Стихийное бедствие
Толчея на улицах не позволяла ехать быстро. Полуголые мальчишки, рискуя быть задавленными, перебегали дорогу прямо перед автомобилем. Конные повозки, груженные дынями и арбузами, ишаки с сидевшими верхом на них аксакалами, женщины в парандже и с непременным узлом на голове, полуразбитые грузовики, на которых восседали местные джигиты, заросшие густыми бородами по самые глаза, одетые в овечьи папахи и пестрые ватные халаты… Все это создавало немыслимые пробки. Кругом стоял невообразимый шум. Словом, обычная для Ашкена суета. Максим даже засомневался, не приснились ли ему войска, заполонившие ночью ближние к дворцу улицы и площадь.
Нет, не приснились, подумал он, объезжая внезапно вынырнувшие из боковой улицы два бронетранспортера. Они перекрыли проезд, а выскочившие из них солдаты с автоматами на изготовку принялись что-то орать и размахивать руками, заворачивая потоки людей в обратную сторону. И Максим вдруг понял, что вся масса народа двигалась в одном с ним направлении – из города…
Предприняв массу ухищрений, он все же выбрался из Ашкена и, прибавив скорости, вздохнул с облегчением.
Дорога все время ползла вверх, петляла среди нагромождения камней, изъеденных ветровой эрозией скал и редких деревьев, с трудом цеплявшихся корнями за бесплодную почву. Но Максим знал, что через пару километров она нырнет в небольшую долину. По дну ее текла река, которая ниже по течению разбегалась на множество арыков и каналов, чтобы напоить тысячи и тысячи гектаров хлопковых полей. Но тут, в горах, она была еще полноводной и не загаженной удобрениями. В советские времена вблизи реки и на ее берегах располагались санатории для передовиков сельского хозяйства и пионерские лагеря.
Сейчас этого не было и в помине, только российская военная база разместилась на невысоком плато, с которого хорошо просматривались подходы к границе и небольшой участок территории Афганистана.
Изредка по краям дороги мелькали редкие полуразвалившиеся саманные домишки с разрушенными дувалами, из-за которых торчали скрюченные шелковицы и жалкие чинары. Жители крошечных кишлаков давно уже покинули эти края, предпочитая нищенствовать в городе, чем умирать с голоду в родных местах.
За все время движения Максим не заметил ни одного живого существа, кроме большой змеи, медленно переползавшей дорогу, да нескольких крупных птиц, паривших в белесом от жары небе.
Внезапно он увидел человека, чрезвычайно худого, всем своим видом напоминавшего сухую урючину, только с редкой седоватой бородкой. Он возился возле ветхой саманной хижины с плоской крышей – выносил из нее старые одеяла, потертые ковры, алюминиевую посуду и грузил все в тележку, запряженную маленьким невозмутимым осликом.
– Вы уезжаете отсюда? – спросил его Максим на местном наречии.
Человек взглянул на Максима. Он был не так уж и стар. Но Максим знал, что внешность местных жителей – весьма обманчивая штука. На вид ему около шестидесяти, а на самом деле могло оказаться сорок.
– Что тебе надо, шурави? – с легким оттенком презрения ответил человек. – Какое тебе дело, чем я занимаюсь?
Максим молча проглотил «шурави», вытащил из кармана пачку сигарет и протянул мужчине.
Тот с удивлением посмотрел на него, но пачку взял и сунул за пазуху.
– Переезжаешь? – опять спросил Максим и закурил.
Мужчина неохотно ответил:
– Переезжаю. – Он махнул рукой в сторону гор. – Рахимов идет оттуда, шурави. Это будет сильнее землетрясения.
– Так ты боишься Рахимова или землетрясения?
Мужчина пожал плечами.
– Кто его знает! – ответил он уклончиво и повторил: – Рахимов придет с гор после землетрясения.
– С чего ты взял?
Мужчина усмехнулся:
– Об этом знают все вокруг.
– А когда это случится?
Мужчина посмотрел на безоблачное небо, потом наклонился, взял щепотку пыли, потер ее между пальцев:
– Завтра или послезавтра, не позже.
Он подошел к ишаку, что-то тихо сказал ему, и тот медленно потащил меж камней повозку, груженную нищенским скарбом.
Максим растерянно проследил взглядом, как скрывается за камнями пыльный тюрбан его недавнего собеседника, и вернулся к машине.
