Магия и прочие приключения

Пролог

1.

Пламя свечи трепетало, словно в ужасе от тех сцен, которые ему пришлось освещать. В сыром каменном подземелье находились четверо. Один лежал, растянутый цепями на жестком щите, обитом кожей, тяжело дышал и почти не шевелился. Его окружали сложные конструкции из стали и дерева, от одного взгляда на которые начинали ныть руки, ноги, пальцы и все части тела, которые здесь изощрённо увечились. Двое других людей, крепкие ребята, сидели у стеночки и, ничуть не страшась обстановки, смачно жевали: работа есть работа, а полдневник – святое дело. Четвертый мужчина, сутулый, худой, стоял у стола в глубокой задумчивости, глядя на протокол допроса, и мял в руках перо. Неровно обрезанные волосы раздражающе лезли в глаза.

Наставник-дознаватель знал свое дело. У него говорили все – и государственные изменники, и преступники, и даже колдуны, проклятые служители Дьяволицы, даже они уступали священной силе Церкви и начинали рассказывать правду. Только в этот раз правда была какой-то странной. Колдовская вещица, могущество…

– Наставник Тидер, продолжать? – мрачно спросил один из помощников. Второй сыто рыгнул, подтверждая готовность к действию.

Сутулый прикрыл глаза и мотнул головой. Чутье подсказывало бывалому «пауку», что он выжал из допрошенного всё, что мог. Да и старая рана ныла, под правой ключицей, где когда-то засел наконечник разбойничьей стрелы. Теперь всегда ноет, когда дознание затягивается, а ведь уже… уже вторая свеча догорает – две цесвечки промаялись…

– Хватит, – приказал он. – Мелкая рыбка, больше ничего не знает. Унесите его. Вальц, протокол допроса отдашь Арестису, и приступим к поискам. Дьяволицыны артефакты не должны попасть в руки отступников и врагов нашей святой Церкви.

Под ключицей еще немного поныло и отпустило.

2.

Маг неподвижно сидел посреди своей лаборатории. Закрыв глаза, он словно внимал чему-то неслышному. Свет от жаровни бросал красные отблески на его тяжелые черты лица и ёжик темных волос. Полной ему противоположностью вела себя помощница – она то быстро обходила комнату с курильницей в руках, то подскакивала к небольшой статуэтке в углу и умащивала ее маслами. Наконец маг открыл глаза и со стоном растянулся на подушках.

– Йера, – скомандовал он, – целительный настой мне.

Девушка с готовностью протянула ему кувшин.

– Что-нибудь новенькое, да, Крес? – спросила она мага.

– О да, – тот довольно ухмыльнулся. – Помнишь того наставника, которому я загнал свою стрелу под ключицу? Он так и не смог вытащить наконечник. И теперь я знаю, чем он занимается, в любую минуту, как только пожелаю.

Девушка умостилась рядом на подушки и заинтересованно накручивала на палец темные пряди волос.

– Ты величайший маг современности, – искренним тоном заметила она. – Тидер – Жнец Второго круга Нимуанса, и теперь нимуанская Церковь не застанет нас врасплох.

– Умница. Но и это еще не все сюрпризы на сегодня. Тидер изловил помощника Моннера…

– Моннер – маг-отшельник, мастер артефактов? – уточнила Йера.

– Он самый, – кивнул Крес. – Оказывается, этот чудак не сгинул при прошлом очистительном рейде, а спрятался ото всех, в далекой глуши, чтобы завершить дело всей своей жизни – создать Грань Магов… И создал.

– Может, врёт? Это прорыв больший, чем изобретения Пряхи…

– Под пытками не врут. Тидер схватил его ученика, что-то выпытал, что-то додумал, и теперь хочет первым найти наш бесценный артефакт. Ну, что ты приуныла?

Йера прищурилась.

– Потому что я догадываюсь, кому придется бороться с наставниками и прочей дрянью.

– Совершенно верно, девочка. Я поручаю тебе раздобыть Грань Магов. Ты немалому научилась за последнее время, дело несложное. А когда ты вернешься, мы наконец сможем исполнить мою заветную мечту. Ну и твою, конечно. – Он ухмыльнулся и потрепал по голове хмурую помощницу.

– Дело несложное? – Йера вскочила, стиснула кулаки. Крес не шелохнулся. – Да там будет свора наставников! «Жнецы»! А если меня до сих пор не забыли…

– Ты не хочешь ехать? – голос мага похолодел. Йера прикусила губу.

