Когда рассеется тьма

– Я хочу тебя видеть, – в Кирилле все было красиво, и голос тоже. – Во сколько ты освободишься?

– Часов в семь, – вздохнула Агата. – Но я не смогу сегодня. Извини.

– Почему?

– Нет настроения, – призналась она. – У меня умер близкий человек. Извини.

– Так, наоборот, не нужно в одиночестве сидеть. Или ты не в одиночестве?

– Если ты спрашиваешь, не нашла ли я тебе замену, то нет. Не нашла.

– Мы ссоримся?

– У меня убили близкого человека. Я хочу побыть одна!

– Убили?! – поразился Кирилл. – Ты не сказала, что его убили.

– Я сама это только что узнала. Прости, не могу больше разговаривать. Начальник зовет.

Агата отключилась, положила телефон рядом с клавиатурой, вздохнула и отметила одну странность. Она всегда считала себя правдивым человеком, а Кириллу постоянно врет.

Спешный отъезд не сделал поездку напрасной, Павлу удалось успеть достичь договоренности о совместной работе с немецкими коллегами. В условиях санкций сделать это было непросто, но он справился. В иной ситуации он бы этому порадовался, а сейчас только равнодушно напомнил себе, что с оформлением договоров тянуть нельзя.

Потянулся к телефону, чтобы вызвать Романа, обговорить детали, но набрал другой номер. Повезло, Антонина ответила сразу, а могла быть на лекции.

– Приехал? – устало спросила дядина подруга.

– Приехал. Вчера с ментами разговаривал. Юлий умер от передозировки… – Павел выговорил опостылевшее название препарата. – Слышали про такое лекарство?

– Слышала. – Антонина помолчала. – Но… Юлий его не принимал! Он пару недель назад ходил к кардиологу, я его тогда выспросила, что ему назначили.

– Вот именно, – подтвердил Павел. – Не принимал.

– Паша…

– Убили его, Антонина Александровна. Убили! – Экран компьютера, который он по привычке включил, едва зайдя в кабинет, заснул. Павел подвигал мышку. – Менты сказали, что отраву он принял во второй половине дня накануне. В квартире следов препарата не нашли.

Она молчала.

– Алло! – Павлу показалось, что связь прервалась.

– Я здесь, – глухо откликнулась Антонина и опять замолчала.

Лет пятнадцать назад ему казалось, что дядя готов на Антонине жениться. Тогда Юлий встречался с подругой не реже, чем раз в неделю, а по телефону говорил почти ежедневно.

Павел тогда с дядей уже не жил и против женитьбы не возражал. Даже наоборот, порадовался бы за Юлия. Понимал, что одиночество штука неприятная.

Это когда маленький был, до смерти боялся, что дядя женится.

Тогда у Павла, кроме Юлия, никого не было.

– Мы собирались в выходные с Юлием встретиться, – наконец заговорила Антонина. – Но у меня не получилось, племянница попросила с детьми посидеть. В воскресенье утром я с ним разговаривала. Он сказал, что вечер проведет с дамой. Шутил, как обычно.

– С какой дамой? – насторожился Павел.

– Понятия не имею. Он не сказал, я не спросила. Но не с Агатой, та говорила, что давно Юлия не видела.

Появилась конкретная цель. Надо найти даму.

Это хорошо, что цель появилась. Можно начать что-то предпринимать, а не бездействовать.

– Когда похороны, Паша?

– Не решил еще. Определюсь, позвоню.

Антонина, помолчав, попрощалась.

Павел положил телефон на стол, снова тронул мышь. Встал, подошел к окну. От безоблачного неба стало еще противнее. Он обернулся, заметил собственное отражение в стекле книжного шкафа.

Не мешало бы сбросить килограммов десять-пятнадцать. В отличие от сухощавого дяди Павел постепенно превращался в толстячка.

Впрочем, собственная внешность его беспокоила мало.

Телефон зазвонил, Павел подошел к столу. Номер на экране высветился незнакомый.