У ворот базы его остановил рослый сержант, наверняка из контрактников, в камуфляже, бронежилете, каске, с полной боевой выкладкой.
– Назад! – приказал он и повел дулом автомата в сторону, показывая, где должен остановиться автомобиль.
– Что за черт? – рассердился Максим. – Что здесь происходит?
Сержант сжал губы и резко произнес:
– Я кому сказал – назад!
Максим открыл дверцу машины и вылез наружу.
Сержант отошел на пару шагов в сторону. Максим поднял голову. С вышек, находившихся по обеим сторонам ворот, прямо на него смотрели рыльца крупнокалиберных пулеметов.
– Что вам нужно? – грозно спросил сержант.
– Я – российский подданный, полковник в отставке Богуш Максим Александрович. Мне необходимо увидеться с командующим.
– Документы, – произнес сержант бесцветным голосом.
Максим достал паспорт. Сержант даже не сделал попытки подойти ближе.
– Бросьте его на землю.
Максим выполнил приказ.
– Теперь отойдите.
Максим медленно отступил на десяток шагов назад. Сержант подошел к паспорту и поднял его, не сводя глаз с Богуша. Он открыл документ, тщательно проверил и только тогда сказал:
– Все в порядке, товарищ полковник!
– Что же все-таки происходит?
Сержант передвинул автомат на плечо и подошел ближе.
– Да вот отцы командиры решили провести учения. Проверяют безопасность базы. Капитан наблюдает за моими действиями.
Максим хмыкнул и сел в машину. Сержант наклонился к окошечку, стрельнул у Максима сигаретку и почти по-дружески посоветовал:
– Въезжайте в ворота не слишком быстро. Пулеметы заряжены боевыми патронами. – Он сокрушенно покачал головой. – Непременно кого-нибудь угробят с этими х… учениями.
– Надеюсь, не меня! – усмехнулся Максим.
Лицо сержанта оживилось.
– Может, капитану всадят в задницу. – Он весело махнул рукой. – Проезжай!
Глава 7
Пока Максим ехал к зданию, где размещался штаб, он убедился, что база готовится перейти на осадное положение. Все военные, от рядовых до офицеров, были в боевом снаряжении, пулеметные гнезда окружены мешками с песком, зенитные установки расчехлены, а наиболее важные объекты затянуты камуфляжными сетками, в том числе и несколько бронетранспортеров с работающими двигателями. На мгновение Максим решил, что старик прав и Рахимов действительно пошел в наступление, но тут же подумал, что это может оказаться очередной дезинформацией, как и слухи о грядущем землетрясении.
Командующий базой, генерал-майор Катаев, принял его после получасового допроса, который учинил Максиму рыжеватый майор с толстыми веснушчатыми пальцами. Он задумчиво постукивал ими по столу на протяжении всей беседы. Скорость постукивания слегка изменилась, когда Максим сообщил, чем на самом деле он занимался во дворце Арипова и как его «отблагодарили» за столь неоценимую услугу.
– Хорошо, я организую вам встречу с командующим, – наконец сказал майор, – но придется подождать. – Он криво усмехнулся. – Вы должны понимать, что немного некстати со своими проблемами.
– Поначалу я всегда бываю некстати, – весьма галантно улыбнулся в ответ Максим, – так что я уже привык…
За это время он еще раз прокрутил в голове то, о чем хотел сообщить командующему.
Только информация, и никаких эмоций… В его чувствах и интуиции Катаев не нуждался.
Кабинет генерала был оазисом спокойствия в эпицентре бури. Здание штаба гудело, как потревоженное осиное гнездо, но у командующего царили мир и тишина. Поверхность стола, громадное пространство полированного дерева, была чистой и гладкой, как озеро в ясную погоду. На нем не лежало ни единой бумаги, а ручки и остро заточенные карандаши казались навечно замурованными по стойке «смирно» в подставке из горного хрусталя. Генерал-майор сидел за столом, подтянутый и аккуратный, и смотрел на Максима холодно и слегка надменно. Рядом стоял майор, руки за спиной. В отличие от карандашей он, видно, получил команду «Вольно!».
Катаев жестом показал Максиму на стул и неторопливо произнес:
– Мне о вас рассказывал Верьясов. Оказывается, вы с ним сослуживцы. Группа «Омега» и так далее…
– Скорее «Омега» и все такое прочее. Для меня, естественно. Полковник Верьясов перешел на дипломатическую работу, я на ней не удержался…
– Слыхал, – усмехнулся Катаев и вновь жестко посмотрел на него, потом перевел взгляд на майора: – Распорядись насчет чая. Непременно зеленого.