– Я не представляю, как выполнить это задание.

Крес вскочил на ноги, вскинул ладонь, и Йера оказалась на полу, словно скрученная невидимыми верёвками. Пальцы мага шевелились в воздухе, и от каждого их легкого движения тело ведьмы дергалось от боли.

– Ты придумаешь, как. Я воскресил тебя, ты – моя раба, а глупые и нерадивые рабы мне не нужны. Больно? Запомни этот урок, где бы ты ни находилась…

Он помедлил и опустил руку. Ведьма ещё мгновение лежала, затем упрямо села и уставилась на мага пустым взглядом.

– …ты будешь исполнять любую мою волю.

3.

День выглядел празднично – небо приветливо голубело, солнце сияло, согревая каждый холм и каждое деревце в перелесках. Сочная весенняя трава на лугах радовала глаз. Правда, то там, то сям свежую зелень разрывали чёрные, выжженные проплешины. Выглядят недавними, хотя им немало лет. Раны, нанесенные магией, долго не заживают, даже если это раны на шкуре земли.

Они вернутся сюда. Обязательно.

– Ведь ты знаешь, Моннер, – пробормотал он, обращаясь к самому себе, – Церковь не прощает и не забывает.

Его помощники схвачены. Наставник-«жнец» уже близко, а значит – жизнь окончена. И весь её труд…

Почувствовать напряжение, пронизавшее воздух, мог бы только колдун, но не простые люди. Живое тому доказательство – по утоптанной дорожке через поля идёт какой-то паренёк и весело насвистывает песенку.

Интересно…

Моннер прищурился, больше по привычке – магия безупречно обострила зрение. Навстречу ему шел почти мальчишка, хорошо если два десятка лет прожил. Мантия студиоза – видно, странствует во время каникул. Потрепана, значит, небогат и давно в пути, даже и не разберёшь, какой знак факультета на ней вышит. Русые волосы сильно отросли и торчат во все стороны, лицо простое, но умное.

Старик ещё более усилил зрение. Да, живые карие глаза, тонкость в выражении лица, которую может дать сочетание образования и природного авантюризма.

Подойдет.

Глава 1

Йан, весело насвистывая, шагал по большому зеленому полю. Полуденное солнышко припекало, но не сильно, карманы были почти пусты, зато ум ясен. Только что он обдумывал концепцию: «где я, там и центр мира». Пропустят ли её на диспут в родном универсуме? «Вряд ли, моя мысль слишком смела для них». Он был не прочь себе польстить.

Внезапно Йан остановился как вкопанный. Перед ним, словно из воздуха возник, оказался старый, сгорбленный отшельник. Полная противоположность жизнерадостному Йану – мрачный, словно прокопченный дымом своих лампад, с запущенной бородой, которая растёт только у жителей дальних западных стран. Он оперся двумя руками на посох и уставился на Йана пристальным взором. Наконец старик понял, что вышито у мальчишки на мантии – книга и святой знак. Богослов! Но поздно, поздно отступать. Ладно, тем забавней.

– Далеко идешь? – скрипуче произнес отшельник.

– Странствую, – осторожно ответил Йан.

– Студиоз?

– Да.

– Значит, нам по пути. Пойдем вместе. – Старик повернулся и неспешно захромал вперед по тропинке, ничуть не сомневаясь, что юноша последует за ним.

По полю там и сям были разбросаны зловонные бурые подпалины. Обычный огонь таких не оставляет. Похоже, здесь когда-то пытались схватить колдунов. Десяток обгорелых пеньков, бывших когда-то рощицей, усиливали подозрение. Йан хотел расспросить монаха, который все так же молча шел впереди, но не успел – они резко свернули с дороги.

– Пришли, – коротко сказал старец, останавливаясь у невысокого холма. В склоне чернела круглая нора, большая, почти в человеческий рост. Отшельник нырнул внутрь, во тьму, прошуршал чем-то, и в глубине замерцал огонек. Йан, пригнувшись, тоже вошел в землянку. Похоже, старец здесь жил: посреди утоптанного земляного пола был выложен круглый каменный очаг, к стене крепилась лампадка, в которой и горел огонек. Возле очага лежала небольшая груда тряпья, и больше в землянке ничего не было.

Молчание затянулось.

– Все же можно узнать, зачем я здесь? – поинтересовался Йан. Вместо ответа старец выудил из груды тряпок небольшой ножик. С виду костяной, тонкая резьба. Красивая безделица с ярмарки, но серебряного нимесня не стоит.