– Да, – неохотно ответил он.

– Пашенька! – ласково откликнулся женский голос, слышать который не хотелось. – Здравствуй.

– Привет, – обреченно выдохнул он.

– Как дела, сынок?

Когда она называла его сынком, у Павла от отвращения перехватывало дыхание.

– Что тебе надо?

– Паша… – Голос стал несчастным.

– Что тебе надо?

– Не могу дозвониться Юлию…

Сейчас у нее на глазах наверняка появились слезы. Их общение всегда заканчивалось ее подступающими слезами, которые она пыталась скрыть. А может быть, наоборот, пыталась слезами вызвать жалость.

– Подожди! – перебил Павел, вспомнив, что номер на экране высветился российский. – Ты в Москве?

– Да, я приехала в Москву неделю назад. Устроилась в отеле.

Она никогда не останавливалась у Юлия, только в гостиницах, даже когда была жива бабушка, а маленький Павел еще не ненавидел свою мать. Она приносила ему игрушки, и они гуляли где-нибудь в парке.

Тогда он очень по ней скучал.

Ненавидеть ее он стал лет с семи.

– Юлий умер.

– Что?! – прошептала мать. – Когда?

– В понедельник утром.

– Боже мой!.. Отчего?.. Он выглядел вполне здоровым…

– Когда ты его видела? – быстро спросил Павел.

– Я его не видела… – запнулась мать. – Я говорила с ним по телефону. Мы собирались встретиться в выходные, но не встретились. Боже мой… У него был тяжелый характер, но…

Павел не знал человека лучше Юлия.

– Ты только что сказала, что он выглядел вполне здоровым! Ты его видела?

– Нет. У Юлия был обычный бодрый голос. Я бы почувствовала, что он болен. Отчего он умер, Пашенька? Сердце?

– Сердце.

Дождь бы пошел, что ли. Веселое солнце раздражало, словно издевалось.

– Его похоронили?

– Еще нет.

– Я пойду на похороны! – тихо сказала она.

– Пойди, – равнодушно согласился Павел.

Видеть мать не хотелось, но спорить с ней не хотелось еще больше.

– Она его сестра, Паша, – строго сказала бы бабушка. – Она имеет право похоронить брата.

Бабушка всегда старалась поступать по правилам.

– Решу, когда похороны, позвоню, – пообещал Павел. – На этот номер позвонить?

– На этот. Паша…

Павел не дослушал, сбросил вызов.

Сев в кресло, потянулся к мышке, чтобы разбудить дисплей, но отдернул руку и тупо уставился в темный экран.

Вероника примчалась, когда Агата обнаружила в только что написанном куске программы ошибку. Ее она отыскала быстро и порадовалась, что догадалась тестировать программу по мере написания, а не потом всю целиком. Тогда обнаружить ошибку было бы куда сложнее.

Вероника подвинула стул, села рядом с Агатой и потребовала:

– Быстро говори, что за красавчик тебя подвез!

– Откуда ты знаешь? – засмеялась Агата.

Прощаясь с Кириллом, кроме Павла, она никого не видела.

– Земля слухами полнится, – фыркнула Вероника.

– Нет, правда! Откуда ты знаешь? Вероника, скажи, пожалуйста. Я умру от любопытства.

– Не умрешь! От любопытства еще никто не умер, – Вероника засмеялась, но потом сжалилась. – Катя из бухгалтерии тебя видела.

– Это не то, что ты думаешь, – заверила Агата и удивилась. Слова вырвались сами и были совершенно правдивыми.

Она же еще недавно считала, что по уши влюблена в Кирилла.

– Просто знакомый.

– Да ладно! Катя видела, как ты с ним целовалась.

– Я с ним встречалась, – призналась Агата. – А теперь сама не пойму, зачем.

– Разонравился?

– Разонравился.

– Так бывает, – вздохнула Вероника и посоветовала: – Но ты подожди его отталкивать. Потом можно пожалеть.

