Груз семейных ценностей

Ничего больше у соседки узнать не удалось. Настя шла по пустой дороге, стараясь не замочить джинсы об мокрую траву, и все равно замочила. Нужно было надеть сапоги.

Такая же мокрая и холодная трава была, когда она встретила Сережу. Только тогда был не июль, а конец сентября.

Настя везла ткани с подмосковного склада. Придирчиво выбранные рулоны лежали на заднем сиденье ее тогдашней «Киа», и Настя периодически на них поглядывала. Обычно ткани привозила Катя, но в тот день она встречала каких-то родственников, а знакомого водителя, которого они иногда использовали именно для таких экстренных случаев, как назло, в Москве не оказалось. Вот и пришлось ехать Насте.

Что мотор стучит как-то по-особому, она заметила километрах в пятнадцати от Москвы. Сначала хотела не обращать внимания, но потом все-таки съехала на покрытую мокрым песком обочину. И правильно сделала, потому что больше пары километров не протянула бы, как потом объяснил ей знакомый автослесарь Денис, которому Настя и позвонила, стоя у машины в мокрой траве. Денис обещал приехать, как только сможет добраться, и она терпеливо ждала.

Мимо, не снижая скорости, проезжали машины, и только бежевая «Хонда» остановилась.

– Вам помочь? – опустил стекло Сережа. То есть тогда она еще не знала, что это Сережа.

– Нет! – отрезала Настя.

Он тронул «Хонду», но через несколько метров снова остановился, вылез из машины. Уже стемнело, трасса была мокрой, песок на обочине тоже.

– Давайте я посмотрю, – предложил Сережа. – Что с машиной?

– За мной сейчас приедут, – хмуро объяснила Настя и отвернулась от непрошеного помощника.

Сережа не уехал, он остался. Он остался с ней навсегда.

– Ты всегда останавливаешься, когда видишь девиц у обочины? – допытывалась потом Настя.

– Никогда не останавливаюсь, – улыбался он.

– А около меня почему остановился?

– Потому что ты моя судьба. Я же не мог проехать мимо собственной судьбы.

Ей хотелось, чтобы он говорил что-то другое. Что увидел ее и сразу влюбился на всю жизнь, например. Впрочем, и то, что он говорил, Настю вполне устраивало.

Она знала, что она его судьба.

В магазине стояла очередь. Женщина с параллельной улицы с мальчишкой лет семи и незнакомый мужчина. Женщина придирчиво осматривала печенье, которое предлагала ей Маша, и морщилась. Настя Маше посочувствовала. Мальчик дергал мать за руку и что-то канючил.

Наконец печенье было выбрано, хмурая мама с ребенком удалились, мужчина купил две банки пива и четыре бутылки воды, и Настя начала набирать продукты.

У мамы было хорошо. Поиграли с Илюшей, потом уложили его спать. Кроватку мама купила, когда Илюша только родился, но малыш спал здесь только несколько раз. Алина укладывала его, приходя к матери, когда малыш был еще грудной.

Мать почитала ему сказку, малыш заснул, они с Алиной спокойно пообедали. А потом Алина засобиралась.

– Побудьте еще! – ненавязчиво уговаривала мать. За эту ненавязчивость Алина ее уважала, знала, что матери хочется, чтобы внук остался подольше.

– Пойду, мам, – отказалась Алина. – Завтра ты работаешь… Послезавтра загляну. Если дождя не будет.

Везти коляску к дачному поселку было тоскливо. Неправильно все сложилось в ее семье, если бабушке приходится видеть внука почти тайком. Впрочем, это еще можно исправить. Нужно приглашать маму, когда Слава дома, вот и все.

Решение было простым и очевидным, и Алина повеселела.

Заходить в магазин было незачем, но она заглянула. Хоть с Машей поговорит, а то и перекинуться парой слов не с кем.

Кроме Маши в магазине оказалась Настя.

– Привет, – обрадовалась Алина.

Илюша тоже что-то сказал, похожее на «е-е», и все засмеялись.

– Мне нужно найти медсестру или врача. Среднего роста, брюнетку, очень стройную и очень красивую. Она работает в больнице, – сказала Настя, когда Маша вышла в подсобку.

– У всех свое понятие о красоте, – удивилась Алина.

Но вообще-то ей стало приятно, что Настя не обсуждает это с Машей. Алина с Настей подруги, а Маша так, сбоку.

В магазин заглянули две девочки лет семи, попросили мороженое. Маша выдала им вафельные стаканчики, рассчиталась с Настей.