– Не впечатляет, – прокомментировал студиоз.

– Сначала выслушай, зачем ты здесь, – ворчливо передразнил старец. – Эту вещицу нужно кое-кому передать. Запоминай место: город Марцих, улица Веселых Кузнецов, пятый дом. Мастеру Юльриху лично в руки. За доставку он хорошо тебе заплатит.

– Насколько хорошо?

– Сто карелей. Золотых.

Йан с сомнением уставился на ножик.

– За такую безделицу – и столь щедрая оплата? В чем подвох, старец?

– Зови меня Моннер. Мне осталось недолго жить, и это мой подарок другу на память.

– Врёшь.

Старик пожал плечами.

– Ну и катись. За эти деньги найдётся много не таких подозрительных.

Он махнул рукой в сторону выхода.

Йан замялся. Незнакомый старикан хочет использовать его втемную, но насколько велик риск? Может, удастся обглодать наживку и уйти с прибылью? А она нужна…

Старик цепким глазом углядел борьбу на лице Йана, и, не давая тому подумать, потребовал:

– Повтори-ка адрес!

– Город Марцих, улица Веселых Кузнецов, пятый дом. Мастеру Юльриху лично в руки. Но почему именно мне, первому встречному?

– Потому что ты не лучше и не хуже других. От гонца мне требуется только одно: чтоб были у него время и силы добраться по адресу. У тебя все это есть.

– А где гарантия, что мне заплатят? И всё же, чем эта вещь так ценна, с виду простой ножик…

– Дорого как память, – старик усмехнулся. Это выглядело слегка зловеще. – Мой друг Юльрих когда-то оставил этот нож мне на хранение. Я ведь не всегда был отшельником, и в память наших прошлых дней… Но силы мои на исходе, и конец моих дней уже близок, а друг так и не посетил меня вновь. Вот я и передаю последнюю весточку о нашей былой дружбе.

Старик картинно вздохнул, увидел, что студиоз не проникся трогательной историей, и сменил тон на деловой:

– Я дам тебе записку к нему и задаток – десять карелей. Мастер Юльрих на месте вознаградит тебя сполна. Ну что, берешься за дело?

Задаток был хорош. Йан прикинул, что денег у него ровно нисколько, более легких заработков не предвидится, а до начала учебного семестра он как раз успеет…

– Теперь бери его и ступай. Скоро полдень, и мне нужно молиться.

Гонец так гонец. Не самая плохая работа для студиоза на каникулах, и однозначно лучше, чем рытьё ям и сбор ветоши. Йан взял в руки коротенькую записку: «Друг мой, надеюсь ты здоров и цел. Передаю тебе вещь, изящество которой равно внутреннему смыслу – используй её теперь ты для своих добрых нужд», и ножик – тонкий и лёгкий, покрытый искусной резьбой из пересекающихся линий. Бережно уложил в самый надёжный внутренний карман. Туда же отправились десять монет с королевским профилем.

– Адрес запомнил? Ну-ка повтори! – опять потребовал старец. Йан послушно повторил. Чего тут запоминать-то, в универсуме их заставляли наизусть зубрить толстенные фолианты.

– А теперь – в путь. Да хранят тебя горние силы, – сказал старец, и вывел студиоза из своей землянки.

Опершись о склон холма, он проводил взглядом парнишку. Может, Дьяволица в этот раз будет более благосклонна… Он неспешно вернулся в землянку, подлил масла в лампаду и вытянулся на тюфяке. Он ждал.

Солнце успело склониться к закату, когда старец наконец услышал голос, мощный, усиленный магией:

– Моннер! Мы знаем, что ты здесь – выходи, или гнев Вершителя испепелит тебя!

Старик не шелохнулся, только усмехнулся в густую бороду.

– Считаю до десяти! Если не появишься, пеняй на себя!

Монах закрыл глаза и сложил руки на груди. Никуда выходить он уже не собирался.

***

Гвардейцы оцепили деревню. Они свысока взирали на сиволапых крестьян, поигрывая пиками и саблями, но сами с опаской следили за «паучьей» братией. Монахи стояли вокруг холма неплотным кольцом. Их простые рясы из некрашеного полотна и суровые лица свидетельствовали, что слуги Вершителя собрались не для хоровода. Ни свежая зелень, ни пение птиц в голубых небесах не могло их отвлечь – все взгляды были прикованы к земляному холму с зияющей норой. Оттуда не доносилось ни звука, ни шороха.