Максим подумал, что о его вкусах не спросили, но не особо расстроился. Чаю так чаю. Зеленого так зеленого. Сейчас ему было абсолютно все равно…
Так же как и то, о чем рассказал генералу Сергей Верьясов, советник российского посла по культуре, единственный человек на свете, которому он доверял, как самому себе. И точно знал, что Серега не расскажет больше положенного даже этому генералу с каменным лицом.
Принесли чай. Генерал сделал глоток и отставил чашку в сторону.
– Давайте выкладывайте, что вам нужно?
– Мне нужно выбраться в Россию.
– Легко сказать. Я хочу этого не меньше вашего, – вздохнул Катаев. – Неужели вы не видите, что творится вокруг? Два часа назад в стране введено военное положение. Новый виток гражданской войны между оппозицией и нынешним правительством. Вот почему база сейчас в состоянии повышенной боевой готовности. Весь личный состав находится внутри. Женщин и детей мы отправили в Россию неделю назад, под предлогом, что они едут отдыхать в пионерские лагеря и санатории. То же самое в посольстве. Заложили окна и двери мешками с песком… Кроме того, я получил приказ эвакуировать посольство из Ашкена, если в том будет нужда. Вам, как российскому гражданину, я тоже обязан предоставить убежище на случай военных действий.
– Рахимов спускается с гор? – вырвалось у Максима.
– Что вы сказали? – удивился генерал.
– Я слышал, что Рахимов спускается с гор и движется к Ашкену. Говорят, он будет здесь после землетрясения.
Командующий настороженно посмотрел на него:
– И вы туда же? Из посольства меня предупредили, что среди населения ходят такие слухи, но мои сейсмологи еще ни разу меня не подвели. Сегодня утром мне докладывал начальник метеослужбы: никаких природных катаклизмов не предвидится. – Он хлопнул ладонью по столу. – А что касается Рахимова – все может быть. Судя по всему, он не погиб. Ариповская пропаганда любит выдавать желаемое за действительное. Час назад в этом кабинете состоялся нелицеприятный разговор с одним из фаворитов Арипова, Садыковым. По его словам, президент Баджустана подозревает Россию в том, что она снабжает оппозицию оружием. Через нас, естественно. Садыков – верный цепной пес Арипова, и он очень решительно настроен против российского военного присутствия в Баджустане.
– Руки у него коротки! – усмехнулся Максим, вспомнив двух громил, навечно упокоившихся в вонючем арыке. – Он прекрасно понимает: пока наши войска стоят на границе с Афганистаном, реальной власти ему не видать до морковкина заговенья. – И невинно посмотрел на Катаева: – А вы действительно снабжаете Рахимова оружием?
Генерал рассвирепел:
– С чего вы взяли, черт вас побери! У меня строгие указания на этот счет. Президент открыто заявил на последнем Азиатском саммите, что наша политика здесь – препятствовать контрабанде наркотиков из Афганистана и никоим образом не вмешиваться во внутренние разборки местных баев. – Командующий самым внимательным образом изучил тыльную сторону своих ладоней, смерил Максима тяжелым взглядом и глухо закончил: – Мы с вами зелеными сопляками были, когда советские войска вошли в Афганистан. Это отбросило нашу азиатскую политику на полсотни лет назад. Не стоит повторять ошибок. Баджустан хоть и мелкая блошка, но неприятностей может преподнести не на один год.
– Я понимаю, – согласился Максим и вопросительно посмотрел на генерала. – Разрешите идти?
Катаев неожиданно улыбнулся:
– О возвращении в Россию пока и речи быть не может, надеюсь, вы соображаете почему? Но покидать базу сейчас, когда возникла прямая угроза войны, тоже слишком опрометчиво. Приглашаю воспользоваться нашим гостеприимством. Здесь вы будете в безопасности, по крайней мере, головорезы Садыкова вас не достанут.
– Простите, товарищ генерал. – Максим поднялся из-за стола. – Я непременно воспользуюсь вашим гостеприимством, но сами понимаете, я не привык отсиживаться за чужими спинами. Мне…
– Можете не продолжать, – перебил его Катаев, – никто и не позволит вам сесть нам на шею. Обычно я не разъясняю своим подчиненным причины своих решений, но вы, Богуш, не мой подчиненный, и я могу только просить вас об услуге. Час назад мне позвонили из администрации нашего президента и попросили помочь в одном деле.