– Елена Анатольевна видела, как к Ире приходила красивая брюнетка из больницы, – рассказала Настя уже на улице. – В тот день, когда ее убили. Разговора Леночка не слышала, слышала только, как девушка сказала, что она из больницы.

– Да, – спохватилась Алина. – Я сегодня Ольге, медсестре, дозвонилась. Она говорит, что узнать, к кому Ирина Леонидовна приходила, совершенно невозможно. Врачи левых больных принимают, но, понятное дело, их не регистрируют. И посетителей, приходящих к больным, не регистрируют.

– Ты не спросишь у нее про красивую брюнетку?

– Спросить могу, но у нас полбольницы брюнеток, – вздохнула Алина. – И потом. Что значит красивая? Для кого-то красивые – у кого кожа да кости, а для кого-то – пышечки.

– Дя, – отчетливо выговорил Илюша, подруги засмеялись.

– Леночка раньше визажистом на телевидении работала, – сказала Настя. – Если она говорит, что девушка красивая, значит, красивая в таком… классическом смысле.

– Надо же! – удивилась Алина. – А я не знала, что Елена работала на телевидении. Я думала, она… попроще.

Впрочем, визажист небольшая величина. Не телезвезда же в самом деле.

– Слушай, – задумалась Алина. – А девка русская?

– Не азиатка, – уверенно кивнула Настя. – Это Леночка бы отметила.

Алина достала телефон, опять позвонила Ольге и выслушала то же самое, что сама сейчас говорила. Что брюнеток ровно полбольницы и что в основном все симпатичные, уродок совсем нет.

Еще подруга приставала, конечно, зачем Алине нужна брюнетка, но Алина ловко увернулась от расспросов.

– Зайди ко мне, – позвала Алина Настю, подойдя к дому. – Мама печенья напекла, чайку попьем. А хочешь, чего-нибудь покрепче? Славка из Италии отличное вино привез.

Настя отказалась. Вечером приедет Сережа, нужно готовить ужин.

Дождь пошел минут через десять после того, как Алина вошла в дом. Хорошо, что не задержалась у матери. По кухонному окну хлестали ветки растущей у дома черноплодной рябины, становилось тревожно, неуютно.

Часов в восемь позвонил Слава. Алина заверила, что все в порядке.

– Когда приедешь? – Она хотела спросить равнодушно, а получилось заискивающе. Нехорошо, надо самой справляться с плохим настроением.

– В выходные обязательно, – пообещал муж и как бы между делом спросил: – Менты наведывались?

– Нет, – устало сказала Алина. – Они же у нас все выяснили.

У них нечего было выяснять. Слава и Виктор Федорович в ту ночь были в Москве, а у Алины маленький ребенок, от него не отойдешь.

По комнате прополз слабый свет фар, это приехал сосед Сережа. Через час фары засветились снова, а света в Настином доме больше не было. Соседи уехали.

Черноплодка продолжала бить по окну. Алина дождалась, когда Илюша заснет, нашла секатор и вышла под дождь. Перерезать ветку сил не хватило, ветка была толстая, а секатор слабый, и Алина ее сломала.

Сегодня приболевший генеральный, несмотря на слабость, на работу приехал. Виктор Федорович мог опять отстраниться от дел, но не стал. Начал разбирать новые инженерные разработки фирмы, неожиданно увлекся и даже пожалел, что так долго не вникал полностью в дела. Заказы были, прибыль росла, вот он и пустил все на самотек. Хорошо, что квалификацию не успел совсем растерять.

Тоска накатила неожиданно и прочно. Ноу-хау перестали быть интересными, Виктор Федорович выключил компьютер, заглянул к генеральному, сообщил, что уезжает. Генеральный выглядел скверно.

– Ты бы ехал домой, – предложил Виктор Федорович, с тревогой вглядываясь в лицо сослуживца. – Срочного ничего нет, а если будет, без тебя денек обойдемся.

– А дома-то мне что делать? – усмехнулся генеральный. – Таблетки у меня и здесь под рукой. Даже вон полежать есть где. – Он кивнул в сторону большого кожаного дивана.

Диван пару лет назад заказали для кабинета Виктора Федоровича, но, увидев бежевое страшилище, Виктор от него решительно отказался. Он тогда сильно расстроил этим зама по хозчасти, которая для него постаралась.