Тидер не стал тратить слова на долгие уговоры. Как показывал его немалый опыт, слуги Дьяволицы не сдаются. Жестом он приказал гвардейцам отступить подальше, оставляя только монахов. Мысленно скривился. Низшая ступень Ордена Паука, ещё толком не освоили управление Даром, но в спешке пришлось брать тех, что оказались поблизости.

– Во имя торжества справедливости – нет пощады виновным! Нет прощения тому, кто использовал Дар против святой Церкви! В круг, братья, – скомандовал Тидер. – Сплетайте вокруг холма защитную сферическую сеть, радиус четыре роста, густота… для начала семь пунктов. Если будет мало, нарастите.

Монахи слаженно развели руки, выполняя команду.

Тидер единственный остался внутри сферы, лицом к норе колдуна. Вытянув правую руку, коснулся невидимых «нитей»… И тут же вокруг холма кольцом полыхнуло пламя. Земля пошла глубокими трещинами.

– Эффектно, но слабенько, Моннер. Не против меня.

Теперь Тидер вскинул левую руку. На ладони чернел узкий шрам в форме серпа. Опять он единственный «жнец» на всю округу…

Из шрама вырвался яркий луч золотого света, пробежал по рвущейся трещинами земле до холма. Тидер прищурился и начал методично, будто нарезая хлеб на доске, полосовать горящий холм золотым лучом.

С каждым взмахом ладони пламя опадало, рытвины перестали расползаться, как змеи. Ободренные монахи сомкнулись плотнее, кто-то в запале подбежал слишком близко – и словно взорвался изнутри. «Жнеца» это не отвлекло.

Вскоре истерзанный холм наконец утих. Тидер сжал левую руку, гася божественный луч, правой чутко прощупал незримую, весьма потрепанную теперь ткань мира.

– Мы победили, братья. Снимайте сферу.

Сзади подбежал адъютант, черноусый краснощёкий крепыш.

– Это всё? – прошептал он.

Тидер нахмурился.

– Да, Вальц, всё, как ни странно. Признаюсь, я ждал большего… Опроси-ка гвардейцев из оцепления, не видали ли они кого подозрительного. Братья, обыскиваем логово колдуна!

***

Марцих, Марцих… Про этот город он слышал во время обучения в универсуме. Вроде бы даже был у медиков паренек оттуда. Марцих – большой торговый город в Ваймере, соседнем королевстве, богатый и славный. И не слишком далеко, за два месяца каникул можно гуляючи добраться до места, промотать денежки и вернуться. А разгуляться есть где – огромная ярмарка, бродячие театры… Есть и свой универсум. А где универсум, там и студиозы – то есть бурные гулянки в трактирах и на улицах, драки, девчонки. Сто карелей заманчиво засверкали в сознании.

Конечно, дело сомнительное. Дешевенький ножик, большая награда. Но, подсказывало чутье, просто шутки ради старец задаток бы не дал – даже на десять карелей можно год прожить. Или месяц шикарно погулять. Что-то здесь не просто так. А встревать в разные дела Йан любил – на то и молодость.

Рассудив таким образом, Йан прибавил шагу – впереди была деревня, а время уже как раз пополдневничать.

Навстречу Йану двигались два всадника. Сначала он не обратил на них внимания. Что может понадобиться гвардейцам от нищего бродячего студиоза? Разве что поиздеваться от скуки. Но лица у всадников были хмурые и озабоченные.

– Стоять! – крикнул один из них, перегораживая Йану дорогу.

– День добрый, – вежливо ответил Йан. Не то чтобы он любил гвардейцев наместника – даже наоборот, но нарываться не стоило. – Чем могу помочь?

– Ступай за нами, и не дергайся. Этим поможешь.

– Зачем? – Йан сделал малюсенький шажок назад.

– Молчать! Берись за стремя и топай, а не то поволочем на веревке! – недружелюбно пригрозил первый гвардеец. Похоже, он был главным – более грузным и крикливым. Второй, худой и молчаливый, зыркавший по сторонам, отставил свое грязное и ржавое стремя и прогундосил:

– Дороги перекрыты, никому хода нет. Приказ Церкви.

– А может, разойдемся? – с надеждой спросил Йан. Расставаться с карелями не хотелось, но касаться стремени и вообще идти со стражниками неизвестно куда и зачем не хотелось еще сильнее. – Я тут на дороге пару нимесней потерял…

Первый всадник насмешливо фыркнул.

