыть сок может лишь наследник, дитя, в котором течёт королевская кровь…

– Кто?

– Ты – дитя, – прошелестел голос Голдении, и её тело, состоящее из золотистой пыльцы, просияло. Она замолчала и посмотрела на Милу так, словно её объяснений было достаточно, и теперь девочка должна изречь что-то столь же загадочно-помпезное. Но Миле не хотелось играть в эту странную и, скорее всего, опасную игру, сейчас она думала о том, как бы ей проскользнуть к двери и убежать из этой комнаты, из этого дома и из этих мест.

– Вы меня извините, – опасливо улыбаясь, проговорила Мила, медленно продвигаясь к тому краю кровати, что был ближе к двери. – Тут у вас какая-то путаница вышла. Я никакое не королевское дитя, я девочка, школьница, и к магии никакого отношения не имею. Возможно, вы перепутали дом, город, планету…

– Этот дом невозможно перепутать, подобного ему не существует! И я не с кем не спутаю Дочь Пламенного Меча, – продолжала говорить загадками Голдения. – Мои эльфы стерегут этот дом уже тринадцать лет, все мы ждали тебя так долго!

– Я вообще не понимаю почему вижу и слышу вас…

– Потому что ты – избранная!

– Ой-ой, надо было спать раньше ложиться, а я тут еще читать собралась… – тут Мила хлопнула себя рукой по лбу. – Конечно! Теперь я, кажется, поняла! Всё дело в тетради? В зелёной тетради? Я прочла её и ввязалась во что-то. Так?

– Ты нашла зелёную тетрадь?!

– Нашла и почти прочла ее на свою голову. Теперь вот вас вижу. Если бы я знала…

– Слава верейскому шестикрылу! – Голдения возвела руки к небу. – Значит, слуги Скерона Деймонара не добрались до неё.

– Да, вот она! – Мила откинула одеяло и достала из-под подушки тетрадь.

– Спрячь её! – глаза Голдении стали огромными. Миле показалось, что все три золотые зрачка царицы слились в один глаз. – И береги! Ты знаешь, что там написано, и к тому же отведала молока единорога и теперь можешь видеть то, чего не видят другие. Значит, ты уже наполовину готова…

– Хм, не знала, что молоко единорога теперь льют в бумажные пакеты и продают в супермаркетах, выдавая за коровье. Надо предупредить маму, чтобы больше не покупала его, раз оно даёт такие побочные эффекты! Тогда бы уж написали на пакете сколько длятся галлюцинации, а то так недолго и с ума сойти. И кстати, может быть творожный кекс тоже был с сюрпризом, и у меня теперь вырастет пятачок и хвостик спиралькой? – Мила хихикнула, а весело играющие между собой облачка вдруг замерли в воздухе и осуждающе загудели.

– Похоже, дитя, ты не осознаёшь, насколько серьёзная миссия на тебя возложена… – строго проговорила Голдения.

– Хорошо, – Мила сделала ещё одно движение по кровати в сторону двери. – Раз вы грибная фея и говорите о зле и какой-то катастрофе, то, наверное, вы переживаете за то, что люди истребляют в лесах грибы? Вы, наверное, боитесь, что со временем грибы пропадут совсем и вам некем будет править…

– О, боги! – гневно вскричала царица споттеров и её тело разрослось до невероятных размеров, но потом она взяла себя в руки и вернулась к прежнему облику, а голос стал ровнее и тише. – Как может статься, что королевское дитя выросло такой невежей?! Неужели у тебя не было учителей, которые рассказали бы тебе о том, кто ты, что едва появившись на свет, ты уже несёшь ответственность за своих подданных?

Ну, это уже слишком! Мила поняла, что ждать больше нельзя. Ещё немного, и эта сумасшедшая тётка кем бы она ни была, потеряет терпение и контроль над собой и тогда даже страшно подумать, что может произойти. Мила опрометью бросилась к двери и схватилась за ручку.