Сначала диван постоял в комнате инженеров, и использовали его исключительно как хранилище ненужных бумаг, а потом генеральный, посмотрев на заваленного хламом кожаного монстра, забрал его к себе в кабинет. Виктор Федорович ни разу не видел, чтобы на диване кто-то сидел.

– Поезжай, Витя, не беспокойся, – махнул рукой генеральный. – Нечего мне дома делать, скука одна. А если что, я тебя наберу.

Настаивать Виктор Федорович не стал, сам терпеть не мог надоедливой излишней заботы и не выносил, когда на него давят.

Пообедать зашел в ресторан недалеко от дома. Есть не хотелось, но он себя заставил. Пока ждал заказ, тренькнул телефон в кармане пиджака. Виктор Федорович достал его, посмотрел на предупреждение МЧС. Опять обещали грозу и сильный ветер. Сунул телефон в карман и подумал, что ему уже несколько суток никто не звонил.

С Ирой они перезванивались постоянно, он даже не заметил, как это вошло в привычку.

– Чем занимаешься? – спрашивала Ира, и он рассказывал, что только что приехал на работу, или что смотрит новый фильм, или еще что-нибудь.

– Чем ты занимаешься? – спрашивал он в ответ. – Работаешь?

– Бездельничаю, – как правило, отвечала Ира. Он знал, что это не так. Работала она много и вполне себя обеспечивала.

Раньше казалось, что эти звонки ничего не значат. Теперь он понимал, вокруг Иры вертелась вся его жизнь.

Слава не звонил, и Виктор Федорович решил ему не звонить. Набрал Алину, выслушал, что у них с Илюшей все в порядке.

Официант принес еду, Виктор Федорович через силу за нее принялся.

Он не верил в случайного убийцу.

Убийство очень походило на заказное, профессиональное. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал.

Он отлично знал, что Ира не имела никакого отношения к криминалу. Она не имела никакого отношения к политике, не вела журналистских расследований.

Захотелось выпить, он пожалел, что за рулем.

Коньяка он себе налил только дома и сразу сделал большой глоток. Гортань приятно обожгло, он сделал второй глоток, поменьше.

Прикинул, сколько лет он знал Иру. Больше тридцати пяти, это точно.

Дача была еще Светиных родителей. Молодой Виктор ее не слишком любил, а если честно, терпеть не мог. Тесть и теща постоянно копались на участке, и ему приходилось, не мог же он спокойно наблюдать, как горбатятся старики. Стариками Светкины родители тогда не были, но это он понял гораздо позже.

Теперь не было ни Светы, ни тестя, ни тещи, а он все так же не слишком любил дачу. Просто маленькому Славе нужно было где-то проводить лето, а уезжать с сыном на два месяца за границу Виктор позволить себе не мог. Он тогда только строил свой бизнес, и ему катастрофически не хватало времени.

Света познакомила его с дачными подружками сразу, в первый же приезд. Подружек было три: Таня, Ира и Леночка. Вот ведь странно, сестер Таню и Иру все так и звали: Таня и Ира. А Леночку называли исключительно Леночкой. До сих пор.

Виктор Федорович сделал еще глоток.

Он бы точно знал, если бы Иру что-то беспокоило в последнее время. Вернее, он точно знал, что ее беспокоило единственное – Настин муж Сергей.

Настя прислушивалась, ловя шум машины, но Сережу пропустила. Он появился неслышно, хлопнул дверью и крикнул:

– Насть! Я пришел!

Настя выскочила к нему из кухни, повисла на шее, не дожидаясь, когда он скинет плащ-дождевик. Дешевые плащики они купили в мае, в электричке, когда ездили к Настиной подруге на день рождения. Торговать в электричках было строго запрещено, как и поощрять торговлю, но усталая пожилая женщина предлагала плащи, и Настя купила. И потому, что стало жалко тетку, и потому, что плащи Насте понравились.

– Будем ходить за грибами, – скептически сказал тогда Сережа, убирая обновки в рюкзак.

За грибами они в этом году так ни разу и не сходили, и плащи провалялись где-то в шкафу.

С Сережей все сразу становилось другим, даже дождь за окном перестал быть нудным, а дом показался уютным и надежным.

Муж поцеловал ее, слегка отодвинул, снял дождевик, с сомнением на него посмотрел и бросил на спинку стоявшего на крыльце плетеного кресла.

– Будем маскироваться по всем правилам, – объявил он Насте. – Сейчас поужинаем, сядем в машину и доедем до леса. А потом потихонечку вернемся своим ходом. Тебе плащ я тоже захватил.