Генерал вышел из-за стола и, сцепив руки за спиной, остановился напротив Максима. Они оказались одного роста, и генеральский взгляд некоторое время испытывал на прочность взгляд Максима.
– Ты телевизор часто смотришь? – неожиданно перешел он на «ты», словно показывая тем самым уровень своего доверия.
– Совсем не смотрю, – усмехнулся Максим. – Я от этой говорильни тупею.
– Не скажи, – произнес задумчиво генерал, – есть очень даже толковые программы! Например, «Личное мнение» Ксении Остроумовой.
– Я предпочитаю иметь собственное мнение, чем слушать чье-то личное, тем более бабье, – усмехнулся Максим. – Все они там исключительные балаболки!
– Но заметь, очень красивые балаболки! – рассмеялся генерал и пододвинул Максиму несколько фотографий. – Мне нужна твоя помощь! Вчера в Ашкене пропала съемочная группа Центрального телевидения. Как раз та самая, Ксении Остроумовой. Сначала исчезли оператор и режиссер, но, по нашим сведениям, они в горах, в отрядах оппозиции. И, похоже, добровольно. Ты же знаешь эту братию! Жизнь положат на алтарь очередной сенсации.
– А что с женщиной? – спросил Максим и лениво провел взглядом по фотографиям.
– В том-то и дело! Сегодня утром она переговорила по телефону с одним из руководителей телекомпании, но связь прервалась. И исчезла, словно кошка ее языком слизнула, испарилась средь бела дня. Из аэропорта уехала, в гостинице не появлялась… – Генерал взял одну из фотографий, подал ее Максиму. – Ты все-таки посмотри на нее. Говорят, она из тех женщин, которые ни при каких обстоятельствах не теряют головы. Этакий крепкий орешек, с которым трудно сладить…
– Она что ж, боксер тяжелого веса? – попытался съязвить Максим и посмотрел на снимок повнимательнее. То, что он увидел, в одно мгновение перевернуло все с ног на голову. С фотографии на него глядела улыбающаяся троица: два бородатых субъекта в темных очках, один из них держал в руках профессиональную видеокамеру, второй – микрофон… и спокойная красивая блондинка, обнимавшая парней за плечи.
И это была она!
Разве мог он забыть эти глаза? На фотографии они казались гораздо ярче, чем в сумраке бара. А взгляд, полный нежности и страсти? Он до сих пор помнил запах ее волос, на фотографии они были длиннее, и атласную шелковистость ее кожи, вздрагивающей под его пальцами… И поцелуи помнил, когда она, склонившись, коснулась его лба, потом губ, шеи, груди… Господи, какая она была горячая и бесстыдная, там у окна…
– Что случилось? – Генерал заглянул через его руку. – Ты ее знаешь?
Максим с трудом проглотил слюну:
– Эта дама… это и есть Ксения Остроумова?
– Да. – Генерал окинул его внимательным взглядом. – Ты что, встречался с ней раньше?
– М-м-м! Как сказать… – В голове у него был сплошной туман. Он не соображал, что с ним происходит, не знал, что ответить генералу. Наконец нашелся: – Кажется, я действительно видел ее в какой-то передаче.
Максим почувствовал мгновенную, ничем не объяснимую боль в груди, словно от предчувствия новой, невосполнимой утраты. Итак, женщина в гостинице «Мургаб» была не кем иным, как Ксенией Остроумовой, звездой российского телевидения.
Лет десять-двенадцать назад она вела какую-то детскую передачу, и вся их группа исправно, раз в неделю, если позволяли обстоятельства, с упоением наблюдала за приключениями плюшевых зверушек и их веселой подружки Ксюши. Командование не запрещало, ребята тем самым спасались от стрессов и нервных перегрузок, и он в числе прочих тоже был слегка влюблен в голубоглазую красавицу, сознавая, что ему до нее так же далеко, как и до полной победы коммунизма… Потому и не узнал ее в баре, что предположить не мог, чтобы его давняя мечта спустилась со звездного Олимпа на эту вонючую, выжженную солнцем землю…
Нет, теперь он уже точно ничего не понимал!
Как могла Ксения Остроумова оказаться той грустной, одинокой женщиной, пытавшейся напиться в грязном дешевом баре? У нее не было ни сменного белья, ни номера в гостинице, ни имени… «Давай обойдемся без имен», – сказала она ему и сделала все так, как хотела!