Они еще поболтали с Вероникой, потом коллеги снова столпились у соседнего стола, где стоял сервер, и Вероника отправилась работать.

И Агата продолжила работать.

Когда сделано было все, что она на сегодня намечала, неожиданно позвонил Павел.

– Зайди на минутку, – попросил родственник.

То есть приказал, он ее начальник.

До сих пор Павел ни разу ее не вызывал, у нее не тот уровень, чтобы напрямую с ним общаться.

Агата послушно отправилась к директорскому кабинету.

Кабинет, по ее представлениям, был роскошный, с темной импортной мебелью. Теперь такую наверняка не купишь, санкции не позволяют.

– Можно? – заглянула в дверь Агата.

– Можно, – проворчал Павел. – Нужно. Заходи.

Родственник сидел в компьютерном кресле, отъехав от стола.

Агата послушно вошла.

– Сядь.

Агата опустилась на один из стоявших рядом с директорским столом стульев.

До сих пор она была в этом кабинете только один раз, когда Павел принимал ее на работу.

Павла она знала мало и плохо. Виделась с ним только на семейных встречах, которые Юлий Семенович иногда устраивал. Встречи Агате не нравились, она чувствовала на них себя лишней, но старому родственнику хотелось собирать около себя близких, а ради Юлия Семеновича Агата могла вытерпеть и не такое. Впрочем, обижаться Агате было не на что, не только Юлий Семенович, но и Павел за ней активно ухаживали, вовлекали в разговор и делали вид, что ужасно ей рады.

– Когда ты с Юлием в последний раз разговаривала? – Когда она усаживалась, Павел смотрел на нее, а сейчас почему-то принялся разглядывать стоящие в шкафу папки с бумагами.

– В воскресенье, – отчиталась Агата. – Мы созвонились в субботу, договорились, что в воскресенье я приеду, но утром Юлий Семеныч позвонил, сказал, что не сможет.

Она расстроилась, что встреча не состоялась. Ей всегда было весело со старым родственником, она заряжалась от него оптимизмом, а оптимизма ей в последнее время недоставало.

То есть она думала, что недоставало.

По-настоящему недоставать оптимизма начало сейчас, когда не стало Юлия Семеновича.

Агата решила встретиться с кем-нибудь из подруг, но никому не позвонила и весь день проскучала дома.

Позвонить Кириллу ей не пришло в голову. Во-первых, она сразу решила никогда ему не навязываться, а во-вторых, она просто о нем не вспомнила.

– Юлий сказал, почему не сможет?

– Нет, – покачала головой Агата. – Я хотела спросить, но постеснялась.

– Припомни, что он конкретно сказал.

– Сказал… Прости, не смогу сегодня. Срочная встреча, не могу отменить. Я сказала, что ничего страшного.

– Как ты думаешь, он встречался с женщиной? – Павел продолжал разглядывать корешки папок.

– Откуда же мне знать? – поразилась Агата.

Павел вздохнул и наконец на нее посмотрел.

– Как тебе работа?

– Нормально, – кивнула она. Подумала и вежливо добавила: – Спасибо.

– На здоровье, – хмуро фыркнул он. – Квартиру снимаешь?

– Да.

– Переезжай к Юлию. Все равно квартира будет пустовать.

– Спасибо, – отказалась Агата и покачала головой: – Нет.

Она не бедная родственница, чтобы ей из жалости предоставляли жилье.

То есть она, конечно, бедная родственница, но пока еще не готова принимать милостыню.

Павел замолчал. Агата подождала минутку и вопросительно на него посмотрела.

– Иди, – вздохнув, разрешил он.

– До свидания, – она быстро пошла к двери.

– До свидания. Да, забыл сказать, похороны будут в понедельник.

Агата обернулась, кивнула и закрыла за собой дверь.

Хорошо, что успела сделать все, что намечала. Желание работать пропало. Агата посмотрела на часы и решила, что уйти на сорок минут раньше положенного вполне допустимо, она редко уходит раньше, чаще перерабатывает.