Настя засмеялась, подала ужин. Потом они сымитировали отъезд, оставили машину, как и вчера, у дома Парфеновых и крадучись вернулись под проливным дождем. И опять полночи сидели в темноте, прислушиваясь к каждому шороху за окном. Шорохов за окном не было, только дождь равномерно стучал по подоконнику.

– Все бумаги просмотрела, – рассказывала Настя. – Или наш грабитель забрал, что ему было нужно, или… Или не знаю что.

Сережа промолчал, только покрепче прижал Настю к себе.

– Иван Николаевич попал в ДТП? – через некоторое время спросил он.

– Его сбила машина. У поворота от старого поселка к трассе. – Старым поселком назывались деревенские дома вдоль железной дороги. В отличие от нового поселка, а на самом деле города, ничем не отличающегося от спальных московских районов. – В тот день ему позвонил какой-то больной, он уехал на велосипеде. Вечером уже. И не вернулся. – Настя вздохнула, прислушалась к шуму дождя. – Представляешь, машина его сбила и не остановилась. И «Скорую» никто не вызвал. Если бы вызвали вовремя, он остался бы жив. Это потом врачи сказали.

– Убийцу нашли?

– Нет. – Настя опять прислушалась. – Ужасно. Отсюда до того места, где он лежал, минут двадцать ходу всего.

– Ужасно.

– Ира утром пошла его искать. Но не нашла. Ночью поселковые «Скорую» вызвали. На дороге уже ничего не было. Только кровь.

Показалось, что дождь перестал. Сережа вышел на крыльцо, вернулся.

– Дождь идет. Только мелкий совсем.

– Давай ложиться. Тебе завтра на работу.

– Давай, – согласился он.

Как ни странно, спать не хотелось. Настя лежала, стараясь поменьше ёрзать.

Ира после смерти мужа словно окаменела. Насте было очень ее жалко.

Потом тетя немного отошла. Сосед Виктор Федорович чем мог старался ей помочь. Мама даже одно время думала, что он за Ирой ухаживает, но дальше дружбы дело не зашло.

– Тихо! – неожиданно прошептал Сережа. Настя была уверена, что муж спит.

Он беззвучно вскочил и мгновенно оказался у окна. Отодвинул занавеску и опять прошептал:

– Тихо!

Настя всегда считала себя неспортивной, но тоже мгновенно подскочила к окну. Крыльцо из комнаты видно было хорошо. Темная, похожая на мешок фигура ясно виднелась в слабом свете уличного фонаря. Фонарь висел у Леночки на участке. Леночка боялась темноты.

Человека что-то спугнуло. Он постоял не шевелясь и метнулся в сторону калитки. Сережа бросился в коридор к окну, выходящему на другую сторону участка, Настя за ним. Человека они не разглядели, видели только черное пятно, а потом калитка негромко стукнула.

Отчего-то им обоим сделалось смешно. Наверное, это называется нервным смехом.

Они постояли обнявшись, отсмеялись и снова легли.

Страшно Насте не было. Ей ничего не страшно рядом с Сережей.

На этот раз она заснула сразу.

Утром небо оказалось безоблачным, и солнце светило теплое и ласковое.

«Хоть бы пару дней тепло постояло», – помечтала Алина.

– Сейчас пойдем гулять, – сказала она Илюше. – На улице хорошо, солнышко.

Подружки жаловались, как тяжело сидеть с ребенком, но Алина не верила. Сейчас только поняла, какой это нелегкий труд, растить детей.

Хорошо на улице не было. Трава все еще мокрая, ребенка не отпустишь. Алина вывела коляску на улицу и только на дорожке достала сына походить.

Показалась Настя, подошла, присела рядом с Илюшей на корточки.

– Привет, малыш.

– Я думала, вы уехали, – удивилась Алина.

– Да нет, – смущенно улыбнулась Настя и вдруг сказала: – К нам в дом ночью пытались залезть.

– Да ты что! – ахнула Алина.

– Угу. Кто-то хотел дверь открыть, а потом, наверное, понял, что мы в доме. И убежал. Через калитку.

– Нужно участковому позвонить, – заволновалась Алина. – Звони немедленно. Я телефон знаю.

– Да ну, – отмахнулась Настя и засмеялась. – Что участковый сделает? Можно, конечно, собаку по следу пустить, но ведь дождь шел, собака след не возьмет.

– Все равно! Хорошо, что ты с Сережей была, а если бы одна?! Ты с Сережей была?

– С Сережей.