Максим бросил фотографию на стол, и она, скользнув по гладкой поверхности, приземлилась у генеральских ног. Не обращая внимания на его удивленный взгляд, Максим залпом выпил остатки чая и с глухим стуком опустил чашку на стол.
Ярость, как озверевшая от голода волчица, рвала его на части. Эта мадам не назвала своего имени, потому что боялась, что он станет ее преследовать и в конце концов достанет своими ухаживаниями или, того хуже, будет шантажировать… Возможно, в ее среде это в порядке вещей. Там, где правят деньги, обходятся без лишних церемоний и сантиментов. И именно потому она убежала от него, не простившись, пока он спал? Господи, неужели она могла так о нем думать после того, что они пережили вместе?
Скверное настроение, от которого Максим пытался отделаться весь день, не шло ни в какое сравнение с яростью, захватившей его сознание. Она решила, что если звезда, так ей все позволено?! Что она может поиграть с человеком, а потом просто выбросить, если он ей надоест?
– Прости, полковник, – ворвался в его сознание генеральский бас, – но мне не слишком нравится твоя реакция на эту даму.
– Все в порядке! – пробормотал Максим и взял другую фотографию, где Ксения держала перед Ариповым микрофон и мило улыбалась в объектив. – Но по правде, я несколько не готов…
– К чему именно? – Катаев вернулся в свое кресло и недовольно уставился на него. – Вопрос поставлен на государственном уровне, и не мне тебя, Богуш, учить и лишний раз объяснять, что необходимо делать! Бабу надо выручать! Но поначалу хотя бы выяснить ее местонахождение.
«Как вы это себе представляете? – хотелось спросить Максиму. – Может, с Садыкова начать? Совета у мерзавца попросить, где искать телезвезду Ксению Остроумову?»
Но на самом деле он ничего подобного не сказал, лишь посмотрел в глаза генералу.
– Я сделаю все, чтобы ее найти, товарищ генерал, но для этого мне кое-что потребуется…
Генерал внимательно выслушал, заверив, что с его стороны Максим может рассчитывать на всяческую поддержку и действенную помощь, конечно, в пределах допустимого и не свыше его генеральских полномочий. На том и расстались, полностью удовлетворенные исходом дела. Командующий радовался, что свалил с себя очередной груз ответственности, Максим знал, что сделает все от него зависящее, чтобы найти эту сучку из высшего общества и показать ей, как следует обращаться с людьми! Он достанет эту дрянь даже из-под земли. И в следующий раз она будет знать, что после того, как провела с человеком ночь, следует хотя бы попрощаться с ним…
Глава 8
– Привет! – послышалось ей сквозь темноту, и кто-то несколько раз, но не сильно похлопал ее по щекам. Ксения с трудом разлепила веки и тут же зажмурилась от яркого света, бившего прямо в лицо. Напротив кто-то сидел, похоже, мужчина. Его лицо скрывалось в тени от абажура. Он курил и, закинув ногу на ногу, покачивал носком ботинка из хорошей кожи.
Ксения попыталась отклониться от луча света и чуть не упала. Оказывается, на заведенных назад руках у нее были надеты наручники, да вдобавок ко всему ее еще и к стулу привязали крест-накрест веревками. Она попробовала пошевелиться, но безуспешно – привязали ее крепко.
– Привет, – прозвучало вновь почти ласково с противоположного конца комнаты, и Ксения поняла, что мужчина напротив нее – Аликпер Садыков. – Как вы себя чувствуете?
– Превосходно! – Ксения исподлобья посмотрела на него. – Что вы себе позволяете, Садыков? Уберите сейчас же свет!
– Слушаю и повинуюсь. – Он что-то быстро приказал на родном языке, и лампы моментально погасли. Ксения облегченно вздохнула. Некоторое время она видела все вокруг сквозь наслоение черных пятен, да под веками резало, словно туда насыпали песку…
– Прошу прощения.
Садыков встал и подошел к ней. Прошелся пальцами по веревке, словно проверил надежность узлов, и навис над ней массивным торсом. От него несло застарелым запахом чеснока и перегара, и Ксения невольно дернулась на стуле, пытаясь уклониться от потока мерзкой вони.