Решительно выключила компьютер, попрощалась с коллегами и вышла на залитое вечерним солнцем крыльцо здания.

Если завтра будет такая же погода, она отправится в ближайший парк, позагорает у пруда, побродит по тихим дорожкам, а потом пообедает в каком-нибудь ресторане.

Кирилла она увидела, только когда он подошел к ней вплотную.

– Ты? – удивилась Агата.

– Ты ждала кого-то другого?

– Я никого не ждала, – она медленно пошла по ступеням.

– Агата, что происходит? – Кирилл тронул ее за руку, подталкивая к стоящей у шлагбаума машине.

– Послушай… – Агата остановилась. Она не собиралась садиться к нему в машину. – Ты не звонил мне месяц! Даже больше! И теперь считаешь, что я должна ради тебя бросить все дела!

– Я уезжал. Меня не было в Москве.

– Ты уезжаешь на месяц и считаешь нормальным меня не предупредить…

Она говорит что-то не то… Она говорит так, будто целый месяц страдала, оттого что его не видит.

– В следующий раз буду предупреждать, – перебил он.

Он смотрел на Агату как-то по-новому, словно впервые видел.

Впрочем, раньше она не устраивала ему сцен.

– Кирилл, я хочу побыть одна. Правда. Не обижайся.

– Ты меня разлюбила?

– Не знаю, – честно призналась Агата.

Вообще-то, она никогда не говорила ему, что любит. Потому что он не спрашивал.

Кирилл зло сжал губы. Даже искаженное мгновенной гримасой лицо было красивым.

– Что с твоим родственником? – Гримаса исчезла, лицо сделалось озабоченным, а взгляд грустным и сочувствующим. Ну и обиженным, конечно. Он не ожидал, что она не начнет клясться ему в любви.

– Я не хочу об этом говорить.

– Почему?

– Потому что это мои проблемы, которые не имеют к тебе отношения.

– Ко мне имеет отношение все, что касается тебя!

– Перестань! – взмолилась Агата. – Мы оба знаем, что я для тебя ничего не значу.

– Это не так!

– Это так!

– Послушай! – он тронул ее за руку, снова потянув к машине, Агата не двинулась с места. – Что-то со мной случилось… Ты мне нужна, девочка. Жаль, что я понял это только сейчас.

– Кирилл, я устала и хочу побыть одна.

Он на секунду прикрыл глаза.

– Ты правда хочешь, чтобы я ушел?

– Да!

Он повернулся и быстро пошел к своей «Вольво». Походка у него была пружинистая, как у супермена.

Перед Агатиным носом прожужжал толстый шмель, опустился в растущую на газоне траву.

Завтра точно нужно провести день на природе, в парке. Хорошо бы поехать на дачу, но ее у Агаты не было.

Павла Роман увидел случайно, в коридоре.

– Приехал? – удивился Роман. Обычно директор даже после небольшой отлучки вызывал его, едва появившись в офисе. На Романе держалась вся техническая часть работы фирмы.

– Приехал, – кивнул Павел и, открыв дверь в кабинет, позвал: – Заходи.

Выглядел директор плохо. Вместо сорока ему вполне можно было дать сейчас пятьдесят.

– Паш… Мои соболезнования, – садясь напротив директора, посочувствовал Роман.

– Спасибо, – поморщился Павел и уставился мимо Романа.

Роман, помолчав, начал рассказывать о том, что фирма успела сделать, и почти сразу понял, что директор не слушает.

– Паш…

– Что там было, в квартире?

– Ну… – растерялся Роман. – Все нормально было. То есть не нормально, но… Что ты имеешь в виду?

– Юлий умер от отравления.

– Ничего себе! – поразился Роман и запоздало подумал, что говорить надо как-то по-другому. Получалось, что он Павлу не сочувствует.

На самом деле сочувствовал. Пожалуй, Павел был одним из немногих, кому Роман полностью доверял. Не потому, что был как-то особенно подозрителен, а потому что чувствовал, что на директора всегда и во всем можно положиться.