– Обязательно скажи участковому!

– Ну… Увижу, скажу.

Малыш подошел к канаве вдоль дороги, Алина подскочила, отвела в сторону.

– Знаешь, я придумала, как найти девушку, которая к Ирине приходила.

– Подежурить около больницы? – вздохнула Настя.

Алина засмеялась, Настя тоже.

– Нет, правда, – не сдавалась Алина. – Если она работает в больнице, мы точно ее найдем.

Девушка была ей не опасна. Ей никто не был опасен, но лучше бы она совсем ничего не знала.

Степан Михайлович разговаривал с Ириной наедине. Мама это точно видела, она наблюдала за ними в окно, ожидая, когда сосед вернется в палату.

– Я думала об этом, – призналась Настя. – Нужно зайти к Елене Анатольевне, поподробнее расспросить про девушку.

– Пойдем!

– Прямо сейчас?

– А что такого? – Илюша прижался к Алининой коленке, она взяла сына на руки. – Пойдем, пойдем!

Калитка у Леночки была не заперта. Дверь, скорее всего, тоже, но Алина позвонила в дверной звонок, дождалась, когда хозяйка крикнет:

– Открыто!

Елена Анатольевна умела создать уют. Ничего особенного не было в старом доме, а казалось, что здесь поработал дизайнер. Вазы с цветами стояли там, где надо, столик с изогнутыми ножками был словно специально подобран к деревянным полам и стенам.

«Нужно научиться так же обустраивать жилище, Слава это оценит», – решила Алина.

– Девочки! – обрадовалась хозяйка. – Заходите! Я утром ягоды собрала, угощайтесь.

В этом году ягод не уродилось ни у кого. Алина с удивлением посмотрела на большое блюдо.

– Почему у вас все растет, Елена Анатольевна?

– Потому что все нужно делать с любовью, – улыбнулась хозяйка. – А если чего-то делать не хочется, лучше совсем не делать. Все равно ничего путного не выйдет.

Леночка отложила планшет, в котором что-то смотрела перед их приходом, включила электрический чайник.

– Опишите нам, пожалуйста, девушку, которая приходила к Ирине Леонидовне, – попросила Алина, подвинув себе стул. Настя подвинула другой, села рядом.

– Это может иметь отношение к смерти Иры? – серьезно спросила хозяйка. В проницательности ей не откажешь.

– Трудно сказать, – быстро ответила Настя. – Но мы хотели бы ее найти.

Леночка прикрыла глаза, задумалась.

– Рост около ста шестидесяти пяти. Худощавая. Размер… сорок второй. Волосы темно-каштановые, короткие. Прямые. Лицо узкое, правильное. Нос прямой. Одета была в синие джинсы и светлую ветровку.

Алине бы такой словесный портрет! Только у нее при чуть более высоком росте размер сорок восьмой, а лицо круглое. Конечно, страшилой Алину не назовешь, но и красавицей назвать трудно.

У Елены они просидели почти час. Хозяйке не хотелось их отпускать, и Алина это понимала.

– Вы на ночь дверь запираете? – в какой-то момент спросила Алина.

– Конечно, – удивилась Елена Анатольевна. – А почему ты спрашиваешь?

– К нам в дом вчера пытались залезть, – объяснила Настя. – Только мы с Сережей вора спугнули.

– О господи! – Леночка не испугалась, просто задумалась. – Опять! Нужно участковому сказать.

– Скажу.

– И одна дома не ночуй!

– Не буду.

Илюша захотел спать, закапризничал. Алина поднялась, Настя тоже.

– Узнаю у Ольги, когда лучше персонал отловить, и тебе позвоню, – пообещала Алина, прощаясь с Настей.

Когда малыш заснул, опять стало грустно, и Алина впервые подумала, что живет как-то неправильно.

Больше всего она боялась безденежья. Хорошо помнила, как мать теряла работу, как они считали каждую копейку, как радовались, когда матери снова удавалось куда-то устроиться.

И соседи жили так же. Самой большой радостью было поехать куда-нибудь в Турцию или купить машину в кредит. Не жизнь, а мучение.

Сейчас безденежье не грозило, только она не знала, что делать с приступом тяжелой тоски.

Сегодня Виктор Федорович на работу не поехал. Всю ночь заснуть не мог, проворочался, а под утро задремал и проснулся в одиннадцатом часу. Заварил себе крепкого чаю и пил его, поглядывая в окно на почти безоблачное небо.