– Что, не нравится? – усмехнулся Садыков и, склонившись, приблизил к ней почти вплотную круглое одутловатое лицо, изрытое следами юношеских угрей и покрытое мелкими бусинками пота.
Хищно сверкнул золотой зуб – Садыков осклабился, заметив, как заерзала на сиденье Ксения, пытаясь уклониться от его зловонного дыхания.
– Не нравится, – сердито проворчала она, стараясь не встречаться взглядом с маленькими черными глазками в обрамлении толстых век. – На каком основании вы похитили меня? Что вам, спрашивается, надо?
– Что нам, спрашивается, надо? – Садыков медленно вернулся на свое место и принялся задумчиво постукивать указательным пальцем по столешнице, игриво при этом приговаривая: – Что нам надо? Что нам надо? Шоколада… – И вдруг лицо его мгновенно исказилось от гнева, и он стукнул кулаком по столешнице так, что подпрыгнула настольная лампа. – Мне необходимо знать, как твои люди попали в горы? Вы с самого начала замышляли эту авантюру?
– Какую авантюру? – несказанно удивилась Ксения. – Какие люди?
– Твоя съемочная группа! – проревел, уже не скрывая ярости, Садыков. – Та самая группа, с которой ты снимала сладенький фильм об Арипове!
– Ребята в горах? – воскликнула она потрясенно, а про себя подумала, что это очень даже похоже на двух негодяев, которые решили ее не подставлять и все-таки выполнить задание редакции и встретиться с лидером оппозиции. Но каковы мерзавцы! Как ловко обвели ее вокруг пальца! Она даже секунды не сомневалась, что они отправились на рынок прикупить фруктов… Мерзавцы! Но и молодцы, если им удалось то, что задумали…
– Ты – хорошая актриса! – усмехнулся Садыков. – Но я не прощаю, когда со мной ведут двойную игру! Я заставлю твоих друзей спуститься вниз.
– Интересно, каким образом? – спросила Ксения. – Неужто на парашюте?
– Зачем? – Узкие глаза превратились в почти невидимые щелочки, и Садыков произнес уже более спокойно: – Они сами придут за тобой, когда получат видеокассету, где ты будешь умолять их спасти тебя.
– Я никого не буду умолять, – произнесла сквозь зубы Ксения.
– Будешь! – Желтый металл вновь блеснул во рту Садыкова. – Мои аскеры заставят. – Он обернулся и кивнул кому-то, скрывавшемуся в сумраке за его спиной. И тут же, словно джинн из лампы, появился здоровенный малый с длинным узким ножом в руках.
Садыков кивнул на него:
– Сначала он поразвлечется с твоими щечками, потом с губами, потом отрежет одно ушко, другое… Если и это не поможет, займется глазками, а в перерывах тебя будет трахать по очереди вся моя гвардия. Им плевать, как ты будешь выглядеть. Или, скорее всего, я брошу тебя в камеру к двум ублюдкам, которые страдают одной знойной болезнью и с радостью ею с тобой поделятся. И учти, видеокассета попадет не только к твоим друзьям, но и к Егору Кантемирову. Вот уж обрадуется твой любовничек! Прям спасу нет, как обрадуется!
– Ты, сволочь! Арипов знает, что ты затеял? – Ксения попыталась вскочить на ноги, забыв, что привязана к стулу, и вместе с ним повалилась на пол.
– Ах ты, бедная моя! – съехидничал Садыков и приказал малому с ножом: – Подними ее.
Тот молча выполнил приказание и снова отступил в тень. Садыков подошел к женщине и, ухватив ее за волосы, развернул лицом к себе.
– Арипов знает ровно столько, сколько ему положено знать. – Вновь поток вони обдал ее лицо. – Сегодня утром он приказал мне найти тебя во что бы то ни стало и обеспечить твою безопасность. Но сама понимаешь, все наши усилия оказались напрасны. Ксения Остроумова исчезла бесследно. Возможно, ее тело сейчас рвут на кусочки шакалы или крысы… Это ведь только Аллаху да мне известно, где ты находишься!
Ксения помотала головой, стараясь не выдать отчаяния. Она не понаслышке знала, на что способны головорезы Садыкова, и понимала, что вряд ли получится вырваться из их лап живой и невредимой. И неожиданно вспомнила лицо Максима. В тот самый момент, когда он смотрел на нее в зеркало. И вдруг успокоилась. Пока ничего страшного не произошло, если не считать того, что она связана по рукам и ногам. Возможно, стоит немного потянуть время…