– …или даже пол-кареля, – сокрушенно, будто последнее отрывает, добавил Йан.

Гвардеец помолчал несколько ударов сердца, затем покачал головой и наставил на Йана пику.

– Молчать! Это приказ! Ну?

Йан прикинул, чем он рискует. Стража – народ грубый, к ним лучше не попадаться даже невиновному, вырвешься не скоро, без зубов и без денег. А грешки за Йаном водились… Узнавать, с чего вдруг слуги короля и наместника обрели такую необычную устойчивость к деньгам, Йан не стал. И резко, с места в карьер, перескочил через придорожную канаву.

– Сто-ой! – завопили вслед.

У Йана был большой опыт по части удирания – по городской околице студиозов гоняли чуть не каждый месяц. А что делать, в городе всё дорого, а тут бесплатно репа растет, и наглые жирные утки гуляют где ни попадя… В общем, практика большая. И даже кое-какие фокусы про запас. Пробежав немного, он резко затормозил, и гвардейцы, щедро пришпорившие коней, пронеслись мимо. Пока они с руганью разворачивались, Йан выхватил из обширного кармана форменной мантии узелок, набрал полную грудь воздуха, развязал, зажмурился и встряхнул платок перед приближавшимися мордами коней. Те заржали, заупрямились, конь старшего наподдал задом и сбросил седока. Сами всадники закашлялись и растерялись, Йан же, не оглядываясь, кинулся в кусты, и спустя несколько ударов сердца пропал из виду.

– Вот же гаденыш! – ругался тощий гвардеец, протирая глаза и чихая. – Щипящую сумесь на нас вытряхнул, Дьяволицын выкормыш! В городе бы его за это…

– Месяц бы дороги мостил! – авторитетно заявил старший гвардеец, тяжело поднимаясь с земли и отряхиваясь. Затем, понизив голос, уныло произнес: – Ну и где его теперь искать? Наставник Тидер нас разорвёт.

Второй гвардеец молча кивнул.

***

Поиск дал неутешительные результаты. Лампадка для обрядов, подстилка из соломы, которую тщательно переворошили, ряса… За холмом пепелище, как будто там долго жгли что-то, в золе комки металла…

Тидер мельком глянул на один комок и скрипнул зубами. Проклятый старик, Дьяволицыно отродье, успел уничтожить свою мастерскую и все инструменты, а сами артефакты куда-то припрятал.

Миска, кружка, ложка, нож… ну и сам старец. На теле ничего не нашли.

Тидер придирчиво осмотрел плохонький ножик. Прислушался к Святой Искре. Пустышка! Может, проклятый старец проглотил свои изделия? Надо осмотреть тело… Размял пальцы и склонился над телом старца, прощупывая даром сквозь плоть.

Опять ничего! Тидер щелчком пальцев рассыпал тело в прах.

– Переройте землю вокруг! Все щели осмотрите, все норки! Братья, опросите крестьян – может, он спрятал… хм, колдовские вещи у них!

Обыскать несколько нищих домишек с их небогатой утварью было недолго. Крестьяне поминутно осеняли себя священным знаком и клялись, что с колдунами не знались и вообще целыми днями в поле. В их взглядах читался животный страх – до людей доходили слухи о том, как допрашивают в каменных подвалах Церкви.

Не найдя ничего достойного внимания, Тидер сжал кулак и бросил в ясное небо молнию – и ярость выпустил, и подозвал этим условным знаком адъютанта.

– Что имеем?

– За последнюю седьмицу через деревню прошли шестеро чужих людей: один предлагал мелкий товар, ленты, бусы или что-то в этом роде; второй – точильщик. Двое нищих, один блаженный и один странствующий студиоз…

– Гвардейцы ещё на дороге? Ты не снимал оцепление?

– Все стоят и ждут приказов.

– Возможно, старец передал артефакты кому-то из них. Так что сейчас вы разбиваетесь на группы, по одному брату на трёх гвардейцев, и расходитесь по окрестным дорогам – искать проходимцев. Патрули должны были их задержать. Всех тщательно обыщете и доложите мне… Что?

Вальц стиснул кулаки, набираясь смелости. Он уже получил донесение от патрулей.

– Уже нашли и обыскали всех, почти… Только один… студиоз… он удрал.

– Как это?! – взорвался Тидер. – Вы воины или нет! Один паршивец против двух гвардейцев! Куда он делся, к Дьяволице в хоромы?! Найти! Приволочь на веревке! Немедленно, поняли, бездельники! Бестали рукозадые!