Он приехал к Ирине с месяц назад, когда она ненадолго вернулась в Москву. Они не виделись несколько дней, и, поднимаясь к ней в квартиру, он радовался так, что хотелось улыбаться. Улыбку Виктор пытался скрыть, потому что вместе с ним в лифте оказалась хмурая тетка, в упор его разглядывающая.

Он тогда обнял Иру прямо у раскрытой двери. Она улыбнулась, высвободилась, пригласила его ужинать. Они о чем-то говорили, Ира смотрела в окно на нудный дождь, отвечала ему, но он почувствовал, что мысленно она не с ним.

– Ира, что случилось? – спросил он тогда.

Ему стало обидно и неприятно, он привык, что она тоже ему радуется.

Ира помолчала, кусая губы, но потом призналась:

– Я только что видела Сережу с какой-то девицей.

– Какого Сережу? – не сразу понял он.

– Настиного мужа.

– Ну и что? – недовольно спросил он. – Ты же его на улице встретила, а не в гостиничном номере. Ты его на улице встретила?

Ирина кивнула:

– Они шли прямо впереди меня. Только быстро шли, быстрее, чем я. Витя, он ее обнимал.

– Это ни о чем не говорит, – постарался он утешить Иру.

– Говорит, – не согласилась она. – Он несколько раз взял ее за плечи так… по-хозяйски.

– Ира, кончай заниматься ерундой! – попросил он. – Мало ли с кем мог идти ваш Сережа. С сестрой.

– У него нет сестры.

– Ну… не знаю. С какой-нибудь подругой детства.

– Я позвонила Насте, она сказала, что Сережа на работе.

– Послушай, не лезь ты в их жизнь.

– Витя, девушка беременна!

– Ира, тебя это не касается!

В конце концов они решили, что Ире нужно поговорить с Сережей.

Она протянула несколько дней, а потом выяснилось, что Сережа в командировке, и разговор Ира решила отложить.

Все это не могло иметь отношения к Ириной смерти. Настя не дочь олигарха, и ее мужу незачем убивать кого-то из страха быть замеченным в адюльтере.

Версия никуда не годилась, но другой у Виктора Федоровича не было.

Он снова заварил чай, сделал бутерброд с колбасой, незаметно его сжевал.

Он ничего не знал о Настином муже. То есть кое-что Ира рассказывала: Сережа хороший мальчик, работает в большой энергетической компании, прилично зарабатывает. И родители у него очень приятные.

А самое главное, он очень любит Настю.

Зазвонил сотовый, пока Виктор Федорович его искал в кармане пиджака, звонки прекратились. Номер на экране был незнакомый, перезванивать он не стал.

Он ничего не знал про хорошего мальчика Сережу, даже его фамилии не знал.

Виктор Федорович покрутил телефон в руках и позвонил Леночке. Что-то конкретное узнать он не надеялся, но больше позвонить было некому. Не расспрашивать же Настину мать Татьяну, она прекрасно знает, что ему такие расспросы несвойственны.

– Здравствуй, Витя, – сразу ответила Леночка.

– Привет, – сказал он. – Ты как там? Не боишься одна?

– Чего мне бояться? – усмехнулась соседка. – Кому я нужна? Сегодня девочки заходили, Алина с Настей. Недавно ушли. Илюшенька большой совсем, скоро заговорит.

– Большой, – подтвердил Виктор Федорович. – Берестовы живут на даче?

– Настя с Сережей. Таня в выходные приедет. А ты?

– Тоже в выходные приеду.

– Ночью кто-то пытался влезть к Берестовым в дом.

– Ничего себе! – ахнул Виктор Федорович.

– Да. Кошмар какой-то! Хорошо, что Сережа дома был, спугнул вора.

Ничего, кроме того, что Сергей ездит с дачи на работу, Виктору Федоровичу узнать не удалось. Да едва ли Леночка и знала что-то такое, чего не знал он.

То, что он затеял, было ребячеством, недостойным солидного взрослого человека.

Виктор Федорович пожалел, что не поехал на работу, потому что до вечера было еще далеко.

А ему было необходимо дождаться вечера.

Хорошо, что дождь так и не пошел, иначе из их затеи ничего не вышло бы. Алина узнала у знакомой медсестры, что персонал больницы заходит только через главный вход. Еще можно пройти с противоположной стороны, но там сейчас такое болото, что и в резиновых сапогах пробраться проблематично. В половине седьмого Настя и Алина уже сидели на лавочке напротив входа в больницу, а Илюша рядом шлепал по лужам.