Кодекс не советовал «паукам» в глаза называть людей без Дара бесталями, ибо все создания Вершителя равны, но Тидер был слишком зол. Пусть почувствуют разницу между собой и наставником высокого ранга.

Чтоб не свернуть кому-то шею на месте от гнева, он поковылял обратно к бывшему логову артефактора. Вальц вздохнул, распрямился, чувствуя потребность вернуть к себе уважение. Перед ним выстроилось два ряда человек – во втором подчиненные, с понуро поникшими головами, в первом – простой люд, так бесцеремонно обысканный.

– Что уставились?! Знаете, что за укрывательство колдунов светит, а? – адъютант хлестнул кнутом воздух, мужики отпрянули. – Триста плетей! Длань Вершителя пощады не знает…

– Ты нам не грози, – пробурчал деревенский голова. – Мы люди Вершителя, в Церковь ходим как надо, по заповедям живём. Как токо поганое колдунство у околицы своей увидали, немедля наставнику сказали.

Вальц досадливо крякнул, ещё раз вхолостую хлестнул кнутом и похромал прочь. Прошёл мимо рощи, где на опушке дрожала от страха премилая крестьяночка, с чёрными кудрями и розовыми щёчками, прижимая локтем лукошко для ягод. Пригладил усы и слегка смягчился. Эх, кабы не спешка!

– Не дрожи, девонька, всех колдунов переловим!

– Ой! А кого ещё не поймали? – охнула девушка, осеняя себя святым знаком.

Вальц смутился.

– Студиоза одного, что мимо вашей деревеньки сегодня проходил. Если увидишь его… или кого чужого – сразу нам скажи!

– Непременно, господин!

Девица поклонилась, некоторое время следила за бравым воякой, пока он раздавал приказы, и даже проводила взглядом, когда он лихо вскочил на коня и помчался по дороге. Затем побрела в лес.

***

В лесу, убедившись, что её уже никто не видит, Йера пустилась бежать. Смахнула маскировочную личину – румянец, корзинку… Споткнулась, застыла, сорвала ненавистную юбку, под которой скрывались мужские штаны.

Пнула изо всех сил ближайшее дерево.

Опоздала! Совсем чуть-чуть!

Этот «жнец» разделал мастера у неё на глазах!

Чуть не попалась!

Стоя на опушке, она почти кожей ощущала сводящую с ума близость гибели… Будь прокляты луфы, которые сдали колдунов Церкви!

Ведьма вдохнула-выдохнула, успокаиваясь. Тихо свистнула, подзывая коня. Вороной скакун плавно вышел из-за деревьев, поглядел сочувственно. Йера запихала юбку в котомку, вскочила в седло и пустила коня по заросшей звериной тропе, остановившись только у противоположного края рощи. Луговые травы и цветы набегали пёстрыми волнами на солнечную опушку.

Выудила из котомки карту. Глянула – и снова накатил приступ отчаяния.

Моннер передал вещицу кому-то. Скорей всего студиозу, что удрал от гвардейцев. Йера покрутила карту, расправляя края по сторонам света. Он пеший, конные запросто перехватят мальчишку. Надо им помешать.

На миг её рука задрожала. Это даже не шныряние под носом, а прямая стычка с наставником и его ратью. Чревато снова тёмными подвалами и пытками…

Ведьма тряхнула головой, привычно отгоняя кошмарные воспоминания. Как обычно, не получилось. Зато получилось разозлиться.

«Хотя бы напакостить им посильней в отместку», – мрачно подумала она и положила руку на карту. Посторонний человек ничего не понял бы в движениях костистых пальцев, будто вяжущих невидимые нити, в напевном бормотании. «Теперь ни один всадник кроме меня далеко не уедет».

Любимое дело успокоило. Из чересседельной сумки был вытащен флакончик с бледно-сиреневой жидкостью. Откупорив его, ведьма несколько раз обошла вокруг коня, поводя в воздухе рукой с открытой склянкой. На приторно-сладковатый запах из склянки быстро откликнулись – вскоре вокруг Йеры закружились пёстрым роем, будто насекомые, крошечные человечки ростом с палец, с огромными стрекозьими крылышками, нагие, но покрытые короткими разноцветными волосинками. Они садились на руки, плечи, голову, на седло и гриву коня. Конь недовольно фыркал, но терпел – хозяйка не любила, когда прерывались ее ритуалы.